Дети в форме не означают ничего страшного — разбор недели

Вторую майскую праздничную неделю пережило Забайкалье. К сожалению, не обошлось без грустных новостей про вандалов, осквернивших памятник Победе, но в целом 9 Мая отметили традиционно широко, красиво, а главное без происшествий. Из самых популярных новостей недели, не касающихся Дня Победы, стоит отметить массовую драку водителей на Десятке, приговор экс-министру здравоохранения края Михаилу Лазуткину, действующие кадровые перестановки в минздраве, а также чрезмерную бдительность прокуратуры в вопросах поборов в детсадах. Своим взглядом на эти и другие события недели делятся журналисты и редакторы «Чита.Ру».

До момента, пока не встала в колонну Бессмертного полка, было спокойно и немного грустно: два замечательных портрета бабушки и дедушки в руках, на ярко-голубом фоне, с белым голубем. Два портрета, а людей больше 20 лет уже нет. Смотришь на портрет и узнаёшь взгляд, вспоминаешь вкус мятных леденцов и аккуратный стук чугунной сковородки на плите.

Но стоило сделать первые шаги по Выставочной среди сотен таких же людей с портретами — и в груди сжалось так, что тут я вам не расскажу даже. Ты как будто встаёшь рядом с дедом, который никогда не говорил с тобой про войну, и в паре километров через площадь Ленина в Чите шагаешь до Берлина. Ёкает ли? Замирает.

А рядом – бабушка, молодая и звонкая, пережившая раскулачивание и спокойно заходящая в раскалённую доменную печь ремонтировать, потому что иначе страна не справится.

Я не слышала «Журавлей», под которых мы шли, но в глазах сидевших на трибунах видела слёзы. Спасибо вам за сопричастность, за понимание, за то, что фронтовой путь 20 с лишним тысяч человек, что были в этот день на портретах в Чите, важны для вас также, как для нас – до кома в горле, до слёз.

Если сомневаетесь, идти ли в Бессмертном полку на следующий год – идите. Потому что так тесно мы к родным людям подходим редко. Особенно к тем, к кому уже так просто не подойти.

Каждое 9 Мая я обещаю себе уж на будущий-то год точно запереться дома и слушать Окуджаву, но потом опять весна на белом свете, я беру вместо шинели гвоздики и иду на Мемориал. Вероятно, это от незнания, что ещё делать с подступающими к горлу торжественностью и гордостью.

Там я, конечно, вижу детей в военной форме и то, что от года к году их становится всё больше. И ещё в прошлом году я была на стороне тех, кто воюет с их родителями, ну, как умеет, воюет — спорит с друзьями за ужином и со всеми в соцсетях.

Но в этом мне, наконец, стало понятно, и я даже выдохнула — господи, никакая это не романтизация образа войны. Ну нет такого пользовательского сценария — дай-ка я куплю Светланке форму, будет красивая военная девочка во дворе, потом ещё на СибВО съездим, там тоже пусть все на неё посмотрят и поймут, как это здорово — война.

А есть простое, ничем не отличающееся от моего, желание праздновать Победу — ну, тоже как получается. У нас, много десятков лет смотрящих утром на парады, вечером — на фейерверки, не очень много умений праздновать. Мы пьём, поём и плачем под привычные военные фильмы. Ну, научились в последние годы ходить в Бессмертном полку. И ничего из этого, честно-то говоря, пока непонятно детям. Ну, пусть и они знают, что день — особенный, праздник, нарядим их.

И есть, наверное, кроме желания праздновать, вполне оправданный страх — не смочь без ушедших прадедов объяснить детям ни про войну, ни про Победу. Мы, по большому счёту, и не объясним. Ни в гимнастёрках, ни без них. Но пока нам кажется, что можно за эту атрибутику уцепиться, и как-то на ней протянуть, как тянули уже после Советского Союза на советской школьной форме. Недолго.

Перед самым Днём Победы читинцы обратили внимание на пунктуационные ошибки на памятнике героям Великой Отечественной войны на мемориале боевой и трудовой славы забайкальцев. Выглядит это так.

На следующий день, а это был понедельник, мы, естественно, спрашиваем про мемориал в мэрии. А в мэрии говорят «Ой... ну это точно не мы», но видно, что пока слабо соображают, что происходит и когда всё это началось. Кажется, в девяностые. Но это не точно.

Ещё через день, уже 8 мая, нам дали более развёрнутые ответ, который и объяснил что-то, но и запутал всех нас ещё дальше в то же время. Во-первых, мы узнали, что памятник называется «Миг Победы» — отлично. Во-вторых, что запятые там не нужны по правилам монументальной скульптуры — тоже хорошо. В-третьих, стихи были помещены на постамент в конце апреля 1975 года по инициативе командующего Забайкальским военным округом Петра Белика — тогда в конце предложений стояли точки, а в центре надписи даже была запятая. Это действительно так, у «Чита.Ру» есть тому фотосвидетельство.

А вот дальше было сказано: «В 1976 году надпись была снята по причине того, что по правилам монументальной скульптуры на надписях пунктуация не ставится. Дело в том, что в монументе стёрты границы видов и жанров, главное при взгляде на произведение искусства – суть и внутреннее содержание образа».

И вот тут есть вопрос, потому что та же самая надпись обнаружена нами не только на снимках 1978 года (один из них вы видите выше), но и на открытках 1986-го. Причём хорошо видно, что к середине восьмидесятых точки и часть букв облетели с памятника, как листья с вяза - то ли естественным образом (были плохо закреплены), то ли шпана помогла.

А ещё очень хорошо видно, что в первой версии надпись была выполнена гораздо лучше в эстетическом смысле, выровненная по краям, уместным, острым как штык шрифтом, да ещё и на красном граните, вместо которого сейчас какая-то краска.

Какой урок из всего этого следует всем нам извлечь? Очень важный - никогда никому не давать реконструировать важнейшие в истории города архитектурные объекты без общественного контроля. Никогда и никому. Запятых, может быть, больше не станет, но гранит отстоять мы точно сможем.

Проживать губернаторов в последнее время для забайкальцев стало подобно тому, как они проживают год. Когда срок прошлого, запомнившегося только плохим, подходит к концу, президент страны Владимир Путин торжественно представляет нового. Такого бодрого, вселяющего практически во всех надежду. Всем кажется, что именно он станет решающим в судьбе региона. Немногих пессимистов все дружно линчуют. Срок постепенно начинает идти, эйфория сходит на нет вместе с наступлением традиционных для региона проблем – пожаров, наводнений, задержек зарплат бюджетникам, неоднозначных решений, принимаемых в Москве и автоматически поддерживаемых в регионе. И, вот, к закату своего срока год стал таким же мерзким как прошлый, если не хуже. Но, к счастью, Владимир Путин снова появляется на голубом экране на фоне Кремля и представляет нам новый год, который обязательно будет лучше прежнего.

Я встречаю старт работы уже третьего путинского ставленника в качестве врио губернатора, до этого наблюдал, как это кольцо дважды замкнулось. На мой взгляд, сейчас у очередного врио идёт ещё первый этап – одобрения и ликования, но будут и другие. Хватит ли этого заряда до сентября, станет понятно только во время выборов, но для этого у него есть одно сильное оружие, какого не было у Ждановой и Ильковского – его работа или работа его команды с аудиторией. Я не пиарщик, чтобы оценивать её качество, но как журналист могу сказать, что выглядит это весьма и весьма круто.

Сегодня, когда охват населения страны интернетом достигает 72%, зачастую имидж политика или чиновника создают не столько его действия, сколько качество их освещения во всех источниках информации в Сети. А если действия и освещение проводить максимально грамотно, то можно вообще ни на день не уходить из лент новостей информагентств или соцсетей. Как пример, достаточно лишь отчитаться в инстаграм (запрещённая в России экстремистская организация) про ситуацию с пожарами, сходить покушать буузы в Одора или выйти на площадь Ленина к брейк-дансерам, как твоё лицо попадает на глаза доброй половине твоих потенциальных избирателей. У тех создаётся впечатление, что чиновник сделал что-то серьёзное на благо региона, хотя по факту лишь записал видео в инстаграм (запрещённая в России экстремистская организация), поел бууз и поболтал с танцорами.

Мы должны отдавать себе отчёт, что всё это говорит не о том, насколько менеджер способен или нет справиться с проблемами миллионного региона, а лишь о том, что его пиар-кампания ведётся достаточно хорошо. Оценивать работу нужно по конкретным действиям.

В ноябре 2018 года назначенный на пост главы Забайкалья Александр Осипов съездил в Улётовский район и познакомился с делами на местном молокозаводе компании «ЗабайкалАгро», который производил продукцию под брендом «Дали видали». Предприятие с кредиторской задолженностью в 60 миллионов рублей было на стадии банкротства, и новый руководитель региона поручил корпорации развития края завод спасти.

Гендиректор корпорации Александр Бирюков тогда заявил, что предприятие можно сохранить, если создать управляющую компанию, которая будет контролировать закупку сырья и реализацию продукции.

Через полгода вдруг выяснилось, что всё бессмысленно. «При правительстве губернатора было решено молокозавод продавать не по частям, а одним лотом – и здание, и оборудование, чтобы кто-то всё-таки продолжил эту деятельность, возобновив работу по производству молочной продукции», – написала газета «Улётовские вести».

Инициатива продать завод целиком в надежде на спасение производства выглядит ещё более сомнительно, чем попытки сохранить предприятие за компанией «ЗабайкалАгро», потому что у старого владельца хотя бы был план по созданию собственной животноводческой фермы. Её собирались построить на федеральную субсидию ещё в 2012 году. Ферма должна была закрыть потребность в сырье, но при губернаторе Равиле Гениатулине идея прогорела, потому что он ушёл в отставку до того, как успел подписать нужные бумаги.

Помощь предприятию обещали и чиновники в правительстве Константина Ильковского, и подчинённые Натальи Ждановой, но в итоге 5 лет молокозавод был вынужден закупать сырьё малыми объёмами у местных фермеров. Слабый оборот средств привёл к большим долгам и банкротству. Собственная ферма у завода так и не появилась, а потому предложение Бирюкова решить проблемы созданием управляющей компании выглядело чем-то мифическим и недальновидным.

Александр Осипов, видя это, мог отдалиться от ситуации на заводе или сказать, что ничего не выйдет. Но он почему-то предпочёл связать своё имя с закрытием предприятия, о котором можно говорить уже сейчас – вряд ли кто-то захочет выкупать завод в районе, где нет сырьевой базы для производства. Так что будем считать спасение Улётовского молокозавода первым поручением Осипова, которое ушло в пустоту.