«Под музыку Rammstein всех поставили на растяжку», — письмо лидера Меценатовской ОПГ Ведерникова о пытках в колонии

Адвокат читинского бандита и писателя Дмитрия Ведерникова прислала в редакцию «Чита.Ру» письмо своего подзащитного, который сейчас находится в ИК-1 строгого режима под Тулой. В нём он рассказывает о жестоком обращении в колонии и давлении на него. Мы публикуем текст письма в полном виде с небольшими орфографическими и грамматическими корректировками.

Дмитрий Ведерников просит считать это письмо сообщением о преступлении.

«Я, Ведерников Дмитрий Викторович, родившийся 17 октября 1971 года, осужден и сейчас отбываю наказание в ИК-1 города Донской Тульской области.

Сразу хочу пояснить, что криминальным авторитетом я не являюсь. Ранее отбывал наказание в ИК-17 Красноярска, имею поощрения, обучался за время отбывания. Все изоляторы, которые у меня были, связаны с оказанием давления по уголовному делу. Организовано это было полковником М. [имя скрыто, но имеется в распоряжении редакции], бывшим замначальника полиции Башкирии, который в настоящее время осужден на 11 лет. Я был первым, кто открыто заявил, что М., неся службу в Забайкальском крае, прославился как взяточник и коррупционер, в связи с чем на меня было оказано беспрецедентное давление и пытки.

Помимо этого, я являюсь автором трех книг: «Зеркало» (18+), «Отражение» (18+), JaaDoo (16+), в которых последовательно развенчал криминальную романтику и описал жизнь преступника без прикрас. С 2011 года и по настоящее время являюсь внештатным корреспондентом забайкальской газеты «Вечорка». Одним из первых в России я поднял проблему так называемой субкультуры АУЕ* и поборов со школьников — задолго до того, как она была признана экстремистской.

В марте 2023 года я был переведен в ИК-1 Тульской области, город Донской. По приезде в лагерь наш этап, в котором помимо меня было еще 3 человека, Х., П., и К. [имена скрыты, но имеются в распоряжении редакции], начали жестко встречать. Сотрудники ИК-1, вместе с заключенным Б. [имя скрыто, но имеется в распоряжении редакции] и еще одним заключенным по имени Шамиль (чеченец), бегом загнали нас в подвал. В то время, когда наша страна борется с нацизмом, под музыку немецкой группы Rammstein всех поставили на растяжку и лично мне нанесли несколько ударов в область почек, печени, по голове, а затем ударили по ногам сзади, чтобы сильнее их растянуть. Так как у меня незаживающая травма крестовидной связки, связка хрустнула, травма усугубилась, хромаю до сих пор.

В карантинном отделении присутствовал якобы работающий там уборщик — педофил, у которого более 100 эпизодов, так называемый обиженный. Зовут его Р. [имя скрыто, но имеется в распоряжении редакции] — полная тезка царя. Он достал член и попытался обнять осужденного П. [имя скрыто, но имеется в распоряжении редакции], в связи с чем последний был вынужден [поранить себя]. На руке осужденного есть свежий шрам как подтверждение этого факта. Шрам рваный, так как на осужденного накинулся замначальника по безопасности и оперативной работе (БиОР) В. [имя скрыто, но имеется в распоряжении редакции] и начальник ОБ, в присутствии которых это происходило.

Из карантина я был переведен в отряд № 10, образцово-содержательный. 19 апреля на мое имя был составлен рапорт за нарушение формы одежды. Хочу пояснить, что при поступлении в лагерь какой-либо одежды я не получал, был выдан один комплект термобелья меньшего размера и хлопчатобумажный костюм на 3 размера больше, носить которые невозможно. Соответственно, все, что было из одежды, я брал у других заключенных.

На основании рапорта меня привели на административную комиссию, прямо во время нее замначальника по БиОР В. предложил мне подписать бумаги по уголовному делу, которое в данный момент расследуется в Чите. Как он пояснил, в таком случае меня не посадят в изолятор. Я отказался. В помощи защитника мне отказали и в итоге дали 13 суток. После того как прошло 13 суток, добавили еще 15 без подъема наверх, 7 часов я просидел в изоляторе незаконно.

На данный момент содержусь в жутком холоде, болею. Несколько раз меня посещали сотрудник ИК и начальник оперчасти, которые предлагали подумать и все-таки подписать бумаги по уголовному делу. К слову, мой отказ в подписании этих бумаг связан с тем, что я пытаюсь отстоять свое право и доказать невиновность в преступлении, которого я не совершал. Если это дело получит ход и будет передано в суд, то вскроются все нарушения закона, допущенные первым отделом по расследованию особо важных дел СУ СК по Забайкальскому краю, и его руководства, которое не желает соблюдать закон, ведь куда проще оказывать давление на меня, к тому же чужими руками.

Зэки из числа СДП (секция дисциплины и порядка. — Прим. ред.) имеют ключи от локальных участков, что категорически запрещено внутренними инструкциями. Заключенные в лагере ходят, держа руки за спиной**, а на протяжении всего дня — от подъема до отбоя — на весь лагерь транслируют правила внутреннего распорядка, что также запрещено. Очень многих заключенных ставят на растяжку в дежурной части, и они так стоят с утра до вечера. В лагере полнейший беспредел, все запуганы, боятся обращаться за помощью и рассказывать кому-либо.

Помимо этого, многие заключенные (почти половина лагеря) записались добровольцами на СВО, но их вычеркнули из списков сотрудники колонии.

Кому-то покажется, что изложенное мною в этом письме — не такие уж и страшные вещи, бывает и хуже. Да, действительно, бывает, особенно в органах Тульского УФСИН, где подобные и более тяжкие деяния стали нормой, потому что люди запуганы. Но мне не хочется стать Бунтовым Виталием Маратовичем, к примеру. Его открытое письмо еще от 2010 года опубликовано тут. О том, как сотрудника тульского ФСИН, проследившего, как наркотики попадают к заключенным, самого объявили наркоманом, писал «Московский комсомолец».

Что касается ИК-1, то тут особенно отличились старший инспектор отдела безопасности ФКУ ИК-1 УФСИН России по Тульской области, который покупал мобильные телефоны и передавал заключенному. За это мать сидельца передавала сотруднику колонии взятки на общую сумму 112 тысяч рублей, в 2021 году он был осужден.

Также ныне находящийся под стражей бывший начальник ИК-1 П. [имя скрыто, но имеется в распоряжении редакции] ранее возглавлял ИК-6, где была выстроена система получения денег с заключенных. За ежемесячную плату в 100 тысяч рублей зэки могли получать все возможные доступные блага. Затем разразился скандал. В ИК-6 некоторые заключенные, которые не платили, сводили счеты с жизнью. Также было возбуждено дело о существовании в ИК-6 запрещенной организации АУЕ*. П. и его заместитель В. тогда не только не стали фигурантами дел, но и не лишились работы во ФСИН. П. и В. просто убрали из ИК-6, они отсиделись какое-то время и оказались в руководстве ИК-1. Закончилось всё уголовным делом в отношении П. за получение тех самых 100 тысяч рублей с одного из заключенных.

В. же остается на должности, и я могу свидетельствовать о том, что на меня оказывается давление, требуя подписать бумаги по уголовному делу взамен на то, что меня поднимут из изолятора.

Обращаюсь за помощью к уполномоченной по правам человека Татьяне Москальковой и генеральному прокурору Игорю Краснову, так как опасаюсь за свою жизнь и здоровье, а складывающаяся ситуация с вопиющими нарушениями в Тульском ФСИН не позволяет надеяться на справедливую реакцию по обращениям».

* Движение АУЕ признано экстремистским и запрещено в РФ.

** в соответствии с Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных Приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 16.12.2016 № 295, передвижение осужденных за пределами камер при положении рук за спиной применяется только к осужденным к пожизненному лишению свободы.