Анатолий Говорин: О Медакадемии, деньгах и Боге

Мы встречаемся в кабинете Анатолия Васильевича за несколько дней до его отпуска – последнего в статусе ректора одного из лучших медицинских заведений Сибири, Дальнего Востока и в целом России – Читинской медицинской академии. Через несколько месяцев здесь выберут нового ректора. У Говорина остаются кафедра и пациенты в больнице, которых он принимает, лечит, а некоторых ведёт лет по 20.

- Вы говорите, что отпуск у вас начинается с практической работы. Вы кто больше в душе — чиновник или врач-практик?

— Нет, я не чиновник. Не получилось из меня чиновника.

— Долго старались стать?

- А я и не старался. В сентябре исполнится 45 лет моего медицинского стажа. Я два года работал фельдшером в психиатрической больнице, будучи студентом 5-6 курсов. С этого времени началась моя трудовая деятельность медицинским работником. Мне очень нравилась первая запись: «медбрат психиатрической больницы». А потом с 76-го года я пришёл в первую городскую больницу , работал в отделении кардиологии, в 79-м году пришёл на кафедру госпитальной терапии, защитил кандидатскую диссертацию, стал заведующим кафедрой.

В апреле исполняется 30 лет, как я заведую кафедрой факультетской терапии на базе первой городской больницы. 26 мая исполнится 20 лет, как я работаю ректором. Может быть, трудно понять, но я столько лет шёл к тому, чтобы быть хорошим врачом, стараюсь быть хорошим врачом… Сама жизнь заставляет: видишь смерть, видишь тяжёлых больных. Это колоссальная ответственность, это невозможно описать словами. Невозможно.

— Скажите, когда вы стали врачом, ваше отношение к смерти изменилось?

— А как оно изменится? Нет, не изменилось. С одной стороны, я как врач, как человек понимаю, что жизнь заканчивается рано или поздно, но есть понятие естественной смерти, когда человек прожил долгую жизнь и умирает от старости, — это одно, а когда умирает молодой, красивый, умный, полный сил и энергии - с этим невозможно смириться…

Сердечная смерть очень коварная, потому что первые симптомы болезни могут быть последними: у человека впервые развивается клиника, и он погибает. И когда на вскрытии видишь это сердце, видишь, что оно могло работать ещё много-много десятилетий, обидно, конечно.

— Почему всё-таки кардиология?

— Так получилось, что я пришёл в первую городскую больницу, мне нравилась кардиология, ещё когда был студентом. Мы дежурили, снимали электрокардиограммы. Обучение в субординатуре было на базе первой городской больницы в 75-м году. И кардиология мне очень нравилась всегда. «Живая» работа.

— Сердце в руках?

— Ну, я же не кардиохирург.

— Как вы все эти годы совмещали серьёзную управленческую должность с практикой? Были когда-нибудь перекосы? Чувствовали ли вы, что хочется больше практики?

— Нет. Это не разная работа — работа врачом, работа заведующим кафедрой. Это помогало мне правильно понимать и выстраивать работу, будучи ректором. Какая основная функция ректора? Ответственность за качество подготовки врачей, я понимаю, какой должен быть врач. Почему в Читинской медицинской академии достаточно высокая планка подготовки врачей? Почему мы выпускаем хороших специалистов? Потому что мы сохранили советскую школу. У нас школьная система: всё строго, но справедливо, и если человек не знает, значит, он двойку получит.

Если мы исключаем студента с 5-6 курса, мне его не жалко. Нужно жалеть больных. И студенты это знают. Санитарные потери, если их можно так назвать, с 1-го по 6-й курс составляют 40%.

Можно было бы их сохранить – отчислять экономически невыгодно, но экономика в здравоохранении должна быть на последнем месте. Это отдельная боль сегодняшнего здравоохранения, когда мы за деньгами потеряли человека, потеряли его жизнь, его страдания. Я против сегодняшней системы здравоохранения. Эта американская модель очень невыгодна. Она не для России.

— Не для России, потому что менталитет другой?

- Она неэффективная, это медицина куратива, когда между пациентом и врачом появились деньги. Они меняют всю философию. Врач в чём заинтересован? Он сегодня продаёт медицинские услуги. Он не служит, как раньше мы говорили, как священник, как военнослужащий. И врач в этом не виноват — в этом виновата система сегодняшнего здравоохранения. Это не эффективная система, потому что есть прекрасный мировой опыт, в том числе советская профилактическая медицина. Её многие страны взяли за основу, и сегодня они являются лидерами по качеству оказания медицинских услуг. Та же Куба — бедная, нищая страна по критериям Блюмберга, а у них показатель здоровья прекрасный. Там хорошо развита профилактика.

Конечно, то, что я говорю, вызовет раздражение у некоторых чиновников, скажут: ничего себе, как ректор размышляет. А ведь если поразмышлять, что самое большое богатство в стране? Это люди. Что самое дорогое у человека? Это жизнь. Так давайте помогать этой жизни, чтобы она была долгой, счастливой, эффективной, качественной, если роль медицины имеет в этом какое-то значение. А мы сегодня поставили всё на медицинские услуги. Сегодня в каждой подворотне частные центры. Это неправильно. А если завтра война? Куда пойдёт поток раненых? Яркий пример — Великая Отечественная война, где советская медицина показала высокую эффективность. Вы знаете, 73% раненых вернулись в строй. Ни одна армия мира не может похвастаться такими результатами. Медики совершали подвиги, начиная с санитарок.

Мы ушли от прекрасной системы здравоохранения в силу либеральных реформ, которые наступили в 90-е годы. Это трагедия. И мы сегодня пожинаем плоды этого решения. Огромное количество денежных средств, огромные деньги в медицине — таких денег никогда не было. А эффективность? Я приведу лишь два примера. В 60-70-е годы была хорошая система участковых врачей, поликлиники прекрасно работали, и, представляете, смертность составляла примерно 7,3 на тысячу. Сегодня, в эру высоких технологий, персонифицированной медицины мы можем пересадить сердце, а смертность у нас очень приличная. Она составляет 13,2 на тысячу. В 90-е годы она составляла 17,8, то есть в два с лишним раза превышала рождаемость.

— Это было связано с коммерциализацией медицины?

— А это было результатом уничтожения Советского Союза, так называемый социально-экономический стресс. Мы даже до конца не понимаем, какие колоссальные потери мы понесли. Наши внуки и правнуки, может быть, смогут до конца оценить. Потери намного больше, чем были во время Великой Отечественной войны.

— Мы говорим о частной медицине, о коммерческой составляющей, но идти работать туда, по крайней мере, в нашем крае идут выпускники вашей медакадемии.

— Ну, извините, там платят достойную зарплату, они и идут. Я не буду критиковать зарплату врачей сегодня, не хочу это обсуждать. Но если там сегодня материально выгоднее работать, врач идёт — ему нужно кормить свою семью. Сегодня отношение к врачу в обществе безобразное. Это тоже отдельная трагедия. Сегодня врач является виновником всех проблем здравоохранения, а так ли это? Да врач сегодня совершает подвиг. Врач сегодня — это специальность смертельно опасная: он оперирует, пальчик проколол, а больной — ВИЧ-инфицированный. А он знает это? Больного привезли по скорой помощи, а там гепатит C. Сегодня эпидемия гепатита C. Вы знаете, какой процент врачей инфицированы им? Кто за это отвечает? А ВИЧ-инфекция? Это проблема, о которой мы мало говорим, но эта проблема очень серьёзная. Мы перешагнули рубеж 1%-1,2% в России.

А какой контингент больных? Больной может оскорбить, наговорить. Врач ведь — тоже человек. Его работа требует высокого интеллектуального, психоэмоционального и физического напряжения. Это и есть составляющие врача, он должен читать, должен расти, а он вместо этого 24 часа в сутки дежурит, и на следующий день продолжает работать, чтобы за 2,5 ставки заработать на хлеб без масла. Только так.

Из медицины уходят квалифицированные врачи. Это очень плохо. Если сегодня общество будет их прессовать, это общество останется без врачей. Более того, сегодня фактически есть уголовные статьи против медработников. Никакое суперсовременное оборудование нельзя сравнить с человеком. Если рядом с этим оборудованием нет квалифицированного врача, это оборудование — дырка от бублика. Должен быть профессионал, врач с душой, с желанием. И я хочу сказать, что диагностическая ценность той суперсовременной диагностики, о которой мы сегодня мечтаем, значительно преувеличена. Самый лучший компьютер, который есть в диагностике, — это врачебная голова.

— Вопрос кадров?

— Конечно. Во всём мире врач — это наиболее уважаемая в обществе специальность, материально обеспеченная. Сегодня мы теряем этот подход. Студенты сегодня заканчивают вуз и уходят из отрасли. Их с огромным желанием берут в УФСИН, в Следственный комитет, в полицию — они умеют у нас хорошо учиться.

— Рассказывали — у вас тут сложно.

— Конечно, сложно. Извините меня, 3 года они вообще фактически в зубрёжке. Это так же, как букварь — не выучишь, читать не будешь.

— Вы наверняка в практике встречались с разными реакциями пациентов, их родных. Как успокаивали людей?

— Мне посчастливилось много работать врачом, когда я дежурил по 15 суточных дежурств в месяц. Самые яркие впечатления были, когда появились первые дефибриляторы, и мы видели первых успешно реанимированных больных, которых выводили из клинической смерти. Это радостное ощущение. Есть больные, которые по сегодняшний день живы. Один больной, которого я вывел из клинической смерти, до сих пор живой, здравствует. Конечно, ощущаешь, что ты не зря работаешь и делаешь добрые дела. Но ещё раз хочу подчеркнуть, что в обществе должно быть хорошее отношение к медикам. Я сейчас не об отношении к себе — я заведующий кафедрой, профессор, я пришёл, мне показывают тяжёлого больного в реанимации, я высказываю своё мнение, помогаю врачам. А после того, как я ушёл, врач несёт эту ответственность и этот крест. И если что-то не так, с одной стороны — родственники, с другой — прокуратура. Представляете, какое ощущение у врача?

— Скажите, если что-то случается на улице, и вы идёте мимо, вы моментально сообразите, как помочь?

— Мне пришлось дважды успешно реанимировать за пределами стационара. Я много лет занимался подводной охотой, и мы с моим братом реанимировали ребятишек, которые утонули. Успешно реанимировали. В прошлом году я пытался реанимировать на Читинке ребёнка, к сожалению, не успешно. Его мама уже достала — поздно. Минут 30 реанимировали, пока скорая приехала… А как? Я живу как врач, ощущаю себя как врач, потому что я это умею делать хорошо, я всегда этим занимался.

— Я и у вашего брата (депутат Госдумы Николай Говорин – брат-близнец Анатолия Говорина) в своё время спрашивала: когда брат с братом идут в одну профессию, кто-то в этой паре должен быть ведущим, но у вас такого ощущения не создаётся. Как так получается?

— Мы ушли в параллельные специальности. Я тоже работал в психиатрической больнице, но потом мы пришли к выводу: не много ли двух одинаковых психиатров в одной психиатрической больнице? Мы решили, он пошёл в психиатрию, я — в терапию, в кардиологию.

— Вы до сих пор увлекаетесь подводной охотой?

— Я люблю плавать, ещё в прошлом году пытался, стрелял щук на Арахлее. Там хорошая, чистая вода. А так где-то с 80-х годов мы занимались подводной охотой.

Каждому человеку нужны физические нагрузки, а врачу – «перевести эмоциональное напряжение в мышечную радость». Тяжёлая работа у врачей, врачей надо защищать. Саму систему в медицине сегодня нужно срочно менять.

- А предпосылки к этому есть?

- Конечно.

— Это единственный вид спорта, которым вы увлекаетесь?

— Нет. Рыбалка, охота, лыжный спорт был. Сейчас обстоятельства изменились: работа.

Профессия врача — это отличная профессия. Помочь человеку – это прекрасно. Это могут понять люди, которые видят смерть, и люди, которые находились на реанимационной койке. Ночь, зал, ты один и медбрат, врач — это твоя жизнь. И кто они, что у них в душе, какие глубинные мотивы — помочь тебе облегчить твои страдания, вытащить тебя с того света, когда ты между небом и землёй? А это же очень важно. Мы в этом плане проводим очень большую воспитательную работу. Я пришёл к выводу, что воспитание в вузе, возможно, важнее обучения.

Мы будем воспитывать порядочных, честных людей, те ценности, которые являются основополагающими, несмотря ни на капитализм, ни на социализм, ведь такие человеческие качества, как честность, порядочность никто не отменял… Заповедь человеческих отношений простая: относись к человеку так, как бы ты хотел, чтобы он относился к тебе. Другого не дано.

— Какие ваши глубинные мотивы?

— Я пришёл в медицину очень искренне. Будучи ещё школьником, хотел учиться в медицинском вузе. Всегда у нас с братом был культ хорошей учёбы, мы хорошо учились. Приехали из деревни в первый раз жизни в город, жили в общежитии 6 лет, все 6 лет работали. Получали повышенную стипендию. Материально жили очень хорошо, будучи студентами. Помогать людям — это не высокие слова. Человек, который искренне помогает, он больше и получает. Так нас научили родители, которые нас воспитывали строго и с любовью.

- Ремень был?

- Нет. Нам было очень стыдно, если бы мы своим поведением испортили отцу настроение. Мы его так любили.

— В чём секрет родителей, что они смогли детям дать это?

— Секрет в любви — любви к детям. Но это не та любовь, когда мы их деньгами осыпаем, а любовь-забота. Отец и мама никогда не сюсюкались с нами, но любовь я помню из детства во всём. Это даже трудно объяснить. Мы утром проснулись — наши валеночки на печурочке стоят, сушатся. Мы уже дедушки сами, отцу 80-90 лет, мы на охоту приедем к ним, утром встанем — наши унтики, в которых мы ходим, в тепле стоят, ружья наши почищены. Он не говорил об этом никогда, но это проявлялось во всём. В машину сели, а в машине - пожалуйста, береста, спички всегда. Забота и есть любовь.

— Что вы считаете самым важным в жизни?

— Что может быть важнее в жизни человека? Сама жизнь. Это уже Божий дар. И счастье жить и делать добро — в этом смысл. Смысл жизни — в самой жизни. Ну и нужно делать добро, потому что без добра никуда.

Как один из декабристов своей жене писал: «Дорогая моя, я понял, что счастье не в Москве и даже не в Санкт-Петербурге, и не в Чите, — оно в душе каждого человека. Оно есть или нет».

— У вас чётко организованный день, прямо всё по минутам?

— Конечно. Сама профессия врача заставляет человека быть очень внутренне дисциплинированным, ведь дел много. Здесь пришёл — коллектив большой, каждый день проблем знаете сколько?

— Как ректор вы политик или строгий начальник?

— Политик. Философия управления в том, что всё должно быть строго и справедливо. Справедливость важнее. Каждый подчинённый должен понимать, что это требование справедливое, и если нет справедливости, нет и эффективности управления — на любом уровне всё это будут саботировать. Подчинённые должны понимать, что начальник правильно поступает, делает, и ты ощущаешь эту поддержку. Например, у нас в академии сейчас очень хороший коллектив, хорошая психологическая обстановка. Все знают, что у нас очень хороший вуз, все стараются, начиная с дядя Вани-сантехника — до уборщицы. Ухожу вечером — вижу, с какой любовью она моет полы…

— Во сколько вы уходите?

— Когда как. Москва же просыпается на шесть часов позже. Вчера ушёл в восемь.

— Вы говорите, что видите, как работают люди, — уборщицы, сантехники. Специально смотрите?

— Это профессиональная деформация: идёшь и смотришь на всё хозяйским взглядом. А как иначе?

— Когда людей на работу принимаете, на что обращаете внимание прежде всего?

— Я всегда задаю вопрос: какие человеческие качества вы бы ценили в людях? И мне интересно, как они рассуждают. Ведь самое главное человеческое качество, конечно, — это честность, сегодня мы, к сожалению, видим много лжи.

- Когда вы приходили в медицину, там не было такого?

- Не было. Было отношение к врачу, была забота. Помню, погибала у меня молодая медсестра - криминальный аборт, сепсис. Четыре часа ночи, нам нужны были антибиотики. В то время комитет здравоохранения возглавлял Олег Николаевич Троицкий. Мы всех подняли на уши, в Антипихе нашли антибиотики, привезли. Но она погибла, к сожалению. В то время другие были ценности.

Для людей хорошо, если они понимают, что государство о них заботится в части здоровья, и понимали, что здравоохранение - это самое главное. Ведь те средства, которые государство может вкладывать в бесплатное здравоохранение, они ему же вернутся. Сегодня мы страдаем от демографического кризиса. Почему женщина не рожает? Она боится. Она одного родила для себя, и всё.

- Ситуация последних двух недель: возник спор по поводу определения пола ребёнка за плату.

- Не должно быть никаких оплат. Человек - существо такое, если он почувствовал запах денег, это страшно. Если коммерсант почувствовал деньги, он и мать родную продаст. Это как наркотики. Для него теперь главное - прибыль, прибыль, прибыль. Нет друзей, в бизнесе кидают. А как жить-то? Ради чего? В чём смысл?

— Было ли такое желание поменять правила выборов ректора медакадемии — как шанс продолжить свою работу в этой должности ? Ведь возможность остаться формально есть?

- Президент продлил полномочия ректору МГУ, ему исполнилось 80 лет. Но я считаю, что это неправильно. Я столько лет отработал и всегда готовил себе смену. Мало ли что — все мы под Богом ходим. И лучше передать эту власть достойному сотруднику и побыть какое-то время рядом, чтобы помочь и подстраховать, чем наступит час икс, и перемены придут через революции, через смуту в коллективе. Это неправильно. Нужно уважать и ценить то, что нам удалось сделать и хотелось бы достойного продолжения развития нашей любимой академии. Не надо так любить эту должность, не надо к ней прирастать одним местом. Нужно вовремя уходить, когда есть достойные претенденты.

У нас сегодня очень сильный в профессиональном плане ректорат. Они все практически мои ученики, за исключением профессора Юрия Александровича Ширшова, с которым мы знакомы с 1970 года, где жили в общежитии, а с 1999 вместе работаем в ректорате , он мой первый зам. Отличный зам. Трудно передать, что может быть лучше в такой сложной работе. Все остальные проректоры — тоже доктора наук, профессора, молодые, амбициозные, умные.

У нас по уставу есть должность президента вуза и почётного ректора вуза. Президент выбирается так же тайным голосованием, с ним так же заключается контракт, у него определённые полномочия, как правило, представительского уровня. В должности почётного ректора есть возможность выполнять функцию советника. Я остаюсь заведовать кафедрой, остаюсь председателем специализированного Совета по защите кандидатских и докторских диссертаций.

— То есть речи о том, что вы в какой-то день взяли и ушли, нет?

— Нет. Я занимаюсь наукой, подготовил 13 докторов наук и 27 кандидатов наук. Сейчас ещё две докторские практически готовы к защите. Заведование кафедрой – это и клинические обходы, консультации, лекции. Так что есть, чем заняться. А корабль медицинской академии идёт заданным курсом, выполняя важнейшую задачу по подготовке высококвалифицированных врачей для нашего родного Забайкальского края и России.

— Есть у вас внутри какое-то ощущение, что вот, несколько ваших учеников, но я бы доверил руководить вот этому?

- Учёным Советом ЧГМА 19 марта утверждены три претендента на должность ректора нашей академии: проректор по лечебной работе, доктор медицинских наук, профессор кафедры факультетской терапии Дмитрий Зайцев, проректор по учебно-воспитательной работе, доктор медицинских наук, завкафедрой общественного здоровья и здравоохранения, доцент Ольга Ходакова завкафедрой психиатрии и медицинской психологии, доктор медицинских наук, доцент Анатолий Сахаров. Каждый из них достоин быть ректором по своим профессиональным и человеческим качествам. После их аттестации в Министерстве здравоохранения России будут проведены выборы ректора тайным голосованием и коллектив выберет самого достойного. Все они – прекрасные люди, профессионалы. Такая ответственность - это всегда испытание. Самое сложное. Жизнь испытывает двумя категориями - деньгами и властью. Это тяжёлый крест.

- Верующий вы человек?

- Конечно.

- Вера помогает в медицине?

- Что такое вера? Это как раз отношение к человеку, Бог — это любовь. А без любви к больному человеку невозможно быть хорошим врачом, особенно в хирургических специальностях, где каждая операция – колоссальная ответственность и риск.

— По каким принципам вы свою семью создавали? Как выбирали жену?

— Сложно сказать. Разве можно выбирать? По любви, конечно. Мы познакомились, когда Татьяна ещё в школе училась. Мы ходили на танцы. А потом она работала один год в строительном управлении напротив нашего общежития, стали встречаться, да и поженились.

Женился в 76-м году. Жена учительница русского языка и литературы, Татьяна была ещё студенткой, училась на втором курсе. Она с тетрадками, я — в реанимации, так и не заметили, как дочь выросла.

— Как можно столько лет прожить с одним человеком и не надоесть?

— Отец с мамой прожили 71 год. Четверо детей у нас в семье.

— Ругались?

— Конечно, только с любовью.

- Вы практику будете продолжать?

- Как я без больных? У меня в кабинете даже электрокардиограф долго стоял, чтобы больных принимать.

- Давно кардиограф убрали?

- Убрал, чтобы не отвлекаться.

Мы создали прекрасную клинику, у нас есть, чем гордиться. Когда я пришёл на должность ректора, у нас была только стоматологическая поликлиника на перекрёстке улиц Чкалова — Ленинградской, старинное здание. Половицы ходуном ходили, идёшь — из них пыль столбом, это просто ужас! Ортопедическое отделение было — металлические палки упирались в потолок, чтоб потолки не свалились. Нам удалось получить здание — обувную фабрику на Новобульварной, 163. С большим трудом мы получили деньги, закупили оборудование, сделали ремонт. Сегодня это лучшая клиника для подготовки врачей-стоматологов. И для пациентов, конечно.

Там мы сейчас открыли современный офтальмологический центр. На территории нашего городка создали поликлиническое отделение, детское отделение, стоматологическое детское и взрослое отделения.

Зарплата у нас выплачивается индивидуально - каждый преподаватель проходит аттестацию, сколько баллов набрал, такая у него зарплата. Очень всё справедливо, это я ещё со стройотрядов вынес. Есть карта аттестации: если он набрал 100 баллов, в этом году он получает доплату. Так что средняя зарплата сегодня у преподавателя 67 тысяч рублей, у доктора наук, профессора, заведующего кафедрой она за 100 тысяч. Это нормально. Но для этого они много работают.

- Как удалось выстроить такую систему, что вы можете платить такие зарплаты преподавателям, можете развивать медакадемию?

- Мы работаем. Мы начинали с одного кабинета, где было три врача. Раскручивали, раскрутили. У нас ведь не только медицинские услуги, но и образовательные услуги, гранты, наука. Сейчас заведующая кафедрой Елена Владимировна Каюкова выиграла грант на 2 миллиона рублей. Грант по онкологии, по прогнозированию исходов рака шейки матки. У нас много молодых учёных. Самое главное, чтобы у них была мотивация. Нет мотивации - нет ничего. Никакие палочные системы никогда ничего не решат.

Наши преподаватели и студенты имеют возможность съездить на европейский конгресс, сделать доклад на английском языке, имеют возможность съездить за рубеж, послушать лекции ведущих учёных мира. Мы находим возможность их спонсировать и отправлять. Это ведь очень важно. Мы сохранили всю систему советской высшей школы. Всё строго, никаких дистанционных образований.

Кроме того, у нас есть шикарная база подготовки студентов. Например, симуляционный центр, где один манекен стоит 7 миллионов, разговаривает и рожает.

- Вы сказали про синдром провинциала. Был он у вас когда-нибудь?

- Не было, наверное. Я себя всегда чувствовал уверенно. Не сомневается, конечно, только идиот. Но это, наоборот, повышает бойцовские качества.

- Вы боец?

- Конечно, боец, как без этого. Я помню, приехал в Москву. Сам написал, без научного руководителя кандидатскую диссертацию, нашёл человека, который занимается этой проблемой - по заживлению инфаркта миокарда. Мне повезло, это был удивительный человек, исключительный - профессор Игорь Витальевич Неверов. Он посмотрел, поправил, через 6 месяцев я приехал на апробацию. После апробации он мне говорит: «Всё хорошо, но вы мне напомнили волчонка, который думал, что его сейчас будут есть, загнанный в угол, вы так жёстко отвечали, они боялись вам задавать вопросы». А потом ничего, потихонечку докторскую диссертацию защищал. В 39 лет я стал профессором.

Никогда не состоял в партии. Когда стал заведовать кафедрой, меня вызвал секретарь партийной организации и сказал, что я единственный заведующий кафедрой – не коммунист. Ответил ему, что ещё не созрел.

— Какие задачи здесь и сейчас для вас самые главные?

— Сейчас у нас задача провести выборы, избрать достойного ректора нашей академии.

Я определился, и моё глубокое убеждение, что я поступаю правильно, доверяя преемникам. Мне шеф говорил, что учеников надо иметь, чтобы было, у кого учиться. Иногда наши ученики могут нас перерастать. Если так, то ты в них не ошибся.

- А есть те, кто вас перерос?

- Есть, в каких-то направлениях.

- Вы нянчились с ними или помогали, строго любя?

- Создавал условия, чтобы они росли. Как дерево, как растения: полить, поставить в нужное место, создать условия.

— Анатолий Васильевич, правильно я понимаю, что будет какой-то переходный период?

— У меня контракт заканчивается 14 апреля. Выборы состоятся в октябре, будут результаты озвучены, победитель становится исполняющим обязанности ректора, потому что его должен утвердить министр. А затем будет приказ о его назначении после утверждения министром здравоохранения РФ.

Власть в медакадемии понемногу перейдёт, и никто ничего не заметит.