Защита медиков, дистанционка и другая туфта — в разборе событий недели

На этой неделе власти заявили, что у медиков всё в порядке с деньгами за коронавирус и со средствами защиты от него, Егор Пономаренко признал, что получил 25 миллионов за спорный дизайн-код, а редактор «Чита.Ру» понял, что дистанционное обучение - полная туфта. Об этих и других событиях — в разборе редакции ИА «Чита.Ру».

Глава города по обычаю своему всегда приходит на помощь и активно участвует во всех городских мероприятиях. Ещё вчера он в строгом костюме поднимал забор, снесённый внезапным ураганом, а сегодня убирает фонтан в заброшенном сквере Любви и верности.

Министр здравоохранения Забайкальского края Анна Шангина на этой неделе заявила, что в регионе всё в порядке со средствами индивидуальной защиты (СИЗ) для медиков: «В настоящий момент острого дефицита по средствам защиты мы не видим».

Это второе русское чудо, только забайкальское. Как смертность от коронавируса в России и бывших союзных республиках в десять раз ниже мировой, так и в Забайкалье всё в порядке, нет проблем с СИЗ. Во всей стране десятки жалоб, а у нас всё хорошо. И это ещё одна красивая история, за кадром которой медики стирают одноразовые медицинские маски. Я таких знаю лично. И, честно говоря, подозреваю, что министр здравоохранения тоже.

Вероятно, если бы мы с такой силой не имитировали, насколько у нас всё в порядке, у нас было бы лучше. Но вся эта махина запущена без возможности проверить сослагательное наклонение.

Поэтому губернатор встречается с медиками, довольными полученными ковидными выплатами. Как было бы, если бы Александр Осипов встречался с недовольными, никто не знает. Но мы точно знаем, что эти медики есть и они вместо губернатора общаются, в частности, с Первым каналом.

Поэтому минздрав вляпывается в скандал с наркологическим диспансером, где дело доходит до голодовок пациентов на карантине. Мы бесконечно даём минздраву возможность высказаться по этому и прочим поводам, но он отказывается, проявляя ту же инертность, которая спровоцировала ситуацию в наркологии.

Мы также не знаем, как было бы, если бы в регионе нормально работала пресс-служба правительства. Но я полагаю, что тогда мы знали, например, сколько из числа заболевших в Забайкалье медиков, и тогда, может быть, на них, приезжающих на вызовы, не накидывались неадекватные граждане. А, может быть, и накидывались. Но никто не изображал бы третье чудо - отсутствие заразившихся медиков на фоне почти 800 зафиксированных случаев. А так региональные власти полмесяца делают вид, что этого вопроса (и многих других) нет, а они в домике.

И из этого домика натягивают на Забайкалье лакированную действительность, которая с высоты птичьего полёта выглядит прилично, но изнутри то и дело рвётся в разных местах. А в зияющих дырах оказываются живые люди в постиранных и высушенных на батарее одноразовых масках.

Совладелец и директор фирмы «Региональный центр компетенции по вопросам городской среды» Егор Пономаренко 22 мая в передаче «Несогласованный вопрос» на «ЗабТВ» прокомментировал скандал вокруг дизайн-кода Читы. За 7 минут предприниматель успел сделать сразу несколько сенсационных заявлений, но самым значимым из них стало подтверждение стоимости выполненных им работ – 25 миллионов рублей. Прежде эту цифру официально не называли.

К сожалению, история дизайн-кода Читы приобрела массовое внимание только при появлении на сайте мэрии работы общественника Максима Резвых, хотя редакция «Чита.Ру» её поднимала гораздо раньше. Возможная оплата бесплатной работы, конечно, вызывает недоумение и раздражение. Но если даже допустить, что Пономаренко прав, и его работа не имеет отношения к работе Резвых, ситуация мало меняется – вопрос по обоснованности цены по-прежнему открыт, так как она не может до 10 раз превышать стоимость услуг топовых российских дизайн-студий. И задавать его нужно не центру компетенции, а Фонду развития Забайкальского края и администрации губернатора.

Фонд развития – это некоммерческая организация, учреждённая правительством региона для аккумуляции и распределения пожертвований от крупных компаний, вроде «Норникеля», БГК и РЖД. Те, в свою очередь, жертвуют средства не только из своих добрых побуждений, но и согласно договору о сотрудничестве с региональными властями, которые взамен дают им налоговые послабления.

К примеру, «Норникель» за 10 лет намерен передать в фонд 3,29 миллиарда рублей – ровно половину от сэкономленного благодаря льготе на налог по имуществу с Быстринского ГОКа. А у них ещё есть льготы по налогам на прибыль и добычу полезных ископаемых. Называть такие пожертвования в фонд частными деньгами по меньшей мере некорректно.

Так потихоньку от разных компаний в фонде в 2019 году собралось более 600 миллионов рублей. В каком-то объёме эти средства распределяют напрямую из администрации губернатора Забайкальского края, по части денег решения принимают сами жертвователи. Кто взял на себя ответственности согласовать закупку дизайн-кода, неизвестно. Но принимать её должен был фонд развития. И принял ещё осенью 2019 года, перегнав центру Пономаренко 25 миллионов рублей.

Сейчас, когда внимание к теме максимально приковано, нужно всем осознавать, что история с дизайн-кодом Резвых – это только одна и не самая важная плоскость наболевшей проблемы региона. Проблемы с полной закрытостью фонда от забайкальцев, в чью пользу и жертвуются деньги. И все обещания губернатора Александра Осипова сделать его работу прозрачной, открыв отчёты за прошлые годы и создав рабочую группу для принятия решений по деньгам, пока только пустые обещания, которым через пару месяцев исполнится уже полгода.

Пока эти обещания не исполнены, скандалы продолжатся – информацию о подобном распределении общественных средств в современном мире скрыть почти невозможно. Ширма из НКО больше не работает, как бы того кому-то не хотелось.

По итогам прошедших трёх месяцев я совершенно убеждённо утверждаю — туфта это ваше дистанционное образование. Профанация для одних и мука для других.

Учителя вместо нормальной урочной работы получили возню с деревянными сайтами, преобразованием наработанных материалов в контент, виснущими видеоконференциями и всё это в условиях выматывающего ненормированного графика. Программа учебного года по факту не пройдена, аттестация учеников не объективна, образовательный процесс к концу года напоминает руины, всё и всех теперь нужно приводить в исходное рабочее состояние. Осенью разберёмся.

Ученики, оставшиеся без уроков, без учительской помощи и учительского контроля, растерянно смотрят в учебники, обмениваются результатами заданий «ВКонтакте» и дёргают задания по рисованию из интернета. Многие просто не делают ничего — потом разберёмся.

Родители дёргаются и нервничают, потому что объяснить и проконтролировать — теперь это их задача. Но многие, я полагаю, просто не делают ничего — потом разберёмся.

Выпускники и приёмные комиссии глядят в будущее с дрожащими коленями и стальным привкусом во рту, как глядит в ослепляющую дверь самолёта человек, впервые прыгающий с парашютом.

Поэтому любые разговоры про реальное внедрение дистанционного образования на постоянной основе сейчас могут вызывать только нервный смех. В этом случае синонимом слова «дистанционное» становится слово «никакое».

Одна из важнейших задач, которые выполняет школа — научить человека учиться. Давайте признаемся, дистанционное образование в этом деле не только бессмысленно, но и губительно. Хороших всем каникул, и пусть следующий учебный год будет счастливым, настоящим.

Общественники на этой неделе забрались на горки, установленные на площади Декабристов, едва оттуда не брякнулись и попросили их тщательно проверить. Снести эти горки к чёртовой матери они просили раньше. Суд, слава богу, отказал.

Теперь вот горки надо проверить и непонятно, что с ними сделать потому что такие объекты должны устанавливаться: а) в загородных парках, где есть инструкторы; б) в торговых центрах при наличии матов.

Для детей, скажу вам по секрету, опасно всё: турники, качели, заборы, деревья, собаки и камни. Горки на площади Декабристов, разумеется, тоже опасны, как и любые другие горки в мире.

Безопасность детей - это очень удобная обёртка, в которую очень удобно упаковать борьбу с кем и чем угодно. Её в России уже использовали для ограничений интернета, ответных мер США и запрета музыкантов. Но конечная цель просто терялась. Какие там дети, когда на уме у прикрывающихся ими людей совсем другое.

Здесь, мне кажется, та же самая борьба, целью которой должны стать отнюдь не счастливые дети.

Министерство природы Забайкальского края проведёт проверку из-за жалоб на загрязнение реки Амазар в Могоче. Так река выглядит сейчас. Так она выглядит каждое лето, наверное, последние 10 лет. И каждый раз проверки как будто безрезультатны.

Это мой родной город, я до сих пор каждый год езжу туда к бабушке. А наш дом как раз стоит на берегу этой грязной реки. Но так было не всегда. Я всё детство провела там. И вода была прозрачной, а лёд зимой очень чистым.

Летом я училась плавать, мы делали с дедушкой из бутылок ловушки для гольянов и лежали на камнях в ожидании вкусного ужина для кошки, пасли там же бабушкиных коров, ловили бабочек, запускали «блинчики» камешками. Зимой я там училась кататься с братьями на коньках, а однажды весной провалились под лёд у берега и бежала мокрая домой быстрее переодеться, чтобы никто не ругал.

Мы уехали из Могочи, когда я ещё училась в школе. Но каждый раз, когда я туда приезжаю, беру собаку, и мы идём на тот самый берег. Только он уже не такой. Уже не искупаться в холодной горной речке, не доплыть до островка, который «вырос» прямо посреди русла, рыб совсем невидно, а зимой никто не делает проруби, чтобы набирать воду.

Когда идёшь по красному мосту, уже не остановишься, не сядешь, свесив ноги, чтобы наслаждаться прозрачной водой. Теперь можно остановиться, чтобы сверху увидеть весь ужас происходящего.

Теперь там моют золото, сливают отходы, а ежегодные проверки уверяют - показатели в норме. Даже если видят отклонения, то они, как правило, небольшие, а предприятию просто дают предписание всё исправить. И всё по кругу. Думаю, очередная проверка минприроды и в этот раз не спасёт мои детские воспоминания, а летом, когда я приеду, речка будет такой же коричневой.