Глава минздрава края: Если проблема не решается, звонят мне, и она решается

Министерство здравоохранения Забайкальского края во все времена оставалось в зоне пристального внимания, ситуация эта с приходом на должность министра руководителя «Академии Здоровья», врача-травматолога Сергея Давыдова не изменилась. Более того, опытный врач и предприниматель порой как будто вызывает огонь на себя — стройками в зелёной зоне в районе «медицинской» улицы Коханского, повсеместным внедрением кабинетов кинезитерапии, сокращениями медперсонала в районных больницах. В сентябре в интернете появилась информация о том, что к Давыдову есть вопросы у правоохранительных органов (силовики это официально не подтверждают), и «Чита.Ру» попросило министра в очередной раз ответить на наболевшие вопросы.

- Какова ситуация с финансированием регионального здравоохранения в 2018 году, насколько она отличается от предыдущего года?

- Когда я пришёл в 2016 году работать в министерство здравоохранения, говорил о том, что денег в системе ОМС (обязательного медицинского страхования – А.К.) достаточно, надо убрать «нищету» в голове. Но в 2018 году федерация увеличила зарплату медицинским работникам.

- МРОТ?

- Не только. Увеличили МРОТ и зарплату медикам. МРОТ не был заложен в муниципальных образованиях, находящихся в системе ОМС, и недофинансирование составило 454 миллиона рублей в год. В бюджетных организациях МРОТ оплачивался. Средняя зарплата врача выросла до 200% от средней по региону, у медсестёр и санитарок — до 100%. При этом, на мой взгляд, не совсем логичное решение, когда сестёр с санитарками «скрестили» вместе, и они стали получать одинаковую зарплату. Появилось внутреннее недовольство со стороны медсестёр.

Второй момент: всё повышение зарплаты - это работа на 1,4 ставки. Чтобы заработать в среднем 63 771 рубль, врачу нужно работать на 1,4 ставки. Это по трудовому кодексу не совсем правильно, плюс если все врачи, сёстры и санитарки в крае будут работать на одну ставку, нам не будет хватать 6,5 миллиарда рублей. В таких условиях у нас не будет возможности платить эти деньги, а платить нужно, потому что есть соответствующий указ президента.

На этом фоне в некоторых медицинских организациях возникли проблемы. Там, где коэффициент совместительства сотрудников составил 1,2-1, начался дисбаланс экономики.

- Нехватка людей?

- Дисбаланс – это когда где-то много, а где-то мало. К примеру, в центральных районных больницах Борзи, Балея, Петровск-Забайкальского, где есть медколледжи, по факту работает много медсестёр – до 7 на одного врача. И там коэффициент совместительства у них 1,0, максимум 1,08. Получается так, что медицинская сестра работает на ставку или даже на полставки, а получить должна так, как будто работает на 1,4. Это первое.

Второе - есть приказы Минздрава России (Давыдов имеет в виду приказы №132Н от 27 февраля 2016 года, №322 от 26 июня 2014 года, №73 от 14 февраля 2018 года – А.К.), которые говорят о необходимости привести штатное расписание и структуру медицинских организаций в порядок. И мы должны это выполнить.

Сегодня 19 районов оказались в тяжёлой кредиторской задолженности — суммарно это 365 миллионов рублей.

- А остальные?

- Остальные без кредиторки. Приведу пример. Петровск-Забайкальский район: в одной из участковых больниц на пять коек работает 2 врача, 30 сестёр, санитарок и другой персонал, включая поваров, сторожей и так далее. Они там больше пьют чай, чем работают. Штатное расписание не приводилось в порядок уже много лет. При этом раньше численность населения района была одна, сейчас другая. Произошло уменьшение количества жителей. Стандарты были одни, сейчас другие.

Кроме того, сегодня напрямую в экономику здравоохранения вошла политическая подоплёка. Мы в этой ситуации оказались связаны по рукам и ногам в условиях постоянных выборов. Как один из результатов - на сегодняшний день в четырёх районах уже заблокированы счета. В этих районных больницах осталось на 3 месяца медикаментов, угля на 2 месяца, расходных материалов на 4 месяца. То есть, в принципе к 15 декабря мы можем получить коллапс.

- Получите?

- Я думаю, нет, безвыходных ситуаций в принципе не должно быть. В курс дела поставлено правительство Забайкальского края, губернатор, будем искать решение.

- И какое оно? Выделить дополнительные деньги?

- Дополнительных денег сегодня нет.

- А какой вариант решения проблемы?

- Ну, во-первых, необходимо всё приводить в порядок — и штатную численность, и структуру. Нужно разбираться с теми же коммунальными расходами. К примеру, есть бывшие участковые больницы площадью до 2 тысяч квадратных метров, ФАПы (фельдшерско-акушерские пункты — А.К.) по 500 квадратов, мы их отапливаем, а по факту из всего количества квадратных метров нам нужно всего по 150. Мы не можем справиться с такой колоссальной коммунальной нагрузкой. Кроме того, ощущаем серьёзное негласное противодействие со стороны коммунальных служб, очень долго идут согласования. В наших ближайших планах создание межведомственной комиссии, которая будет разбираться с этой ситуацией. Недофинансирование по отрасли составляет 3,8 миллиарда рублей в год, а мы просто платим за воздух.

- Такое недофинансирование только в этом году?

- Каждый год. Это тяжело.

- Ситуация может измениться хоть в какой-то перспективе?

- Финансово? Честно – не знаю, потому что на следующий год фонд ОМС нам прибавил всего 6% - по предварительным данным, причем порядка 3% уйдет на высокотехнологичную медицинскую помощь и онкологию. Может быть, с учётом этой ситуации, будут изменения.

- А общий объём финансирования какой?

- На этот год около 18 миллиардов рублей: около 2 миллиардов — деньги региона, остальное — ТФОМС.

- Деньги явно не единственная проблема.

- Конечно, первая проблема – это организация лечебного процесса, куда входят кадры, финансы, контроль и так далее. Второе - человеческие отношения. Если главный врач нашёл контакт со своими сотрудниками, если они пошли за ним, тогда коллектив многого добьется. В менеджменте это называется состоянием потока.

- Но это же во многом зависит от того, какие ресурсы есть в руках у главного врача.

- Ресурсы одинаковы у всех.

- Расходы у всех разные, да?

- Расходы разные и разное видение, разный уровень компетенции. Есть случаи саботажа, когда люди не делают то, что нужно и чего от них требуют.

- Невыполнение чего вы имеете в виду?

- Государственной программы оказания медицинских услуг. Там, где не выполняется, мы постоянно проводим мониторинг. Выезжают комплексные комиссии, существует институт кураторства. И всё это делается для того, чтобы помочь здравоохранению того или иного района. Есть положительные примеры — например, Нерчинск. Антон Александрович Краснояров пришёл туда год назад (был назначен главным врачом — А.К.), там ситуация была аховая - 40 с лишним миллионов рублей кредиторки. Всё выровняли, привели в порядок структуру, штатное расписание. Да, были небольшие сокращения. Но сейчас главный врач идёт вперёд, и за ним весь коллектив. Летом открыли прекрасный центр реабилитации. Большую помощь оказал в таком «экономическом рывке» как наставник главный врач краевой больницы №3 Первомайска Николай Ильич Горяев со своей командой, он имеет очень большой опыт организации правильного лечебного процесса.

- Много таких примеров по краю в районных больницах?

- По краю пока единичные.

- Вы говорите - «пока». Думаете, что ситуация изменится?

- Конечно, изменится. Я оптимист по жизни, и у нас есть прекрасные доктора с большим потенциалом. Их необходимо увидеть. Конечно, должна быть постоянная определённая ротация кадров. По менеджменту такие изменения должны быть не менее раза в 5 лет, тогда будет движение вперед. Но сейчас основная причина в том, что главные врачи не хотят ехать работать в районные больницы.

- А у них какие стимулы есть?

- Во-первых, достойная зарплата есть, квартиру муниципалитет даёт, любое обучение – пожалуйста, рост есть – амбициозный, медицинский. Всё есть для перспективы, только покажи себя.

- Давайте к сокращениям – немало вас за это критикуют. Есть у вас последовательные критики, я имею в виду, в том числе, депутата Госдумы Юрия Волкова, который много достаточно об этом пишет, вы мало говорите в ответ. Мы говорим про сокращения, насколько я помню, в Петровск-Забайкальске и в Борзе.

- Да, и в этих районах. Тут дилемма: с одной стороны, чтобы начать выводить экономику больниц из кризиса, необходимо сокращать штатное расписание, приводить структуру в порядок, но, с другой стороны, по национальному проекту в течение 6 лет надо дополнительно ввести до 400 врачей и 600 медсестер. Проблема в том, что сестёр, скажем, в Петровск-Забайкальском много, а в Могоче - мало. И мы будем не сокращать, а предлагать им работу.

- В другом районе?

- В том числе. У нас есть 100 ФАПов по краю, в которых нет фельдшеров. Мы будем формировать мобильные бригады медсестёр, фельдшеров, которые будут ездить и оказывать медицинскую помощь - профосмотры, диспансеризация и так далее - по районам на специальных мобильных комплексах. Планируется, что таких комплексов будет 24 в течение 6 лет. Разве это не решение такого тяжелого вопроса?

Вообще, с обеспеченностью врачами и медсёстрами у нас всё в порядке — мы близки к средним показателям по стране. Но во всём крае дисбаланс врачей ещё сохраняется - 400 с лишним специалистов не хватает в участковые службы в первичном звене, а 400 врачей – переизбыток в стационарном.

Поэтому сейчас и министерство здравоохранения РФ, и мы - уже более конкретно - даём ординатуры только в тот район, где не хватает, скажем, окулиста. И через 2 года специалист, окончивший ординатуру по специальности «офтальмология», едет именно в тот район, откуда был заказ. И это только начало.

Буквально с этого года дали на минздрав края 115 бесплатных ординатур - раньше всё это было в ЧГМА (Читинская государственная медицинская академия — А.К.), сейчас мы работаем совместно. Сегодня идет очень чёткое распределение - какие специалисты куда нужны.

Проблема ещё в том, что молодые врачи в такие специальности, как хирургия, акушерство, гинекология идут с неохотой, потому что слишком большая ответственность, нередки уголовные дела, и специалисты попросту начали бояться. Мы сейчас уже получили три отказа из пяти ординатур по акушерству и гинекологии. И эта проблема характерна для всей страны.

- Давайте вернёмся к сокращениям. Я правильно понимаю, что нет выхода не сокращать?

- Мы обязаны привести в норму все приказы Минздрава РФ, за которые с нас спрашивают. Другого выхода нет.

- То есть, вы говорите, что та критика, которая звучит, она касается тех решений, которые согласованы в том числе с Минздравом и которые нельзя не принимать?

- Конечно. Я отчитывался на коллегии Минздрава, где были Скворцова (Вероника Скворцова — министр здравоохранения России — А.К.), Стадченко (Наталья Стадченко — председатель федерального фонда ОМС — А.К.), другие руководители. Речь шла о показателях по региону, в частности, что отмечается рост смертности, но дополнительного финансирования нет, значит нужно приводить всё в порядок, иначе мы не выживем.

Приведу пример работы ЦРБ. Скажем, в Балее работает по вызовам две машины скорой помощи, на них работает 24 фельдшера. Нагрузка на одну машину в сутки – 8 вызовов, в Чите - 15-16. На каждой машине работает по два фельдшера. При этом в Балее говорят, что, мол, мы переработали. А из всего объёма вызовов 75% процентов – это неотложная помощь, с которой спокойно справляется один фельдшер. Затем - приёмный покой – по штатному расписанию работает 5 медицинских сестёр, в сутки поступает 6 плановых пациентов. Возникают вопросы: что делают медсестры оставшееся рабочее время и почему нельзя совместить фельдшеров скорой помощи на приеме и в стационаре? Дальше: на 15 коек одного отделения в стационаре приходится два поста медицинских сестёр. Зачем? В краевой клинической больнице один пост медсестры всегда был на 30 пациентов. Это неправильное хозяйственное видение. И это не единичный пример.

- Мы много говорим про отток врачей из региона. Удалось его остановить?

- В 2017 году мы остановили отток и врачей, и сестёр. Но сегодня, если сложить отток и приток, то за 9 месяцев потеряли 38 врачей и 27 средних медицинских работников. На 1 сентября пришло всего 95 человек на трудоустройство, в районы уехали 33 человека из выпуска. В этом году поступило 96 абитуриентов-целевиков в ЧГМА, а всего обучается на целевой основе 521 студент и 246 на целевой - медсёстры. В следующем году будет распоряжение Минздрава России о том, что целевики должны отрабатывать от 3 до 5 лет. Мы надеемся, что это сможет выровнять положение.

- Нет ли проблемы перетока врачей из бюджетного здравоохранения в коммерческую медицину?

- Большого перетока пока нет. Но с открытием клиники «Медлюкс» небольшая часть специалистов из государственного здравоохранения перешла туда.

- Почему?

- Я разговаривал с ними. У всех разные причины, но есть и те, кто готов вернуться в государственное здравоохранение.

- Причины какие? Зарплата? Условия работы?

- У каждого по-разному. Одна доктор говорила, что хочет в другом месте поработать. Возникают вопросы по зарплате. Кому-то должность дают. Где-то это человеческие отношения. Нередко хочется чего-то нового.

Я вообще считаю, что частная медицина помогает государственной. Если бы не было ЖД-больницы, или фирм, занимающихся гемодиализом, «Академии Здоровья» и других клиник, куда бы люди пошли? Не было бы альтернативы, здоровой конкуренции. Ведь в той же Америке 88% клиник являются частными или церковными. Другое дело, что не все понимают, что такое программа госгарантий. Почему люди едут в «Академию здоровья»? Потому что по программе госгарантий осмотр специалиста в плановом порядке проводится в течение 14 дней. Какое-то обследование, МРТ, компьютерная томограмма – в течение 30 дней. А нам вынь и положь всё сразу и желательно за один день. Мы бы тоже хотели сделать всё сразу и за один день и помочь нашим уважаемым землякам, но у нас, к сожалению, как и во всём мире, не хватит на это ресурсов.

- Ресурсов так не хватает, что описанных вами процедур и обследований в бюджетном здравоохранении приходится ждать порой несколько месяцев.

- По факту, если происходит, как вы говорите, несколько месяцев, это неправильная маршрутизация.

- С чем она связана?

- Это невыполнение наших распоряжений, человеческий фактор.

Система такая. Человек приезжает из района, к примеру, к кардиологу в краевую клиническую больницу (ККБ) по направлению бесплатно. Доктор-кардиолог ККБ посмотрел пациента и назначает дополнительное обследование - холтер, эхокардио и ещё анализы. Пациент говорит доктору – хорошо, запишите меня, пожалуйста, на это обследование, и врач записывает на обследования, но только не на сегодня или завтра, а через 2 недели, так как на ближайшие 14 дней уже все расписано . А платно – сегодня или завтра. Понятно, куда идёт человек.

У меня было очень много жалоб по этому вопросу практически в каждом районе. Чтобы скорректировать ситуацию, мы выпустили приказ по маршрутизации пациентов из районов нашего края с введением так называемых чек-листов. В этом чек-листе показаны те обследования, которые нужны каждому пациенту с патологией, скажем сердечно–сосудистой системы. Если врач в районе посылает пациента к кардиологу ККБ, то он должен провести все обследования, которые написаны в этом чек-листе. А если в ЦРБ нет таких обследований - нет специалиста, оборудования - врач должен записать пациента в ту же клиническую больницу на холтер, на эхокардио, на анализы – заранее за день до приёма бесплатно, и тогда к кардиологу пациент приходит на следующий день со всем обследованием и получает полноценную консультацию. Если всё верно сделать, то всё это будет бесплатно по системе ОМС. И никто из пациентов не будет переживать и стоять в длинных очередях. Но во многих местах врач не хочет разговаривать, он написал и всё – езжайте. Вот это неправильно.

- И что делать?

- Выполнять распоряжения минздрава Забайкальского края.

- А когда не выполняют?

- Мы с этим разбираемся. Мы впервые в России создаём ресурсно-аналитический центр. Двадцать человек будут вести мониторинг работы всей системы здравоохранения. Стартуем с Краснокаменска в понедельник (с 8 октября — А.К.). Будут отслеживаться 300 с лишним показателей ежедневно для того, чтобы понять, что происходит. Вот тогда мы будем знать, как работает каждый врач, каждая медсестра и наблюдать каждого пациента.

- Возвращаясь к теме хирургов, которые боятся следственного комитета, вас врачи не начнут бояться? Такого тотального контроля.

- Нет. Контроль будет в плане помощи главному врачу. Это же не первый шаг. К примеру, у нас создан координационный центр в онкологическом диспансере. Как только поставили на ФАПе или ЦРБ предварительный диагноз – подозрение на онкопатологию, идёт звонок в центр или информация по РМИС (региональная медицинская информационная система – А.К.) – защищённый канал о том, что этому пациенту нужно дополнительное обследование. И за пациентом начинается из центра наблюдение – мониторинг, чтобы за 15-18 дней этот пациент прошёл все обследования в различных медицинских организациях - ЦРБ, межрайонный центр, онкологический диспансер - чтобы он нигде не «застрял» и при верификации диагноза поступил в онкологический диспансер и вовремя попал на операционный стол или специальное лечение. Ресурсно-аналитический центр сделает систему ещё более эффективной. Нужно поднимать уровень компетентности врачей, в том числе управленческого аппарата.

Ко всему прочему я хочу напомнить, что у нас работает горячая линия минздрава - 21-03-03. В течение суток решаются все проблемы.

- Реально?

- Реально. Мы три месяца готовили базу, специалистов. При входящем звонке – вся информация фиксируется в компьютере, фиксируется и время. И обязательно в течение 24 часов вопрос должен быть решен. Специалисты с горячей линии звонят главным врачам, начмедам и так далее, и если проблема не решается, звонят мне, и тогда всё решается. И все знают: горячая линия - хорошая вещь. У нас девиз: не пишите, а звоните. Мы обязательно вам поможем.

- Скажите, какая сейчас средняя зарплата у врачей?

- Средняя – 63 771 рубль. Целевой показатель за 8 месяцев (Давыдов имеет в виду требования федерального центра – А.К.) выполнили полностью.

- Средняя зарплата врачей в Забайкальском крае 63 тысячи рублей?

- Да.

- А медицинский персонал?

- В среднем 31 700 рублей. Средний целевой показатель за 8 месяцев также выполнен.

- Вы верите в эти зарплаты? В то, что люди их в реальности получают?

- В наших учреждениях я уверен.

- В краевых?

- В краевых. Про федералов не знаю.

Конечно, кто-то получает больше, кто-то меньше. Начинающие доктора будут получать 30-45 тысяч рублей, потому что их ещё надо учить. Но вот в Газимурский Завод анестезиологи ещё недавно не ехали работать за 100 тысяч рублей. Мы районы за последние 10 лет своей маршрутизацией развратили. Всех больных везли в краевую клиническую больницу, не оставляя, скажем, хирургам работы. К примеру, сейчас в Красном Чикое три хирурга, и одна плановая операция в месяц на хирурга.

- Но так же не может быть на самом деле? Что же он делает всё остальное время?

- А они оказывают экстренную помощь. Люди понимают, что в больнице три хирурга, и они в любой момент получат экстренную помощь. Хирурги и другие врачи районного звена являются гарантом благополучия населения. Но им нужно дать больше возможностей для того, чтобы они постоянно оперировали, чтобы в них поверило население. Сегодня мы создали много межрайонных центров, установили компьютерные томографы, и врачи начали с удовольствием работать. Появилась перспектива, надежда. Потому что хирург должен регулярно практиковать, иначе он идёт на работу, как на эшафот. Я сам оперирую каждую неделю. Если 2-3 недели пропущу, руки «забывают», и мне уже хочется в операционную.

- Можно ли сравнивать зарплаты в бюджетном и коммерческом здравоохранении?

- В коммерческом здравоохранении зарплата немного больше.

- Намного?

- Нет. Сейчас, я думаю, процентов до 25, наверное. Но руководители и ведущие врачи примерно одинаково везде получают. Не везде одинаковые условия работы.

- Последний раз мы с вами говорили про идею ТМО. Реально ли её возрождение или отложили в долгий ящик?

- Можно называть это как угодно, но изменение юридического лица у наших учреждений необходимо, и это решение должно прорабатываться. Вот как кредиторку убрать сейчас прямо за 2 месяца? Никак - у нас нет механизмов бюджетные средства заводить в систему ОМС конкретно под тот или иной район, и мы не можем помочь.

- Перекинуть деньги, вы имеете в виду?

- Да. Никак невозможно это сделать.

- Коль мы тут говорили про обеспечение врачами, особенно на селе, знаете вы все эти случаи, которые попадали в поле зрения СМИ, когда там какие-то уборщицы лечат людей?

- Конечно. И, конечно, этого нельзя делать. Виновные наказаны.

- Вы говорите о том, что это частный случай, по которому проведено разбирательство?

- Служебное расследование, конечно.

- Не знаю, насколько вы отслеживаете это, но довольно много обсуждается широкое распространение кинезитерапии с приходом Давыдова. Существует мнение, что где-то есть перегибы на местах, слишком много всего этого. Вы как к этому относитесь – и к критике, она на самом деле неявная, и к тому, чего удалось добиться с открытием этих залов?

- Это интересный и очень хороший вопрос. Мы кинезитерапию-реабилитацию развиваем как стратегическое направление увеличения продолжительности жизни нашего населения, уменьшения смертности, особенно трудоспособного возраста. Я очень хорошо в детстве и юношестве играл в шахматы. И самое главное в шахматах – это выбрать правильную стратегию, правильно поставить дебют, тогда дальше играть будет легко. Так вот реабилитация как профилактическое направление – это правильная стратегия дальнейшей жизни всех жителей Забайкалья, приверженности к физическим нагрузкам, здоровому образу жизни. Наши действия находятся в поле зрения главного реабилитолога страны, профессора Ивановой Галины Евгеньевны, в поле зрения министра здравоохранения РФ. Это пилотный проект на всю Россию, который должен дать результаты через 5-6 лет.

За 2017 год у нас было 45 тысяч посещений во всех залах государственного здравоохранения, а за полгода 2018-го – 42 тысячи, прирост почти в два раза. Ведь просто так люди не будут ходить, значит это им надо, значит это им нравится, значит это им помогает. И мы получаем массу благодарностей. И очень прискорбно, что в этом вопросе есть у минздрава противники. Ведь для людей во всех районах это лечение бесплатное.

Но нужно увеличивать количество профессионалов в этой отрасли. У нас есть главный реабилитолог по амбулаторной реабилитации Максим Геннадьевич Лобецкий, сейчас мы определили ещё главного инструктора. Они будут ездить по районам, анализировать работу, повышать профессиональный уровень сотрудников. Меня можно хоть как критиковать, но мой 10-летний опыт в вопросах профессиональной реабилитации подсказывает, как правильно это сделать, и я знаю на практике, каких результатов добиваются люди.

- Сколько центров открыто в крае?

- Сейчас 12, в том числе два в школах - в 49-й школе и в кадетской школе в селе Мирсаново в Шилкинском районе. До конца года откроем ещё семь центров. Это норма. В 2019 году мы хотим завершить в каждом районе. Это реабилитация для тех, кто перенёс тяжелейшие заболевания - инфаркты, инсульты, нарушения опорно-двигательного аппарата, остеохондроз, суставные боли. Мы учим людей справляться с болью. Отмечу, что в крае снизился поток операций эндопротезирования тазобедренного сустава. В других территориях большие очереди, у нас с колёс - год в год. И это только начало.

- Как вы относитесь к критике по поводу того, что слишком большие деньги минздрав отдаёт в коммерческую медицину?

- Критика должна быть конструктивная, профессиональная. У нас бюджет по ОМС - 16,3 миллиарда рублей, на долю коммерческих клиник уходит всего 6,45% или 1,15 миллиарда рублей.

Почему это происходит? В системе обязательного медицинского страхования действует трёхуровневая система: первый уровень - ЦРБ в пределах муниципального образования, второй уровень – межрайонные центры, где оказывается уже и специализированная помощь, и третий уровень – медицинские организации, где оказывается плюсом ко всему и высокотехнологическая помощь. Все ЦРБ относятся к первому уровню и финансируются по подушевому принципу. Что это такое? Скажем, если в Шелопугино проживают 6,5 тысячи человек, то за каждого человека в год они получат по 11 тысяч рублей плюс небольшие деньги за другие виды услуг. Вы умножите 11 тысяч рублей на 6 500 человек прикреплённого населения и получите те деньги, на которые живет ЦРБ Шелопугино. За эти деньги выполняется программа госгарантий для населения.

Все расчёты по выделению объёмов медицинской помощи ведут в Территориальном фонде обязательного медицинского страхования совместно с Минздравом края по определённой методике и утверждают специальной комиссией, которая кратко называется - тарифная комиссия. И медицинские организации могут расходовать только эти средства и больше никаких, при этом нужно ещё выполнить план по программе госгарантий. Никто не может дать ЦРБ дополнительных финансов, так как в ЦРБ нет специализированной и высокотехнологичной медицинской помощи. Мы не можем отобрать у других медицинских организаций и дать именно, скажем Шелопугино, так как не за что платить. И это будет незаконно. Коммерческие медицинские организации - «Академия Здоровья», медицинские организации, занимающиеся гемодиализом, железнодорожная больница, ещё ряд учреждений – у нас их, по-моему 19 – они оказывают медицинскую помощь по многим видам высокотехнологичной медицинской помощи и ту помощь, которую не могут или не успевают оказывать ни районы, ни бюджетные учреждения здравоохранения. Поэтому за этой медицинской помощью идут деньги.

Цены на услуги одни и те же - что в государственном здравоохранении, что в частном. Но, скажем, «Академия здоровья» очень хорошо работает с детьми с ДЦП. У них есть много инновационных методик – интенсивная нейрореабилитация, правило одного стола и так далее - которые позволяют больным детям вставать на ноги и ходить. «Академия здоровья» входит в пятёрку лучших в стране по эффективности лечения больных с ДЦП, туда едут со всей России. И если не будет «Академии», куда пойдут 1250 семей из Забайкальского края? Ведь это всё бесплатно для этих семей.

Для бюджетного нашего «Феникса» нужен реабилитационный центр, и есть земля для него, но денег нет для строительства, мы их выбиваем во всех инстанциях. В «Фениксе» прекрасные профессионалы, но работают, мягко говоря, в непростых условиях.

Ещё пример: гемодиализ - ну, где найти 500 миллионов рублей только на то, чтобы купить оборудование? Так ещё нужно найти помещения, команду сформировать, врачей, медсестёр обучить. Зачем это делать сейчас при тяжелом недофинансировании медицины Забайкалья, если есть частные центры, которые всё это делают за деньги ОМС, причём по тем же ценам, что и в государственных медицинских организациях? Железнодорожную больницу мы разве можем убрать? Ну, давайте поликлинику уберём железнодорожную сейчас, но где мы найдём на строительство новой поликлиники 1,6 миллиарда рублей? Когда и на что мы купим ещё один ангиограф (Давыдов имеет в виду оборудование, установленное в железнодорожной больнице — А.К.)?

Если мы исключим из распределения денег частные клиники, это ограничит права граждан в выборе медицинской организации. Да и правительство РФ настоятельно рекомендует, чтобы до 2020 года частные медицинские организации получали не менее 10% бюджетов ОМС.

- Прокомментируйте, пожалуйста, историю про то, что правоохранительные органы проявляют интерес к личности Сергея Олеговича Давыдова. То он 100 миллионов своровал, то 3 миллиарда. Я перед интервью, честно говоря, вместе с коллегами пытался найти какие-то признаки участия аффилированных с вами или вашей семьёй компаний в сговорах с Минздравом при проведении торгов, но мы ничего не нашли (Давыдов после перехода на государственную должность вышел из бизнеса и юридически отношения к компаниям, связанным с ним напрямую или косвенно, не имеет. В открытом доступе есть информация о четырёх таких компаниях, две из них участвуют в госзакупках - ООО «Медика Холдинг» и ООО «Реабилитационный центр кинезитерапии». Они пытались бороться за господряды ещё до назначения Давыдова министром, но выигрывали аукционы редко. После назначения пытаться стали чаще, но всё также без особых успехов. Никаких преференций для них со стороны заказчиков, в том числе подконтрольных Давыдову больниц, «Чита.Ру» найти не удалось. В частности, эти компании часто проигрывают аукционы Дорожной больнице — А.К.). А про 3 миллиарда мы вообще не поняли, где их можно украсть.

- Я вот, честно говоря, первый раз слышу про это всё, и в частности про 3 миллиарда. У нас сейчас 84% бюджетов медицинских организаций уходит на заработную плату. Остаётся 16% - 2,8 миллиарда на всё про всё. А где 3 миллиарда-то (смеётся)? Я, наоборот, систему так создал, чтобы никто не воровал. Мы, наоборот, снижаем расходы, чтобы нам на всё хватило. И это всё прозрачно. Я ещё раз говорю – у меня с правоохранительными органами никаких проблем нет, и я даже не думал, что будет столько завистников. Наверное, люди думают, что если из бизнеса пришёл, значит ворует. Конечно, я прекрасно понимаю, что очень много примеров есть по стране и Забайкальскому краю. И это плохо, что история нас научила по Павлову думать только в одном направлении. Наверное, всегда были и есть исключения.

- Много обсуждалась работа «Медфуда» и его возможное вхождение в систему образования. Ваши учреждения работают с «Медфудом». Как вы оцениваете их?

- Было не очень хорошо. Сейчас стало лучше по питанию. Я не могу сказать, что это какое-то суперпитание и всё прочее. Но, скажем так, необходимое и достаточное. Особых замечаний нет. Восторга нет, но нет и замечаний.

- История с домами, которые вы собирались строить где-то в районе «Академии здоровья» или на Таёжной. Чем всё закончилось? На каком этапе сейчас находится?

- Там ситуация какая-то непримиримая. Вырисовывается, на мой взгляд, четыре проблемы: первое – земля, второе - аффилированность Давыдова, третье – лес, четвёртое - близость туберкулёзного диспансера.

Что касается земли - никто и не говорил, что это земля не «Академии Здоровья». Это земля «Академии Здоровья», которая приобреталась для того, чтобы построить частный роддом. Но прогнозные исследования показали, что это экономически нецелесообразно, так как предполагалось в перспективе снижение рождаемости в Забайкальском крае, и мы начали готовиться к третьей очереди инновационной клиники. Потом я ушёл в минздрав, и всё остановилось. Земля уже выделена под строительство лечебного учреждения, юридически ситуация такова, что мы уже можем строить и к сожалению, вырубать лес. Сегодня идёт дальнейшая проработка вопроса. Мы торопились к 1 июля, потому что вышел закон, который совершенно выбил строителей из колеи.

По поводу аффилированности меня, то оправдываться я никогда не буду - и не привык, и это не имеет смысла. Меня губернатор попросил помочь здравоохранению, дал полномочия, и я честно работаю в команде. Это как футболист, который перешёл из одной команды в другую и не может играть слабо или подыгрывать другой команде, так как всё это будут видеть болельщики. Поменять сознание людей за очень короткий промежуток времени, наверное, невозможно.

Проблема вырубки леса – достаточно тяжёлый вопрос. Но, перед тем как всё начинать, я встретился с партией «Зелёные», проговорил с ними, показал площадку. Они сказали, что проблем особых нет, реликтовых сосен здесь также нет.

Противники строительства хотели забрать эту территорию «для расширения придомовой территории и для более разумного сохранения зелёной зоны в центре города», и проиграли все суды, при этом в спешке забрали иск, чтобы информация не распространилась в СМИ. Но мы предлагаем строительство пяти домов для медиков, очень интересного парка площадью в 4,8 гектара, аллеи гордости медицины, двух детских садов, школы в этом микрорайоне. Конечно, мы будем высаживать новые деревья взамен вырубленных. Это классный проект. И ещё: не должно быть так, чтобы небольшая группа людей, сфальсифицировав информацию, погашала надежду тысячам медиков на работу в Забайкальском крае. Замечу, что 49% всех медиков Читы работает в учреждениях по улице Коханского и прилегающих территориях.

И ещё - Забайкальский край попал под федеральное финансирование в нацпроекте и с 2020-го по 2022 годы мы будем строить новую детскую краевую клиническую больницу - напротив краевой клинической больницы. Сейчас там выделяется земля, и там тоже будет вырубаться лес. Альтернатива-то этому какая? Построить всё на пустыре на ГРЭСе? И что мы выиграем? Вся жизнь – это философия и система компромиссов, поэтому здесь нужно договариваться.

И туберкулёз: здесь всё просто. Никаких проблем для здоровья населения нет. Мы связывались с ведущими специалистами страны, где получили этот ответ.

- Следите за развитием уголовного дела Лазуткина?

- Из СМИ.

- Только из СМИ?

- Из СМИ. Но у меня, конечно, своё мнение по поводу экономических преступлений. Не за все экономические преступления должны сидеть люди.

- В СИЗО?

- Да. Лучше пусть платят. Некоторые депутаты Госдумы выступают за это. Десять миллионов своровал – заплати 100 и, конечно, освобождаешься от работы в руководящем звене навсегда.

- Как-то система госзакупок для нужд здравоохранения изменилась с вашим приходом? Концептуально?

- Закупки же идут не через минздрав. Был ЦМТО (Центр материально-технического обеспечения при Минздраве, во время работы Лазуткина министром здравоохранения через него проводились торги — А.К.). Мы убрали его. В минздраве денег нет вообще. Все деньги в медицинских организациях. Поэтому с госзакупками работают главные врачи. Мы даже вмешиваться не имеем права. Система стала прозрачная.