Кто остался в Старом Олове — репортаж из глубинки

Косяк лошадей на подъезде к Старому Олову дружно направлялся от села в сторону трассы. У гнедых и вороных шерсть поблёскивала на солнце. На чернышевских степных просторах за 80 километров пути это была вторая встреча с животинкой на пастбище. «Негусто», – хотелось сказать невидимому собеседнику, ибо в былые времена только отар в районе было – не сосчитать. Разогнаться косяку не дали: парнишка на мотоцикле махом развернул лошадей обратно к селу, и они послушно сменили направление.

Старый Олов встретил солнечной и тихой погодой. Той самой, что зовёт в огороды на картошку, чтобы по теплу и вёдру (просторечие - тёплая ясная сухая погода) управиться с главной осенней работой. Пока ехали по центральной улице, казалось, что крепко держатся дома друг за дружку, пустырей как будто немного. А потом пошло обыденное сельское: то дом брошенный, то кирпичное здание разбитое, да и на улице тишина, ребятишек, и тех не видно.

Яндекс.Картысело Старый Олов

Материал «Крупинки» Старого Олова» был опубликован в 37-м номере газеты «Земля» от 15 сентября. Другие тексты издания можно найти на сайте газеты.

«Они у нас сегодня дома учатся: в школе ремонт отопительной системы идёт», – поясняет специалист сельской администрации Татьяна Ильина, через неё и начинаем знакомиться со старинной забайкальской деревенькой с интересным названием.

Вообще-то «олов» с эвенкийского означает «место, богатое рыбой». Рыба в речушке Олов, что протекает прямо по селу и впадает в Куэнгу, не ловится, да и озёр поблизости не замечено. Ну да предки зря название не дадут, значит, ловилась когда-то рыбка.

А самым главным «уловом» сейчас старооловцы считают квитанции за вывоз твёрдых коммунальных отходов, что неожиданно пришли на местную почту. Куда обратятся люди в селе в таком случае? Конечно, в сельскую администрацию с вопросами. Почему никто договор не заключал? Почему платёжные квитанции по числу зарегистрированных? Откуда взяли данные?

К ответам на каждый из этих вопросов, как говорится, не подкопаешься. Договор по закону заключается в одностороннем порядке, и никто людей спрашивать не собирался. Данные взяты из базы «Читаэнерго» на основании соответствующего договора, и тоже по закону. Кроме всего прочего, ООО «Олерон+» – региональный оператор, соответственно, никак не в подчинении местной власти.

«Информация была в районной газете, объявления, график, но до людей не «доходило», пока квитанции не пришли. Конечно, по-хорошему надо было регоператору с людьми встретиться, машина для сбора мусора к нам приезжает в последнюю субботу каждого месяца с 13 до 15 часов и до сих пор уходит практически пустая. Боюсь, что скоро по суду начнут задолженность ликвидировать, и тут самыми уязвимыми пенсионеры окажутся. С них проще всего высчитать. Во многих семьях платежи большие, потому что бывает, что зарегистрировано 10 человек, а живут всего трое», – комментирует Татьяна Александровна.

Беседуем, и ловлю себя на мысли, что наклонная плоскость для каждой забайкальской деревушки, – как заданная кем-то программа, из которой захочешь, да не выйдешь. «Когда-то у нас в Старом Олове четыре медика было, акушерка, родильный зал, а теперь один фельдшер, которому справляться тяжело. Ушла в отпуск, – обходись, как придётся. В прошлом году новый ФАП поставили, там и квартира для медицинского работника есть, а дождёмся ли? Слушаем про программу «Земский доктор» да мечтаем.

Сберкасса была – не стало. Теперь выездной банк приезжает по вторникам на два часа. Если водитель в отпуске, то никто не едет. Ждём. Когда-то в Старом Олове больше тысячи жителей насчитывалось, сейчас зарегистрировано 810, по факту меньше живёт. Сельскохозяйственных предприятий нет, только один фермер зарегистрирован – Михаил Альбертович Рязанцев», – делится Татьяна Александровна.

Это «роковое» число «810» сыграло со старооловцами злую шутку. Действующая программа по устранению цифрового неравенства включает сёла с населением от 250 до 500 человек. Расположенные рядом Кадая и Новый Олов подошли, а старооловцы ни с чем остались. Не повезло с интернетом, а надеялись, искали для рабочих квартиру с банькой, нашли, а вот такая вышла незадача. В итоге школьные педагоги оплачивают получение интернет-услуги через модем, а весеннее дистанционное обучение осуществлялось через родителей: те приносили выполненные задания, а учителя проверяли.

По давней привычке искала в Старом Олове «соль» – людей, чья судьба тесно связана с маленькой деревенькой так, что их уже не отделить друг от друга. Первая встреча – с совхозным механизатором Вениамином Фёдоровичем Фёдоровым, который на своей малой родине 85-летие встречает. «Только в армию отсюда сходил в Совгавань, вот и вся отлучка», – улыбается он, приглашая в дом, что сам поставил больше шести десятков лет назад. Тут дети выросли – дочки Галина и Тамара, сын Владимир. Отсюда проводил в последний путь супругу Любовь Николаевну, что трудилась дояркой.

«Что про нас писать-то, жили, работали», – обычно говорят люди, что не привыкли к разговорам, да и как уместить годы большого труда в 30 минут встречи?

Курсы в Сретенске, где молодой парнишка получил «корочки» механизатора, укурейская МТС, где платили маленькую, но денежку, которую колхозники тогда не видывали. Первый колёсный ХТЗ, от рычагов которого и у бывалых мужиков руки выворачивало. «Челябинец», колёсные, что помягче. Посевная, сенокос, пахота, уборочная – ежегодный круговорот, что давал те самые центнеры и тонны, от которых крепла и жила большая страна. Четыре полевых стана, четыре бригады, поля, где каждый бугорок был памятен. Это сейчас расскажут про вибрационную болезнь или профессиональную глухоту. Они не жаловались, только «ловили» тишину, заглушив двигатель, чтобы передохнуть.

«Сейчас бы при таком темпе до 65 никак не доработали», – слышу от дочки, Галины Вениаминовны, что забежала проведать отца. А на столе награды – медаль «Ветеран труда», знаки победителя соцсоревнования, орден Трудового Красного Знамени, его Вениамину Фёдоровичу вручили в 1975 году за высокие показатели в выращивании кукурузы. В те годы совещания кукурузоводов не были редкостью. «Пуртову и Лисичникову дали Героев Соцтруда, а мне – орден», – улыбается наш герой.

Старому Олову и дочки не «изменили»: Тамара трудится в школе, а Галина сейчас на заслуженном отдыхе – не так давно позволила себе. Медсестра, заведующая яслями, зампред и председатель сельского совета, глава сельского поселения – послужной список.

«У нас тогда была уверенность в завтрашнем дне. Я в 1961 году пошла в школу, было три первых класса, сейчас 7 первоклассников, учителя, в основном, – пенсионеры. Разве можно сейчас представить, чтобы в селе рабочих рук не хватало? А тогда ребятишки летом картошку копали, веники вязали, валки переворачивали, на колхозном огороде работали. Были в селе свой маслозавод, баня, 15 отар, на ферме по 30 человек доярок было. Нас из яслей отправляли на сезонные работы, тогда и в мыслях отказаться не было. Теперь только воспоминания остались, народ из села уезжает и уезжает, работают по вахтам», – слышу от Галины Вениаминовны.

Почему не уехала? «Я в школе одна из всех одноклассниц куда-то ехала, всё мечтала, а в жизни случилось так, что это они все уехали, а я дома осталась», – улыбается она, и нет в ответе ни горечи, ни сожаления. Она дома.

Мы проводим географический «ликбез», касающийся окрестных местечек. «Пади у нас – Глубокая, Ареда, Городская, там ферма одно время была, Кулинда – это где летник был, Дровяная – тут ГСМ держали. А вот гора Крестовка, бабушки наши на Девятую пятницу туда молиться ходили, церкви у нас давным-давно нет», – слушаю отца и дочку и возражаю самой себе. Не воспоминания это, это память. Чем и живы.

Куда может спешить человек в свои прожитые в трудах 80 лет? Кто куда, а Владимир Николаевич Простакишин – на сенокос, сыну Андрею «подмогнуть». Как птичка спорхнёт он со стогомёта, у кого-то помоложе дух захватит, а ему хоть бы хны, дело-то привычное. Да и день почти праздничный: сегодня Простакишины завершают сенокос, а значит, ещё год скотине во дворе быть.

«Нравятся мне люди, могущие удивить, кажется, прост человек и до крайности обычен…» – эти слова протоиерея Андрея Ткачёва не один раз приходили на ум в Старом Олове. Вот и двор Простакишиных никак на «возрастной» не похож, впрочем, как и хозяева. Сверкает цветами, промытыми стёклами да занавесками, удивляет крепостью и основательностью. А позади вроде обычная жизнь военного поколения.

Владимир Николаевич пешком с Кадаи отмерял дорогу в старооловскую школу, 13 километров туда и обратно. Отец, Николай Фёдорович, вернулся с фронта израненный: осколок в голове, простреленный позвоночник, считанные миллиметры оставались фашистской пуле до спинного мозга… Повезло.

«Я боялся отцу спину в бане тереть: на спине была яма. Голодали мы сильно, помню, как с дядей Андреем Турановым в Бородинск ездили, копали мёрзлый турнепс. Сколько саранок и мангиру перетаскали! Не выдерживали люди – жалеючи ребятишек, прихватывали домой зёрна. На моей памяти только один срок – 16 лет лагерей за 16 килограммов пшеницы», – рассказывает Владимир Николаевич.

Семнадцатилетним мальчишкой получил он водительское удостоверение в нерчинской «Сельхозтехнике» и все годы провёл за баранкой. Можно сказать, 63 года за рулём. Личный автомобиль Владимира Николаевича и сейчас всегда на ходу. «Три автобуса «изъездил», «сто тридцать первый» с будкой, доярок на ферму возил. Зимой тут, летом в Кулинду за 10 километров. В семь утра строго автобус должен был стоять у горы, опоздаю на 5 минут, – пешком уйдут», – вспоминает мой собеседник.

Отцовская любовь к технике и сыну Андрею передалась. «В детстве папа часто ездил с дедушкой на работу. Первые уроки вождения мотоцикла и машины преподал ему отец. Окончив школу, папа получил профессию помощника машиниста, но работать на железной дороге не стал. Он мечтал быть шофёром, как отец, и стал им», – из письма внучки Маши в районную газету.

А крепость в семье Простакишиных двойная: супруга Тамара Ивановна после окончания Читинского педучилища сюда по распределению приехала. С той поры 53 года пролетело, почти 50 лет руководила она сельским детским садом. Есть что вспомнить.

«Декретных отпусков тогда не было, через два месяца матери на работу выходили, а грудничков – нам в ясли. Только покормить прибегали. Случалось, что наш воспитатель и своих, и чужих грудью кормила.

Заботой о детях не ограничивались. На все колхозные работы нас привлекали, картошку сначала в колхозе выкопай, потом – дома. Шли мы беспрекословно: на ток, так на ток, на стрижку тоже ездили. Как-то у нас света не было, электролинию тянули, так домой бельё стирать носили. Я пять лет как на отдых ушла», – рассказывает Тамара Ивановна и несёт награды – медали «Ветеран труда», свою и супруга, знак «Почётный работник общего образования», благодарственное письмо губернатора.

Продолжение у супругов достойное: дочь Татьяна – учитель русского языка и литературы, сын Андрей в родном селе трудится водителем в администрации, три внучки и внук в семейном «банке» Простакишиных, а недавно и правнук Мишутка на свет появился.

Педагогическую династию Простакишиных, кроме дочки Татьяны, продолжает внучка Маша. Есть чем гордиться и чему радоваться. Вот и смотрит уютный дом, что стоит на берегу Олова, светло и радостно, словно говорит: «А может, поживёт ещё деревенька, да и жизнь наладится?»

В Старооловской школе тишина. У ребятишек – первый день вынужденная дистанционка: на втором этаже школы идёт монтаж отопительной системы. Огромное здание теперь наполнять некем, 113 ребятишек насчитывают в учреждении, и небольшой прирост, как и в других сёлах, дают «путинские» дети – те, что пошли с введением материнского капитала. В прошлом учебном году школа выпустила 11 человек, в этом году здесь восемь одиннадцатиклассников. Самый маленький класс – первый, сюда пришло семь человек.

Задай сейчас учителю вопрос: «На чём держится школа?» и наверняка услышишь в ответ: «На её выпускниках». В Старом Олове из 17 педагогов, 8 – выпускники родной школы. Когда-то, во время существования такого явления, как распределение, попадали в Забайкалье выпускники из Ярославля и Тулы, но всё равно «своих» было большинство. Теперь распределения нет, и всё решает «хочу домой» или «не хочу».

Мы беседуем с уважаемым в Старом Олове педагогом Ниной Карповной Рязанцевой, учителем русского языка и литературы. Выпускница родной школы здесь уже 37 лет, а распределение было в село Гаур, что в Чернышевском районе. 41 год в школе! Сейчас, когда перешагнула шесть десятков, 28 часов нагрузки, ОГЭ, ЕГЭ, ежедневные стопки тетрадей и непрерывные новшества, что заставляют учиться и учиться.

Как это? «Психологически давно приготовила себя к тому, что буду уходить, но сейчас чувство долга превалирует», – улыбается Нина Карповна. Всё просто: уйдёт – учить будет некому. Привлекали молодых на смену, как могли. Нина Карповна своим выпускницам помогла получить заочное образование, чтобы её сменили, а они уехали. Что тут говорить: всё решает сегодняшняя сельская действительность. Теперь молодые в декретный отпуск уходят, снова подмога нужна.

Когда Нина Карповна 37 лет назад пришла в свою школу, тут училось 270 ребятишек. Был тогда интернат, где учились дети из Кадаи и Нового Олова. Одну часть просторного школьного здания пришлось перекрыть, чтобы не было лишних затрат.

Она из тех, что пришла по призванию. Любимый первый учитель – Лидия Семёновна Кузнецова, детские игры «в школу», мечта маленькой девочки стать, как Лидия Семёновна. Стала. И надо ли говорить, что на них, выпускниках семидесятых и восьмидесятых, ещё во многом держится школа не только в селе, но и в городе. «Сил вам и терпения, дорогие педагоги!» – хочется сказать в каждом случае, когда видишь человека, в добросовестности которого нет сомнений.

Нина Карповна, отличник народного образования, не похвалилась наградами, но в любом случае, высшая из них – уважение и успехи учеников и признание односельчан.

Сельская школа и учитель иностранного языка – явление зачастую несовместимое. Редкая школа может похвастать их стабильным наличием. Когда 39 лет назад, после окончания Читинского пединститута, Лидия Ивановна Иванова переступила порог заведующего роно, что был в большой печали от повседневности, и сказала, что она приехала работать в Старый Олов, то услышала: «Ну хоть одна хорошая новость сегодня».

А она – совсем не сельский человек, окончивший школу в городе Шилка, – привыкала к деревне. «Любила ездить в отпуске, и спасибо свекрови, что давала мне такую возможность. Каждый раз вернусь из отпуска и думаю: «Всё, последний год отработаю и уеду». Но каждый раз держали дети – как их бросить? Так и осталась, и большая часть жизни тут прошла. Теперь в школе ещё и музыку веду, в своё время я музыкальную школу окончила, играю на баяне, гитару освоила», – скромно рассказывает Лидия Ивановна. С её лёгкой руки многие в селе освоили гитару и в своих умениях даже учителя превзошли.

Вдвоём с супругом вырастили сыновей – Сергея и Игоря. Каково это, своих детей учить? «Как-то у меня завуч побывал на уроке и сделал замечание: «Ваш Серёжа лучше всех отвечал, а вы ему четвёрку поставили», – объясняет она. Внука тоже довелось поучить, но с ним строгости не прошли: в первый же день объявил одноклассникам на перемене, что он пошёл к бабушке, которая накануне настойчиво объясняла, что в школе её надо называть только по имени-отчеству.

Но жизнь такова, что и сейчас расслабиться не даёт: кроме своей школы, она учит иностранному языку ребятишек из Новоильинска: там нет учителя. Ну когда тут на годы пенять, если такая востребованность? Хоть и нечасто, но выбирают старооловские дети иностранный язык для сдачи ЕГЭ и сдают его успешно, а это уже показатель работы педагога, что был отмечен наградой на краевом конкурсе «Учитель года».

Но не только школой ограничивается её день. «Если пригласят, в сельских концертах, играю, пою немножко», – слышу от Лидии Ивановны. К слову, ей и на «Поле чудес» спеть довелось. «Ты да я да мы с тобой» слушали тогда односельчане, дружно собиравшие в дорогу своего делегата. Потом она удивилась неожиданному резонансу. При вручении подарков сказала, что они изготовлены учителем технологии Галиной Алексеевной Простакишиной, а благодаря этой информации, люди нашли родственников.

Лидия Ивановна попала на передачу, отправив кроссворд, помогающий детям хорошо запоминать иностранные слова. Ну кто бы догадался, что слово «айсберг» можно перевести как «ледяная гора» и две половинки слова происходят от немецких «айс» – лёд и «берг» – гора.

Стройная, элегантная, с внимательным взглядом строгих глаз. Настоящая «англичанка», как обычно в сёлах называют учителя иностранного языка. А ещё Лидия Ивановна отмечена особым талантом: в её душе по-прежнему рождаются стихи, и пускай эта песня души звучит долго. Так же, как ежедневное приветствие на школьном уроке иностранного языка в старинном селе Старый Олов.

Про этот домик у подножия горы старые люди сказали бы: «Как игрушечка». Толстые брёвна, крашеные ставни, утопающая в цветах ограда, ухоженный огород с мелочью, где выглядывают тугие капустные кочаны.

У Валентины Алексеевны Поповой и Владимира Николаевича Галкина сегодня событие – только закончили копать картошку. Хорошая она нынче, впрочем, на неурожай супруги редко жалуются, и усталости на лицах как не бывало. Привычны к работе с малых лет. «Теперь осталось капусту посолить, и к зиме готовы», – улыбается Валентина Алексеевна и глядит на окна. С «пластиком» отпала ещё одна осенняя забота – возиться с рамами.

В Старом Олове остались только две доярки, что помнят старые времена. Это моя собеседница и Нина Александровна Дементьева.

«25 лет отдоила, попробовала и ручную, и механическую дойки. Обычно в группу по 18 голов набирали, но и больше можно было. Доили и своих, и чужих, если кто приболел. С надоя и получали. Получишь 120 рублей, казалось, ой, как много. Групп на ферме 18 было, доярок хватало, в отпуска ходили, 15 дней отдохнул, и снова за дело. У меня ещё руки дюжат, у некоторых доярок с годами все суставы изводило», – вспоминает моя собеседница и рассказывает о детях. Четверых вырастили: Александр и Наталья – в Красноярском крае, Сергей – в Хабаровске, а Игорь в Старом Олове остался.

Зовут ли? Ещё как. Да только не с руки супругам с родного села трогаться. «В гости езжу, да дорога не больно хорошо даётся, лучше пусть они к нам, а мы уж как-нибудь дома доживать будем», – слышу от Валентины Алексеевны.

Владимир Васильевич – механизатор. Комбайн, бульдозер, трактор, поля с гречихой, овсом и подсолнухом. Всё в том совхозном прошлом. Ворошить его и сожалеть супруги не стали. Снялись на память и проводили за ворота. Под горой, как на ладони, лежал Старый Олов, невольно разделённый на части. Как называются? «А вон на той сопочке четыре дома – это Магнитка, а тут просто по улицам называем», – легко поясняет Валентина Алексеевна.

Встречались в день приезда и с библиотекарем Еленой Аркадьевной Казанцевой, девятой из большой старооловской семьи Задориных. За разговорами о подписке и ежедневной работе узнала, что она доживает на малой родине последние дни. Дочка и сын перетянули родителей в Краснодар, и решение менять супруги уже не будут.

Рядом в здании работает начальник почтового отделения Галя Жирнова, ей 37 лет, из них шесть работала в Краснокаменске, но вернулась домой. «Здесь жить проще, мы троих ребятишек растим, муж вахтами работает, а я четвёртый год на почте. Сыновьям 10 лет и 15, помощники уже, а дочка в первый класс пошла. Это в девяностые в деревне совсем страшно было, сейчас всё равно полегче», – слушаю я Галю и радуюсь такому редкому случаю. Немного их сейчас – случаев возврата в забайкальские сёла, где не у каждого история в сохранности. Вот и сведений о Старом Олове в музейной комнате немного.

И совсем сложно представить, что в XVIII веке ехали сюда уральские крестьяне для того, чтобы бросить зерно в нашу суровую забайкальскую землицу. А ведь ехали, обживали и жили, как те надёжные «крупинки» Старого Олова, с которыми довелось встретиться.

Татьяна Гусева