«Тронешь трубу — она рассыпается». Директор сбытовой компании рассказал о проблемах в тепловой отрасли края

Мало кто знает, что «Читаэнергосбыт» занимается не только сбытом энергии и работает в других регионах, кроме Забайкальского края. Предприятие имеет статус гарантирующего поставщика в Калмыкии и республике Бурятия. «Читаэнергосбыт» в 2023 году начал деятельность в сфере ЖКХ, выполняя работу по тепло-, водоснабжению и водоотведению в некоторых населенных пунктах.

За последнее время компания трансформируется не только в диверсификации направлений и географии деятельности, но и с точки зрения имиджа современного предприятия. О результатах 2024 года, планах на следующий год и изменениях кадровой политики рассказал в беседе с редактором «Чита.Ру» Андреем Козловым генеральный директор компании Алексей Голиков.

— Алексей Витальевич, начнем с работы в Забайкальском крае. Безусловно, деятельность таких компаний связана с определенными проблемами. Одна из них — задолженность пользователей. Как изменилась ситуация с должниками Забайкалья в этом году?

— Глобально изменений нет. Наш основной должник — крупная краевая компания, которая уже прекратила свою операционную деятельность. Сейчас задолженность составляет около 450 миллионов рублей. Ожидаем, что сумма долга до конца года будет закрыта. В части остальных категорий дебиторов цифры подрастают пропорционально росту тарифов. Но для нас самое главное — ее оборачиваемость, и она неплохая. По населению она составляет 2–3 месяца — это хороший показатель. То есть кто-то копит долги, а кто-то их гасит.

— Реально ли, что компания-должник оплатит вам за электроэнергию такую крупную сумму в 450 миллионов?

— Эта история для нас не новая, но такой задолженности, конечно, никогда не было. Мы всегда начинали какие-то активные действия, когда сумма долга превышала 150 миллионов. В этом году мы уже думаем, какие хорошие были времена, когда предприятие нам должно было всего 150–170 миллионов рублей.

— Что можно сказать об остальных должниках — СНТ, управляющих компаниях, физлицах?

— По населению у нас неплохие показатели. Нужно отдать должное жителям Забайкальского края: люди ответственно подходят к платежам за электроэнергию.

По СНТ и ДНТ мы сейчас реализуем программу — ставим в каждый дом приборы учета. Чтобы уйти от той истории, когда есть в целом задолженность ДНТ-СНТ, и непонятно, кто за что должен. Мы за свой счет ставим приборы, меняем провода. Это позволяет нам ситуацию изменить, минимизировать потери. У нас много таких СНТ по Забайкальскому краю, но наиболее проблемных 12, в первую очередь занимаемся ими. Да, мы несем дополнительные расходы. Не мы это должны делать, но с точки зрения бизнеса это приводит к тому, что мы теряем намного меньше денег.

— А кто должен это делать?

— Сети принадлежат самому товариществу, то есть сами жители этих ДНТ, СНТ, владельцы этих участков должны заниматься сетями. Но мы понимаем, что у жителей не всегда есть возможность скинуться и реанимировать их, поменять трансформатор и прочее. Поэтому мы участвуем. Получается взаимная выгода: и люди понимают, почему они платят именно столько, и у нас потери сильно сокращаются.

— Как обстоит ситуация со взаимодействием с управляющими компаниями?

— Эта проблема в основном решена. Практически все управляющие компании, которые, с нашей точки зрения, были недобросовестными, ушли с рынка. Мы этим занимались совместно с правительством. Сейчас со стороны УК больших проблем для нас нет.

— Можете ли сравнить ситуацию по задолженности в Забайкалье, Калмыкии и Бурятии?

— Ситуация с задолженностью в Забайкальском крае хуже всего — по категории ЖКХ и в целом из-за дебиторки крупной краевой компании, о которой я уже сказал.

— Крупные промышленные предприятия вы тоже обеспечиваете электроэнергией?

— Большинство крупных предприятий, которые потребляют 30−50 мегаватт, напрямую работают на оптовом рынке. Естественно, все, кто обладает достаточной квалификацией и готовы понести затраты на установку приборов и так далее, все этим занимаются. Для них это существенно экономит оплату за электроэнергию. Поэтому, если мы говорим про ГОКи, например, понятно, что все они работают на опте напрямую.

— Давайте немного поговорим про статус гарантирующего поставщика. Он же не навечно выдается? Как это происходит, на конкурсной основе?

— Нет, решение о наделении статусом принимает правительственная комиссия. И это решение действует, пока у гарантирующего поставщика не отзовут статус из-за каких-то нарушений, либо сам поставщик не изъявит желание с рынка уйти. Самое простое, как можно потерять статус, — это нарушить сроки платежей. Если не доплатил больше 5% либо не заплатил вообще, это может привести к отзыву статуса субъекта. Решение принимает комиссия, наблюдательный совет. Могут дать рассрочку, найти объективные причины задержки платежа. Мы платежи исполняем вовремя, поэтому у нас пока нет никаких предпосылок к утере статуса.

— Давайте вернемся к Забайкальску. Как дела с тем, на что вы подписались в прошлом году? Насколько удалось войти в отопительный сезон?

— По Забайкальску ситуация непростая, но контролируемая. Мы в прошлом году зашли, постарались сделать всё, чтобы с минимальными рисками пройти отопительный сезон.

Состояние основного оборудования и инфраструктуры было такое, что невозможно было абсолютно всё нормализовать и пройти без инцидентов. Но тем не менее мы прошли отопительный сезон неплохо. Без особых срывов, старались выдерживать температурные графики.

В этом году ситуация, к сожалению, не стала лучше. Во-первых, мы очень рассчитывали на участие в федеральной программе модернизации коммунальной инфраструктуры, в которой можно получать деньги для ремонта, реновации как раз сетевой составляющей.

У нас большая проблема с водоводом, он длиной больше 50 километров. В прошлом году в Забайкальске мы заменили порядка 2,3 километра сетей, в этом году — еще 1,5 километра, но состояние тех участков, которые мы не меняли, оставляет желать лучшего. Без шуток, трубы просто рассыпаются. Естественно, при гидравлических испытаниях всё это вылезло, и мы постарались максимально заменить, что могли. В программе модернизации коммунальной инфраструктуры поучаствовать не получилось. Мы очень на нее рассчитывали.

Вторая история касается другой компании, которая раньше эксплуатировала Забайкальск. Шесть участков водовода должны были поменять по гарантии, потому что они его ремонтировали пару лет назад. Практически сразу же после замены эти трубы начали рваться.

Компания долго судилась с администрацией и проиграла. Через судебных приставов администрация пыталась убедить организацию исполнить обязательства. Потом начались холода, и этого уже нельзя было сделать физически, компания запросила отсрочку до мая 2024 года. Однако предприятие прекратило свою операционную деятельность. Сейчас это делать некому и нечем. При этом у нас тоже не было возможностей менять эти участки сети.

Ну и третья история состоит из двух подпунктов. Во-первых, у нас не заключена концессия. В нее мы заложили множество мероприятий на сумму порядка 350 миллионов рублей. Они касаются и котлового оборудования, и сетей, и вспомогательного оборудования. Концессию мы согласовали с муниципалитетом и направили в Министерство ЖКХ 2 июля этого года. С тех пор она в правительстве на рассмотрении. Понятно, что в 2024-м году ничего решено не будет. Если прямо сейчас начать все процедуры, концессию реально заключить где-то в феврале.

— Что это значит для вас?

— Что мы не можем осуществлять инвестиционные мероприятия, а они были в концессии. Это первый момент.

Второй: на ремонты в тарифах по трем видам деятельности — тепло -, водоснабжение и на водоотведение — у нас заложен 1 миллион 400 тысяч рублей. На котлы, на сети, на водовод, на КНС — на всё. Грубо говоря, на эти деньги мы можем себе ни в чём не отказывать. А за 2023 и 2024 годы мы потратили фактически на ремонты порядка 70 миллионов рублей. Это только Забайкальск.

— Концессия означает, что есть некий концессионер, который готов вкладывать свои средства в развитие инфраструктуры и позже получать возмещение понесенных расходов за счет тарифов или муниципалитетов?

— Возврат инвестиций уложить в рамки действующих тарифов не получится, либо их нужно будет очень сильно поднимать. Поэтому не думаю, что мы сможем обойтись без оплаты концедента извне. Мы больше 300 миллионов запланировали вложить в Забайкальск, при этом выручка по Забайкальску меньше этой суммы. Даже если мы растянем 300 миллионов инвестиций на несколько лет, то всё равно это получается довольно приличный рост.

— Выходит, что концедент вынужден будет вкладывать? В данном случае это муниципалитет или правительство?

— Да, это муниципалитет, но понятно, что без решений правительства тут не обойтись. На это накладывается еще одна история, тоже не очень приятная. Это рост наших затрат и себестоимости. И главная статья — уголь. По сравнению с прошлым отопительным сезоном в этом году мы покупаем уголь на 33% дороже. Самые крупные для нас затраты, порядка 40%, — это расходы на уголь. Соответственно, если они выросли на треть, то мы понимаем, что близок рост себестоимости.

В Забайкальске есть проблемы в части заработной платы, потому что по действующим тарифным решениям начальник смены на котельной должен получать порядка 47 тысяч рублей. Для Забайкальска найти человека, который будет нести такую ответственность, работать посменно за 47 тысяч рублей — нереально. Поэтому у нас порядка 40% штатного расписания не заполнено. Мы справляемся там переработкой. Уже начали определенную часть сотрудников вахтовым методом отправлять — они работают по 15 дней в Забайкальске.

— Ситуация в кадровом смысле ухудшается?

— Здесь виден свет в конце туннеля. Мы это обсуждали с региональной службой по тарифам, вроде как нас услышали: не только у нас такие проблемы. Подождем тарифных решений, которые должны быть в следующем году, но я надеюсь, что ситуация немного улучшится, и нам будет проще. Понимание у всех есть, что проиндексировать зарплату на 5% точно не получится.

— Давайте вернемся к теме с молчанием Министерства ЖКХ. Вы понимаете, с чем оно связано?

— На уровне МинЖКХ нет возражений по поводу концессионного соглашения. Нужно просто вынести это на согласование дальше, на уровень Александра Михайловича Осипова.

— Давайте предположим, что всё решится, вы должны остаться в этой концессии в Забайкальске, правильно?

— Пока мы единственные желающие. Мы не боимся конкуренции. Чтобы войти в концессию, нужно представить перечень согласованных инвестиционных мероприятий. Грубо говоря, нужно заменить котлоагрегат, на ЦТП поменять пластины в подогревателе, поменять насосы, переложить столько-то километров сетей. Интересанты могут появиться, сказать, например: «Мы готовы эти мероприятия выполнить не за 300 с лишним миллионов, а за 100». Тогда, естественно, эта компания выиграет конкурс по концессии, зайдет, но и за эти деньги должна будет что-то сделать.

На самом деле я всегда говорю, что монополия — это плохо. Лучше, когда есть несколько компаний-концессионеров.

— С чем связано решение оказаться в Даурии и Билитуе?

— Появляется эффект масштаба и синергии, мы становимся более эффективными.

— А вы смотрите за пределы Забайкальского района или нет?

— Мы смотрим, безусловно. Предпосылки есть, но к тому, что у нас в системе ЖКХ появится нормально работающая система, пока этого нет. Мы не вернули средства, которые потратили на ремонт в Забайкальске. Наша концессия уже полгода не подписывается.

А без понимания того, что все проблемы найдут решения, мы заходить не очень хотим. Приведу пример по Даурии. Мы туда зашли в конце августа. В работе из четырех котлов был только один. Три надо было менять, чем мы сейчас и занимаемся. У нас есть муниципальный контракт на ликвидацию последствий ЧС, в рамках которого мы сейчас работаем. Всё оборудование, которое нам нужно поменять, мы получили, сейчас идет монтаж, один из трех котлов уже запускаем.

— Вернемся немного в электроэнергетику. Очень много говорится о накатывающем на энергосистему всей страны дефиците мощности. Проблемы с дефицитом есть и в Забайкальском крае. Вы как-то в своей работе чувствуете этот дефицит или нет?

— Для нас эта история несущественная. Такая проблема действительно есть, но потенциальное решение тоже уже выработано, но, конечно, кроме этого, предстоит принятие в стране множества системных решений. Они принимаются всегда очень долго, потому что отрасль энергетики большая и сложная, и всегда есть большой риск при ее каком-то регулировании навредить.

— Вы в этом году активно участвовали в Народной премии «Чита.Ру», компания стала работодателем года. Я видел, как вы сражались за эту победу. С чем связано такое рвение?

— Во-первых, несколько лет назад мы для себя начали менять подход в плане того, что люди — наша главная ценность. Штат — наша основная статья затрат.

С другой стороны, есть проблемы с определенной текучестью персонала. Мы максимальное усилие прикладываем к тому, чтобы костяк команды сохранить и сделать так, чтобы людям было работать у нас комфортно. Я, например, с радостью иду на работу. Мне бы очень хотелось, чтобы это было у максимального количества наших сотрудников.

Мы несколько лет до этого не вели какую-то обширную общественную деятельность. Это были определенные истории, связанные с благотворительностью. Например, у нас есть подшефный детский дом, помогаем всегда ему. Сейчас приняли решение, чтобы наше имя звучало в общественном пространстве.

Поэтому в том числе мы решили поучаствовать в Народной премии. И здесь, в первую очередь, конечно, тоже заслуга нашего персонала.

— Какая реакция в коллективе на победу?

— Для многих было неожиданно, что так получилось. Но люди, с которыми я общался, были сильно обрадованы. Мы хотели донести и показать, что компания активно занимается кадровой политикой. Не хочу как-то красоваться, но мы много усилий прикладываем внутри команды. Очень много смотрим и думаем, как можно удержать людей, чем можно привлечь новых сотрудников. Работаем над заработной платой — в этом году у нас будет два повышения.

— Сколько у вас сотрудников сейчас?

— Сейчас у нас уже 1800 человек приблизительно во всех трех регионах. В Забайкальском крае уже больше 800 сотрудников работают.

— Это самый большой регион для вас? И больше всего проблем? И самая интересная работа?

— Проблемы есть, но работать интересно. Мы не действуем по каким-то шаблонам и любим нестандартные решения.