«Тайны истории»: Клад хана

Недавно совершенно мизерным (153 экземпляра) в Чите вышла прекрасно оформленная и информационно насыщенная книга Раисы Гончаренко и Светланы Коржовой «Князья Гантимуровы — российские дворяне Забайкалья». Это уже третья изданная в ХХI веке книга, посвящённая этому самому знаменитому тунгусскому или, как считает автор изданной в 2005 году книги «О предках Гантимуровых, титулованных князей и дворян (по московскому списку)» Дашинима Дамдинов, дагурскому (монгольскому) роду.

В 2013 году в Москве была напечатана самая полная на сегодня составленная Александром Соломиным генеалогия рода Гантимуровых, названная «Князья Гантимуровы». Вообще же библиография, посвящённая этому роду, весьма обширна и начала складываться ещё в ХIХ веке. Читая книгу, подаренную Раисой Гончаренко, вспомнил одну старую публикацию, которую однажды упоминал в своей книге «Золотые тайны Забайкалья», изданной в 1999 году. Однако тогда, возможно, допустил ошибку. Но обо всём подробнее.

Рассказ «Клад», а точнее отрывок из задуманной тогда неким «Ник. Тюменцевым» повести «Легенда о кладе», был опубликован 18 января 1925 года на страницах газеты «Забайкальский рабочий». До сих пор не знаю, кем был этот автор, вышла или нет его повесть.

В своей книге кратко пересказал напечатанный фрагмент: «Говорилось в нём о том, как таёжник-приискатель Каюк с сотоварищами отправился на поиски могилы великого хана. «Мунголы там жили — князья, знамо, богатые люди были — позолота, да как позолота — настоящее золото везде было — струмент, посуденка, топоры-то и те из золота были… а вот уж гроб-то, это уж прямо беда — добратца бы до иво — ручку бы отвернуть — нам и хватит. О камнях и не говори — говорят, зияли. Вот бы добратца — хватанул бы я и конец — пожил бы и долой. Главно — доказал бы этим, которы сумлеваются», — так думал герой рассказа».

Тогда меня «заворожило» то, что речь шла о «мунголах», и не просто о кладе, а о «гробе», то есть могиле. Потому и решил, что это ещё одна из версий о таинственной, так и не найденной, могиле самого великого забайкальца — Чингисхана.

Теперь вновь перечитал тот рассказ. Из него следует, что его герои Каюк, Пронча и Санька работали на прииске в тайге, откуда и отправились к месту, которое когда-то назвал Каюку умирающий отец. То есть это места были достаточно далеки от степной родины Тимучжина. Клад «под утёсом» в тайге они так и не нашли. Проньша и Санька оставили Каюка продолжать поиски одного.

Рассказ заканчивался грустно:

«Каюк искал клад — гробницу хана…

В округах ходила легенда о кладе…

И уж после донеслось, — повесился Каюк на сосне…

В округах всё ходила легенда о кладе».

Итак, в таёжной округе, где трудились золотодобытчики, так и ходила легенда о кладе, которую, вероятно, и услышал от кого-то Тюменцев.

А что если речь шла о другом хане? И если так, для начала надо ответить на несколько вопросов:

— кто ещё мог оставить в забайкальской тайге золотой клад?

— у кого были и золото, и необходимость его на всякий случай припрятать?

— и почему в таком случае он мог остаться недоступным потомкам?

Ответ на первый вопрос был, казалось, самым простым. Это мог быть, пожалуй, только знаменитый тунгусский князь Гантимур или Хан Тимур. Его род как раз базировался в районе Шилки и Нерчи, в достаточно таёжной местности.

О родословной князя историки спорят до сих пор. Но это не моя тема. Поэтому начну с краткой биографической справки, данной в «Энциклопедии Забайкалья» историком Натальей Константиновой (сохранены сокращения идания): «Гантимур (? — 1685), даурский князь. Владелец земель в междуречье Шилки и Аргуни, в верх. течении Амура. В подчинении Г. «даурские пашенные люди», а также эвенки, занимавшиеся охотой (всего ок. 500 чел.). Первоначально положительно отнёсся к появлению русских, стал платить ясак в пользу рус. казны. В 1654 сжёг Нерчинский острог, все посевы, бежал в Маньчжурию. Считался также кит. подданным. В 1667 вернулся в Заб., отказавшись выступить на стороне Китая против русских возле Кумарского острога на Амуре. Его примеру последовали др. даурские племена. Кит. правительство требовало у русских выдачи Г., опасаясь претензий князя на владения в р-не р. Нонницзян в Маньчжурии, его влияния на племена, насильственно переселенные цинскими властями вглубь Маньчжурии. Нерчинский острог находился на тер. бывш. владений Г., на к-рые также претендовали цинские власти. После подписания Нерчинского договора 1689, по к-рому Рос. уступила Китаю значительные тер. по Амуру и Аргуни, требования выдачи Г. прекратились. В 1685 с сыном Катанаем принял православие, крещение было совершено в Нерчинске. Г. было дано имя Пётр, Катанаю — Павел. Позже Г. с сыновьями вызван в Москву, но по пути скончался. Сыновья Г. в Москве были записаны в дворяне по самому почётному, «московскому», списку».

И тут вновь появилось сразу несколько новых вопросов:

— что заставило его принять русское подданство в 1667 году?

— какой пост Гантимур занимал, будучи подданным династии Цин?

— что заставило сначала предать русских, а затем маньчжуров?

— что заставило его бежать к русским и за четыре года до подписания Нерчинского договора вместе с сыном принять православие?

Есть и другие вопросы, но они не касаются темы данного материала, а потому их пока пропущу.

Итак, власти Поднебесной пожаловали Гантимуру высокий чин цзолина — четвёртый по значимости в маньчжурских войсках. Его годовое жалование составило 12 000 лан серебра и четыре коробки золота. В одной из дореволюционных публикаций речь шла о 4200 ланах или 9 пудах серебра и тех безвестных четырёх коробках золота.

Интересно, что ни один из исследователей не попытался перевести это в привычную нам систему весов. Лан или лян составляет примерно 37,5 грамма. То есть, по одним данным Гантимур получал из маньчжурской казны примерно 450 килограммов серебра (почти полтонны!), по другим — (пуд, как известно равен 16,4 килограмма) — 147,6 килограмма. А вот вес коробок мне найти нигде не удалось.

Это при том, что имелся доход от продажи в Китай пушнины.

Если посчитать исключительно служебный доход Гантимура за 13 лет (с 1654 по 1667 годы), то по одним данным он составил 5 850 килограммов серебра, а по другим — 1918,8 кг. Плюс к тому 13 коробок золота.

В тот момент в его подчинении было от 300 до 500 воинов, не считая их жён, детей, стариков. На их содержание, наверняка, вполне хватало того, что получали от продажи «мягкого золота» и части серебра (золото при торговых сделках в то время в Китае редко применялось).

Что же заставило Гантимура бежать с такого доходного места под руку русского царя?

Тут стоит обратиться к истории Поднебесной. С одной стороны, это было время утверждения в Китае маньчжурской династии Цин. С другой, достаточно смутные времена вокруг самого престола. После смерти императора Абахая в 1650 году и вплоть до 1669 года, когда император Канси, занявший престол в 1661 году в 6-летнем возрасте, наконец-то смог взять власть в свои руки, продоолжалось время дворцовых заговоров и смут.

Исход тунгусского князя из Китая и принятие русского подданства, по версии главы русского посольства Избранта Идеса, были обусловлены тем, что Гантимур «попал в немилость китайскому богдыхану... и подался с подчинённой ему ордой в Даурию, стал под покровительство их царского величества». По другим сведениям, Гантимур был «родственником китайского богдыхана. Однажды он был послан со своим войском в Сибирь для завоевания Аргунского острога, но увидя «русских людей житие доброе и поревновав тому житию», решил вывезти из Китая своих жён, детей, родичей и поселиться в русской земле».

Последнее утверждение — скорей всего сказка для внутрироссийского употребления. На самом деле речь шла о каком-то преступлении, совершённом Гантимуром и его судебном преследовании в Китае, заставившем его податься в русское Забайкалье.

В 1675 году посол Николай Спафарий лично встретится в Иркутске с Гантимуром, который, по его словам, «категорически отказался от возвращения в Китай. Князь говорил, что ему лучше покончить жизнь на русской земле, чем положить голову на плаху в Поднебесной империи». Спафарий убедил князя, что его никогда не выдадут. В 1684 году Гантимур вместе с сыном Катанаем подал челобитную о приёме его в русское подданство. И в тот же год по указу царей Иоанна и Петра Алексеевичей они были крещены и получили имена Петра и Павла.

И вот тут появляется ещё одна тайна.

Дело в том, что у Гантимура было девять жён и 30 сыновей. После же крещения у него осталась одна жена и только один сын, принявший православие. А вот с другими родными всё было достаточно смутно.

Именно от родичей-нехристей и мог Пётр Гантимуров спрятать свою золото-серебряную казну, отправляясь в дальний путь.

В 1685 году отец с сыном отправились в Москву для личного представления царям. Но в пути Пётр Гантимуров заболел и умер. Его с честью похоронили в Нарыме. Павла в Москве встретили весьма торжественно и оказали небывалые для инородцев почести, даже допустили к царской руке. Павла записали во дворяне по самому привилегированному, московскому списку.

Успел ли отец поведать сыну перед смертью тайну своего клада или нет — до сих пор не известно.

Так что не будем исключать, что слух, о котором рассказал в 1925 году журналист «Забайкальского рабочего» Тюменцев, имел свои основания. Правда, род князей Гантимуровых долгое время считался одним из самых состоятельных в Сибири. И именно Павел Гантимур оказал серьёзную поддержку боярину Головину во время подписания в 1689 году Нерчинского договора. Если бы не тунгусы Гантимура, маньчжуры могли забрать под свою руку не только всё Забайкалье, но и Восточную Сибирь. Это тоже отдельная и очень интересная история.