«Смерть негодяю через сожжение общенародно!» — вместо прошений о помиловании

«Собаке — собачья смерть», — единогласно подписался коллектив под своим обращением. К нему присоединились и почти 130 работников «Читаэнерго», и ещё около 100 человек других предприятий областного центра. Что же он сделал?

Это блог о громких преступлениях и занимательных событиях прошлого, которые происходили в разные годы в Забайкальском крае и не только. Автор — пресс-секретарь Забайкальского краевого суда Виктория Михайлюк — будет теперь рассказывать о них не только на страничке в Instagram (запрещённая в России экстремистская организация), но и на «Чита.Ру».

Валерий Абакумов родился в 1940 году в Борзинском районе. В школе учился так себе, даже пару раз оставался на второй год. Отслужив в армии, сдал экзамен на шофёра и сел за баранку: трудился то в таксомоторном парке, то в автобусном автохозяйстве Читы, а в мае 1965 года устроился шофёром служебного автобуса на базу «Росторгодежда» — возил рабочих из Читы до Кадалы. В том же году женился и жил вместе с женой у своей матери. Семья мечтала об автомобиле — Валерий всё время покупал лотерейные билеты, но удачи не имел. Мысль о лёгких деньгах подспудно точила мозг.

Рано утром 4 апреля 1966 года автобус Абакумова, который находился у него во дворе, не завёлся. Оживить машину удалось с помощью соседа только около 10 часов утра. И тут в мозгу щёлкнуло: сегодня кассир базы должна приехать в Госбанк за зарплатой. Абакумов припарковался на улице Ленинградской возле банка, отметив, что знакомых машин поблизости нет. Зайдя в помещение, Валерий увидел 20-летнюю Нелли Правилову — кассира базы, которая уже получила деньги и их пересчитывала.

Махнув девушке рукой, что будет её ждать на улице, Абакумов направился к выходу и столкнулся с другим водителем «Росторгодежды», которого-то и направили за кассиром. «Я увезу Правилову», — сказал Валерий тому. Позже именно второго работника базы заподозрят в преступлении, ну а пока шофёр «москвича», обрадовавшись, что образовалось свободное время, направился по своим делам.

Нелли Правилова работала на базе примерно столько же, сколько и Абакумов. Свои планы и мечты не скрывала от подруг: очень хотела во второй раз попытаться поступить в медицинский институт. По вечерам сидела, обложившись книжками — до лета, поры вступительных экзаменов, было рукой подать.

Абакумов завёл автобус и, предупредив Нелли, что сначала надо заехать на заправку, поехал на Верхоленскую, где залил полный бак. Валерий косился на сумку, которую крепко сжимала девушка: в мозгу стучало — это деньги на автомобиль. «А хочешь, я тебе покажу ДОТы и ДЗОТы, построенные партизанами в дни гражданской войны?» — спросил он Нелли. Та кивнула. Доехав до подножия сопки, где текла Кайдаловка, Валерий остановил автобус.

«Где?» — спросила, выйдя из автобуса, Правилова. «Иди вверх по сопке...» — направил её Абакумов, а сам пошёл следом, сжимая в руках незаметно припрятанный под курткой балонный ключ. Первый удар он нанёс сзади по голове. Нелли упала, потом поднялась и побежала вниз с криком: «Помогите!» Запнувшись о куст, она упала вниз лицом. Абакумов стал наносить ей удары по голове, пока девушка не затихла. Сумка с деньгами — ей выдали почти 5 тысяч рублей — лежала рядом, разменная сумма 15-тикопечными монетами рассыпалась по земле. После этого он взял тряпки из автобуса, разложил их вокруг тела, облил бензином и поджёг.

Упаковав деньги в пододеяльник, Абакумов сел в автобус и поехал вновь к Госбанку. Простояв там до обеда, поехал на базу в Кадалу, по пути спрятав свою добычу в овраге.

Ровно 5 дней продолжался спектакль одного актёра: Абакумов вместе с коллективом искал Нелли, ездил к ней домой, разговаривал с её родителями, сокрушался — кто же мог её убить и украсть зарплату работников базы. Следователи в это время методично опрашивали всех, кто был в банке в то утро, какие машины стояли возле здания на Ленинградской и Чкалова.

Под подозрением оказались несколько водителей, в том числе и тот, что приезжал на «москвиче». Тогда не было камер наружного и внутреннего наблюдения, так что сотрудники, как гроссмейстеры, передвигали фигуры по шахматной доске, сопоставляя все факты, и уже через 5 дней Абакумова взяли под стражу. Почти сразу он во всём признался.

В Читинский областной суд и газету «Забайкальский рабочий» полетели письма: «Наш коллектив глубоко возмущён поступком этого выродка человеческого общества. Нет таких слов, которые выразили бы всю ненависть к таким негодяям. Дорогая редакция! Просим вас, чтобы вы присоединили наши голоса за осуждение этого негодяя — сожжение общенародно на площади, пусть он познает те муки, которые причинил людям, и в назидание подобным ему негодяям, чтобы неповадно было. К таким подлецам подходить гуманно нельзя, они не понимают и не поймут этого, их нужно наказывать, и наказывать пожёстче. Наш коллектив просит — смерть негодяю через сожжение общенародно!»

23 мая Читинский областной суд приговорил Абакумова к высшей мере наказания — расстрелу. В Верховный суд РСФСР полетели не жалобы на приговор, а письма трудящихся о том, чтобы преступника не помиловали. Приговор оставили без изменения и 14 сентября 1966 года привели в исполнение.