Как «Читинское обозрение» обидело прокуратуру - обзор краевых СМИ

Читинец участвовал в подъёме корейского «Боинга»

Тридцать лет, как один день. 1 сентября 1983 года, когда большинство людей ещё спали, готовясь встретить очередной День знаний, на Дальнем Востоке советский истребитель сбил южнокорейский пассажирский «Боинг-747». «Боинг» для Советского Союза стал значимым историческим событием, надолго превратившим нашу страну в глазах Запада в зловещую «империю зла».

Лето 1983 года. В бухте Лиственничная на Камчатке идут спасательные работы. С 45-метровой глубины поднимают атомную подводную лодку Тихоокеанского флота. Все люди уже покинули атомоход т.н. «мокрым способом» (через торпедные аппараты). Впереди самое сложное – вытащить саму субмарину, по халатности одного из матросов хлебнувшую несколько сотен тонн забортной воды, через незакрытые вентиляционные люки. Ход работ обеспечивают спасательные суда Тихоокеанского флота. Однако отдыха спасатели не получили.

- В начале сентября два наших корабля из Петропавловска-Камчатского перебросили в Татарский пролив, где, как нам тогда сказали, «наши лётчики сбили какой-то самолёт». К Сахалину пошли СС (спасательное судно. - Авт.) N83 и СС «Георгий Козьмин». Это были первоклассные морские спасатели, на которых было все необходимое для проведения поисковых работ, включая подводные спускаемые аппараты. Старшим группы был я, в ту пору капитан 2 ранга, начальник штаба отдельного дивизиона спасательных судов на Камчатке, - вспоминает Владимир Алексеевич.

То, что возле юго-восточного окончания Сахалина, у самой кромки советских территориальных вод произошло нечто вопиющее, было ясно хотя бы по тому огромному количеству кораблей, стянувшихся в тот район. Их было около ста — советские, американские, японские. Центром поисковых работ стала плавучая буровая «Михаил Мирчинк». Камчатские спасатели, если отбросить военно-морские термины, были на подхвате. Охраняли район работ, иногда опускались под воду.

«Мирчинк» - судно уникальное. Что меня тогда удивило, он не вставал на якоря. Их заменяли четыре датчика, которые ложились на дно и точно определяли местоположение корабля. В случае сноса бортовой компьютер, синхронизированный со спутником, включал подруливающие двигатели. В результате чего «Мирчинк» мог всегда стоять точно на одном месте, - продолжает наш собеседник.

На борту чёрные ящики

Второй особенностью этого чудо-корабля было наличие комплекса глубоководного пребывания водолазов. Если военные водолазы, поработав на глубине 160 метров, на которой лежал самолёт, минут 15, потом должны были сутки проходить лечебную декомпрессию, то на буровой водолазы неделю жили в специальном помещении, где давление было таким же, как на рабочей глубине — 16 атмосфер. Перегрузка была дикая, но она давала возможность водолазам с «Михаила Мирчинка» работать под водой столько, сколько нужно. А работы там было много.

Как рассказывали тогда водолазы, осколки лайнера, самый крупный из которых был размером не более 70 сантиметров, покрывали дно Татарского пролива насколько хватало глаз.

- Там было всё. Куча аппаратуры, одежда, вещи были, деньги, а вот тел или частей тел не было вообще. Американцы нам тогда кричали по громкой связи: «Русские, уходите, тела уже выносит к Хоккайдо». Я всё-таки считаю, что никаких 269 пассажиров, которые, как тогда говорилось, летели на борту «Боинга», там просто не было, - считает Владимир Асламов.

Косвенным подтверждением подозрений читинского моремана может служить количество найденных чёрных ящиков. Вместо двух бортовых самописцев, которые установлены на 747-м «Боинге», водолазы подняли со дня морского... шесть ящиков. В город Невельск, где заседала правительственная комиссия по расследованию причин катастрофы, самописцы доставлял Асламов на СС-83.

- Сами чёрные ящики я в глаза не видел. Они были погружены в пластиковые контейнеры с морской водой. Необходимо было сохранить ту среду, в которой они находились на момент подъёма, - говорит наш собеседник.

Груз особого назначения морской спасатель вёз под двойным конвоем. С одной стороны – советский противолодочный корабль, с другой – американский фрегат. «Судя по поведению американца, он вполне мог открыть огонь», - уверены были 83-м.

Работы на месте падения «Боинга» продолжались примерно до декабря 1983 года. Лишь когда ударили первые морозы, советские тральщики грапнелями (специальное устройство типа крюка-кошки. – Авт.) растащили остающиеся на дне останки лайнеры в разные стороны. Спасательные суда вернулись на базу на Камчатку.

Морскими милями

История с «Боингом» - не единственная спасательная операция, о которой может в деталях рассказать Владимир Алексеевич Асламов. За 22 календарных года службы на флоте (с 1972 по 1994) их было не один десяток, а быть может, не одна сотня.

- Службу начинал на Чёрном море с подъёма бомбардировщика Ту-22, упавшего в воду в районе Евпатории. В 1974 году был пожар на большом противолодочном корабле «Отважный» на рейде Севастополя, - продолжает вспоминать наш собеседник.

БПК «Отважный» вспыхнул 30 августа 1974 года. Причиной пожара стал непроизвольный старт маршевого двигателя ракеты «земля-воздух». Потом вспыхнули несколько тонн керосина для корабельного вертолёта, которые взяли на борт по случаю выхода на учебные стрельбы. Начал рваться боезапас. Корабль горел несколько часов на глазах всего Севастополя. Усилия пожарных судов были напрасны. Через дыры в корпусе «Отважного» пена выливалась обратно в море. А потом корабль стал тонуть.

- Сначала он встал строго вертикально, носом вверх. Члены экипажа, которые до последнего находились на борту «Отважного», прыгали в воду с высоты многоэтажного дома. Потом гребные валы подломились, и он ушёл под воду. Я ещё подумал: «Если нас, не дай Бог, заденет, то мы утонем тоже. Много ли нашему кораблику надо», - делится Владимир Алексеевич.

Потом над местом гибели «Отважного» три года дежурили наши катера. Отгоняли натовские суда, проявлявшие нездоровый интерес к секретной аппаратуре и документации, которые остались на борту противолодочника.

А ещё были боевые службы. Два раза, по году с лишним, выходил Владимир Асламов в Средиземное и Красное моря на спасательных судах Черноморского флота. Видел всякое, в том числе и забавное.

- Американцы в нас как-то из патрульного вертолёта ботинками кидались. У побережья Эфиопии на морской банке (возвышенность морского дна. – Авт.) видели на дне целый лес швабр. Оказывается, с их помощью матросы с наших судов пытались достать кораллы. Веревочные концы швабры расплетались. Черенок удлинялся с помощью верёвки. Всё это опускали на дно. Если коралл оказывался небольшим, то его выдергивали, если большим, то швабра так и оставалась на дне. Как правило, происходило именно так, - продолжает генерировать воспоминания собеседник «Эффекта».

Служба в тёплых морях продолжалась 9 лет. В 1981 году подающего большие надежды капитана 3 ранга Асламова перевели служить на Камчатку. А через два году случилась история с южнокорейским «Боингом», ну а дальнейшее вы уже знаете.

— Есть голубые ели, а у нас, посмотрите, какие красавицы — голубые сосны,— хвастаются местные жители.

Эти деревья — надежда онончан на то, что когда-то, через много лет, знаменитый на всю Россию и за её пределами Цасучейский бор возродится. Возродится из пепла, в который его превратила человеческая халатность...

Огонь

Весну 2012 года здесь за­помнят надолго: клубы дыма бродили где-то рядом по степи, но бор всегда удавалось оградить и остановить пламя. Тем более с одной стороны лес защищён водами Онона — знаменитой реки, упоминающейся в легендах о Чингисхане. Лес, заселённый соснами Крылова — низкорослыми хвойными деревьями, кроны которых начинаются от самой земли,— тянется на десятки километров вдоль древней реки.

— Это островок в степи, который протянулся по правому берегу Онона на 40 километров в длину и на 15-16 километров в ширину,— рассказывает Константин Самойлов, глава администрации Ононского района.— Там, где мы с вами сейчас стоим,— небольшой участок уцелевшего леса. Всё вокруг здорово горело.

В апреле 2012 года степной пожар, которому помогал шквалистый ветер, нёсся к бору с большой скоростью. За четыре часа огонь прошёл более 15 километров по степи, охватил Цасучейский бор и добрался до районного центра.

Площадь Цасучейского бора составляет более 70 тыс. кв. километров. Огонь уничтожил почти всё, оставив лишь 25% леса. Этот пожар нанёс природе сокрушительный урон, но он не был единственным. По словам старожилов, в 2003 году у огня также не удалось отбить часть леса. Сейчас на «старых» пепельных проталинах уже зазеленело: лес потихоньку восстанавливается своими силами, однако на возвращение прежнего нужна помощь людей. Чтобы бор со временем вообще не исчез.

Жизнь после огня

Сегодня над полянами с мёртвыми исполинами, некоторые из которых обхватить можно разве что вдвоём, порхают тысячи стрекоз, между угольных стволов колышутся моря высоченных ромашек. Некоторые стволы не выжжены до углей и на них можно разглядеть бледно-жёлтые полоски запекшейся смолы.

— Наша задача — сберечь то, что осталось,— Константин Самойлов оглядывает поляну.— Сейчас восстановлением Цасучейского бора занимаются два предприятия: ононский филиал КГСЛО «Забайкальский лес» и территориальный отдел гослесслужбы Забайкальского края.

По словам Самойлова, для такого благо­родного дела, как оживле­ние зелёной жемчужины Забайкальского края, хоро­шо было бы привлечь во­лонтёров и общественность. Люди бы откликнулись, уверен глава администра­ции района. Однако от их помощи, которая могла бы ускорить возрождение леса, в итоге пришлось отказаться: серьёзной угрозой стал кле­щевой энцефалит. Перед тем как выпустить людей в лес, им необходимо сделать плат­ные прививки, на которые у профильных организаций финансирование не предус­мотрено.

— Это огромная ответ­ственность за добровольцев, которые находятся в лесу. Руководители предприятий не решаются брать ее на себя. Они сами довольно активно занимаются этим вопросом,— объясняет Кон­стантин Самойлов.

По его словам, планы восстановления разработа­ны на ближайшие несколько лет. Так, в этом году уже произведены лесопосадки сосны Крылова на 180 гектарах горельника. Кроме этого, комбинированные высадки (сосны, ильм, акация) выполнены на 80 гектарах. Огромные силы работники «Забайкальского леса» и Гослесслужбы бросили на дополнительные высадки, которые сейчас занимают 205 гектаров

По расчётам специали­стов, Цасучейский лес мож­но будет восстановить только через десятки лет. Для того чтобы прижиться, молодым деревцам нужно время, силы и, естественно, отсутствие засух и пожаров.

— Сосна Крылова име­ет хорошую выживаемость, у неё 90-процснтная всхожесть. Если проехать по ме­стам горельника прошлых лет, то мы заметим прибав­ку к площади леса,— говорят специалисты.

Местные жители и экологи надеются, что уникальный бор можно будет сохранить. Для детей, для внуков, для самих себя. Очень хочется надеяться, что время разбрасывать камни прошло, наступило время сохранять и беречь то, что имеем.

Кстати

По легенде, Цасучейский бор появился благодаря любви одного из батыров к своей молодой жене, которую он привез из центральной, лесной части Евразии. Девушка плакала и тосковала в бес­крайней степи, а однажды сказала мужу, что жить в этой пустоте до горизонта не сможет. Проснувшись на утро, она уви­дела перед собой шумящий кронами лес, который любящий муж создал специаль­но для нее.

В районе Сенная Падь ведется санитарная вы­рубка деревьев, вот только местные жители считают её сплошной.

В редакцию «Комсомольской правды» обратились жители дачного поселка Сен­ная Падь, они рассказали, что на протяжении всего лета они боролись с лесным хозяйством, пытаясь спасти некоторые деревья, которые ещё способны радовать человеческий глаз. Больше всего их насторожило то, что была вырублена целая деляна размером в 1 гектар. Борцы за лес обеспокоены тем, что и далее будет приводиться сплошная вырубка, Редакция газеты сделала запрос в Государственную лесную службу Забайкальс­кого края и получила письменный ответ, в котором говорится, что вырубленная площадка предназначена для погрузки и произведена она в соответствии с технологической картой разработки лесосеки. Также в документе было обозначено, что данное мероприятие включено в Государственный контракт на выполнение работ по охране, защите и воспроизводству лесов и что вырубка ведется выбо­рочная.

По словам обратившихся, изначально было обозначено намного больше деревьев, которые предназначались для вырубки, но благодаря их жалобам в различные инстанции многие деревья удалось отстоять и подарить им еще один шанс на жизнь. Впоследствии было решено не только зачесывать стволы в двух местах, но и клеймить их красной краской, дабы стало проще отследить количество де­ревьев, которые пойдут под топор. Дело доходило до то­го, что жители дежурили по ночам и считали срублен­ные стволы. Каждое дерево ими осматривалось на пред­мет клеймения.

Пытаясь отстоять лес, Вя­чеслав Цингеев даже напи­сал открытое письмо Прези­денту России, в котором просил внести в федераль­ное законодательство изме­нения в части определения носа в границах города, а именно: запретить вырубку живых деревьев в полосе 1000-1500 метров прилега­ющих к жилым массивам, а также в местах постоянного пребывания организованно­го отдыха граждан, с определением этой полосы лесо­парком».

- Разобравшись подробнее в законодательстве, я понял, что поторопился со своими предложениями и написал второе письмо с извинения­ми, - сказал Вячеслав.

Экспертиза показала

Чтобы подробнее разобраться в сложившейся ситуации, редакция газеты прив­лекла независимого эксперта, Ирину Вахнину, кандидата биологических наук, сот­рудника института природ­ных ресурсов, экологии и криологии Сибирского от­деления Российской академии наук.

Проведя осмотр на выруб­ленной площадке и остав­шиеся деревья, Ирина отме­тила:

- Несомненно, санитарная вырубка просто необходима в целях сохранения всего лесного массива, но некото­рые кроны уже срубленных деревьев у меня вызывают сомнения. У осмотренных ветвей я увидела вполне хо­роший линейный прирост текущего года, не уступаю­щий приростам предшествующих лет, сформированы молодые женские шишки и вегетативные почки, иначе говоря, дерево готовилось расти и в следующем году. Одним словом, по кронам срубленных деревьев, мож­но предположить, что де­ревья выглядели вполне жизнеспособными. Соглас­но основным признакам «Шкалы категорий состоя­ния деревьев», приведенной в «Санитарных правилах в лесах РФ», я бы отнесла их к 2-3 степени ослабления, но для того, чтобы это утверж­дать, необходимо оценивать все дерево целиком.

Вот только сами стволы изучить не получилось, поскольку они уже были вывезены на переработку (авт.).

Взгляд со стороны

Все мы прекрасно понимаем, что очищать лес от болезнетворных деревьев необходимо, но есть одно но. Остаётся неясным, или специалисты, производившие осмотр деревьев были некомпетентны и ошибочно отметили вполне жизнеспособные единицы, или они преследовали другие цели, но факт остается фактом — Забайкалье больше таёж­ным краем назвать нельзя.

Жизнь не стоит на месте. Всё течёт, всё меняется. В том числе и властьимущие. И каждый норовит сделать по-своему. Другое дело, если это сделано из благих побуждений, а если не очень...

Пока только налицо тот факт, что с годами в Забайкалье леса не прибавляется, а наоборот. Возвращаясь в летнюю пору на старое грибное место, натыкаешься на пустошь и так становится обидно. А что останется нашим детям...

Русские люди во все вре­мена жили поговорками, од­на из них актуальна везде и всегда, «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Может, именно так нужно было пос­тупить, прежде чем уничто­жать жизнеспособные де­ревья, способные дать пото­мство.

В №34 «ЧО» в рубрике «Апофигей» была опубликована колонка Ирины Жигулиной под заголовком «Замученное «дело». Начинается публикация с выпада в отношении и.о. прокурора Центрального района г. Читы Игоря Анисимова, который задал журналисту вопрос: «Вы мне угрожаете?». И ни слова о том, что побудило руководителя районной прокуратуры произнести эти слова. В соответствии со ст. 46 (Право на ответ) закона РФ «О СМИ» прокуратура Забайкальского края просит опубликовать комментарий следующего содержания.

Как пояснил Игорь Анисимов, журналист Ирина Жигулина пришла к нему в день приёма граждан по личным вопросам. Показав редакционное удостоверение, она потребовала предоставить ей все служебные документы прокуратуры по процессуальной проверке врачебной ошибки, допущенной по отношению к жителю Читы А. Громову, немедля ответить на интересующие её вопросы в связи с этим.

Согласно ст. 39 закона РФ «О СМИ» редакция имеет право запрашивать информацию о деятельности государственных органов... их должностных лиц. В данном случае редакция подобного запроса не осуществляла. Это и было пояснено журналисту. В ответ она заявила, что её все знают в прокуратуре края, что она «прокатит Игоря Анисимова по всем СМИ» и мало ему не покажется. Тогда и родился вопрос в её сторону: «Вы мне угрожаете?».

Далее по тексту автор пишет: «А в прокуратуре Игорь Анисимов сообщил, что материалы проверки потеряны, но УМВД края дано указание материалы эти восстановить». И затем Ирина Жигулина вздыхает: «Вот так: замученные люди — замученные дела». Из этого читатель может сделать вывод, что прокуратура Центрального района утратила важные документы, касающиеся человеческих судеб, и обязала УМВД России по краю их восстановить.

Следует пояснить, что 19 июля 2013 года в прокуратуру Центрального района Читы пришел отец А. Громова и сообщил, что проверка по факту ненадлежащего оказания медпомощи его сыну не проводится. После этого прокуратура запросила из УМВД России по г. Чите материалы процессуальной проверки по делу и выявила, что там их не могут найти. Это и послужило основанием для прокурора района направить в УМВД России по Чите требование о восстановлении утраченных материалов проверки.

Сотрудникам полиции вскоре удалось разыскать эти материалы в архиве и представить для надзорной проверки в прокуратуру. Здесь после их изучения пришли к выводу, что постановление об отказе в возбуждении уголовного дела вынесено незаконно.

В связи с этим 12 августа 2013 года оно было отменено прокурором района, и материалы направлены для проведения дополнительной проверки, включая проведение экспертизы. Также в адрес начальника УМВД России по г. Чите внесено представление с требованием привлечь виновных должностных лиц к дисциплинарной ответственности.

Автор публикации приписывает Игорю Анисимову слова: «И не вздумайте ходить к моим помощникам», сказанные ей на прощание. Дело в том, что и.о. прокурора Центрального района Читы стало известно, что журналист Ирина Жигулина самостоятельно обращается к одному из его помощников и настойчиво пытается получить у него информацию о ходе прокурорской проверки по интересующему её вопросу. Согласно п. 2 ст. 5 федерального закона «О прокуратуре» прокурор не обязан давать каких-либо объяснений по существу находящихся в его производстве дел и материалов, а также представлять их кому бы то ни было для ознакомления. В связи с этим Игорь Анисимов как руководитель прокуратуры района предложил И. Жигулиной через редакцию газеты официально обратиться в прокуратуру района с запросом, а не ходить в кабинет к этому помощнику и звонить ему.

С нашей точки зрения, между прокуратурой края и редакцией газеты «Читинское обозрение» установилось хорошее взаимодействие в целях укрепления законности и правопорядка в регионе, правового просвещения граждан. Полагаем, что оно и далее будет строиться на основе требований действующего в этой сфере законодательства.

Анатолий Усков, старший помощник прокурора Забайкальского края по взаимодействию со СМИ и общественностью, советник юстиции.

Различие всего в одну букву, а в ней — судьбы людей «Я обращаюсь с требованием веры...» Так назывался материал в «ЧО» №35, в котором автор «ЧО» И. Жигулина описала жизнь бывшей наркоманки Ирины Ивченко. О том, как лишилась родительских прав. О том, как сейчас пытается эти права вернуть. Признаемся: за исправившуюся мать держали кулачки всей редакцией, пока... не услышали в трубке дрожащий голос 10-летнего Гоши: «Зачем вы всё это написали? Я не хочу жить с Ирой! Оставьте нас с мамой в покое!». Выяснилось: Ирой Гоша называет биологическую мать, а мамой — Любовь Михайловну Лаптеву, законного опекуна, бабушку по отцу, которая растит его с трёх лет. И вот Гоша и Любовь Михайловна в редакции — пачкой документов и решений судов опровергают факты, тщательно отлакированные теми, кто обращался к нам с требованием веры.

Другая правда

«Автор Жигулина написа­ла материал со слов И.С. Ивченко, не утруждая себя провер­кой фактов и соответствую­щих документов. Самое страш­ное — журналист не позаботи­лась о последствиях для 10-лет­него ребёнка. Все подробности жизни ребёнка и моей стали общественным достоянием, при этом всё написанное ничего об­щего с реальностью не имеет», - выдержка из письма Любови Михайловны в «ЧО», которое она потребовала опубликовать в качестве опровержения. И далее — к фактам: «Взывая поверить ей, Ирина Ивченко забыла, как сама же отказалась от ребёнка».

Проверить это просто. Вот решение Центрального районного суда г. Читы от 24.01.2007 года, а в нём чёрным по белому: «Ответчик Ивченко И.С. в судебное заседание не явилась, о рассмотрении дела надлежаще извещена. Представила в суд заявление с просьбой рассмотреть дело в её отсутствие». То есть, на тот момент она была согласна, что ребёнок будет передан бабушке со стороны отца. Этим же решением суда она была лишена родительских прав, и Гошу передали Л.М. Лаптевой. Бабушку по матери Лидию Игоревну Морозову, которая сегодня так активно вместе с Ириной борется за ребёнка, тогда судьба малыша особо не беспокоила. Иначе почему законный опекун не Лидия Игоревна?

«В материале Жигулиной утверждается, что на Ивченко было оказано давление со стороны опеки, тётки, у которой она проживала с Гошей после освобождения из тюрьмы. Но почему-то ни словом не об­молвилась, как и почему мальчик оказался под опекой, - продолжает Любовь Михайловна.

- Ивченко просто бросила ребёнка в реабилитационном центре «Надежда» на КСК, а сама уехала в Омск. В центре Гоша пробыл около трёх месяцев. Оттуда мне позвонили и сказали, что если я не заберу ребёнка, то его направят в детский дом. Матери его не отдавали, т.к. она была в неадекватном состоянии. С Ириной мы пришли в центр вместе, потом она со сло­вами: «Ему будет у вас лучше» уехала на маршрутке, а я привела Гошу к себе домой».

Война: начало

«Все заботы о Гоше я взяла на себя, даже забрала исполнительный лист у приставов на алименты. Пожалела Ирину — с чего ей платить, всё время в тюрьме. Вот справка о её трудовой дея­тельности, тут указано, что из шести лет заключения она работала всего год и восемь месяцев. У меня же была пенсия, работа плюс пособие на ребёнка. Но когда мальчик пошёл в первый класс, мне пришлось оставить работу в многопрофиль­ном лицее №12, где я отработала педагогом 20 лет. Гошу нужно было водить в школу, на секцию дзюдо, в музыкальную школу, где мальчик занимается по классу «аккордеон», имеет множество грамот и наград, занимает призовые места на различных музыкальных конкурсах. Нам стало трудно жить на 15 тысяч. Ведь нужно платить и за квартиру, и за Интернет, и за телефоны, одевать-обувать мальчика».

Отношения между родственниками были ещё сносными. Любовь Михайловна отпускала Гошу с Ириной и Лидией прогуляться в город, в зоопарк. «Договорились, что Ивченко и Морозова будут давать на мальчика по четыре тысячи в месяц, тогда мы сможем сводить концы с концами. Деньги мы от них получали в течение нескольких месяцев, потом они про Гошу забыли. В марте этого года я отнесла исполнительный лист приставам», - рассказывает опекун. В службе подсчитали сумму общей задолженности И.С. Ивченко по алиментам за все годы — почти 400 тысяч рублей (по прожиточному минимуму на ребёнка).

И тут отношения с опекуном резко испортились. Уже в апреле Ирина подала иск в Черновский районный суд о восстановлении её в родительских правах (правда, во время судебного заседания попросила иск отозвать). Странным кажется указанное в определении суда от 25.04.2013 г. утверждение Ивченко, что она имеет стабильный ежемесячный доход в 15 тысяч, но при этом... стоит на учёте в центре занятости. Как такое возможно? «С марта мы алиментов получили от силы, может, тысяч десять. Один раз даже 10 рублей прислали! По моим сведениям, Ирина работает в ЧП своей матери, которая занимается организацией экскурсий для учащихся образовательных учреждений. Только как допускается к работе с детьми Ивченко, имеющая четыре судимости и приличный стаж наркомании?» - разводит руками Любовь Михайловна.

«Не хочу с ней жить»

Накануне апрельского суда специалисты комитета образо­вания Читы провели психологи­ческое исследование Гоши, чтобы определить степень его эмоциональной привязанности к биологической матери. Вот выдержка из справки о результатах исследования от 22.04.2013 г.: «...анализ показал, что мальчик в свою семейную группу вклю­чает «маму» (опекуна Лаптеву Любовь Михайловну). Она является для него значимой фигурой. Отзывается о «маме» с теплотой, уважением и чувством гордости. Ребёнок с увлечением рассказывает, как они организуют свой досуг: много времени проводят на природе, посеща­ют культурно-развлекательные комплекса, путешествуют в Италию, Австрию, Голландию, Казахстан, Китай, Германию и т.д. У мальчика диагностируется высокий уровень эмоциональной привязанности к опекуну Лаптевой Любови Михайловне».

Из этой же справки об отно­шении Гоши к И.С. Ивченко: «...мальчик не включает мать в свою семейную группу, при выполнении заданий самостоятельно о матери не упомина­ет... Ребёнок проговаривает, что гораздо ранее испытывал по отношению к матери чувство обиды («...за то, что она меня бросила»)... В процессе беседы Георгий называет свою маму «Ирой», говорит о том, что «Ира врёт много, у них какая-то вера, вроде секты, я был в их церкви, они меня насильно туда затащили, сидели на скамейках, слушали молитвы...». На вопрос о возможной встрече с матерью отвечает категорическим отказом: «Я не хочу с ней жить, общаться тоже не хочу, если меня отдадут, я убегу домой к «маме»... «Маму» (Любовь Михайловну Лаптеву) я люблю». Результат исследования: низкий уровень эмоциональной привязанности к матери Ивченко Ирине Сергеевне». Во время заседания Гоша разговаривал с судьёй в присутствии педагога и всё это повторил.

«Все эти факты почему-то не проверила журналист Жигулина, её не интересовала судьба ребёнка, которого она и не видела. Для неё были важны слезливые покаяния Ивченко. Мало того, Ивченко и её мама принесли этот номер газеты в школу. Зачем?! Как на это отреагируют одноклассники Гоши, подумать страшно. Если с Ивченко спроса никакого, так как из 34-х лет полжизни она провела за решёткой, то журналист обязана была проверить все факты, встретиться с нами. Или она выполняла заказную работу? Образ любящей матери у Жигулиной удался на славу», - тоже фрагмент из письма-опровержения Л.М. Лаптевой в «ЧО».

«Сядут в круг и молитвы кричат»

Любовь Михайловна убежде­на: причина появления материа­ла о «страдалице Ирине» - пред­стоящее судебное заседание. Те­перь с законным опекуном Л.М. Лаптевой судится вторая бабуш­ка, Лидия Игоревна. Она требу­ет определить порядок общения с внуком. Из искового заявления Л.И. Морозовой от 25.07.2013 г.: «Я покупаю ребёнку вещи, по­дарки, при общении с ним вожу его в музеи, кинотеатры, чита­ем книги, я делаю всё для его раз­вития и интересного проведе­ния досуга. Ответчица не же­лает предоставлять мне время для общения с ребёнком, ничем не объясняя своё поведение. Из-за немотивированных поступ­ков Лаптевой страдает ребё­нок». Далее бабушка просит суд определить следующий порядок общения с внуком: все летние каникулы и каждые выходные. Мнение Гоши снова не в счёт.

А опыт общения с родственниками у него есть. Несколько раз, ещё до конфликта, Гоша оставался ночевать у И.С. Ивченко и её мамы. Однажды позвонил Любови Михайловне: «Мама, они ушли. Звали меня в свою церковь, но я не пошёл. Остался с тётей Олей (сестра бабушки)». Можно представить возмущение опекуна: «Зачем брать ребёнка на выходные, чтобы уходить в церковь «Спасение во Иисусе», бросая его одно­го? Он гиперактивный, за ним глаз да глаз».

Гоша кивает: «И не церковь это, а секта какая-то, сядут в круг, кричат молитвы на непонятном языке и меня заставляют. А я хочу домой, к маме». «Вы поймите, Гоша сам отказался от общения с родственниками. Я ему этого не запрещала, - вздыхает Любовь Михайловна.

- Да и зачем мне настраивать ребёнка против родной матери? Он, когда вырастет, меня же в этом и обвинит».

На иск Л.Г. Морозовой комитет образования администрации городского округа «Город Чита» дал суду рекомендацию по определению порядка общения с ребенком. В нём чётко указано, что общение бабушки и внука исключено по месту её проживания, т.к. с ней совместно проживает Ивченко И.С, утратившая право на общение с ребёнком. Комитет определил такой порядок: два раза в месяц по четыре часа и только в присутствии опекуна, при этом учитывая желание ребёнка, его состояние здоровья. А желания такого, как выясняется, нет.

Дойти до Малахова

«От Гоши я никогда ничего не скрывала, кто он, кто его родители. С тех пор, как научился читать и что-то понимать, мы с ним по-взрослому обо всём говорим. Он очень умный. И мне очень больно, что, не разобравшись ни в чём, не поговорив с нами, журналист Жигулина грубо вмешалась в нашу личную жизнь, довела меня и Гошу до нервного срыва, - защищает себя и ребёнка Любовь Лаптева. - Кроме того, в своём материале журналист говорит о том, что ситуацию взял под личный контроль уполномоченный по правам ребёнка в Забайкальском крае Сергей Сиренко. Если это так, хочу спросить: чьи права он защищает - матери, кото­рая начала бороться за ребёнка, испугавшись выплаты алимен­тов, или права самого ребёнка?»

...Мы не знаем, чем закончит­ся эта история. Однако настрой у Ирины Ивченко весьма опре­делённый: «Это война. И мы до Малахова дойдём, если надо».

Только надо ли это Гоше?!

...Случайно встретившись в редакции с сыном, Ирина не кинулась его обнимать. Никто из взрослых, правда, момента встречи не заметил, но сам Гоша рассказал: «Вы же видите, что они (И.С. Ивченко и Л.Г. Моро­зова) спрятались от нас с ма­мой за цветами в другой сторо­не зала. А ведь видели меня точ­но». Рассудительный не по годам мальчишка почувствовал дет­ским сердцем всю «силу» мате­ринской любви. Она не шла ни в какое сравнение с той, которая доказывалась в материале о тре­бовании веры.

- Гоша, а чего ты хочешь?

- Спокойно жить. Чтобы они от нас с мамой отстали.