«Это просто бред сивой кобылы». Представитель мэрии проглотил язык, а Марина Попова расплакалась на суде из-за Парка угольщиков

Наверняка большинство читинцев ни разу не бывали в Парке угольщиков в поселке Восточный Черновского района, тем не менее связанное с ним уголовное дело, которое начали рассматривать в суде, вызвало резонанс. Все, кто оказался на скамье подсудимых, — люди довольно известные и состоятельные, а в качестве свидетелей в деле фигурируют персоны еще более крупные, вплоть до членов краевого правительства.

Процесс только начался. Пока состоялось три заседания: на первом главе комитета городского хозяйства читинской администрации Марине Поповой предъявили обвинение в превышении полномочий и подлоге, на втором показания давал представитель потерпевшей стороны — начальник юротдела мэрии Денис Анатольевич Коржачкин, который представляет интересы пострадавшей стороны, это город. По этому уголовному делу он гражданский истец, требующий возместить ущерб мэрии. Он же и еще несколько свидетелей давали показания и на третьем заседании.

На господине Коржачкине мы и остановимся в этом тексте: что именно потерпевшая сторона предъявляет Марине Поповой и другим обвиняемым и как прошел его допрос в суде. Забегая вперед — представитель потерпевшего оказался совсем не погружен в дело, не понимает, за что он предъявляет возмещение ущерба и какое оно, чем вызвал к себе немало вопросов и даже эмоциональный всплеск.

Коржачкин — мелкий госслужащий, его сложно найти даже в интернете. Вместе с ним потерпевшим выступает еще один мелкий чиновник Сергей Бейдин — главный специалист правового отдела. В этом процессе они оба представляют интересы администрации по доверенности сити-менеджера Инны Щегловой.

На допросе в суде выступал именно Коржачкин, так как участники процесса усмотрели противоречия и ходатайствовали о зачитывании его показаний на стадии следствия.

Каким образом был принят данный объект, он не знает, однако указывает, что после приемки парка, весной 2021 года, асфальт стал разрушаться, а бетон выкрашиваться. Из-за этого комитет назначил строительную экспертизу, которая установила, что плиты перекрытия в парке были сделаны из бетона ниже качеством, чем тот, что был указан в проекте. Также выяснилось, что асфальтобетонная смесь по водонасыщению не соответствовала требованиям ГОСТа, а асфальтобетон — требованиям санитарных правил. Вскрылось всё это только после сдачи парка.

Основными же дефектами, выявленными при экспертизе, были слабые болотистые грунты в верхнем слое и близкое залегание грунтовых вод.

Потерпевший считает, что сложившуюся ситуацию можно было разрешить заключением нового контракта с подрядчиком на замену грунта либо внесением изменений в проект. После изменения проекта или разработки нового проекта заказчик должен был провести аукцион для определения подрядчика.

Коржачкин сделал вывод, что Попова, зная о нарушениях, которые выявил стройконтроль, не имела права принимать работы до устранения нарушений, а также указывать принимать работы ПСК «Вымпел».

Также он заключает, что благоустройство не привело к качественному и комфортному улучшению городской среды, а выделенные бюджетные деньги были полностью неэффективно потрачены.

Вина Гуцула в том, что, когда подрядчик Бадасян (руководитель компании «Интеко-1» Меружан Бадасян, который строил Парк угольщиков. — Прим. ред.) обнаружил заболоченность, он не принял мер к приостановке работ и устранению этой заболоченности.

А вина Поповой, по его заключению, в том, что она, зная о нарушениях, письменно указала стройконтролю о необходимости принять парк по сопоставительным ведомостям и локально-сметной документации, то есть принять не соответствующие проекту работы. Сама она приняла и оплатила данный объект.

Пока что администрация предъявляет иск в 7 миллионов 42 тысячи рублей. Но сумма может измениться: потерпевшая сторона ждет заключения эксперта. В суде Коржачкин заявлял, что считает суммой ущерба стоимость всего контракта на создание парка — а это 51 миллион рублей.

В показаниях следователю Коржачкин продемонстрировал, что глубоко погружен в дело: он называл и нормативные акты, и номера контрактов, и точные суммы по ним. Но когда его показания зачитали в суде и настала очередь подсудимых и адвокатов задавать вопросы, Коржачкин не смог ответить практически ни на один, постоянно ссылаясь на материалы дела, чем вызвал еще больше вопросов — откуда он всё это так досконально знал.

— Вы знали дату и цену контракта наизусть?

— Нет.

— Когда вы озвучили следователям данные, откуда вы их знали?

— Записи были.

— Вы пришли с этими записями? Или они были с собой?

— С собой. Откуда конкретно взял, не знаю.

— В протоколе указано: «Ознакомившись с документацией по благоустройству Парка угольщиков…» С какой документацией вы ознакомились и кто вас ознакомил?

— Следователь. С теми документами, которые были на 26 июля.

— Ну логично. А можете рассказать, что прочитали? Что следователь показал? У вас выводы обвинительные: то неправильно, это неправильно. Чтобы понять, на основании чего у вас такие выводы сделаны.

— Материалы, которые были собраны на этапе предварительного следствия. Читал перед допросом.

— Это вы читали в ходе допроса?

— Перед.

— У вас допрос длился 1,5 часа. То есть в это время вы уложились?

— Да.

— Вы конкретно даете информацию в своих показаниях про денежные средства, прямо точные суммы, перечисленные из бюджетов, называете номер контракта, названия плит, ГОСТы цитируете. Вы по памяти это делаете или прежде читаете?

— Это же было в материалах уголовного дела.

Коржачкин не смог ответить и на вопрос, на чем основывается его иск. Более того, в своих показаниях он много указывал на некачественные работы, но, как оказалось, в самом Парке угольщиков он ни разу не был. Он также пояснил, что о ситуации с парком узнал, только когда его ознакомили с делом.

— Вам известно, что малые архитектурные формы украли неизвестные и об этом было написано заявление в правоохранительные органы?

— Нет.

— В ваших показаниях было указано, что среди решений была замена грунта. Какой грунт на какой надо поменять, по вашему мнению?

— Не могу ответить.

— Почему вы считаете, что для замены грунта нужна новая ПСД и новый контракт? Возможно дополнительное соглашение?

— Возможно.

— Почему считаете, что это Попова дала указание о приемке?

— В материалах дела было.

— Но до того, как вас следователь допрашивал, вы же не видели материалы дела?

— В обвинительном заключении сказано, что КС-2 и КС-3 подписала Попова.

— Какой реальный ущерб был причинен муниципальному бюджету?

— Всё в материалах дела.

— А там до сих пор стоят лавочки, и эксперт к ним претензий не предъявлял ни по их количеству, ни по качеству. Они на балансе у администрации. Вот даже, например, по лавочкам какой ущерб причинен? Их можно поднять, перенести. Есть объекты, по которым эксперт претензий не предъявлял. Прозвучала сумма невыполненных работ, но оплаченных подрядчику в сумме 14 миллионов рублей. Вы на экспертизу ориентировались? Вы можете прокомментировать, что включается в эти невыполненные работы?

— Не помню.

— В эту сумму включается стоимость работ по озеленению?

— Не помню.

Попова попросила дать пояснения суду. Она сказала, что в 2020 году закончились работы, гарантия длилась 3 года. Сотрудники администрации выезжали на место и выявляли недочеты в рамках гарантийных обязательств.

Она объяснила, что экспертизу провели именно сотрудники администрации, а не СК. После выявления дефектов администрация обратилась в арбитражный суд, чтобы «Интеко-1» исправила нарушения. Суд отказал, так как решил, что трещины на бетоне появились именно из-за того, что на территории много воды, и качество бетона тут ни при чем.

— В обвинении предъявлено, что когда она приняла работы, подписав КС-2 и КС-3, то наступили тяжкие последствия, по версии обвинения. Вы как представитель муниципалитета можете пояснить, какие тяжкие последствия наступили для Читы?

— По степени тяжести я не могу.

— Я не про степень тяжести. Я вам о самом факте тяжких последствий. Он предъявлен в обвинении. Вы — представитель потерпевшего. Я хотел бы выяснить ваше мнение.

— Не могу ответить на этот вопрос.

— Не можете? Даже да / нет / не знаю?

— Не могу ответить.

Далее вопрос задала Попова.

— Вы говорили о нецелевом расходовании бюджетных средств. Но, так как вы 3 года работаете в бюджетной сфере, вы должны знать, что такое нецелевое использование. Вы знаете вообще про судебное решение арбитражного суда, где рассматривался вопрос о нецелевом расходовании бюджетных средств по Парку угольщиков? Вы не знакомы с данным решением?

— Нет.

Вопросов к Коржачкину было еще немало, но отразить их все в одном тексте, не растянув его на километровое полотно, невозможно. В целом все ответы выглядят примерно одинаково.

Вопросы представителю потерпевшего задавала и сама Попова. В роли подсудимой она активно защищается, всегда используя право задавать вопросы и комментировать суду ситуации.

— Если вы не были в парке, почему вы решили, что там некомфортно? На основании чего, каких данных? Почему вы решили, что там некомфортно и целевой показатель не достигнут, если вы ссылаетесь на федеральную программу? — спросила Попова.

Суд снял этот вопрос, так как решил, что на вопрос «Почему вы решили, что там некомфортно?» невозможно дать внятный ответ. Попова попыталась объяснить, почему задает такой вопрос:

— Представитель потерпевшей стороны говорит: «Я считаю, что работы не привели к качественному и комфортному улучшению городской среды, выделенные бюджетные средства использованы без достижения результата, то есть неэффективно». Откуда вы приняли такое решение, если вы в парке ни разу не были, что данные средства использованы неэффективно и не привели к улучшению?

— Решение принял? — переспрашивает Коржачкин.

— Ну это же ваши показания.

— Это следует из того, что парк был принят с нарушениями.

— Хорошо. С какими нарушениями был построен парк? Не надо делать отсылку на экспертизу. Я, в отличие от вас, ее читала, — возмутилась Попова.

Суд вновь снял этот вопрос, так как адвокаты уже спрашивали подобное. А также пояснил, что экспертизу проводил не представитель потерпевшего. Попова вновь попыталась объяснить важность вопроса. Она считает крайне странным, что человек, который выдвигает ей иск об ущербе, даже не может пояснить, в чем именно ущерб и из чего он состоит.

— Уважаемый суд, можно я прокомментирую, если у меня есть такое право? Мы неоднократно задаем один и тот же вопрос потерпевшей стороне, которая предъявляет нам четверым [обвиняемым] одни свои исковые требования в рамках уголовного дела. И потерпевшая сторона не может даже расшифровать, из чего состоит 14 миллионов по проведенной экспертизе. А если бы администрация прочитала эту экспертизу и вникла в суть этих доводов, которые неверно приведены Тонких (сотрудник, проводивший экспертизу парка. — Прим. ред.), то, наверное, у них сформировалась бы свое мнение. А тут следователь написал те фразы, которые ему нужны были, а кто-то подписал: «С моих слов написано верно и мною прочитано», — Марина Попова произнесла это довольно эмоционально и обессиленно упала на стул.

Судья обратился к ней и потребовал встать вновь:

— Сумма иска — на 7 миллионов. 14 миллионов пока никто не предъявляет. Безусловно, обосновать иск — это обязанность лица, его заявившего. Но поскольку на данном этапе представитель потерпевшего заявил, что сумму еще будут уточнять, мы вернемся к этому вопросу, когда он будет окончательно заявлен. Может, немного преждевременно выяснять то, чего пока что нет? Как вы думаете?

После этих слов Марина Попова расплакалась.

— Нормально всё, не обращайте внимания. Просто это какой-то бред сивой кобылы…

— Подсудимая! В судебном заседании невозможно использовать жаргонизмы.

— Простите меня, пожалуйста, но можно мне продолжать. Сейчас, еще 5 секунд, и я успокоюсь.

— Всё должно быть все-таки по порядку. У нас еще будет целая стадия, где мы будем рассматривать вопросы, связанные с иском, с экспертизой.

После этого судья поинтересовался, нужен ли ей перерыв. Попова ответила отрицательно.

Из показаний Поповой в материалах дела следует, что принять парк ее понудил именно действующий на тот момент сити-менеджер Александр Сапожников, однако следователи, изучив эту версию, ее отбросили, сняв с Сапожникова все подозрения и заключив, что Попова принимала парк из личных соображений карьеризма. При этом судья не перестает спрашивать у связанных с мэрией участников дела о Сапожникове: насколько он авторитетен, строг и могут ли быть негативные последствия, если ослушаться его устного поручения. Подобные вопросы суд задавал на прошлом заседании Евгению Гуцулу.

— Вы давно работаете?

— С 2021 года.

— Ну вот, четвертый год уже, не вчера. Скажите, исходя из вашего опыта, поручения главы администрации, глав комитетов, поручения для других сотрудников администрации — они обязательны?

— Письменные — да.

— А устные не обязательны?

— По большей степени — тоже да.

— А руководитель — не конкретное какое-то лицо — в кругах администрации является человеком авторитетным?

— Я затрудняюсь ответить.

— Какое-либо недовольство действиями руководителя администрации, действиями подчиненных ему сотрудников, как руководителями комитетов, так и другими сотрудниками, может вызвать негативные последствия для этих лиц?

— Мне доподлинно не известно.

— Вы при Сапожникове не работали?

— Работали.

— А он какое впечатление вообще взывает? Авторитетный человек?

— Я с ним не пересекался.

— Не слышали, сотрудники как к нему относились? Не побаивались? Строгий он, не строгий?

— Ну требовательный. Каким и должен быть руководитель.

— В прошлом заседании говорилось, со стороны администрации было подано несколько заявлений о хищении имущества в Парке угольщиков. Это действительно так? Кто этим в администрации занимается? Сотрудники правового отдела, правильно?

— Думаю, что кто-то из правового отдела, я не знаю.

— Выяснить сможете?

— …

— Ну вы же представитель потерпевшего!

— Ну да-да.

— До 2021 года с Гуцулом, значит, не работали. А вот как можете охарактеризовать Попову?

— По работе никак не взаимодействовал.

— А как человека?

— Знаю, что есть такой руководитель.

— Ну положительно/отрицательно?

— Ну по отзывам вообще положительно. Положительный исполнитель, со своей стороны тоже требовательная.

— Учитывая ваш опыт, вы ведь в правовом отделе работаете. Подписание КС2 и КС3 не по ПСД, а по сопоставительным ведомостям и локальным сметным расчетам — оно возможно?

— С такими вопросами в своей практике не сталкивался.

— Отсутствие в городском бюджете 50 миллионов — это какие последствия?

— Значительные.

— Неисполнение федеральных программ может повлечь невключение городского округа «Город Чита» в какую-то подобную программу при условии, что они не были исполнены.

— Да.

Далее вопрос задал адвокат Марины Поповой:

— А может не повлечь?

— Практика неоднозначная складывается.

— Да / нет / не знаю?

— Может и не повлечь.

На этом вопросы к Коржачкину у суда и участников процесса закончились.

Надо признать, что замечание Поповой о том, что потерпевшая сторона не может даже расшифровать, из чего состоит иск, справедливо. Выглядело всё происходящее весьма странно.

Дальше в суде продолжится допрос свидетелей по делу. Известно, что на этапе следствия допрашивали чиновников вплоть до экс-министра строительства края Алены Кужиковой и действующего сити-менеджера Инны Щегловой. Конечно, в суде появятся не все из них. Но всё указывает на то, что одним из приглашенных в суд должен стать Александр Сапожников.