«Сделано в Забайкалье»: Верблюды

Забайкальской степи нет конца на сотни километров вдаль. Там небо чище, а сухой степной воздух пахнет травами. Там пасутся верблюды. Строптивые, они дразнят, не желают поддаваться человеку и с неожиданной для них резвостью убегают от объектива фотоаппарата. Такие живут в степи Ононского района, на границе с Монголией. Увидеть их своими глазами – настоящее забайкальское чудо.

Животноводческие хозяйства в основном занимаются разведением крупнорогатого скота, овец, свиней. Некоторые занимаются разведением лошадей, и лишь единицы – верблюдами. Самое крупное в Забайкалье поголовье двугорбых верблюдов есть у сельскохозяйственного кооператива «Рассвет», что находится в 60 километрах от села Нижний Цасучей – в селе Кулусутай.

Оно было основано в 1728 году как казачий караул, позже стало станицей Забайкальского казачьего войска. Жители здесь всегда занимались животноводством. В начале XX века в селе появился кооператив по производству кожи, сбруи, овчины, по добыче извести, также здесь работал кирпичный завод. В послевоенное время несколько колхозов объединили в «Гигант», но начиная с 1983-го один из них - это и был колхоз «Рассвет» - отделился и продолжил работать отдельно.

Судьба изначально решила поиграть с нами и проверить серьёзность помыслов. «Ах, верблюдов увидеть решили!» - посмеялась она и запутала карты на навигаторе. Отстав на час от графика, поплутав по накатанным степным колеям с выступающим скальником, мы всё-таки нашли небольшое и аккуратное село.

Контора кооператива разместилась в стареньком здании, которое помнит лучшие времена колхоза, но сказать, что сегодня у «Рассвета» наступил застой, нельзя. Кооператив ежегодно достигает хороших показателей - около 6 тысяч овец забайкальской тонкорунной породы, лошадей и коров примерно по 300 голов. Кооператив также имеет статус генофондного хозяйства по сохранению и разведению верблюдов монгольской породы, поголовье верблюдов - 160 голов.

Трудятся в «Рассвете» чуть меньше сотни сотрудников, но молодёжи, конечно, из них немного. Работать в кооперативе ради низкой зарплаты и карьерного роста точно не получится, поэтому молодые чаще уезжают в Читу или Агинское. Здесь остаются только те, кто привык жить на селе и знает, быть чабаном – это призвание, которому следуешь всю жизнь.

Городских журналистов в кооперативе ждали несколько часов, поэтому два молодых чабана Батор Дымбрылов и Бальжинима Самбуев, только завидев нас, не смогли удержаться от шуточек про пунктуальность. По-доброму посмеявшись, они накормили бухлёром, угостили чаем с конфетами, и мы вместе поехали в степь смотреть верблюдов.

Чабанов веселили наши вопросы из разряда «А можно ли верблюда обнять?», они улыбались, слушая, как мы между собою строим планы, мол снимем быстро животных, пейзажи и поедем обратно. Коротая время в пути, я расспрашивала чабанов:

- И что же, не было никогда желания уехать отсюда?

- Пробовал, уезжал. Возвращался. Не отпускает родина-то, - сказал Батор Дымбрылов.

Молодой чабан в детстве хотел стать учителем. Поступил в педагогический институт на Естественно-географический факультет и даже отучился 2 года. «Помню, сижу в коридоре, ко мне подходит декан и говорит: «Иди-ка, ты, Дымбрылов, в армию». Я и пошёл. Знал, конечно, заранее, что меня отчислят – сессия. Ботанику не сдал. Пестики-тычинки, оказывается, не знаю», - рассмеялся он.

После армии парень пошёл в аграрный институт и отучился на зоолога. Не хотел, говорит, но жена и бабушка уговорили. О том, что мечта стать учителем не сбылась, чабан не грустит. Его жена работает в детском саду воспитателем, правда, сейчас в декретном отпуске и как раз готовилась к родам. Уже третьим.

Мы продолжали ехать по степи уже больше получаса. Где именно пасутся верблюды, чабаны не знают. Животные сбиваются в стадо и шагают, не сбавляя темпа, и так за ночь могут пройти до 50 километров. Перспектива ехать так далеко нас, конечно, не радовала, но мы продолжали смотреть по сторонам. Изредка чабаны просили остановить машину, выходили и по очереди смотрели в бинокль. Потом тихо переговорив друг с другом, садились в машину и указывали путь дальше.

- Ездим так, смотрим раз в два-три дня за ними. Иногда, бывает, уходят туда, где не проедешь никак. Могут дойти до границы с Монголией прямо под колючую проволоку и стоять там, пока их не выведут обратно. Тут нам здорово инспекторы из Даурского заповедника помогают. Мы им звоним, спрашиваем, не видели ли, потом едем по наводке. Загоняют верблюдов во дворы только во время стрижек и когда приезжают ветеринары.

- И неужели их никто не охраняет?

- А от кого охранять? К верблюду сначала попробуйте подойти. Просто так не получится - они не поддаются, да и страшно. Весной, вон, малышей бирковали, так некоторые мамы по-настоящему на нас пытались напасть. Приходилось палками отмахиваться. На заборы некоторые запрыгивали от страха, - хохочет чабан.

Колхоз занимается поставками мяса верблюда и шерсти, а также продаёт их «живьём», что наиболее выгодно для предприятия. Цена одной особи примерно 100 тысяч рублей. В 2015-м в Приморье отправили трёх, одного в Бурятию, а в этом году приезжали циркачи с Владивостока и хотели купить годовалых. Но, говорит Дымбрылов, покупатели куда-то пропали пока, молчат. Кстати, тот, который в читинском зоопарке, тоже родом из ононских степей.

Много продавать нельзя, учитывая, что это генофондное хозяйство. Одна матка плодится раз в три года - 13 месяцев вынашивает плод, потом кормит его ещё полтора года. Чтобы верблюды были красивыми, им нужно менять кровь. Других особей такой же монгольской породы привозят из Калмыкии.

- Вон они! - тихо проговорил чабан, глядя в бинокль.

Верблюды стояли на расстоянии километра от нас, но подъехать ближе уже нельзя - иначе уйдут. Мы вышли из машины и пошли навстречу животным через пересохшее озеро Зун-Торей.

- Жаль, озёра ушли, а то раньше так красиво было, живописно,- пробормотал чабан, поглядывая в бинокль. - Но скоро они вернутся. Вот в 56-м вода за ночь пришла.

Мы шли до верблюдов, казалось, целую вечность, но с воодушевлением обсуждали, как подойдём поближе, наконец-то, рассмотрим и как следует их пофотографируем. «Может, даже получится селфи», - кто-то посмеялся. Только животные, подпустив на расстояние 300 метров, табуном ринулись от нас.

- Давайте пойдём искать другое стадо, - спокойно проговорил Дымбрылов, пока мы, как вкопанные, провожали взглядом пыль от пронёсшегося стада. Ничего не оставалось, как плестись обратно к машине, понимая, что судьба снова посмеялась над нашими планами.

Снова десятки минут по полю, снова остановки и долгие гляделки в бинокль. Верблюдов нигде не было. Понимая, что уже скоро сядет солнце, и мы можем не увидеть дороги обратно, чабаны, при этом, предложили рискнуть и проехать дальше на склон, с которого открывался вид на большую долину.

Совсем разуверившись в идее, мы начали пробираться на машине через высокую траву. И там, с самой верхней точки склона, мы увидели голов 40, которые стояли очень близко к нам и никуда не спешили.

Мы сразу договорились - получится подойти поближе, хорошо, а если нет - поедем домой, оставив в памяти яркие воспоминания. Быть может, свободолюбивые животные поняли наши философские расклады и никуда не торопились. Наоборот, они поглядывали - кто же это такой наглый идёт на них? Мы же, вспоминая все истории, которые рассказывали чабаны про агрессию животных, так боялись стадо, что шли очень медленно.

В какой-то момент верблюды выстроились стеной и пристально смотрели на нас. В глазах читалось вполне безобидное любопытство, хотя некоторые из животных откровенно злились. Другие верблюды будто знали, что их будут сейчас фотографировать, и даже пытались нам позировать. Но максимально близко подойти мы так и не решились. Более того, сами чабаны начали нервничать и покрикивать на нас, чтобы мы уже возвращались к машине.

«Вообще, мне кажется, когда колхоз развалится, верблюдов заберёт себе заповедник. Ничто же не вечно. Советский союз же развалился, а никто этого не ожидал», - проговорил чабан, когда мы уже возвращались домой. В воспоминаниях крутились пейзажи засохших озёр, выгоревшего Цасучейского бора, ржавой техники на брошенных чабанских стоянках и поля, которые когда-то были засеяны, а ныне поросли травой. Среди всего этого верблюды, которые практически не зависели от человека, казались королями степи, которым не страшны ни морозы, ни ветра и уж тем более экономический кризис.