Министр здравоохранения: «Тогда извините, мы вас не спасём» (от COVID-19)

Почему мы в полной… критичной ситуации, сколько коек осталось, можно ли назвать врачей-антиваксеров убийцами, кто в Забайкалье продаёт QR-коды - и.о. министра здравоохранения Забайкалья Оксана Немакина пришла в проект «Редколлегия» к редактору «Чита.Ру» Андрею Козлову.

— Сегодня мы будем говорить про ситуацию с коронавирусом в регионе, которая приближается к самой худшей за всё время пандемии. Мы тут всё время оперируем терминами «волны», но Константин Шаповалов (главный анестезиолог-реаниматолог Забайкальского края - ред.) говорит, что нет никаких волн – есть просто пандемия, которая ходит туда-сюда. Это особенности течения эпидемиологического процесса, помноженное на усилия, которые предпринимает государство, на вакцинацию, на особенности течения пандемии в отдельно взятых регионах.

И если всё-таки возвращаться к терминам волн, то у нас, условно, четвёртая волна, которая на самом пике, и никто не ожидает того, что это волна пойдёт на спад в ближайшее время. Мы ждём как минимум несколько недель роста заболеваемости (Оксана Владимировна меня поправит, если я не прав), ждём, как обычно, некоего плато. И за всё за это будут расплачиваться своими жизнями люди. Мы, к сожалению, вынуждены это констатировать. Каждый день в Забайкальском крае от коронавируса умирают от 5 до 12 человек.

Мы пишем «Редколлегию» утром 29 октября, в пятницу. Если возвращаться к цифрам, за позавчерашний день было 339 заболевших. Это только официальные данные. На самом деле, по словам того же Шаповалова, раза в четыре больше заболевают на самом деле.

— Сложный вопрос.

— Один только день, где-то в августе, было больше – 340 случаев. То есть мы где-то около пика. Очень много людей болеют прямо сейчас. По официальным данным, около 10 тысяч человек. И единственная возможность скорректировать эту ситуацию, кроме каких-то ограничительных мероприятий, это вакцинация, которая, безусловно, подстёгнута ограничительными мерами.

На самом деле, очень непростая история с ресурсами системы здравоохранения. Я знаю, что на пределе работают реанимации в первой городской больнице, начали разворачиваться дополнительные, реанимационные в том числе, койки в других краевых учреждениях здравоохранения, и их ресурсы тоже ограничены. Это около 50 коек, которые можно ещё развернуть по городу, и каждая эта койка тяжёлая в части оснащения: то есть нужен кислород, особые условия и, самое главное, нужны врачи, которые будут стоять с этими больными рядом. То есть всё не просто, на самом деле.

— Очень непросто.

— Насколько?

— Скажем так, почти критически. Потому что на вчерашний день у нас уже более 1 900 коек развёрнуто. Наш предел – 2 200. И всё. Было принято решение, естественно, не популярное. У нас будет опять много критиков, в том числе, всяких диванных критиков и так далее, которые лучше знают, как работает система здравоохранения. Мы приняли решение развёртывать опять полностью первую городскую больницу под моностационар, к сожалению. Мы долго пытались этого избежать. И будем открывать старый перинатальный центр Краевой клинической больницы под моностационар.

— Это реанимационные койки в том числе?

— Да. За прошедшие сутки мы полностью заполнили вновь открывшийся моностационар на базе детской клинической больницы на Шилова. Всё. Он заполнен полностью. За сутки.

— Сколько там человек?

— 150. И в Шилке мы развернули дополнительные койки – тоже за сутки заполнились. То есть на сегодняшний день то, что мы предпринимаем, – мы идём практически в ногу, но не опережая события. То есть у нас какого-то свободного большого резерва коечного фонда нет. Мы, естественно, надеемся на ту выписку, которая происходит каждый день. У нас сократился средний койко-день для лёгких пациентов и пациентов средней степени тяжести – это порядка девяти дней.

— А было?

— 10-12. 12 сейчас идёт средний койко-день для более тяжёлых пациентов. Крайне тяжёлые лежат столько, сколько нужно. Тех, кто может быть выписан на амбулаторное долечивание, мы выписываем, чтобы освободить койку для более тяжёлых пациентов. И 2 ноября мы открываем первую городскую, перинатальный центр, но им надо побольше времени, чтобы освободить, потому что там маленькие детки маловесные находятся, чтобы их транспортировать в другой ЗКПЦ. Это всё.

— Что будет, если мест не будет?

— Нужно сделать так, чтобы были места.

— А как это сделать?

— Нужно остановить рост.

— А как его остановить?

— Во-первых, те меры, которые мы сейчас предлагаем, которые вводятся на территории края, они должны быть действительно мерами, а не выходными днями, как их воспринимает население. Насколько я знаю, люди поехали отдыхать, в том числе в другие страны купили путёвки.

— Мест нет в самолётах.

— Это и ужасно.

— Там ещё субсидированные авиабилеты появились. Их тоже уже нет – всё раскуплено.

— Это ужасно. То есть люди не понимают масштаб бедствия, не понимают, что их может ждать. И мы знаем, что народ в Сети, в чатах переписывается, что они будут встречаться на выходных, общаться между собой. То есть это не выходные, это нужно понимать. Порой читаешь комментарии, люди говорят, мол, это всё мракобесие, пиар, специально вы всё это делаете, чтобы больницы деньги зарабатывали и так далее. Всегда хочется этих людей пригласить в реанимацию. На самом деле, это неправильная позиция со стороны нашего населения.

— Вам не кажется, что решение о введении этого локдауна мягкого, режима нерабочих дней, больше политическое? Все же прекрасно понимали, что все сядут в самолёты и полетят на отдых, а кто не сможет полететь, пойдут где-то веселиться. Мы же не можем их всех просто призвать к совести и сказать: «Сидите дома».

— Но хочется призвать.

— Но они не призовутся. Они всё равно будут отдыхать.

— В таком случае я могу всем им сказать: «Тогда, ребята, извините, мы вас не спасём».

— В начале недели введены QR-коды в некоторых местах скопления людей. Меня удивляет некоторая выборочность, особенно в части общественного транспорта. Мне как гражданину не до конца понятно, почему в ресторан нельзя без QR-кода, в спортзал нельзя без QR-кода, а на самолёт, поезд или в маршрутку можно без QR-кода. Тут два вопроса: насколько вам кажутся логичными эти меры, которые уже предприняты, и насколько подействовали они?

— Вы знаете, они действительно логичны. Возможно, я соглашусь с вами, что нужно было более жёсткое введение QR-кодов во всех местах массового скопления людей. Они дали результат. Но население это всё воспринимает не так, как всегда: опять здравоохранение виновато в том, что появились очереди на пунктах вакцинации.

— Но оно отчасти виновато.

— В чём?

— В том, что не организован поток людей в поликлиниках.

— Я вам объясню: он организован, только люди идут уже не по записи, а просто приходят. На сегодняшний день в каждом подразделении, если брать город, по два пункта вакцинации. Плюс на выходные мы разворачиваем по третьему пункту вакцинации, все пункты вакцинации работают в две смены; плюс мы пошли на то, что у нас опять появились передвижные пункты вакцинации около торговых центров. Мы планируем их четыре, один уже запустили возле «Абсолюта», и ещё три запустятся. На выходных мы анонсируем это и на нашем сайте, и в соцсетях, и в СМИ, выдадим всю информацию, где что будет находиться.

Все районы на сегодняшний день загружены, перегружены: у нас по два-три пункта вакцинации в самих ЦРБ, поехали наши мобильные ФАПы по районам, в пять раз увеличены мобильные бригады, которые выезжают на все ФАПы, где есть возможность провести массовую вакцинацию. И у нас всё равно не хватает рук, чтобы удовлетворить весь этот поток людей, желающих сходить в ресторан, фитнес-клуб.

Вы знаете, я могу сказать, что те, кто идёт на ревакцинацию (это люди, которые своевременно получили вакцину), более дисциплинированны. Они очень хорошо понимают, для чего они это делают – не для того, чтобы пойти в фитнес-клуб или другое место массового скопления людей, а чтобы защитить свою жизнь и здоровье. Эти люди вовремя пришли, получили вакцину. Теперь они записываются и спокойно идут на ревакцинацию. То есть немножко другая категория людей.

Я никого не обвиняю ни в коем случае. Просто почему-то это всё воспринимается не с точки зрения заботы о собственном здоровье, а с точки зрения появления какой-то свободы от ограничительных мероприятий. Это неправильная позиция.

То же самое, о чём мы с вами говорили: «Мы поехали, мы будем встречаться, распивать спиртные напитки, устраивать тусовки, улетать отдыхать – у нас же выходные». А потом, когда начинают звонить и слышат ответ скорой медицинской помощи: «Ожидайте, сейчас нет мест», начинаются истерики, звонки, жалобы вплоть до губернатора: «Помогите, спасите, мы болеем, а здравоохранение не справляется». Я могу сразу сказать: с таким подходом здравоохранения не хватит.

— Подход не изменится. Люди какие были, такие они и есть. Я понимаю, что для части населения вакцинация – это просто возможность получить QR-код и пойти куда-то там, но пускай лучше так, чем никак.

— Безусловно.

— Более того, я считаю, что эти QR-коды нужно было давным-давно впилить и просто запретить без этих QR-кодов летать на самолётах, ездить на поездах, заходить в маршрутки, в любые места массового скопления людей. При этом как есть, так есть. Я понимаю, что не вам нужно эти вопросы задавать, почему такие меры – именно сейчас, а не другие – и раньше. И наверное, и у вас это где-то вызывает удивление, и наверное, и вы могли бы предложить какой-то немного другой формат ограничительных мероприятий.

Я бы, например, не вводил никаких нерабочих дней, но впилил везде QR-коды, чтобы без них ходить было нельзя, а те, у кого этих QR-кодов нет, пускай дома сидят просто, из дома работают, из дома заказывает еду и так далее, и тому подобное. Все бы давно привились. Пускай в том режиме, про который вы говорите, когда вакцина нужна не для того, чтобы не заболеть, а для того, чтобы QR-код получить. Но пускай лучше было бы так, чем как мы говорим.

— Согласна.

— Но мы это не будем обсуждать. Я хочу спросить, насколько выросли темпы вакцинации в эту неделю, когда ввели QR-коды?

— Я могу сказать, если до этого у нас в среднем по краю приходило на вакцинацию где-то 800 человек в сутки, сейчас уже 4 000.

— Отлично! С каким объёмом вы справитесь?

— Мы справимся с любым объёмом. У нас нет выбора.

— Сколько на остатках вакцины?

— Сейчас скажу вам точно. Сегодня остаток 128 455.

— То есть у вас сейчас вакцины более чем достаточно.

— Конечно. Причём ассортимент вакцины весь: у нас есть и «ГамКовид» («Спутник V»), и «ЭпиВакКорона», и «КовиВак», и «Спутник Лайт».

— Вы знаете, что на некоторых прививочных пунктах отказываются ревакцинировать «Спутником Лайт», нет, говорят?

— В таких случаях у нас работает горячая линия, такого быть не должно. На данном этапе 46 500 доз «Спутника Лайт». Он, в принципе, есть. Может быть, на тот момент закончился именно в пункте вакцинации. Но тогда медицинский работник должен предупредить, что будет, например, завтра, и пригласить пациента на завтра.

— Скажите телефон прямой линии.

— У нас их несколько. 122 – это общая и 21-03-03.

— Я намеренно обозначаю телефон, потому что мы несколько раз слышали истории, когда люди приходят на ревакцинацию, и им отказывают в прививке «Спутником Лайт».

— По каждому такому случаю нужно обязательно сообщать. Это раз. Во-вторых, на сегодняшний день горячая линия начала опять работать круглосуточно. Мы приняли дополнительных 24 специалиста, все наши горячие линии дополнили. Очень нам сильно помогают Ассоциация средних медицинских работников, медицинский колледж, ЧГМА. Поэтому сейчас стало гораздо проще дозвониться до горячей линии. Звонков – шквал. Шквал. В первую очередь, конечно же, это звонки по вакцинации: где, когда, как.

Ещё одна проблема у нас появилась: на портале Госуслуг, видимо, из-за того, что вся страна начала пытаться записаться, появляются ошибки. Не выходят слоты. Сейчас эту техническую проблему решают. Это проблема не Забайкальского края, а в целом по стране. Я думаю, что в ближайшее время они перенастроят портал, и можно будет записаться.

Конечно, чтобы избежать этих очередей, если пациенты боятся заразиться в таких очередях вирусной инфекцией (у нас сейчас и ОРВИ на высоких цифрах), конечно, желательно записаться. Но так как людям надо сейчас, быстрее, прямо до 30 числа успеть бегом-бегом это сделать, конечно, люди идут просто так. Но мы ввели систему контроля: наша пресс-служба, Сергей Баирович, мой заместитель по первичной медицинской помощи, сам объезжает все пункты в городе каждый день и смотрит, где, на каком пункте образовалась большая очередь. И там уже отрабатывает вместе с медицинскими работниками разведение этих потоков.

Мы посчитали и пришли к выводу, что нам по два пункта недостаточно в подразделениях. Будем стараться выискивать по третьему кабинету. Персонал есть, сейчас организуют сам кабинет процедурный. И Сергей Баирович сейчас отрабатывает с минобром, чтобы использовать пришкольные медицинские пункты, чтобы там организовать пункты вакцинации.

— Я ни от кого не слышал подтверждения того факта, хотя все понимают, что он есть, что у части людей QR-коды появляются без вакцинации?

— Вы знаете, самое страшное, что эта проблема есть. Есть она по всей территории Российской Федерации, и выявлена она у нас.

— То есть вы поймали кого-то на этом?

— Поймали.

— А кого?

— Не буду говорить. Это медицинские работники, которые ложно занесли в регистр данные о вакцинации.

— Это один или несколько сотрудников?

— Пока проверка идёт по одному сотруднику, но я думаю, что, возможно, появятся ещё, потому что глупость людей порой зашкаливает, к сожалению. Люди же, даже медицинские работники, не понимают, что это не просто взятка – мошенничество. Могу сказать, что попался совсем юный человек, который, видимо, ещё совершенно без мозгов.

— Это за деньги было сделано?

— Конечно.

— Просто у нас есть информация, что некоторые без денег это делают, просто чтобы помочь человеку.

— Если у вас есть такая информация, вы бы с нами поделились.

— Если бы у меня была эта информация по конкретным людям, я бы не только с вами поделился, я бы с этим поделился вообще со всеми: и в ленте «Чита.Ру» бы поделился, и с полицией бы поделился.

— Но, к сожалению, люди не понимают, что они создают угрозу жизни не только этого человека, но и всех, кто его окружает. И я не понимаю, что именно движет теми медицинскими работниками: какие-то цели помочь? Это же не помощь, это медвежья услуга. И медицинский работник априори не может этим заниматься. Так же, я считаю, и врачи-антипрививочники абсолютно не правы. А уж тут, в этой ситуации, это просто преступление.

— Про антипрививочников мы практически каждый день говорим. У меня уже сформировалась какая-то точка зрения, она даже немножко мигрирует в сторону большего либерализма. Вот, у тебя есть точка зрения против вакцины, ты сиди с ней тихо, не лезь с ней просто никуда. Но люди же не так это делают, они с этой точкой зрения куда-то бегут. Я считаю, что их нужно в публичном пространстве ловить и пресекать какими-то штрафными санкциями. С врачами нужно проводить какие-то более-менее жёсткие беседы, когда их ловят.

Таких историй я слышал миллион, когда врачи, работающие в системе здравоохранения, в бюджетной системе здравоохранения, переубеждают людей вакцинироваться. Они говорят: «Не надо вакцинироваться, потому что у тебя противопоказания», которых на самом деле нет. Или потому, что вакцина не работает, или ещё почему-то.

— Может быть, меня никто и не поддержит, но моё мнение, что это сродни экстремизму. Это самый настоящий терроризм, который убивает людей. И если бы не было такого большого количества вакцинированных, которые, действительно, даже заразившись, переносят очень легко эту инфекцию, можно было бы ещё сомневаться в чём-то. Но когда перед вами примеры, когда единицы в той огромной структуре переболевших доходят до реанимации, и то имея тяжелейшую сопутствующую патологию (диализный пациент, онкологические с тяжёлой степенью)... Как можно медицинскому работнику думать иначе?!

— И самое главное, сколько об этом говорится публично. Я стараюсь свою позицию подтверждать цифрами. У нас был Шаповалов, который управляет всеми реанимациями. Меня периодически спрашивают: «А что ты зовёшь Шаповалова, он же реаниматолог. Как он может рассказывать про коронавирус?» Я смотрю на людей, думаю: человек стоит в реанимации уже практически два года, кто ещё должен вам рассказывать о том, как работают с реанимационными коронавирусными больными? Это первое.

Второе. Мы намеренно приводили эти цифры, в которых видим процент привитых людей в реанимациях, процент привитых на ИВЛ и отдельные случаи на сотни тысяч людей, когда несколько привитых человек умерли от коронавируса, но у одного была третья стадия рака, а один умер от инсульта или инфаркта.

— То есть это не смерть от инфекции, а смерть от сопутствующих заболеваний.

— Я понимаю, что бесполезно приводить хоть сколь угодно точные примеры, цифры, статистику – люди не поэтому выступают против, в том числе публично; они выступают против, в том числе публично, потому что они не верят власти или потому что они раздражены властью. Но слушайте, сейчас такое время, когда умирает столько людей и столько людей лежит в реанимациях, когда свои политические пристрастия нужно просто взять и перестать ими оперировать. Надо о себе подумать прежде всего. Не знаю, может, на центральной площади повесить фотографии людей в чёрных пакетах, которые каждый день по пять-девять штук выносят из реанимаций?

— С точки зрения здравоохранения, это, к сожалению, неэтично.

— Я понимаю. Я условно говорю. Непонятно, как ещё нужно людям доказать, как ещё нужно государству доказать, что сейчас нужно просто сосредоточиться на том, чтобы всем вакцинироваться, а потом будем разбираться с точками зрения.

— Да. Вы абсолютно правы. Хотя бы с эгоистической точки зрения, с сохранения собственного здоровья и здоровья своих близких, нужно обязательно вакцинироваться. Не из-за того, что ты любишь или не любишь власть, а из-за себя, из-за своего ребёнка. Сейчас дети-то как стали тяжело болеть. Это ужас!

— Спасибо вам за внимание. Мы каждый день практически теперь говорим про коронавирус – время, наверное, такое. Здоровья вам, благоразумия, здравого смысла, а вам – врачей, кислорода и свободного коечного фонда.

— Спасибо. Всем здоровья.