«Культурный слой»: Увидеть горы с Николаем Орловым

Хрустальный, морозный, чистый воздух и дикую мощь Кодара, прощальное, ласковое тепло последних солнечных дней осени, хвойно-грибной запах мокрого после дождя леса можно почувствовать рядом с картинами пейзажиста Николая Орлова. Весёлый, полный оптимизма и планов, без искусственного налёта богемности художник рассказывает нам о себе и о живописи.

С детского сада помню: у нас в Новой железная дорога, через которую мы всегда переходили. Однажды увидел состав, а на нём танки. Я мать дёргаю, говорю: «Стой, я запоминать буду!» Домой и срочно всё зарисовал. Потом в садике было задание и какой-то приятель лучше меня нарисовал, потому что у него пламя из ствола было.

На любой школьной тетради три-четыре последних страницы всегда были изрисованы сплошной войной. Я смотрел все фильмы, знал, как были экипированы немцы, наши, какие были значки. Одно плохо, анатомию толком не знал, не мог нормально нарисовать фашиста в падении. Почему и захотел дальше учиться. Жалко ничего не сохранилось, сейчас бы посмотреть эту дурь.

Преподаватель в школе, который сам закончил Иркутское художественное училище, сказал мне: «Коля, поступай в иркутское, будет толк». Дал мне адрес, я поехал поступать. Первый раз полетел на самолёте, три дня жил в аэропорту — общагу не давали.

У меня не было художественной школы, поэтому я думал, что в первый раз не поступлю, а посмотрю, как и чего. Ушами стригу направо-налево, тут дипломники сидят, пьянствуют, всё подсказывают, рассказывают. Я сдал и поступил. А со мной ребята были после художественной школы — не прошли. Не потому, что я такой великий, а потому что умел слушать. А они — дуркоупёртые. Говорят им: «Не вздумай как на Арбате растушёвочку делать». А они делают, мол, красиво. «Свободен, двойка».

После зачисления пришел в военкомат сниматься с учёта. «Так ты в Иркутске? Ну держи сразу повестку». Полтора месяца я отучился, а потом на сборный, самолёт, Белоруссия, Витебск, ВДВ. И там тоже рисовал. На учения едешь, на прыжки едешь, но когда все на хозработах или в наряде, я в клуб, рисовать.

В армии списался со своей любимой девушкой. Мы друг друга с садика знали и терпеть не могли. Честно ненавидели друг друга до выпускного вечера. Сижу на выпускном одинокий, вокруг все кружат. Думаю, самую противную сейчас приглашу танцевать. Всё, пошли рассвет встречать, вот и четверо детей.

После армии я сразу и учиться пошел, и женился в первый же день. Ни дня не отгулял. Не жалею.

Разгильдяи мы были ещё те. Даже выгоняли за нехорошее поведение, но дети спасли. Пока учился, появились двое детей. Но самое главное, когда мы учились, тройку получить было стыдно. За свой диплом мне не стыдно, там почти одни пятёрки.

После училища попал в читинский худфонд. Мощная была организация. В Чите в нём было около 50 художников, все специалисты. Когда в 1937 году был создан Союз художников РСФСР, при нём создали материальную базу — худфонд. Это сейчас в компьютере баннер сверстали, шлёп-шлёп и готово. А раньше вся агитация делалась врукопашную. Все эти лозунги, портреты Политбюро. А кроме того на худфонде было оформление всех ресторанов, музеев, скульптуры. Все основные, значимые заказы, которые связаны с лицом города, были связаны с худфондом. Возьмите ресторан «Аргунь». Автор — Рыжов, исполнители — братья Кузмины, Соколовский. В худфонде был профессионализм и очень хороший дух. Сейчас это ушло.

Для творческих работников были созданы Дома творчества. Горячий Ключ на Чёрном море, академическая дача в Вышнем Волочке под Тверью, всесоюзные дачи. Приезжаешь туда, там мастерские, гостиничный комплекс, магазин с материалами, 4-разовое питание, автобус. Уезжайешь с сухпайком на автобусе, день пишешь, вечером тебя забирают. А потом по приезду отчитываешься, что ты на государственные деньги делал в Доме творчества. Так набирается материал на выставки.

Получалось, что художник учится всю жизнь. По 5 лет в художественной школе, училище и академии, потом Дома творчества. Так и должно быть. Не поработал месяц-два, подходишь к мольберту как пионер. Как у музыканта, если гаммы не гонять, пальцы забывать начинают.

Перед тем, как стать пейзажистом, меня шатало по жанрам. Но в 1981 году уехал на БАМ — пообещали условия, квартиру, мастерскую. А у нас двое детей, по избушкам таскаться надоело. В марте мы полетели. И я первый раз увидел Чару. Снег и горы кругом. Горы кажутся рядом, но на самом деле это оптический обман. Я обалдел и решил, что остаюсь. Остался на шесть лет.

Деревенский и городской пейзаж, все эти каменные джунгли меня не вдохновляют абсолютно. Хотя мне нравится, когда грамотно, профессионально делают городские пейзажи. Вот эти окошечки сосчитать же невозможно. Нужно умудриться, чтобы их не было, но при этом они были. Есть такие ребята. А сам я всё детство провёл в лесу, на речке. Могу часами смотреть на одну гору. Поэтому и пейзажи у меня такие.

Продать картины раньше было невозможно. Когда появился художественный салон Саши Леснянского, художники думали, неужели возможно продать? Когда я продал два первых этюда, очень удивился, что, оказывается, этим можно зарабатывать.

В основном, люблю наших художников, таких как Коровин, Поленов, Серов. Наша школа, благодаря Советскому Союзу, железному занавесу, осталась. Наши художники не ушли в абстракцию, которую гнобили. Теперь наша школа везде ценится. Вот это растерять нельзя. Тем более здесь, среди наших пейзажей.

Фотографам плохо. Если стоит дерево, ты его не уберёшь, можно только спилить. А я его мысленно спиливаю и не крашу. Или наоборот, могу добавить дерево из другого места. А главное, этюд даёт нормальную цветопередачу. Сколько я сравнивал фотографий с реальными местами — ничего достоверного нет. Вроде красиво, но не то. Своими глазами мы воспринимаем картинку не так, как фотоаппарат. На этюды нужно ездить обязательно. Это я назидательно всем советую. Если этюдного опыта нет, очень тяжело.

То, что многие, особенно молодые, художники сторонятся Союза художников, стараются быть независимыми — глупо. Глупо вариться самому и говорить, я — гений, прочь сомнения. Зачем изобретать велосипед? Бывает, пишешь этюд, и не знаешь, как сделать какую-то вещь. Посмотрел у коллег, и оказывается, всё просто. Отвергать можно всё. Этот нигилизм столько раз ставил Россию с ног на голову. И он не к чему.

Фото из архива Николая Орлова