«Город изнутри»: Патологоанатомический музей медакадемии

Основателю патологоанатомии Джованни Морганьи приписывают изречение «здесь мёртвые учат живых», которое часто размещается в патологических музеях. В небольшой комнате морфологического корпуса Читинской медакадемии можно понять, насколько верны эти слова. Мёртвые своим примером показывают как губительны могут оказаться привычки, даже такие, казалось бы, безобидные, как покусывание девчоночьей косички.

Мединститут в Чите был создан в 1953 году. С первых же дней существования вуза создавался и музей. Однако сотрудники считают формальной датой его рождения 1956 год, так как в это время первый набор студентов начал изучать патологическую анатомию. Сейчас в музее более 3 тысяч макропрепаратов, абсолютно всех патологических процессов, которые могут возникнуть у жителя Забайкалья.

Самые выразительные результаты вредных привычек — это, конечно же, галерея уродств. В огромных ёмкостях плавают дети, родители которых не отказывали себе в курении, алкоголе или наркотиках.

«Развитие органов и систем у плода идёт по определённым дням. В один период развивается центральная нервная система, в другой — пищеварительная, в третий — костно-суставная. В какой период плод получит токсический удар, тот орган либо не зародится, либо будет развиваться с уродствами. По большей части, это нежизнеспособные эмбрионы, но если человек рождается с уродством, то это на всю жизнь», - рассказывает заведующий кафедрой патологической анатомии Валентин Павлович Смекалов.

Экспонаты для галереи поступают не только из больниц, но и из домов ребёнка. Некоторые из уродцев, навеки заспиртованных в медакадемии, родились живыми, но для жизни не предназначенными. Гидроцефал — крохотный человечек с огромной головой - жил в доме ребёнка больше года. Если приблизить лицо к его стеклянному гробу, то можно увидеть детские реснички, тоненькие веточки вен и пролежни на несуразной голове.

«Эвтаназии у нас нет, поэтому уроды живут, пока не умрут сами. Сотрудники, которые ухаживают за такими детьми — это герои. Такие дети бесперспективны для всех. Но санитарочки, медсёстры и врачи бескорыстно ухаживают за ними, хотя это безумно трудно. Даже кормить таких детей нужно через зонд», - поясняет Смекалов.

По словам Валентина Павловича, трудно выявить уникальные для Забайкалья врождённые отклонения. Однако какое-то время назад в Балее из-за токсического воздействия рождалось много детей-олигофренов. Ситуацию удалось переломить с помощью ранних обследований и абортов. «Мера, конечно варварская, но что поделать», — комментирует он.

Ещё одна вредная привычка в музее представлена трёхкилограммовой печенью. В нормальном состоянии печень весит около килограмма, но из-за попоек выросла в два раза. Селезёнка, нормальный вес которой около 100 граммов, может увеличиться и вовсе до одного килограмма.

На этой печени виден цирроз алкогольного характера во всей его прелести. У алкоголиков клетки этого органа погибают, а соединительная ткань разрастается, возникают новые узелочки, но функционировать нормально они не могут.

«У таких пациентов развивается печёночная недостаточность, вырастает огромный живот, а самое главное — нарушается кровообращение через печень. Кровь находит другие пути, увеличиваются сосуды на передней брюшной стенке и пищеводе. А потом они рвутся и происходит внутреннее кровотечение — от него погибает каждый четвёртый страдающий алкогольной болезнью. Срок жизни после кровотечения — не больше года», - поясняет Валентин Павлович.

Рассказ о вредных привычках можно продолжать, показывая на трихобезоар. Так на латыни называется ком волос, которые скопились в желудке у девочки, грызшей свои косички. Когда она обратилась в больницу, врачи не могли понять, что происходит. Ребёнок страдал непроходимостью кишечника, рвотой, а рентген ничего не показывал.

Покусывание ногтей тоже не сулит ничего хорошего. Остроконечные черви — аскариды — тоже хранятся в отдельной баночке.

Уникальный препарат — скелет человека, страдавшего уровской болезнью, которую также называют болезнью Кашина — Бека. Первое название возникло от забайкальской реки Уров — притока Аргуни, а второе - по фамилиям исследователей: лекаря 1-й пешей казачьей бригады Николая Кашина и участкового врача 4 отдела Забайкальского казачьего войска Евгения Бека.

Болезнь эта характеризуется тяжёлыми поражениями опорно-двигательного аппарата и вызвана нарушением микроэлементного состава в области проживания. Грубо говоря — одних веществ у жителей долины Урова в пище было много, а других — слишком мало. Механизмы возникновения болезни настолько тонкие, что страдали ею люди, живущие на одном берегу. Около 15 лет назад болезнь практически исчезла — сейчас выявляются единичные случаи, но все они пресекаются в ранних стадиях.

Проблемой занимались академики, сюда приезжали экспедиции из Москвы, и в читинском вузе была своя проблемная научно-исследовательская лаборатория по изучению этой болезни. А сейчас на память о недуге остались два скелета, которые изготовил сотрудник медакадемии Александр Михайлович Юрьев. Ещё три таких скелета он отправил в институт морфологии при академии наук.

Некоторые экспонаты музея без объяснений не говорят ни о чём. Но если послушать специалиста, становится понятно. И страшно.

«Вот смотрите — огромный дефект — язва разъела стенку желудка и постепенно перешла на поджелудочную железу. Такая штука может быть припаяна и к селезёнке — в таком случае говорят, что больной съел свою селезёнку», - несколько цинично замечает Валентин Павлович.

Туберкулёз Смекалов называет проблемой из проблем. В Забайкалье много колоний, которые являются рассадником болезни. Тесные контакты, душные камеры — в итоге один больной может заразить несколько человек.

«Тут страшный туберкулёз — по сути лёгочных альвеол уже нет — дышать человеку нечем. Вот лёгкие заключённого, в которых нет живого места. Он глотал собственную мокроту и в кишке образовались язвы — это кишечный туберкулёз», - отмечает Валентин Смекалов.

Помимо лёгких у заключённого паталогоанатомы забрали и татуировку — копию Сикстинской мадонны.

Рядом с тату - ещё один уникальный препарат, который сегодня практически невозможно найти, - распил позвоночника горбуна. По словам Смекалова — в 50-е годы в Чите было очень много людей с поражением грудного отдела позвоночника туберкулёзом. Сейчас, благодаря ранней диагностике, недуг успешно лечат. В организме таких людей всё согнуто — лёгкие располагаются горизонтально, сердце не висит, а лежит.

В отдельной баночке хранятся разнообразные камни. Набраны они не на берегу реки, а выращены в почках, мочевых и желчных пузырях забайкальцев.

«Делается всё это руками врачей-патологоанатомов — больших энтузиастов, - отзывается Валентин Павлович о коллегах. - На вскрытии они находят что-то интересное, потом привозят сюда — в узелках и чемоданчиках. А затем всё это готовится и приводится в товарный, так сказать, вид. Это необходимо — студентам ведь не всё можно объяснить на пальцах».