«У многих они даже не взлетают». Герой РФ рассказал о созданных в Чите беспилотниках, способных конкурировать с НАТО

Герой России с позывным Серафим приезжал в Читу, чтобы встретиться с местными энтузиастами, которые смогли сделать беспилотники, способные выполнять боевые задачи в зоне специальной военной операции. По его словам, эта группа людей смогла создать устройство, которое может конкурировать с дронами от НАТО. Нам удалось встретиться с ним и расспросить, что такого смогли сделать забайкальцы, почему это важно и насколько вообще необходимы беспилотники в условиях СВО.

— Что вы делали в Чите?

— Меня сюда позвали друзья, которые поддерживают наших воинов в зоне СВО. Пригласили как боевого офицера, который в последнее время работает на СВО, который имеет опыт работы с беспилотными летательными аппаратами (БПЛА). Непосредственно с хорошими результатами.

Здесь есть ребята, которые самостоятельно начали делать устройства. Я приехал и остался под впечатлением, потому что такого класса устройства мы делаем для уничтожения противников. Я им дал небольшие советы, мы провели тесты, испытания. Я увидел в них большой потенциал. Вот эти устройства, которые сделаны любителями в Чите, они вполне могут работать на территории СВО. Впечатлил и тот факт, что группу разработчиков поддержали и местные предприниматели, и правительство Забайкалья, и военные.

— Для понимания. В чем разница между военным беспилотником и гражданским, на котором панорамы города снимают?

— Во-первых, маневренность, дальность, подавление, частота. Это часто небольшие квадрокоптеры, на которых подвешены заряды.

Если взять дальние устройства, они стоят очень дорого — примерно 3,5 тысячи долларов. У них хорошая камера, хорошая дальность и батарея. Вот это всё можно сделать недорого на самом деле с устройствами, собранными самостоятельно и руками. При помощи правильного программного обеспечения, полетных контролеров, батарей, зарядов делается вот такой дрон, который может долететь до 9 километров. При этом он еще несет заряд, к примеру, мину 82 мм, РПГ, ВОГи — всё, что уничтожает. Соответственно, это то, что пролетает в условии системы радиоэлектронной борьбы над противником.

Но для атаки на вражеские колонны, для поддержки объектов, артиллерии, для выполнения различных задач нужны вот такие дроны.

— А что же такого смогли сделать наши забайкальцы, что это может использоваться на СВО?

— Самое интересное, что у многих умельцев, кто делает эти дроны, они даже не взлетают. Или у них пропадает сигнал. Мы это всё тестировали на станции радиоэлектронной борьбы, которая, кстати, тоже здесь же. При разных ситуациях и конфигурациях у этих дронов я увидел, что они обладают хорошей дальностью, тащат нужный вес, который сопоставим с весом снарядов, нужных для уничтожения техники и живой силы противника.

Уровень сигнала, то, что они преодолели подавление, прошли необходимое расстояние с грузом, это вариант боевой.

— Хотелось бы понять, чем они лучше или хуже других инженеров?

— Наше устройство прилетает и уничтожает технику, а читинское устройство в теоретическом и практическом смысле то же самое. Они дошли до этого самостоятельно.

— Вы говорили, что устройства большинства не взлетают и частота не та? Тут в чём секрет? В чём принципиальные ошибки разработчиков беспилотников?

— Вообще, как я всем всегда говорю: перед тем как открывать производство, лучше всего связаться со специалистом с СВО, который работает там. Привезти это устройство, опробовать его, испытать, понять, почему оно не работает, на месте разобраться. Затем вернуться, исправить ошибки, еще раз попробовать, и тогда это будет боевое устройство.

— А наши также делали?

— Да, ребята ездили на СВО. У них есть понимание.

— Тренировочные бои в чём заключаются? Они проходят на территории СВО?

— Они происходят на территории СВО в боевых реальных условиях по поражению противника.

— Это несмотря на то, что бои называются тренировочными?

— Да. Проверка боем.

— Расскажите о целях, в которых используются беспилотники? Я читал, что это разведка, нанесение ударов. Поправьте, пожалуйста, если ошибаюсь.

— Да, есть беспилотники класса «разведчики» — они таскают небольшой вес, для них нужна хорошая камера и хорошая батарея. Их задача — хорошо всё разглядеть, далеко улететь, надолго.

У боевых устройств задача прилететь от точки «А» до точки «Б». Улететь со снарядом и не вернуться обратно.

— То есть, в принципе, нормально в боевых условиях потерять беспилотник?

— Это смотря у кого. У нас беспилотники не пропадают, они у нас улетают все в нужные цели, но до этого происходила очень серьезная подготовка. У нас люди готовились до 5 часов в день на симуляторе, после этого еще летали на практике, они полностью освобождены от любой другой работы, кроме этой. То есть в армии есть операторы беспилотников, которые только этим и занимаются. У нас есть группы охраны, которые занимается только этим и охраняют операторов. У нас есть и по разведке большая работа.

— Подготовка операторов перед СВО в России существует?

— Да, конечно. Сначала они летают на симуляторах, затем они летают на руках. Они, разумеется, должны научиться, почувствовать этот дрон, все эти элементы — прилеты, возвраты, всё это они должны уметь делать. Кстати, именно это и планируется сделать здесь, в Чите.

— Оператор беспилотников должен и уметь ремонтировать дроны, я правильно понимаю?

— Да.

— А в полях это делается?

— Да, но это не то, чтобы в полях. Каждый оператор дрона должен знать устройство, должен уметь его спаять, если что-то отлетело. Он должен уметь сменить мотор, регулятор, всё это он делает самостоятельно. У него есть мобильный паяльник на аккумуляторе, если что, может и настроить.

— Бывает так, что во время СВО удается захватить чужие беспилотники и использовать их в своих целях?

— Да, конечно, такие вещи были. Обычно всё, что забирается, берется для изучения и откладывается на потом. Потому что, когда боевые условия идут, надо работать с тем, что уже есть. На остальное, как всегда, не хватает времени. Потом рассматриваем, как они летают, на чём они летают — это полезная работа. Их, кстати, полезно отправлять сюда, чтобы специалисты посмотрели, чем они там пользуются, и сделали выводы.

— Сколько нужно времени для того, чтобы обучить оператора?

— Хороший оператор — от месяца до трех.

— А как к вам попадают?

— Есть два варианта. Во-первых, через личных знакомых. Связаться, приехать, на месте подписать контракт. Во-вторых, это когда кто-то хочет из армии попасть к нам, есть формат, когда мы пишем на него отношение, на командование его части и по этому отношению забираем к себе. Обычно всё спокойно происходит.

— Как в принципе сейчас действуют беспилотники?

— Прилетает коптер, он видит противника, батареи корректируются. Дроны — они и корректировщики, и уничтожители техники. Это проведение разведки, но только с воздуха: нашли — стреляют, нашли — стреляют. Если прилетел дрон, всё, туда начинают лететь снаряды. Вся война такая — взаимодействие беспилотников и артиллерии.

С коптером мы модернизировались, и я за минуту укладываюсь, если у меня есть миномет. Выставляемся, и за минуту миномет готов к стрельбе.

Раньше для того, чтобы прицелиться, нужно было порядка 20 минут. Сейчас за минуту всё делается.

— Насколько сейчас вообще востребованы беспилотники? Нужны ли они каждому роду войск?

— Да. Сейчас работа вся построена на артиллерии и беспилотниках, то есть принцип СВО — артиллерия и беспилотники. Всё этим сказано. Если шесть лет назад это было в новинку, то сейчас жизненно необходимо.

Думаю, что 80% боев — беспилотная работа.