12 смелых: Добрый врач в царстве боли

Без пятнадцати минут восемь стройная моложавая женщина входит в ворота первой городской больницы с улицы Баргузинской, проходит под аркой, соединяющей старый корпус с новым, поднимается по лестнице на второй этаж, проходит под вывеской «Ожоговый центр» и оказывается у двери своего кабинета. Это Анна Михайличенко — заведующая ожоговым отделением.

«12 смелых» - живущие и работающие в Забайкалье храбрецы, не побоявшиеся пустить в свою жизнь на целый день журналистов и фотографов, чтобы честно и искренне показать, каковы они есть в труде и отдыхе, какие мысли их посещают, какие одолевают сомнения, что за рингтоны звучат на их мобильных телефонах и кто им звонит. Журналисты таскались за ними в леса, убирали с улиц мусор, разрабатывали законы, осматривали пациентов, ездили на дальние чабанские стоянки, молились, чтобы читатели «Чита.Ру» смогли сделать то же самое рядом со смелыми.

До рабочего дня завотделением успевает пройти палаты с обходом. А в начале девятого вместе с коллегами из других отделений отправляется на планёрку к главному врачу. На ней отдел кадров представляет новых работников, завхоз предупреждает о грядущих холодах и просит закрывать окна, бухгалтерия сообщает о том, что деньги на выплату зарплат уже лежат на счетах больницы. Затем наступает очередь заведующих отделениями. Они докладывают о новых пациентах, состоянии «тяжёлых» и общей обстановке. Вся планёрка длится около 20 минут. Врачи ещё немного задерживаются, чтобы прослушать лекцию о кори, и расходятся.

В отделении начинается ещё одно совещание. Теперь уже тет-а-тет с профессором, корифеем и основателем отделения Владимиром Сизоненко обсуждается план лечения мужчины. Пациент попал в ожоговое из травматологии, куда его бесчувственного доставила скорая. Травматологи исключили травму головы и перенаправили в первую городскую. Здесь его реанимировали и начали лечить от обморожения, или холодовой травмы, если говорить медицинским арго.

Спешным шагом врачи идут осматривать больного. Анна Викторовна на ходу, почти на бегу, объясняет: «У него тяжелейшая сосудистая патология, пальцы на ногах, не скажу, что полностью мёртвые, но часть некроза уже есть. Тут дилемма — лечится он в ожоговом, а ведущий синдром у него — сосудистая патология. У нас вопросов нет, мы его лечим и довольно успешно, но, вообще, сейчас строгие требования к профильности. Владимир Александрович, наш третейский судья, решил, что будем лечить обморожение на фоне сосудистой патологии».

Палата, в которой лежат двое мужчин, слегка пугает. Первый пострадавший с обильными ожогами спит. В его состоянии, пожалуй, это самое приятное. Желтоватые раны на его руках вызывают противный зуд. Второй пациент, тот, о котором шла речь, бодрится и встречает незнакомого человека известным всем курильщикам жестом — прижимает два пальца к губам. Врачи изучают синюшные пальцы страдальца. Диагноз подтверждается — мужик останется в палате интенсивной терапии ожогового отделения.

«Бездомные - это очень сложно. Наше отделение - одно из тяжелейших отделений хирургического профиля. А они не следят за собой, за своим образом жизни, имеют кучу заболеваний плюс алкоголизм. Они требуют на себя много затрат, много сил на диагностику и лечение. Сейчас мы отправляем их в социальный приют на КСК, где реабилитируют и возвращают к нормальной жизни. До его появления выписка таких пациентов была больным моментом. Ведь идти им некуда, а в больнице так хорошо», - объясняет заведующая отделением.

В перевязочной уже ждут другие пациенты. Молодой мужчина с ожогами рук — результатом взрыва котла, и девочка, нога которой попала в колесо велосипеда.

Ближе к обеду наступает пора документов для выписки, во время которой у нас есть время пообщаться.

«В 1981 году я окончила читинский мединститут и осталась в отделении. С октября 2003 года, после того как Валентина Подойницына ушла в администрацию, я возглавила отделение. Коллектив у нас хороший. Текучки почти нет. Костяк работает десятками лет, хотя в психологическом плане отделение у нас очень сложное — боль, дискомфорт, ухудшение качества жизни. Даже не все медики не могут по нашему отделению спокойно ходить. Сейчас спокойно, но дети, вы, наверное, слышали, всё равно кричат. А иногда бывает, что врач с пунцовыми щеками выходит после перевязки ребёнка. Не делать этого нельзя, пусть больно пациенту, но психологически всё пропускается через себя», - говорит Анна Викторовна.

Повреждения у здешних пациентов, как правило, очень серьёзные, не только больные, но и опасные для жизни. Треть пострадавших от ожогов — это дети. Они опрокидывают на себя баки, чайники, прикасаются к раскалённым предметам, садятся на обогреватели, падают в зольные ямы и костры, получают удары током.

Бывают и совсем неординарные случаи. Анна Михайличенко вспоминает, как в 2013 году Чита прогремела на всю страну из-за того, что пьяный родственник закрыл четверых племянников в холодной бане. Две выжившие девочки поступили в ожоговое отделение, и одной из них пришлось ампутировать обе голени.

«Переносят ампутацию нормально — мы же не просто режем, а убираем то, что погибло. Идёт борьба за каждый миллиметр, особенно, когда речь идёт о ногах или кистях. Конечно, люди переживают, но мы научились работать. Сначала готовим человека, а не заявляем с бухты-барахты. Пациенты, как правило, понимают, что нет никакой возможности сохранить конечность. Вообще же, наши пациенты получают тяжёлую психотравму, особенно дети. Убийственный момент — этого могло бы и не быть, но жизнь назад не прокрутишь. Кроме того, последствия ожогов идут до конца жизни, поэтому мы с пациентами работаем десятками лет», - рассказ врача прерывает звонок телефона, и мы вновь бежим в перевязочную. Точнее, бежим мы с фотографом, а Анна Викторовна очень быстро идёт. Очевидно, что годы привычки выработали такую скорость. Спасать, снимать боль, бороться за миллиметры — это невозможно делать не спеша.

На кушетке сидит мужчина с обожжённой ногой. По коже опять идёт неприятный зуд и проходит, когда Анна Михайличенко начинает разговаривать с пациентом.

Разумеется, что в отделении царствует сезонность. С октября до конца января — пик обморожений, с последствиями холодов пациенты приходят вплоть до мая. С ожогами поступают круглый год, но пиковое время для таких травм — в пожароопасный период — с начала весны до глубокой осени. По словам Михайличенко, в последнее время снизилось число электротравм, которых раньше было много у добытчиков цветмета. Пошло на убыль количество поражений пиротехникой. Помогла, говорят, пропаганда безопасности в СМИ.

По пути из перевязочной завотделением продолжает прерванный разговор: «Производственные травмы — это не только кочегары. Это и пищевая промышленность, водители и машинисты, работники гостиниц, коммунальщики, электрики. Мы не отказываем в помощи и военным. В этом году к нам поступили ребята, пострадавшие от взрыва мин с поражением пламенем, но их потом перевели в военно-медицинскую академию в Санкт-Петербург. Пожарные бывают, но крайне редко».

В коридор из палаты выкатывается на коляске парень. Ног у него почти нет — после падения в костёр врачи смогли спасти только треть бёдер. Произошло это не потому, что он был пьян, а по несчастной случайности.

Анна Викторовна отпускает нас пообедать, а сама убегает на ещё одно совещание. Опять будут заведующие отделений, но уже без главного врача.

Сегодня её день проходит относительно спокойно. Нет, например, ни плановых, ни экстренных операций. Пациенты, которым срочно требуется помощь, могут поступить в отделение и ночью. Для этого в ожоговом дежурят врачи, которые экстренно перевяжут сосуды, удалят конечность. На такие операции врача могут вызвать и ночью, а могут и вовсе отправить в район.

«Я весной ездила в Борзю, где мужчина и две женщины, в том числе глава села, получили травмы. В Чернышевске не так давно мальчик дотронулся до проводов и тут же упал с высоты. Мы поехали, так как транспортировать его было нельзя. Оказали ему помощь, а на следующий день забрали в Читу», - вспоминает завотделением.

Остаток рабочего дня проходит за документами, и в пять Анна Викторовна расстаётся с халатом.