Смертоносная «птичка» читинского фотографа Парусова

Если вам приходилось в конце 70-х бывать в читинском фотоателье «Космос» по улице Бутина, то, вполне возможно, фотографировал вас Игорь Парусов, который, как и все фотографы, интриговал: «Внимание, сейчас вылетит птичка!» Но «птички» его были не всегда безобидны — за что он и поплатился собственной жизнью: суд приговорил его к высшей мере наказания.

Это блог о громких преступлениях и занимательных событиях прошлого, которые происходили в разные годы в Забайкальском крае и не только. Автор — пресс-секретарь Забайкальского краевого суда Виктория Михайлюк — будет теперь рассказывать о них не только на страничке в Instagram (запрещённая в России экстремистская организация), но и на «Чита.Ру».

Игорь родился в хорошей семье: отец — фельдшер, мама — учитель, простые, душевные люди. Однако сын вырос высокомерным и всё никак не мог найти своё место в жизни, подрабатывая случайными заработками. Некоторое время даже служил в милиции — правда, оттуда его с треском выгнали за нарушение дисциплины: Парусов выкрал служебный пистолет у товарища и открыл стрельбу на улице Ленинградской. Чудо, что никто не пострадал.

В 70-е увлёкся фотографией и устроился в фотоателье «Космос». В производственной характеристике говорится, что работал он хорошо, взысканий не имел.

Был у Парусова единственный друг — Юрий Колпаков, с которым он ещё до работы фотографом колесил по Читинской области вдоль и поперёк, калымили на пару. Как-то раз, получив расчёт за двоих, Парусов не рассчитался с другом. Сумма была немаленькой — 500 рублей. Колпаков пытался вернуть своё, но безуспешно. Дружба сошла на нет.

Угрызения совести всё же периодически мучили Парусова, но с деньгами расставаться было жалко. Однажды, изрядно приняв на грудь, он явился мириться к Колпакову, уговорил того выпить мировую у себя дома. Жил Игорь Парусов в доме по улице Бабушкина, 98, в пятиэтажной хрущёвке, которая сегодня смотрит окнами на торговый центр «Ся-Ян». Юрий Колпаков планировал женитьбу, и те 500 рублей очень бы ему пригодились, потому в надежде получить давний долг он и пошёл с бывшим другом.

Когда выпили по рюмке, Юрий вновь завёл разговор о деньгах, что очень разозлило Игоря, схватив нож, он стал им размахивать перед лицом товарища. Поняв, что мировой не получится, Колпаков хотел уйти, но Парусов не дал ему этого сделать: стал бить головой о стены, затем оглушённому начал наносить удары ножом — более 70 (!) ударов (суд позже отметит, что убийство произошло особо мучительным способом, сравнимым с пытками). Затем Парусов схватил ружьё, снаряжённое картечью, и выстрелил другу в лицо. Колпаков скончался на месте.

А дальше Парусов с заряженным ружьём и полным патронташем вышел в подъезд. Сначала он стал стрелять по дверям соседей на лестничной площадке. В 1979 году о металлических дверях в хрущёвке даже не мечтали: как правило, стояли деревянные, поэтому картечь пробивала в них дыры, а соседи в страхе прятались в дальних углах комнат.

Затем он вышел на балкон и, увидев в одном из окон испуганное лицо, выстрелил в него прицельно, пробив раму и стекло. Около 15 минут он палил с высоты четвёртого этажа. Жители двух домов, опасаясь за свою жизнь, выключили свет во всех квартирах, но стрелок не унимался: пополнив запас патронов, он пошёл на улицу.

В это время к дому по улице Бабушкина, 98б, подъехал автомобиль ГАЗ-69. Из автомашины вышел человек. «Стой, стрелять буду!» — крикнул Парусов и взял на прицел пассажира газика.

Затем взгляд метнулся в автомобиль — там сидел шофёр. Парусов открыл дверь, просунул ствол ружья в салон и почти в упор наставил в голову водителю. В это время тот незаметно открыл дверь со своей стороны и попытался выскочить из салона на улицу. Парусов нажал на курок. Выстрел разворотил правое плечо жертвы (потом тому дадут группу инвалидности), однако раненый, укрываясь корпусом автомобиля, смог заскочить в подъезд, где его завели в одну из квартир и вызвали скорую помощь и милицию.

На морозе, а был вечер 29 ноября 1979 года, Парусов немного протрезвел и пошёл к своей матери, жившей неподалёку. Увидев, что руки сына в прямом смысле в крови, та в ужасе спросила: «Что случилось?» «Так, подстрелил пару человек», — ответил сын и лёг спать.

На утро, спрятав у матери ружьё и патроны, пошёл к себе. На кухне всё так же сидел мёртвый друг. В дверь постучали. «Откройте, милиция», — услышал Парусов.

Он попытался сбежать через балкон, но милиционеры, выломав дверь, настигли беглеца — у того в решётке балкона застряли унты.

Во время следствия и суда Парусов пытался притвориться сумасшедшим, ему трижды проводили судебно-психиатрическую экспертизу и каждый раз признавали вменяемым. Парусова обвинили в умышленном убийстве с особой жестокостью, покушении на убийство из хулиганских побуждений и особо злостном хулиганстве.

2 сентября 1980 года Читинский областной суд приговорил его к высшей мере наказания — расстрелу. Парусов сам написал кассационную жалобу на 52 листах, но смысл её был всего в одном предложении: «Прошу вас не лишать меня жизни, а оказать мне доверие, чтобы я мог трудом искупить свою вину за те трагические события, произошедшие 29 ноября». Приговор был оставлен без изменения и спустя год после оглашения приведён во исполнение.