«Я боюсь! Дядя Егоров хотел меня застрелить!» В 70-х в Забайкалье парень спас 4-летнюю девочку и погиб

Помните строчки: «Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице, ищут давно, но не могут найти парня какого-то лет двадцати»? В стихотворении Самуила Маршака юноша спас девочку и, к счастью, все остались живы. В реальной жизни геройский поступок может стоить жизни. Как и произошло в этой истории из 1979 года.

Григорий Бянкин родился в многодетной семье, в поселке Ерофей Павлович. Он был самым младшим и рос без отца, который умер, когда ему исполнилось два года. Воспитанием мальчика в основном занималась старшая сестра. Матери, много работавшей, чтобы прокормить семью, было просто некогда.

Уважение и благодарность сестре Григорий сохранил до конца своей, как оказалось, короткой жизни — именно ей он писал письма из армии, где, как все нормальные парни в то время, с честью отслужил. В своих письмах он обращался к ней исключительно на вы. Валентина Бянкина рассказывала, что Григорий всегда был справедливым и говорил людям в глаза, если они неправы. Очень любил своих племянниц, висевших на нём гроздьями, когда навещал их. На момент случившихся событий ему было 20 лет, до своего 21 года он не дожил буквально три дня.

Когда случается трагедия, всегда задаешься вопросом, в какой момент жизни происходит то, что приводит к фатальным последствиям. В этой истории таких моментов было два. Первый случился за два года до происшествия, второй стал своего рода спусковым крючком и наступил за несколько часов до драматичных событий.

Поселок железнодорожной станции Малоковали Могочинского района, где всё и произошло, был совсем небольшим. Расстояние от него до Могочи по прямой чуть более 120 километров. Численность населения в 1989 году была всего 43 человека. Десятью годами ранее, в 1979 году, вряд ли там жило намного больше. Жители поселка друг друга знали не только в лицо. Как говорится, если в одном доме чихнули, из другого крикнули: «Будь здоров». Сегодня в Малоковалях и вовсе живет пять человек. И сейчас, и тогда станция была не пассажирская, в наши дни там находятся лишь дежурные по станции, а вот 45 лет назад жизнь на полустанке хоть и не кипела, но поезда здесь останавливались, и с них порой спрыгивали случайные люди.

С одним из таких в 1977 году на перроне столкнулся местный житель Николай Егоров. «Купи ружье, — обратился к нему незнакомец. — Отдам хоть за сколько!» Видно было, что человек с большого похмелья и готов продать что угодно, чтобы побыстрее опохмелиться. Николай работал в геологии и недавно как раз вернулся с очередной вахты, поэтому деньги имелись. Сошлись на 25 рублях («тозовки» в 70-е годы в СССР стоили от 40 рублей и выше). Купив себе ружье для охоты, Егоров тогда и предположить не мог, что оно через два года станет орудием преступления.

Второй поворотный момент создала соседка Николая Егорова, которая за пять часов до трагедии пришла к нему домой и сказала: «А ты знаешь, что твоя жена тебе изменяет с моим мужем?» В материалах дела говорится, что при этом она швырнула ему в лицо предмет нижнего белья его супруги, который нашла у себя дома. Егоров с расстройства решил напиться, хотя был на тот момент в завязке.

Николай Егоров родился в 1940 году в небольшом селе Татарской АССР. Отчий дом покинул рано, в 16 лет, и стал перебиваться случайными заработками.

Когда призвали в армию, был этому рад — любил порядок и организованность во всём. Служить выпало в морской авиации в Приморском крае, затем его перевели в бухту Перевозную. Параллельно Николай окончил школу, и, когда служба подходила к концу, он едва не стал участником секретной операции по размещению баллистических ракет средней дальности на Кубе. В части стали говорить, что все старослужащие должны со дня на день отправиться туда для создания контингента советских войск. Николай с другом уже предвкушали прелести жизни на гражданке, снова куда-то ехать по приказу не хотелось. Они самовольно оставили часть, и через два дня их задержали. Естественно, пошли, как говорится, под трибунал и были осуждены на два с половиной года лишения свободы.

Свой срок Егоров отбыл в Чите, после чего устроился на работу в геологию. Сначала на должности попроще, потом, заслужив авторитет, стал топографом. Последнее место работы — Восточная экспедиция ЧТГУ, где он имел семь благодарностей, четыре раза премировался денежной премией, награждался почетной грамотой предприятия, а также знаком победителя соцсоревнования 1978 года.

Несколько лет он жил в незарегистрированном браке с Любовью Дмитриевой, вели общее хозяйство: купили дом, обстановку, только вот детей всё не было. По этой или по какой-то другой причине Егоров периодически стал уходить в запои. Но даже в нетрезвом состоянии, как говорят его знакомые, вел себя тихо и ни с кем не дрался.

После новости о неверности супруги Николай Егоров пошел, что называется, вразнос: выпил почти бутылку водки и отправился по поселку искать жену. Увидел ее на улице — та как раз шла от соседей. Хоть и нетвердо стоял на ногах, с криками набросился на нее и стал избивать, ударив дважды кулаком по лицу. В этот момент 20-летний Григорий Бянкин, проходивший мимо, вмешался первый раз. Он схватил Егорова за руку и сказал: «Зачем бьешь ее, она же женщина!» Люба отбежала в сторону, вытирая разбитый нос, а Егоров развернулся и, шатаясь, пошел домой. Там, допив остатки спиртного, он достал ружье, зарядил его и вышел на улицу.

Летняя кухня соседей Назаровых, где, как он предположил, находилась его жена, была буквально в двух шагах. Помимо взрослых, которые ужинали за столом, в кухне были и дети. Двое 10-летних мальчишек, которые уже поели и чинили фонарик. Самой младшей, 4-летней Наде, доверили ответственное задание — выбросить заварку от чая под куст во дворе.

В этот момент за дверью с улицы раздался пьяный крик: «Любка, выходи! Я всё равно тебя убью!» Один из сидевших в кухне мужчин выскочил на крыльцо и попытался успокоить Егорова, тот в ответ направил на него ружье и пригрозил выстрелить, если он не отойдет в сторону. Испугавшись, гость Назаровых, петляя, побежал к забору, чтобы укрыться от возможного нападения.

И снова судьба свела в одной точке Григория Бянкина и Николая Егорова. Первый шел к своему брату, который жил тоже неподалеку. Бянкин как раз выходил из-за угла дома и мгновенно оценил ситуацию, что можно ожидать от агрессивного человека с ружьем, ствол которого направлен на дверной проём летней кухни. Как раз в этот момент дверь кухни открылась, и на пороге появилась 4-летняя Надя с банкой заварки в руках. Егоров нажал на курок и раздался выстрел. Если бы это был кинофильм, то следующие кадры мы бы увидели в замедленной съемке, но в жизни всё случается слишком быстро. Буквально за секунду до выстрела Григорий раскинул руки и закрыл собой девочку, приняв выстрел в упор на себя.

Надина мама рассказывала следователям: «Я подбежала к дочери, она вся побелела, затряслась, потом весь вечер плакала навзрыд. Когда Гришу Бянкина понесли на вокзал, она вцепилась в него и не хотела отпускать, кричала: «Я боюсь! Дядя Егоров хотел меня застрелить!»

Григорий жил еще примерно в течение часа: на станцию Малоковали отец Назаровой Нади пытался вызвать бригаду врачей скорой помощи с Ерофея Павловича, но она пришла с опозданием. Причина смерти: огнестрельное пулевое ранение левой половины грудной клетки с повреждением по ходу раневого канала крупнейшего кровеносного сосуда — аорты, сопровождавшееся обильным внутренним кровотечением (2000 мл).

После того как Николай Егоров протрезвел, он даже не помнил, что кого-то убил. Не нашли и его «тозовку», которая куда-то исчезла, будто ее и не было.

В нагрудном кармане Григория Бянкина наши записную книжку. В ней был железнодорожный билет до Москвы (он собирался в отпуск) и карманный календарик за 1979 год с изображением Кремля. Они были пробиты пулей насквозь — как символы его несбывшейся мечты.

Коллектив Восточной экспедиции очень жестко высказался по поводу произошедшего с их работником — на собрании коллеги Егорова все как один требовали, чтоб его расстреляли, несмотря на все его положительные трудовые характеристики.

Гражданская супруга на суде клялась, что никогда не изменяла ему, а все наветы — это бредовые идеи соседки, которая ревновала своего мужа ко всем женщинам поселка.

Маленькая Надя Назарова на суд не пошла. Она и через несколько месяцев просто до истерики боялась еще раз увидеть Егорова и вновь пережить тот ужас.

В последнем слове Николай Егоров сказал: «Я полностью осознал свою вину и раскаиваюсь. Прошу суд строго меня не наказывать…»

Читинский областной суд приговорил его к четырнадцати годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии (ИТК) строгого режима, а также обязал пройти принудительное лечение от алкоголизма в условиях ИТК.

В 1975 году в СССР прогремел хит Леонида Дербенева «Любовь одна виновата» в исполнении молодой певицы Аллы Пугачевой. Эта песня вспомнилась из-за того, что в своей кассационной жалобе Николай Егоров обращался к суду буквально словами из этой песни, обвиняя во всём свою сожительницу Любовь: «Моя жена виновна в том, что из-за ее действий я совершил тяжкое преступление, а ее привлекли в этом деле как потерпевшую. Во мне были не хулиганские побуждения, а оскорбленное мое мужское чувство человеческого достоинства. Фактически — во всём виновата жена! Лишь она одна виновата!»

Решение Читинского областного суда было оставлено без изменения. «То-то и оно», — хочется почти пропеть.

Мама Назаровой Нади написала письмо родственникам Григория Бянкина и попросила их прислать его фотографию. На суде она сказала, что в их семье хранят память о Григории как о человеке, который ценой собственной жизни спас их девочку.