Никаких крышеваний. Версия экс-замначальника УМВД Забайкалья Поливина по делу о взятках

Суд по делу о взятках высокопоставленных забайкальских полицейских продолжается в Чите. На заседании Центрального районного суда 16 ноября со своей версией происходящего выступил бывший начальник полиции — заместитель начальника регионального УМВД Михаил Поливин. Спойлер: он не согласился с позицией обвинения и не признал вину. Что рассказал он в суде, собрали в один монолог.

Версия следствия озвучивалась на предыдущем заседании суда. Если кратко, то Поливина обвиняют в посредничестве в получении взятки. Он общался с китайским предпринимателем Ли Цзянь Цзюнь, который в 2013 году владел компанией-застройщиком ООО «Омега». Начальник полиции якобы договорился с Ли, чтобы он бесплатно передал квартиру Андрею Москвитину, который на тот момент был начальником межрайоного отдела по борьбе с организованной преступностью уголовной направленности. Взамен Москвитин якобы должен был крышевать бизнес Ли.

— С Ли Цзянь Цзюнь я познакомился примерно в 2001–2002 году, работая в Железнодорожном отделе. Насколько помню, могу ошибиться, мы раскрыли преступление, связанное с гражданами КНР. Во время проведения обыска в одной из квартир было изъято много вещей, принадлежащих гражданам КНР. И преступники сказали, что они напали на пилораму. Эта пилорама принадлежала Ли.

В дальнейшем каких-то личных отношений у нас не было. Дружеских отношений тоже не было. Телефон я ему оставил свой, у меня был его номер. Созванивались, иногда встречались, виделись на улице. Всё было связано со служебной деятельностью.

В сентябре 2004 года я был назначен начальником управления уголовного розыска. И после этого я с Ли практически не контактировал. Видел его в 2005 году, в мае: на улице 9 Января было совершено убийство. Там находился Ли. Я еще подошел и спросил, что он здесь делает. Он ответил, что это его знакомый. Никаких встреч мы не поддерживали. Возможно, созванивались. Потому что телефон до последнего времени я не менял. Номер был сначала служебным, остался сейчас как личный.

— В 2013 году Ли обратился ко мне. Он тогда приобрел автомобиль дорогостоящий [Lexus LX 570] для жены. И якобы кто-то за этим автомобилем следит. Я попросил его подъехать к управлению. Вышел, переговорил. Он мне дал номер подозрительной машины. Я поручил, уже не помню кому, чтобы проверили. Оказалось, что на этой машине передвигаются положительные лица, пенсионеры, по-моему. Перезвонил Ли и сказал, чтобы он не беспокоился, ничего там криминального не было.

Примерно спустя месяц его супругу ограбили и угнали автомобиль. Этих разбойников сразу задержали, нашли автомобиль по камерам видеонаблюдения. О том, что Ли боится за свою жизнь или жизнь своей жены, я не знал, он мне не говорил. Вот после этого я Ли из вида потерял, не встречались до 2015 года.

О том, что Ли занимается строительством квартир, я в 2012 году вообще не знал. Знал, что он занимается производством строительных материалов и лесом. Каких-то встреч в 2012 году на улице в поселке Заречный, как сказано в обвинении, у меня не было. Сам Ли ко мне для защиты от преступных посягательств на его бизнес никогда не обращался.

— Что касается того, что я якобы договаривался о покупке квартиры для родителей Москвитина, я по таким вопросам не обращался. До настоящего времени с родителями Москвитина я был не знаком. И на тот момент с Москвитиным знакомство у нас было поверхностное. В августе 2012-го он был только назначен на должность начальника межрайонного отдела по борьбе с организованной преступностью. Каких-то дружеских отношений у меня с Андреем Владимировичем не было, потому что по возрасту у нас разница 20 лет: ему на тот момент было 34 года, мне — 54.

Сам Андрей Владимирович ко мне с просьбами по покупке квартиры тоже не обращался. О своем знакомстве с Ли я никому не рассказывал. В период моей работы Ли и Москвитина я не знакомил. Вместе при мне они не встречались. Посредником в разговоре между Москвитиным и Ли в разговоре о рассрочке оплаты квартиры я не был.

Я личной жизнью Москвитина не интересовался. Когда он переехал сюда, было служебное жилье куплено на улице Усуглинской, где жили наши сотрудники из Кемерова, Новосибирска. И, по-моему, Андрей Владимирович тоже. Я не в курсе точно, дали ли ему там жилье.

Сам я раньше стоял в очереди на квартиру. Но потом занялся строительством дома в Угдане, с очереди меня сняли. Также была квартира служебная по договору социального найма на улице Чкалова. Там жила старшая дочь с ребенком и мужем. Младшая дочь вместе с ребенком и мужем снимали жилье на улице Островского. Потом впоследствии старшая дочь взяла ипотеку, а младшая переехала на Чкалова, она и сейчас там проживает.

В 2016 году я разводился с супругой. И обратился к Ли с вопросом, есть ли возможность продать мне квартиру. Купил в итоге у него на улице Генерала Белика, взял кредит. Я до этого никогда квартиры не покупал, не знал, к кому можно обратиться.

— В 2021 году мне позвонил Ли и сказал, что сотрудники ФСБ интересуются квартирами Москвитина. Я не понял, при чём тут я. Ли попросил встретиться. Я сказал, что не знаю родителей Москвитина, не знаю их имен. И не готов сказать, они покупали квартиру у него или нет.

Потом в декабре Ли мне говорит, что его опять вызывали сотрудники ФСБ. Надавили на него и попросили сказать, что якобы я к нему обращался по поводу квартиры для Москвитина. Я ему объяснил: «Ты что врешь?» Он заверил, что откажется от показаний потом.

Позже он мне сказал, что его вывозили с фермы (по словам Поливина, Ли сейчас владеет фермерским хозяйством рядом с поселком Могзон Хилокского района под названием «Маяк». — Прим. ред.) в ночное время в Следственный комитет, где заставили написать заявление о том, что он дал взятку. Что я посредник, и он Андрею Владимировичу дал взятку. Я говорю: «Да ты что делаешь? Этого же не было. Раз тебя вывозили, иди пиши заявление в прокуратуру по этому факту». Потом выяснилось, что это я так давил на Ли и пытался помешать следствию. Хотя я даже не знал, что дело возбуждено.

Ли говорил, что сам попытается всё решить, спрашивал, есть ли кто знакомый у меня в ФСБ. Я сказал, что ко мне никто не обращался и я ни к кому не пойду.

Я думаю, Ли оговорил нас из-за испуга. Он говорил, что на него давили, угрожали лишить гражданства, бизнеса. Он переживает за семью и бизнес очень сильно. Насколько честно и порядочно он ведет бизнес, я не знаю.

Как я понял, те лица, которые оказывали на него давление, как он мне сказал, говорили: «Поливин нам не нужен, нужен Москвитин».

— 24 января у меня провели обыск. Изъяли аппаратуру: планшет, ноутбук, телефоны. Допросили в качестве свидетеля. В ФСБ меня продержали шесть часов. Мне неоднократно говорили, что Москвитин такой-сякой. У него 30 квартир. Я говорю: «Вы что от меня хотите?» Чтобы подтвердил. Я говорю, что не буду человека оговаривать.

Потом меня доставили в Следственный комитет, там опросили коротко. На другой день меня опять вызывали. Я не придал значения, адвокатов не вызывал. Неоднократно мне говорили: «Скажите, что у Москвитина 30 квартир. Видите, у вас ничего нет, а у него 30 квартир». Я отвечал, что это его дело, я ничего не знаю. Так они хотели подавить меня.

Я не верю, что Москвитин [брал взятки]. Я в 2021 году еще по телефону звонил и сказал: «Андрей Владимирович, ответь мне честно, есть у тебя столько квартир или нет?» Он сказал: «Вы во мне можете не сомневаться». После этого разговор я больше не поднимал.

— Такие сотрудники, как Москвитин, рождаются редко. В первый раз увидел сотрудника, который смог провести такие оперативно-разыскные мероприятия, реализовать их и привлечь к уголовной ответственности организованных преступников: осиновские, пивзаводские, меценатовские...

Мое мнение такое: недоброжелателей у Андрея Владимировича очень много. Кто-то из преступников, преступного сообщества, желая мести, дает неправдивую информацию сотрудникам ФСБ, чтобы привлечь его к уголовной ответственности, либо иной ответственности, либо помешать его карьере дальше.