«Работа в России привела меня в азиатские регионы». Как американцы добывали золото в Забайкалье

Зимой 1994–1995 года мой товарищ, ставший в 1993 году депутатом Государственной думы, Сергей Маркидонов пригласил меня в гости на свою малую родину — в Вершино-Дарасун и там провел маленькую экскурсию по этому поселку золотодобытчиков, в котором еще в 1930-е годы был создан комбинат «Дарасунзолото». Тогда Сергей Александрович показал мне два симпатичных домика, сказав о них, что это «американские дома», в которых в те самые 30-е годы жили американские специалисты, для которых их и построили.

Больше об американцах, работавших тогда на севере Забайкалья, он ничего не знал. Меня же эта тема зацепила, и по возвращении в Читу я сразу связался со своим бывшим преподавателем, замечательным историком и человеком Нелли Петровной Димовой. Ее кандидатская диссертация называлась «Золотодобывающая промышленность Забайкалья в восстановительный период и годы социалистической реконструкции народного хозяйства (1922–1937 гг.)». Увы, и она об американцах ничего не знала. Стало ясно, что сведения эти были засекречены и в местных архивах информации об этих специалистах не найти. С тех пор прошло почти 30 лет.

Но, как известно, всё тайное рано или поздно становится явным. Был снят гриф секретности и с темы участия американцев в первых советских пятилетках. Их, как оказалось, трудились тогда в нашей стране сотни, если не тысячи. Именно они помогли построить около 1,5 тысячи заводов и фабрик. За 10 лет (с 1930-го по 1940 год) с помощью специалистов из США в Советском Союзе были созданы ведущие предприятия авиационной, горнодобывающей, металлургической, станкостроительной, угольной, химической, электромеханической и других отраслей промышленности.

Одним из тех, кто в то время создавал мощную золотодобывающую промышленность и привлек к этому делу американских инженеров, был Александр Павлович Серебровский (1884–1938). Всё это он самым подробным образом описал в своей книге «На золотом фронте», изданной в 1936 году.

Но в 1937 году он был арестован, а в 1938 году расстрелян как «враг народа», книга из библиотек была изъята. Тема участия этого человека в развитии золотодобычи в Забайкалье будет рассказана позже. А пока речь пойдет об американцах, упомянутых Александром Серебровским.

Приобрести ее переиздание, сделанное в 2023 году в Москве, мне удалось только в 2024 году. И в ней были названы имена сразу двух американцев, работавших в Вершино-Дарасуне. Это инженеры Джон Литтльпедж и Гарри Вильсон.

Оказалось, что первый из них тоже написал книгу, которая называлась «В поисках советского золота». Она также переиздана в России уже в наше время. И с ней тоже удалось ознакомиться. Этот автор не замолчал историю своего участия в становлении золотодобывающей промышленности в нашем крае.

Александр Павлович Серебровский был членом РСДРП с 1903 года. Начинал учиться в Петербургском технологическом институте, но из-за участия в революционном движении был отчислен уже с первого курса. Участвовал в первой русской революции 1905–1907 годов. Неоднократно арестовывался и в 1908 году эмигрировал в Бельгию, где окончил Высшее техническое училище, став инженером. В 1911 году вернулся в Россию.

Во время Первой мировой войны стоял на оборонческих позициях, не сойдясь с большевиками в их желании поражения своей стране. Был участником Октябрьской революции 1917 года. Всю Гражданскую войну трудился на различных хозяйственных должностях. А после войны поднимал нефтедобычу в Баку, с 1926 года был председателем Нефтесиндиката СССР. Тогда командировался в США для изучения опыта.

После того как он успешно справился с этим делом, Иосиф Сталин лично решил направить его на организацию в стране грамотной и эффективной золотодобычи. Особого наркомата (то есть министерства) у этой промышленности не было. Было Главное управление по цветным металлам, золоту и платине, которое сначала подчинялось Высшему Совету народного хозяйства (ВСНХ) СССР, а затем наркомату тяжелой промышленности. Поэтому его начальник Серебровский сначала был заместителем председателя ВСНХ, а затем заместителем наркома, то есть своего рода «золотым полунаркомом».

Во время одной из командировок в США Серебровский, как он писал, «пригласил из Америки несколько десятков инженеров-специалистов по золотой и цветной промышленности, которых и прислал к нам В. М. Кармашов, в то время представитель по золоту в США».

Одним из таких инженеров-золотодобытчиков был Джон Дикинсон Литтлпейдж (1894–1948), в России его стали звать Иваном Эдуардовичем. Он проработал в СССР с 1928 по 1937 год и был одним из немногих иностранцев, награжденных тогда орденом Трудового Красного Знамени. Советский Союз он покинул по требованию американской стороны в 1937 году, в разгар развернувшихся в СССР репрессий, жертвами которых стали и многие золотодобытчики.

«Американец Джон Эдуардович Литтльпедж (так автор писал его фамилию. — Прим. авт.) принадлежит к числу тех людей, которые лучшее удовлетворение находят в работе на новых местах, на стройках, на разведках, — писал о нём Серебровский. — Для них самое высшее счастье найти новое месторождение, построить новую фабрику. <...> Джон Литтльпедж — американский горный инженер, работал много лет в Колорадо, Калифорнии, Аризоне. Затем он перешел работать на Аляску в рудники компании Джюно. Там я и встретил Ивана Эдуардовича и убедился в отличных качествах этого американского инженера: в его выдержке, хладнокровии, практической сметке. Эти-то качества, соединенные с глубокими познаниями в технике горного дела, и были нужны нам для того, чтобы построить нашу советскую золотопромышленность в условиях, близких к Аляске. Это был как раз человек, которого нам надо».

Вместе с женой Джорджией и двумя маленькими дочерями Джон Литтлпейдж приехал в Москву накануне 1 мая 1928 года.

«Жена его — миссис Джорджия Литтльпедж — была настоящей женою такого человека, как Джон Эдуардович, — тепло писал о ней Александр Павлович. — Она представляла собой тот тип таежных героических женщин, которые, говорят, раньше существовали в Америке, но которые реально и вполне конкретно существуют у нас в СССР на наших стройках, на наших рудниках».

Литтлпейдж с семьей поработал во многих местах Советского Союза, помогая в строительстве предприятий золотодобывающей промышленности. Встречались «золотой полунарком» и американский инженер и в Вершино-Дарасуне.

Серебровский вспоминал:

«Однажды я встретил его на Дарасуне.

— Hello, how аге you? How is business over the world, except my mine? (Привет, как живете? Как дела на всем свете, кроме моего рудника?) — сказал мне один горняк на Первомайской шахте Дарасунского рудника. Дело было в очистном магазине, и оказалось, что приветствовавший меня горняк был Джон Литтльпедж. Я с трудом различил его при слабом свете фонаря, так как тогда в очистных забоях не было электрического освещения.

Уже два месяца американец сидел на руднике и обучал методам горных работ наших молодых инженеров и рабочих. Его жена была тут же на руднике, и вечером я сидел у них в комнате, где Джорджия кормила мужа и меня пирожками по-американски. Как известно, в Америке хорошо очень пекут пироги (что не мешает знать нашим хозяйкам) и многое, кроме того, умеют делать неплохо.

Джорджия была очень довольна работой на Дарасуне, тем, что новые производственные методы работы прививаются здесь с успехом. Тут же при разговоре присутствовали ученики Литтльпеджа, молодые инженеры, которые, научившись у американца работать по-настоящему, с перфоратором в руках, много сделали потом для внедрения новых методов в наших рудниках. <…> Многие русские молодые инженеры учились работать у Литтльпеджа, и они не стыдятся признать, что лучшим приемам работы они научились у американца».

Вспомнил тогда Серебровский и второго встреченного там американца: «Не один Литтльпедж работал у нас на золоте. Он рекомендовал нам своих друзей, таких как Гарри Вильсон — обогатитель, который на том же Дарасуне построил первую у нас в Союзе флотационную фабрику для извлечения золота». Правда, о нём мне пока никакой информации найти не удалось.

В 1936 году супруги Литтлпейдж отправились, как оказалось, в их последнюю командировку по Советскому Союзу. Наверное, именно поэтому она стала особенно памятной. О ней в книге «В поисках советского золота» и вспоминал позже Иван Эдуардович. Отправившись в поездку в апреле 1936 года, они пробыли в пути 16 месяцев.

«Мы посетили все значительные золотые рудники вблизи озера Байкал и в Забайкалье, они оказались весьма многообещающими, — писал инженер-золотодобытчик. — Мы совершили интереснейшее путешествие по реке Шилке, вдоль которой несколько лет велись горные разработки. В октябре, хотя уже стало очень холодно, мы продолжали инспекционную поездку в области реки Амур и в Якутию, большую северо-восточную провинцию.

<…>

Мы с женой хотели вернуться в Москву в декабре, уверенные, что всё в порядке. Но по дороге я получил известие, что в Балее случилась непредвиденная авария, и немедленно вернулся помочь всё уладить. Так что я направился назад в Москву в январе, после девяти месяцев непрерывных поездок и инспекций».

Ему припомнился один разговор, который состоялся у него в то время в наших краях:

«Я слышал, будто бы советское население на Дальнем Востоке недовольно до того, что будет приветствовать японское вторжение. Неправда. Я разговаривал с сотнями советских граждан вблизи рек Амур и Шилка и во всех рудничных районах в Забайкалье. Многие из них не обожают слепо Советскую власть, но предпочитают ее японской. Они помнят японскую оккупацию Восточной Сибири; японцев заставили уйти лишь в 1922 году. Японские военные так жестоко себя вели во время оккупации, что нажили себе врагов в советских жителях на поколения вперед. Один пожилой старатель, работавший на реке Шилке, рассказывал мне, что видел при японцах. По его словам, японский гарнизон стоял рядом с городом, где он жил во время оккупации. Офицеры в этом гарнизоне во внеслужебное время брали оружие и шли на сопки, окружающие город. Там они сидели, стреляя в упор по людям, идущим на улицах, и радовались, когда попадали. Инциденты подобного рода вызвали у людей в Восточной Сибири желание стать в борьбе с японцами на сторону русских, пусть даже коммунистов».

Из этих поездок Джон Дикинсон Литтлпейдж сделал тогда ряд выводов, которые, как мне кажется, не потеряли своей актуальности и сегодня:

«Когда подошло время покидать Россию, было мучительно уезжать, понимая, что больше не вернусь. Конечно, меня удерживала не большевистская система; к тому времени стало очевидно даже для фанатиков, что большевизм проникнут с верха до низа серьезными недостатками. И даже не люди, хотя я со многими подружился. Что привлекало меня в России — громадные открытые пространства русского востока, Сибири и Казахстана, а еще Забайкалья. У русских там нечто более важное, чем любая политическая система.

Русские, насколько я понимаю, единственный народ в мире, у которого еще остались громадные неисследованные территории, почти целый континент. В Сибири и окружающих регионах обширные пространства, богатые и с точки зрения сельскохозяйственных, и индустриальных возможностей, с неисчислимыми богатствами в полезных ископаемых, лесах, пушных зверях, рыбе, великих реках для орошения и гидроэлектростанций. Все эти регионы почти так же пусты, как американский Запад несколько поколений назад, и предоставляют те же возможности для будущего молодого поколения России.

<…>

Плодородные земли и богатые минералами горы русского востока обещают больше для будущего русского народа, чем любые новейшие политические, социальные и экономические идеи. Идеи приходят и уходят; от многих отказались за время моей работы здесь. Во многих отношениях большевистская система уже не та, что была в 1928 году, когда я впервые прибыл в Россию. Нет причин считать, что еще через десять лет она останется такой же, как сейчас. <…> По моему скромному мнению, будущее России лежит в ее азиатской части. Люди и их правители это понимают и разворачиваются на восток, поворачиваясь спиной к Европе, как сделали в прошлом веке мы, американцы. Именно потому, что «моя работа в России привела меня в азиатские регионы» и дала мне возможность помочь в их развитии, я и занимался ею от всего сердца и пытался отплатить русским, чем мог».

***

История приоткрыла только два имени из тех американских специалистов, которые в 1930-е годы помогали в становлении и развитии золотой промышленности Забайкалья, но это уже лучше, чем ничего.

Вместе с тем, в книге Александра Серебровского названы имена и тех советских специалистов, что тогда работали в этой отрасли в нашем крае, а потом так же, как и он, были репрессированы, уничтожены и на десятилетия забыты. Пришло время и их возвращения в нашу историю. Ведь благодаря тому, что ими было сделано в тот период, страна смогла рассчитаться золотом за поставки по ленд-лизу в годы Великой Отечественной войны, что внесло серьезный вклад в дело победы над германским нацизмом и японским милитаризмом.