Писатели, археологи и животноводство! - в обзоре краевых СМИ

Город на Нерче

Бывшей «столице» Забайкалья – 360 лет

Искать серебро! Таков был наказ правительства организаторам казачьих экспедиций в XVII веке. Легенды о том, что в Забайкалье есть серебряные руды, подтверждали тунгусы при выплате ясака. Это и привело русских первопроходцев в даурскую землю...

С чем пришли

В 1652 году енисейский во­евода А.Ф. Пашков послал на службу в Даурию отряд казаков во главе с сыном боярским Петром Бекетовым. Ему было при­казано построить два острога: на Иргень-озере и реке Шилке. Иргенский острог был постро­ен без затруднений. 19 октября отряд двинулся вниз по Ингоде. Однако казаки натолкнулись на сплошной лёд. Бекетов велел срубить зимовье (положило на­чало Чите - прим. ред.), где ка­заки сложили государеву казну и свои запасы. Основной отряд вернулся в Иргенский острог, а десять человек во главе с пяти­десятником Максимом Уразовым отправились в устье Нерчи.

В конце января 1654 г. Беке­тов передал в Енисейск о том, что «...генваря в 20 день писа­ли ко мне с Шилки и усть Нерчи служилые люди Максимко Уразов с товарищи, что оне служи­лые люди на великой реке Шил­ке против устья Нерчи реки, Жилкою рекою на низ пловучи на правой стороне, приискав креп­кое и у гожее место где быть госу­дареву большому острогу, у рыб­ных ловепь и у пашенных мест, для заимки поставили малой острожек, а в нем одна изба с нагороднею».

Острог Пашкова

Указом от 20 июня 1654 г. во­еводой «на Амур-реку в Китай­ской и Даурской землях» был на­значен Афанасий Пашков. Вме­сте с ним в Даурию был отправ­лен и первый ссыльный - знаме­нитый расколоучитель прото­поп Аввакум.

Весной 1658 г. на Ингоде каза­ки под предводительством Паш­кова заготовили и связали в пло­ты «двести сажен острогу» и во­семь башен, которые сплави­ли по Ингоде и Шилке до устья Нерчи, где и возвели новый острог. Он был четырёхуголь­ным в плане с тыновыми сте­нами и башнями по углам. Ря­дом с ним была возведена цер­ковь Воскресения. Уже в октябре 1659 г. в грамоте, посланной из Москвы в Якутск о замене во­еводы А.Ф. Пашкова, острог на­зван Нерчинским.

Центр торговли

В 1666 году в Нерчинске поя­вились китайцы. Они приехали «для знакомства». Первый тор­говый караван четырёх китай­ских купцов пришёл в Нерчинск в 1670 году, потом было ещё два каравана - 13 и 35 купцов.

Занимая выгодное место на путях сообщения с Китаем и Амуром, Нерчинск превратил­ся в торговый центр. В 1675 году здесь насчитывалось до 60 каза­чьих дворов, около 200 служи­лых людей и несколько десят­ков «промышленников» (охот­ников). В том же году через Нер­чинск отправился в Китай пер­вый русский торговый кара­ван енисейского сына боярского Ивана Поршенникова и «торго­вых гостей» Евстафия Филатова и Гавриила Романова. В остроге построили таможенную избу, в которой подьячие в особые кни­ги записывали сборы с товаров, привозимых из Китая.

Битва за Албазино

В 1686-87 гг. более сотни нерчинских казаков участвовали в знаменитой обороне Албазинского острога от китайцев. Это военное столкновение привело к переговорам между московским и китайским правительством о границе. Для ведения перегово­ров в Нерчинск 21 июля (1 ав­густа) 1689 года прибыло ки­тайское посольство. Через три недели приехал русский посол окольничий Фёдор Головин (в дальнейшем любимец Петра I, первый кавалер ордена Свято­го Андрея Первозванного). Пе­реговоры закончились 27 авгу­ста (7 сентября) 1689 года под­писанием договора о границе и торговле (Нерчинского догово­ра). Это первый политический акт, создавший условия для раз­вития экономических и культур­ных связей России с Китаем.

Город-крепость

Нерчинск объявили городом. Отступая примерно полверсты к северу от острога, начали стро­ить крепость и рыть вокруг неё земляные рвы глубиной семь ар­шин и шириной четыре арши­на. Город окружили стеной вы­сотой в две сажени. Этот первый рубленый город-крепость с во­семью башнями и четырьмя кре­постными воротами был снесён в 1725 году наводнением от раз­ливов рек Нерчи и Шилки и от­строен заново в 1750 году непо­далёку от прежнего места.

На месте первоначального (Бекетовского) острога в 1706 году было разрешено открыть мужской монастырь. Он по­лучил название Успенского. В 1707-1710 гг. здесь была постро­ена деревянная церковь (сгорела в 1729 году), а в 1712 году - хо­лодная каменная, сохранившая­ся до наших дней. При монасты­ре была богадельня для преста­релых и увечных служилых лю­дей. По легенде, здесь, на старом Нерчинском кладбище, покоится «даурской земли заводчик» Еро­фей Хабаров (умер в 126 лет).

Не пользуясь поддержкой на­селения, монастырь пришёл в упадок и в 1773 году был закрыт, имущество перевезли в Иркутск, а оставшихся трёх монахов пере­вели в Киренский монастырь.

«Столица» Даурии

Нерчинск был главным пун­ктом русско-китайской торгов­ли. С 1708 года здесь ко многим караванам с казённой рухлядью охотно присоединялись купцы из Сольвычегодска, Иркутска, Енисейска, Тобольска, Ирбита, Вятки, Ярославля, Москвы и даже с Украины.

После 1728 года, когда тор­говля с Китаем стала сосредо­точиваться в новом погранич­ном пункте - в Кяхте, Нерчинскую таможню перевели на гра­ницу - в Цурухайтуй. Из подчинения нерчинских воевод вышел и Большой серебропла­вильный завод и прилегающие к нему рудники - место каторж­ных работ. Через 17 лет тамож­ню из Цурухайтуя вновь переве­ли в Нерчинск. Но хотя в горо­де и насчитывалось 380 торгов­цев, почти все торговые связи России с Китаем шли уже через Кяхту. За Нерчинском сохрани­лась роль административного и культурного центра Забайкалья.

Камень за камнем

Первый каменный жилой дом в новом Нерчинске принад­лежал протоиерею Кириллу Су­ханову, основателю Бушулейской слободы. На месте этого дома в 60-х годах XIX века было возведено лучшее здание горо­да - Дворец купца и золотопро­мышленника М.Д. Бутина. На­против сухановского дома ку­пец Верхотуров выстроил боль­шой и красивый дом с колонна­ми (ныне здание аптеки). Затем небольшой каменный дом воз­вёл купец Карякин. Остальные дома были деревянными, вклю­чая гостиный двор.

В 1814 году началось строи­тельство нерчинского Воскре­сенского собора, которое было завершено в 1825 г. (в отличие от других соборов и церквей этому зданию в годы советской власти удалось сохраниться благодаря разместившемуся здесь краевед­ческому музею).

Будущее Нерчинска

Что и говорить, за 360 лет Нерчинск воплотил в себе исто­рию всей России... Ещё в 1841 году Александр Мордвинов пи­сал: «Наступает время, когда дух изыскателmности и жажды знаний обратит своё внимание на Сибирь; проникнут к северу, в Охотск, Камчатку, за Байкал, в Нерчинск, и края отдалённые, малоизвестные и любопытные усыновят с отеческою заботли­востью». И сегодня, по проше­ствии более полутора столетий, эти слова продолжают звучать актуально...

Справка

К концу XVIII столетия Нерчинск имел 2,5 тысячи жи­телей, 170 домов, многочисленные строения, две церкви. На каждые два дома приходился купец и 12 душ мужского пола. Город продолжал сильно страдать от разливов Нерчи. В 1805 году пришло разрешение перенести город на четыре версты вверх по левому берегу Нерчи. С 1812 года начинает­ся официальное существование Нерчинска на новом месте.

Жена археолога

В огонь, воду и на раскоп­ки отправляется Елена Афанасьева вслед за му­жем, и праздник 15 августа у них один на двоих.

Сергей Александрович - архео­лог по профессии и зову души. На­чальник отдела ГУК «Центр охраны и сохранения объектов культурно­го наследия» Забайкальского края (ЦОСОКН). Там он встретил свою Елену Прекрасную, которая в ту пору была бухгалтером-кассиром, а позже - директором Центра. С того времени Афанасьевы вместе и в быту, и на стоянках древних людей.

Неделю назад Лена вернулась из своей - четвёртой уже! - экспе­диции. Вырваться из города полу­чается не больше, чем на неделю: на женских плечах - дом, сыновья и работа, далёкая от археологии, - бухгалтера в одном из региональ­ных изданий. Но как же не навестить своих археологов (в экспедиции, кроме супруга, - родной брат и не­сколько хороших знакомых)?! И не просто навестить, ворвавшись в по­левой стан с рюкзаком вкусностей, свежими овощами для витаминных салатов. Непросто обогреть внима­нием и теплом. А лопату - в руки, и тоже перетрясать землю в поисках свидетельств далёкого прошлого.

- Приезжаете, потому что соску­чилась или чтобы помочь?,

- И то, и другое, - улыбается. На автобусе до Вершино-Шахтомы - там встречают на КамАЗе и - до палаточного лагеря. Красота вокруг замечательная. Зелень буйная, пы­рей человеку в рост, грибы крупные - набрала на жарёху.

За желудки учёного супруга спо­койна: к котлу приставлен брат Еле­ны. Пока он кашеварил, подкрепляя силы археологов, - в Нерчинске у него родился сын Вадимка, долго­жданный - после четырёх дочек-то! Радовались всей экспедицией: за полтора месяца на природе люди прикипают друг другу сильнее, чем за годы в условиях цивилизации.

Спасая крохи истории

Каждую весну или в начале лета (смотря по погоде) археологи поки­дают цивилизованный мир, отправ­ляясь в места необитаемые. Но сначала местность изучают по кар­те - перспективное ли место (мог здесь поселиться древний человек или нет). Предки строили жилища на террасах вблизи водоёмов, в ме­стах, защищенных от ветра сопкой или горой. Затем проводят разведы­вательные работы. А уж потом, ког­да удаётся найти подъёмный мате­риал (то, что на поверхности) - за­езжают месяца на два со всем скар­бом для жизни и работы.

В первый раз на тропу археоло­гии вслед за мужем Елена вышла при строительстве трассы «Амур»: в зону дорожных работ попало мно­го объектов культурного наследия. И археологи пешком (!) прошли всю протяжённость будущей трассы по Забайкальскому краю. Когда памят­ник сохранить невозможно, архео­логи проводят спасательные археологические работы (выкапывают из земли весь археологический материал). Если по проекту можно обой­ти участок строительства - чаша ве­сов качнётся в пользу археологиче­ского памятника.

Той самой, первой, стоянкой была Ундурга (в Чернышевском районе), затем - Талакан. Позже - Богузия в Могочинском районе, а нынче - знаменитая Бугдая.

Разработка Бугдаинского место­рождения неизбежно поглотит археологический памятник. Вот и успе­вают археологи за короткое лето и осень, до нашествия экскаваторов, просеять культурные слои.

- Люди здесь жили где-то в нача­ле нашего тысячелетия, - прикос­нувшись к первобытности, расска­зывает Елена Афанасьева. Снача­ла скашивают траву на месте стоян­ки. Поверхность раскопа размечают на квадраты, вбивают колышки, на­тягивают шпагат. Квадраты нумеру­ют, записывают. Наука! Поглядели, нет ли подъёмного материала, со­брали, что увидели - верхний слой убирают, внимательно просматри­вая: в нём тоже могут быть арте­факты. И роют, роют... Просеивая глину, перетирая пальцами комья земли: столько веков прошло - мно­гое обратилось в прах. Верные по­мощники археолога - лопаты и ло­патки - сапёрная, совковая, штыко­вая; скребок, совок, щётки, секато­ры, чтоб обрезать корешки.

За июль - начало августа «на­рыли» полторы тысячи находок. В основном отщепы (пластины камня, которые «отщепились», когда древ­ний человек делал каменное ору­дие), микропластины... Это по ар­хеологической иерархии ценностей - мелочи. А вот нуклеус (камень, от которого отщепляли мелкие ча­сти, те же лезвия ножей) или нако­нечник стрелы - это уже находка так находка! Попалось орудие из желе­за, фрагменты керамики, несколько скребков из халцедона.

Человеческие останки находят редко. Стоянки - не могильники. Однажды вырыли скелет, череп – с наростом. Его долго потом изучали наши и новосибирские учёные.

Сама Лена за неделю вырыла отщепы, каменное орудие, «чешуй­ки» (микропластинки). Увидь-ка та­кие в грязи! Женские кропотливость и аккуратность в поиске артефактов приходится очень кстати, поэтому в составе экспедиции не только муж­чины.

Находки фотографируют, зари­совывают (раньше тушью рисова­ли!). Документально оформляют (в каком квадрате найдено и прочее), отмывают, изучают, шифруют, опи­сывают в исследовательских рабо­тах. Затем - в музей. На показ по­чтенной публике.

Брюхом по крапиве

В 2003 году, когда Сергей был в Могочинском районе, вырваться в экспедицию вслед за ним долго не получалось. Когда, наконец, отпу­стили с работы, Елена Алексеевна с подружкой примчались к поезду, но тот... ушёл: стоянку сократили. Тог­да взяли такси (деньги - всего лишь деньги, а там - любимый человек) и - в Могочу. Водитель не рассчи­тал силы «железного коня», места­ми машина шла в гору... задним хо­дом. Но когда «декабристки» пока­зались на горизонте - в лагере ах­нули: «Вот это да! Всё-таки приеха­ли».

- Тяжёлая работа, - зная архео­логию, как она есть, предупреждает жена археолога. - Физически и мо­рально. Попробуй месяцами без­вылазно прожить в полевых усло­виях да ещё в сезон дождей, когда серость, слякоть неделями. Понево­ле захандришь. Да ещё характеры у всех разные, кто-то вспыльчив не в меру, кто-то с ленцой... А возьмись перекидать тонны земли в поисках малюсенького артефакта...

Бывает, дождь зарядит. Тогда си­дят и ждут с «моря погоды». С гита­рой, книгой, игральными картами. Со­товая связь есть не всегда. Гроза прошла - нет контакта. Два часа в день электричество (генератор). На «боль­шую землю» - только по окончании экспедиции. Чтоб веселее было, вы­бривают на заросшем лице замысло­ватые узоры. Российская беда - друж­ба с градусом - палаточные лагеря обходит сторонкой: некогда, нету, да и учёный свет в концентрате. Ближай­ший населённый пункт - в 35 км.

В День археолога (и тоже во мно­гом для разнообразия будней и под­ражания энтузиазма начинающих!) молодняк проходит посвящение - бегают по сопкам с каменными глыбами в руках, валяются в грязи, ползают на брюхе по крапиве. Ещё один ритуал - «банок нарублю» на­зывается. Кедом с оттягом шлёпа­ют по мягкому месту будущего ар­хеолога. Но самое страшное - вся жидкость, оставшаяся на 15 авгу­ста в отряде, сливается в большую кружку, туда же перец, соль, горчи­цу и надо хлебнуть! Последствия история умалчивает, но археология в студенческом сердце прочно зани­мает почётное место.

Каждую осень археологи броса­ют сгоряча: «Уж лучше грузчиком на рынке, чем тут!». А к весне... поти­хоньку начинают гоношиться, тревожиться, как птицы перед перелётом.

По следам древнего человека

В Чите работы археологам тоже хватает. Взять хотя бы Сухотино - тема для охранников памятников больная. Чистят, убирают мусор -всё без толку: фемида медлитель­на, а потомки древних людей остав­ляют сомнения в успехе эволюции.

- Но вчера, - делится новостя­ми моя собеседница, - слышала по телевизору, что ужесточили наказа­ние для «чёрных» копателей и не­вежд - за ведение всяких работ на месте памятника без лицензии. Ну хоть что-то.

В России до сих пор нет карты ар­хеологических объектов. Белых пя­тен и в нашем крае, и по стране в целом - великое множество. Труд­но представить, сколько ещё не раз­ведано, не раскрыто. Зато студенты, из любопытства попавшие однажды в такую экспедицию, иначе начинают глядеть на окружающий мир. Огля­дите и вы знакомые с детства места: неужели у этой впадины, которая ты­сячи лет назад была озером, не на­шёл бы пристанище одетый в шкуры древний человек? Внимательнее под ноги - вот обтёсанный камень валя­ется... Блеснул на солнце кусочек ке­рамики... Интересно - жуть!

13-летнему Александру Серге­евичу Афанасьеву археология тоже нечужая: расспрашивает отца после экспедиций, в школу готовил доклад о краеведении. Не этим летом, так следующим, и ему соберут рюкзак.

А пока Сергей, сотоварищи спа­сают культурное наследие веков, Елена Алексеевна заготавливает на зиму овощные консервы, варит ва­ренья. Наобещала к встрече экспе­диции напечь булочек с черёмухой («к концу августа, что бы ни говори­ли, все разговоры на стоянке сво­дятся кеде!»).

Потом завьюжит зима. Сергей будет корпеть над научной работой, описывать, номеровать свои отще­пы, нуклеусы. А спутница жизни и экспедиций его засядет вечерами за цветы из бисера - лилии, ирисы, маки, которые не вянут... Великая рукодельница. Пожалуй, самая цен­ная находка археолога Афанасьева.

И если тысячу лет после архео­логи отыщут эти бисерные шедев­ры рядом с сапёрными лопатками, скребками и щётками - им будет над чем голову поломать.

По материалам «Малой энциклопедии Забайкалья»:

Афанасьев Сергей Александрович. Родился 15 ноября 1968 г. в селе Цугол Могойтуйского района. В 1994 году окончил историче­ский факультет ЧГПИ. С 1990 по 1992 годы работал в Чикойской ар­хеологической экспедиции под руководством Михаила Константи­нова. В 1991 году - в экспедициях Читинского ЦСИКН под руковод­ством Виктора Колосова. С 1994 года - инспектор, с 1998-го - на­чальник отдела сохранения археологического наследия Центра. Об­следовал зону проектируемого строительства федеральной авто­мобильной дороги «Амур» (Чита - Хабаровск), при этом в Могочин­ском и Чернышевском районах выявил и изучил этноархеологиче-ские объекты, определённые как каменные кладки. А также стоянки Сестрёнки-1, Хоктонга, Ундурга, Талакан и другие. С 2004 года - веду­щий специалист отдела культурного наследия и музейной деятель­ности комитета культуры Читинской области, с 2008-го - ведущий специалист-эксперт отдела культурного наследия краевого Мини­стерства культуры. Автор более 20 научных публикаций.

В литературной «яме»

Александр Гордеев: «Личностей среди писателей-современников нет!»

- Писатель - это властитель дум и инженер человеческих душ, - уверен известный за­байкальский писатель Алек­сандр Гордеев.

Об ответственности автора за то, что он пишет, об утерянном авторитете писателей и о своей любимой книге рассуждает се­годня Александр Николаевич.

«Оглядываюсь - а там никого»

- Скажите, как сегодня живет­ся забайкальским писателям?

- Если честно, я не знаю, как относиться к сегодняшнему вре­мени. В прежние времена писа­тели были в другом положении. Проводились литературные праздники, писатели ездили выступать перед читателями...

Теперь все это заброшено. Есть ощущение, что литература пре­кратилась вообще. В России, да и не только в России, нечего и некого читать. Настоящие писа­тели всегда жили в провинции, например, Шукшин, Астафьев, Белов или наш забайкальский писатель Борис Макаров. А все современные писатели, на мой взгляд, полная профанация.

- Как же эта «яма» образова­лась?

- Перед нашим поколением писателей - Димовым, Ярославцевым, Вьюновым - были такие мастера как Вишняков, Никонов, Балябин, Кузаков, Куренной, Граубин. Они бы­ли впереди нас. Но прошло каких-то 15 лет - и никого из них уже нет. Теперь мы впе­реди. А за нами кто? Огляды­ваемся назад - а там никого. И это не от нас зависит, что самое интересное. Нам говорят: рабо­тайте с молодыми. А где они?! Мне приходится читать иногда некоторых молодых забайкаль­ских писателей, которые опи­сывают пытки, кровь... Как пуля рвет внутренние органы человека... Вот такая современ­ная забайкальская литература. Или какие-то фантазии, соз­данные на документах или на чужом опыте. А это всё оттого, что самостоятельных писатель­ских личностей нет.

- Может быть, всё дело в спросе, который рождает пред­ложение?

- Не думаю. Авторы детек­тивов придумали столько пре­ступлений! Представляете, талантливые люди придумы­вают преступления, подробно описывают, как их совершить, а потом все это воплощается в жизнь. Это же учебники для многих. Если бы про это не пи­сали, этого не было бы на та­кой волне. Бандиты становятся героями, их преподносят как верх совершенства. Писатели должны понимать свою ответ­ственность и не допускать подобного.

«Не писать не могу»

- Сегодня издание книги - до­рогое удовольствие. Как выходите из положения?

- Я нашёл выход благодаря Интернету. У меня есть свой сайт, где публикую произве­дения по частям в электрон­ной версии. Например, роман «Жизнь волшебника», у кото­рого объем очень большой, 70 с лишним печатных листов. Это больше «Забайкальцев» или «Анны Карениной». Иногда друзья спрашивают: почему не печатаешься? Я говорю: ребя­та, да меня и так читают. В день минимум тысяча человек, и это только те, кто на сайт заходит. Плюс кто-то читает блог в «Мо­ём мире», где у меня около 180 тысяч друзей. Вот даже сейчас, пока мы с вами разговариваем, кто-нибудь да читает (улыба­ется). Потеряли мы одно, по­лучили другое. Раньше ездили куда-то выступать, зато сейчас есть Интернет. Значит, надо просто воспользоваться тем, что получили.

- У вас творческий кризис ча­сто случается?

- Скорее бывает нечто об­ратное. Мне становится не­комфортно, если я не пишу не­сколько дней. Тогда я понимаю, что жизнь проходит бездарно, бесследно. Но если выпадает возможность что-то написать, да ещё написать хорошо... Всё, жизнь вернулась! Писательство - это образ жизни, никуда от не­го не денешься. И уже неваж­но, платят за это или нет. Самое главное - момент собственного удовлетворения. Мне нравится писать короткие миниатюры. Бывает, за день их рождается до четырёх. Радость от них - ми­нутная. Публикую их на сайте, читаю отклики, которые по­являются тут же, а через пять минут забываю. Но самое по­трясающее, что не писать я не могу. Посади меня в тюрьму - я все стены испишу.

Напиши и покажи

- Когда-то «Забайкальская осень» была настоящим празд­ником книги. А сейчас?

- Раньше был, что называет­ся, книжный бум, всем хотелось читать. Когда появилась иници­атива создать «Забайкальскую осень», обком партии и обком комсомола собирали в Читу кни­ги из всех сибирских городов. И когда все эти книги появились в Чите, их буквально сметали с прилавков. У писателей был невероятнейший авторитет. В 1965 году, когда планировался первый праздник «Забайкаль­ская осень», строилась гости­ница «Забайкалье». Власти об­ращались к горожанам: «Гости приедут, а гостиница недостроена. Выручайте!». Так читинцы работали бесплатно на этой стройке! Ждали книг, ждали писателей. Сейчас представить такое невозможно.

- Что же произошло, поче­му авторитет писателей уже не тот?

- Много причин. Люди стали меньше читать. У многих писа­телей сложилась традиционная обида на людей, которые не чи­тают, особенно на молодежь. У меня обид нет, я понимаю, почему это происходит. В по­запрошлом году мне пришлось работать над киносценарием и изучать его теорию. Когда пишется киносценарий, рас­считывается, что 80 процентов действия будет воспринимать­ся зрительно, а 20 - словесно. А, например, в пьесе 80% слов и 20% на разные перемещения по сцене. Люди сейчас больше воспринимают информацию зрительно и на слух. Я даже стал делать видеозаписи, сам читаю свои рассказы. Это восприни­мается лучше. Своим коллегам говорю: либо переключайтесь на киносценарии, либо ищите способ показать то, что пише­те. Прошли те времена, когда написал, напечатали - и будь доволен. Теперь, чтобы доне­сти книгу до читателя, этого мало. И это совершенно объек­тивный исторический процесс, и никуда от него не денешься. Надо спокойно проститься с тем, что ушло. Поэтому, кста­ти, вместо «Забайкальской осени» пришел Забайкальский кинофестиваль - вот вам яркая иллюстрация.

- А что вы можете посовето­вать родителям, которые хотят приучить своих детей читать?

- Надо иметь список хо­роших книг и сами книги:

Гоголя, Марка Твена, Хемин­гуэя... Подкладывать ребен­ку книги, заинтересовывать, пробивать интерес каким-то образом. Пока интереса не будет, все бесполезно. Важно, разумеется, и осмысление. Я считаю, что в жизни надо про­читать немного книг. Главное, их осмыслить, перечитывая по нескольку раз.

Лучшее уже написано

- Александр Николаевич, а у вас есть любимые писатели?

- Я когда-то особенно сильно увлекался Леонидом Леоновым, его романом «Русский лес». Интересное, сложное письмо, Леонов к своему стилю применял сло­во «архитектоника». Одно предложение на полстрани­цы, но это не тоскливо, а инте­ресно, содержательно. Иногда меня спрашивают про учителей - у меня их нет. Я не знаю, хорошо это или плохо. Просто не могу назвать.

- Какое из своих произведений считаете наиболее удачным?

- Есть глупый традицион­ный ответ, что лучшее еще не написано. Но я уже не напишу романа более объемного, чем «Жизнь волшебника», над кото­рым работал 26 лет. Энергии не хватит. Мне иногда некоторые миниатюры больше нравятся, чем романы. Мне дорога по­весть «Не бойся темного сна». Это фантастика. Мой герой по­падает в будущее. Это повесть о невероятном одиночестве, ког­да ты отрываешься не только от родных людей, но и от своего времени.

- А над чем сейчас работае­те?

- Пишу миниатюры, а так­же свою «Бесконечную кни­гу». Я пишу ее уже 30-й год. Это философское произведе­ние. Вот, например, мы гово­рим - мысль материальна. Это непререкаемая истина. А кто знает механизм - почему так? Мне кажется, я разобрался в механизме. Конечно, речь идет об интуитивных представле­ниях. Я пытаюсь понять, как мир устроен. А он изначально устроен информационно. Па то, чтобы разобраться в дета­лях информационного мира, требуются годы. Поэтому и на­звание такое - «Бесконечная книга».

Досье

Александр Гордеев ро­дился в 1956 году в с. Ундино-Поселье Читинской области. Окончил Литературный институт имени М. Горького. Член Союза писателей СССР и России. Председатель Забайкальской краевой общественной писа­тельской организации.

Субсидии: точки над «i»

Многомиллионная задолженность бюджета Забайкальского края перед сельхозпроизводителями за приобретенную и приобретаемую технику вынудила многие хозяйства накануне посевной взять новые кредиты и займы. В ходе кормозаготовительной кампании ситуация не теряет остроты. Как обстоит дело с долгами по некоторым направлениям государственной поддержки АПК, корреспонденту «ЗР» рассказал и.о. министра сельского хозяйства и продовольствия края Владимир Вертипрахов.

— Владимир Георгиевич, один из Ваших заместителей на недавнем совещании по вопросам кормопроизводства в поселке Дарасун Карымского района заявил о том, что рассматривается вопрос об исключении из перечня субсидируемой маломощной и мелкой техники. «ЗР» внимательно следил за подобными разговорами, возникшими в начале года, но затем остановленными прежним руководством края. Вы в своем первом интервью «ЗР» также заявили, что беспокоиться фермерам не нужно, этот перечень не тронут. Что происходит?

— Давайте сразу расставим все точки над «i». В этом году перечень субсидируемой техники остаётся, мы ничего менять не будем. Но вопрос находится у нас в статусе обсуждения. Почему? Смотрите. Некоторые сельхозтоваропроизводители покупают технику за 120-130 тыс. рублей, а некоторые за 13 с лишним млн. рублей. Кому из них дать субсидию?! Я считаю, что субсидию нужно давать тому, кто в принципе производит продукцию. Китайский трактор, который стоит 120-130 тыс. рублей, используется, как правило, для сенокошения, для обработки небольших участков, но для фермера такой трактор не подойдет. Есть ли смысл его субсидировать? Фермеру нужен универсальный, хотя бы пропашной трактор типа МТЗ 82.1, стоимость которого примерно 700-800 тыс. рублей, ведь так?

Во-вторых, как Вы знаете, субсидии у нас выделяются из двух бюджетов: из федерального и краевого. Вначале нам федеральный министр Н. Федоров обещал выделить субсидии в размере 35% от затрат на приобретаемую технику. Сейчас же, я был на всероссийском совещании 26 июля, он заявил, что субсидия будет выделена в размере 15% от затрат. Поэтому наша задача — выплачивать обещанные 50%: 15% возьмет на себя федеральный бюджет, а 35% придется изыскивать из бюджета Забайкальского края. И на эти цели нам потребуется порядка 100 млн. рублей собственных средств.

— Говорят, существующая задолженность сложилась в крае из-за крупных покупателей техники, оперирующих серьезными суммами, одно приобретение которых может составлять десятки миллионов и надолго парализовать любые расчеты …

— Нет, долг образовался за счёт того, что приобретено очень много мелкой техники, стоимостью 150-200 тыс. рублей. На 2013 год в бюджете края было запланировано 63,3 млн. рублей на расчеты по этой субсидии. Эти средства были выплачены. Задолженность по 2012 году составляет сегодня 15 млн. рублей, плюс уже сформировалась текущая задолженность около 80 млн. рублей.

Этот вопрос мы проговаривали с К.К. Ильковским, средства так или иначе найдем, долг погасим. А что делать в следующем году, тут уже будем коллективно думать, соберем фермеров, крупных сельхозпроизводителей и этот вопрос будем обсуждать.

— Как известно, в крае имеются долги и по капитально-восстановительному ремонту сельскохозяйственной техники. Кроме того, не все хозяйства, построившие в рамках программы мясного скотоводства «откормочники», или так называемые «фидлоты», получили обещанные средства.

— По ремонту техники сумма не такая большая, и эти средства мы также будем изыскивать. А вот по фидлотам, в рамках готовящегося к подписанию соглашения с федеральным Министерством сельского хозяйства, мы должны будем получить на программу “Развитие мясного скотоводства” 46,6 млн. рублей. Эти средства будут направлены на расчеты по долгам прошлых лет, а также на субсидии за строительство и реконструкцию животноводческих помещений в 2013 году.

— Еще месяц назад остро стоял вопрос по расчетам с заготовителями молока — в силу ряда причин с начала года они были лишены субсидии в 3 руб. 50 копеек на каждый заготовленный килограмм, и вынуждены были снизить приемочную цену молока с 12 до 10 рублей за литр. Какова ситуация сегодня?

— Мы внесли необходимые изменения в правоустанавливающую документацию, и изыскали в бюджете Забайкальского края дополнительно 13 млн. 200 тысяч рублей на расчеты с заготовителями. Первый транш уже направлен, субсидию получили два заготовителя молока из Улетовского района. Кроме того, в июле было направлено более 3 млн. рублей на субсидии по транспортировку молока, и 1,9 млн. рублей — на реализованное товарное молоко высшего и первого сортов. Приемочная цена определена в 12 рублей.

Молочное скотоводство признано приоритетным в России, и федеральный министр сказал, что на это выделяются дополнительные средства. Однако, у нас в Забайкальском крае даже программы не было по молочному скотоводству. Сейчас мы такую программу разрабатываем.

— А что за информация, что Забайкалье не вошло в федеральную программу по овцеводству, и субсидий по этому направлению не будет?

— Ну, это связано с тем, что наш регион представил документы, но в строке «внебюджетные средства» почему-то не были указаны эти средства. Техническая ошибка. Федеральный конкурс завершился, и наш регион, в числе многих, оказался «за бортом» на 2013 год по овцеводству.

— Чем это грозит овцеводам?

— Это грозит тем, что мы недополучим средства из федерального бюджета. В региональном бюджете на поддержку овцеводства заложено 41,3 млн. рублей на текущий год. Но в принципе, я думаю, что драматизировать не надо ситуацию, потому что сейчас разрабатывается новая программа по овцеводству, которая начнет действовать так же, как и молочная, в 2014 году.

— Все целевые программы региона по сельскому хозяйству войдут в одну, общую?

— Да, будет сформирована, по аналогии с федеральной, программа «Развитие сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия Забайкальского края (на 2014 — 2020 гг.)». Краевые целевые программы станут ее подпрограммами. Это и овцеводство, и устойчивое развитие сельских территорий, и мясное скотоводство…

Речь идет об унифицировании подходов: наша программа, в свою очередь, станет подразделом, подпрограммой федеральной программы.

Главный принцип — избежать дублирования в вопросах государственной поддержки. То есть федеральное и краевое финансирование не должно перекрещиваться, мы не должны «закрывать» одно и то же мероприятие. На условиях софинансирования направлений это допускается, но полного дублирования быть не должно. Например, у нас в крае возникает проблема субсидирования полновесного скота. Федералы говорят: «Хотите — платите за полновесный скот», и мы вынуждены платить, потому что считаем важным, чтобы забой осуществлялся на убойных площадках и на мясокомбинатах. Поэтому такую субсидию мы вводим из средств краевого бюджета. А федеральному бюджету, к примеру, эта тема неинтересна, он определяет другие приоритеты и направляет на них средства.

— К вопросам кормопроизводства. Будут ли субсидии?

— Да, мы считаем поддержку кормопроизводства региональной экономически значимой программой, которая войдет в нашу программу развития на 2014-2020 гг. На уровне федерации пока такого приоритета нет, и понимания необходимости поддерживать кормопроизводство, нет. Хотя министр сказал, что перерабатывающая промышленность России со следующего года будет поддерживаться за счет государства. Но как это будет, мы пока не знаем.

Существует мнение, что министерство сельского хозяйства не взаимодействует с Москвой. Ничего подобного! Мы постоянно в тесном контакте. На последнем всероссийском совещании я лично встречался с министром и директором департамента животноводства, до этого ездил в Москву, с ними разговаривал. Все насущные вопросы мы постоянно держим под контролем, тем более что сейчас рассматриваются регионы, где сельское хозяйство является дотационным. В этот список попадет и Забайкальский край. Планируется «выровнять» объемы государственной поддержки таких регионов до средних по России. Мы неоднократно заявляли о том, что несвязанная поддержка для нас мала. Видимо, нас все-таки услышали, и эти вопросы решаются на уровне министерства.

— А может быть, не стоит пока верить в обещания, чтобы потом, как в случае с техникой, не разводить руками в поисках денег?

— Ну, верить, может, не стоит, но списки уже формируются, критерии регионов определяются, и мы даем в Москву свои данные.