«Кадровая ситуация у нас напоминает дырявую бочку». Врач Шаповалов — о дефиците медиков в Забайкалье

Доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ, проректор ЧГМА, сопредседатель регионального отделения Общероссийского народного фронта, главный внештатный анестезиолог-реаниматолог забайкальского Минздрава Константин Шаповалов много и подробно рассказывал о коронавирусе, его последствиях, о том, что будет дальше с коронавирусом, будет ли очередная волна. Сейчас ковидная тема поутихла, но проблемы в здравоохранении остались. Шаповалов беседует с редактором «Чита.Ру» Андреем Козловым о том, есть ли дефицит медицинских кадров в Забайкалье и что вынуждает уезжать врачей из региона.

Ниже приводится отредактированная расшифровка «Редколлегии» от 17 июня.

«Врачей нам действительно не хватает»

— Проблема недостатка медицинских кадров как-то в последнее время немножечко подзаглохла, ее не очень обсуждают. Может быть, я не прав, и вы меня поправите. Проблема как бы нивелируется: «Всё в порядке, у нас есть прекрасная ЧГМА, мы готовим достаточное количество высококвалифицированных врачей». А в кулуарах мне говорят, что качество подготовки специалистов академии падает, и связано это не только с проблематикой ЧГМА, но и с проблематикой качества подготовки абитуриентов, с качеством тех знаний, которые дают школьникам. И есть мнение, что врачей не хватает достаточно глобально прежде всего в районах, ну и в краевом центре.

Я начну с самого простого вопроса: хватает ли нам сейчас врачей в Забайкальском крае? Если не хватает, то насколько критичен этот недостаток?

— Врачей нам действительно не хватает. Не только врачей, и медсестер тоже, и фельдшеров. Причем эта проблема не уникальна для Забайкальского края, эта проблема по всему ДФО и по всей России. На самом деле, квалифицированный, обученный, подготовленный, со стажем, с опытом работы специалист очень востребован, и его готовы принять на работу главные врачи, организаторы здравоохранения во всех регионах России, начиная от Калининграда до Владивостока. И при этом предлагают специалистам узких направлений достаточно привлекательные условия оплаты труда и проживания.

Поэтому да, кадровая проблема сейчас — это главная проблема. Вообще на протяжении последних 10–15 лет было три главных проблемы в системе здравоохранения: проблема с оборудованием, проблема с текущим снабжением, расходными материалами и проблема кадровая. На текущий момент кадровая проблема — самая главная, по остальным острые углы в большей или меньшей степени сглажены. Наверное, в какой-то определенной степени, опять же, ковид торпедировал кадровую ситуацию, тем не менее мы видим, что количество врачей, работающих в государственной системе здравоохранения Забайкальского края, уменьшается примерно на 5% в абсолютном выражении. При этом, конечно, мы понимаем, что у нас есть и определенное уменьшение количества населения, проживающего на нашей территории, но тем не менее эта проблематика нарастает.

Я не согласен с тезисом, что у нас падает качество подготовки. Я подчеркну, что Читинская медакадемия по-прежнему ведет очень скрупулезную и очень ответственную работу по подготовке кадров. У нас в некоторые годы отсев достигает 30% от того количества абитуриентов, которых мы принимаем. Это очень большая цифра, на мой взгляд, тем не менее мы эту работу проводим. Поэтому качество того образовательного продукта, тех специалистов, которых мы продолжаем выпускать, на мой взгляд, ни в коей мере не снижается.

«Сильнейшие абитуриенты уезжают»

— Но давайте все-таки отойдем еще раз к теме абитуриентов. Качество подготовки абитуриентов падает?

— В целом я не скажу, что оно падает — люди же не меняются, но проблематика немножко в другой плоскости. У нас за последние годы идет довольно существенный отток как всего населения, так и абитуриентов, которые изначально поступают в другие вузы, в том числе в другие медицинские вузы других регионов. Если у выпускника хорошие баллы, он часто поступает в Москву, Санкт-Петербург, Иркутск и другие вузы нашей страны. Сильнейшие абитуриенты уезжают.

— А сохраняется негласный статус Читинской государственной медицинской академии как очень сильного медицинского вуза, который котируется в том числе в других регионах, никуда это не делось?

— Да, действительно, сохраняется. Несмотря на то что у меня здесь есть определенный конфликт интересов, заинтересованность, тем не менее у нас сохраняется очень высокий статус по целому ряду рейтинговых показателей, опросов. Мы занимаем одно из ведущих мест по России. Более того, просто обратитесь к работодателю в каком-нибудь другом регионе — они с огромным удовольствием берут специалистов, именно выпускников Читинской медакадемии, с гораздо большим удовольствием, чем из ведущих московских, питерских и иных вузов.

— При этом у многих была тревога, и у меня в том числе, на смене ректора, когда уходил Анатолий Васильевич Говорин на заслуженный покой. Происходила смена ректора, и все думали, а что будет дальше, сохранится ли тот потенциал, который накоплен братьями Говориными. У вас, конечно, конфликт интересов, вы мне не скажете правду, но сохранился ли весь потенциал академии? Ничего там не произошло страшного?

— Как говорится, правду говорить всегда легко и приятно. На самом деле, Анатолий Васильевич Говорин никуда у нас далеко не ушел. Несмотря на то что он проживает в другом регионе, мы регулярно с ним общаемся благодаря современным средствам связи. Не далее как вчера вечером мы с ним общались, обсуждали некоторые вопросы нашей работы. В медакадемии, самое главное, сохранилась команда, созданная Анатолием Васильевичем Говориным, она успешно работает, успешно выполняет те задачи, которые перед нами ставит учредитель — государство.

Подчеркну, почему у нас все-таки высокий уровень подготовки кадров. Потому что, в частности, у нас довольно много практики. Наверное, в какой-то степени этот большой объем практики провоцируется в том числе дефицитом специалистов. Но тем не менее у нас очень большой объем практики, очень много наши ребята-выпускники делают руками с самых начальных этапов обучения, и поэтому они многое могут, многое умеют.

— Вернемся к моему первому вопросу. Какого количества врачей в регионе сейчас не хватает?

— На этот вопрос ответить можно по-разному, в зависимости от того, как считать. Потому что можно посчитать по количеству фактически занятых рабочих мест, по заявкам и потребностям от организаторов здравоохранения. К примеру, по своей специальности анестезиологии-реаниматологии могу сказать, что у нас работает примерно 220–230 человек. Это количество не меняется на протяжении последних 7–8 лет примерно. И коэффициент совместительства составляет 1,7, то есть каждый анестезиолог работает в среднем на 1,7 ставки. Для того чтобы он работал на одной ставке, как нормальный человек, нам эту цифру нужно умножить на 1,7.

— То есть на 70% увеличить выпуск анестезиологов-реаниматологов.

— Я с этим немного не соглашусь — дело не только в выпуске. Это же двустороннее движение, я даже много лет назад придумал идиому. Кадровая ситуация у нас напоминает дырявую бочку, можно туда, конечно, больше наливать, но если там дырки, из которых постоянно идет утечка кадров, то это будет бессмысленный процесс: чем больше мы наливаем, тем больше утечка. Поэтому нужно работать по двум направлениям: не только больше вливать, но и чтобы больше специалистов задерживалось у нас, чтобы меньше утекали в другие регионы и в другие специальности.

— Удается это делать?

— В какой-то степени да, потому что делается очень много. Многие люди не знают, даже многие врачи не знают, но реализовано большое количество программ как на федеральном, так и на региональном уровне. Это и программа «Земский доктор», «Земский фельдшер», она уже много лет работает в Забайкальском крае, причем Забайкальский край занимает одно из наиболее высоких положений в рейтинге среди регионов по эффективности данной программы.

Работает программа целевой подготовки. Она регулярно дорабатывается, и сейчас мы видим очередной виток доработки этой программы, которая заставляет не выполнивших обязательства выпускников выплачивать довольно приличную сумму денег. Сейчас это около 200 тысяч за год обучения, но в обозримом будущем будет больше. Поэтому в какой-то степени эти меры работают и продолжают работать. Очень часто мы слышим предложение вернуться к госраспределению, но на самом деле целевая подготовка, когда она будет доведена до тех моментов, которые сейчас задуманы федеральным центром, будет очень сильно напоминать госраспределение, которое было в советское время.

Действует очень уникальная, на мой взгляд, программа — это ипотека для молодых семей. Именно в Дальневосточном регионе. Наше поколение может получить ипотеку под 0,1% годовых. Когда мы заканчивали, мы не могли даже мечтать о подобной ипотеке. Вы понимаете, что такое 0,1% годовых, да? Это очень существенная поддержка для молодых семей, молодых специалистов, чтобы они покупали жилье и продолжали жить и работать здесь, на территории Забайкальского края.

Есть программа закупки служебного жилья для медработников. Она работает, причем не только в Чите, но и в районах Забайкальского края. Конечно, не везде идеально, не в каждом поселке, но тем не менее средства выделяются достаточно большие, они осваиваются, и в СМИ вы можете видеть, что медработники пользуются и такими преференциями.

На самом деле, этот перечень довольно большой, включая более мелкие меры поддержки, как, например, льготное предоставление места в детском саду и так далее. Они есть и работают.

Другое дело, что, на наш взгляд, их недостаточно, и помимо тех мер, которые сейчас уже действуют, нашей группой по здравоохранению ОНФ были разработаны общественные предложения, которые мы направили нашей региональной власти, и надеемся, что они их рассмотрят. Эти предложения касаются расширения мер поддержки. Помимо тех 2 миллионов, которые сейчас получают специалисты по программе «Земский доктор», добавить еще 1 миллион для специалистов ургентных (неотложных) направлений. Особую роль в условиях маленьких больниц, в условиях небольших ЦРБ играют такие специалисты, как анестезиолог-реаниматолог, естественно, хирург, акушер, гинеколог.

И, допустим, экстренную помощь пациенту с ножевым ранением, с перфоративной язвой либо экстренное родоразрешение эта медицинская организация уже оказать не может. А это действительно существенно влияет на доступность и качество оказания медицинской помощи.

И мы предлагаем ввести такую программу на региональном уровне. Мы знаем такие ЦРБ, где действительно остро не хватает таких специалистов. А это дополнительное усилие, на наш взгляд, может позволить, в том числе, существенно повлиять в лучшую сторону на кадровую ситуацию именно в этих конкретных больницах.

Более того, в этих программах, которые сейчас реализуются на федеральном уровне, есть ограничения по количеству прикрепленного населения в том или ином районе, который обслуживает та или иная больница. И это количество сейчас 50 тысяч. У нас, допустим, Краснокаменск не попадает в эту программу из-за того, что там больше 50 тысяч человек. Сейчас, кстати, прорабатываются и на федеральном уровне планы поднять эту планку до 100 тысяч, но мы предлагаем этого не дожидаться и за счет региональных средств расширить поддержку для специалистов, работающих в Краснокаменске в краевой больнице № 4, потому что это очень крупная больница, она действительно выполняет огромный функционал, и она по объему нисколько не меньше, чем наша краевая клиническая больница в Чите. И, на наш взгляд, это тоже позволит улучшить качество оказания помощи и доступность для жителей юго-востока Забайкальского края.

«Мы видим существенный прессинг на протяжении последних 10 лет»

— Те специальности, которые вы перечислили, — анестезиологи-реаниматологи, акушеры, хирурги — это опасные специальности для врачей. Это постоянный риск влететь в какое-нибудь уголовное дело, прямо скажем, совершить ошибку, которая будет наказана, возможно, жестоко. Насколько это влияет на выбор врачебных специальностей студентами медакадемии, которые, насколько я знаю, чаще стремятся становиться врачами, которые не предполагают такой опасности?

— Абсолютно в этом с вами соглашусь, потому что есть огромное количество направлений, где пациенты не умирают, где какие-то ошибки и дефекты оказания медицинской помощи не приводят к тяжелым последствиям для жизни и здоровья пациента. И мы, действительно, видим довольно-таки существенный прессинг на протяжении последних 10 лет, постоянно нарастающий именно на специалистах ургентных направлений. Это очень существенно влияет на выбор выпускниками-шестикурсниками тех или иных направлений. К сожалению, действительно, страдает набор и по хирургии, и по анестезиологии-реаниматологии, по акушерству, потому что на врачей данных профилей происходит непрерывное юридическое давление. Многие талантливые и действительно грамотные ребята выбирают что-то более мирное, как мы говорим: рентгенология, УЗИ, дерматовенерология и иные направления.

— Кто является субъектом, который провоцирует это давление? Государство — это же очень аморфное название для совокупности органов государственной власти. Это прокуратура, это какой-то общий настрой, зачем это делается?

— Всё началось с принятия 323-го федерального закона в 2011 году, когда медицинскую помощь переименовали в медицинскую услугу. После этого стали использовать, допустим, 238-ю статью Уголовного кодекса (производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. — Прим. ред.) для преследования медицинских работников, которая является гораздо более тяжелой статьей, чем 109-я (причинение смерти по неосторожности. — Прим. ред.), например. На самом деле, если говорить, кто это провоцирует и подогревает, наверное, это не столько государство и не столько надзорные органы, сколько в целом такое настроение в обществе. У нас в целом такое настроение в обществе несколько потребительское, и после того как система здравоохранения стала не помощью, не каким-то высшим таинством, а услугой наравне с парикмахерами и иными направлениями сферы бытового обслуживания населения, конечно, поэтому население экстраполировало свою точку зрения и на систему здравоохранения тоже.

— И раздражение, которое копится в обществе, перекинулось в том числе на врачей.

— Конечно. Если где-то тяжелая кадровая ситуация, в этом же не виноват конкретный врач, который и так работает на две ставки и который очень устал. А у него стоит огромная очередь, которая требует их принять и очень сильно возмущается, когда его часы работы закончились.

«Нужны разные меры поддержки»

— Вы говорили про деньги, условно про 2 миллиона, которые есть в рамках одной программы, подъемные, я их условно называю, еще миллион подъемных вы считаете логичным добавить, но, наверное, для всех очевидно, что основным стимулом, если мы говорим про материальные стимулы, является зарплата. Про это очень много копей сломано: сколько на самом деле получает врач, что такое средняя зарплата врача в регионе. Вообще всем известно, что существуют майские указы президента, в соответствии с которыми врач должен получать две средние зарплаты по региону, и этого показателя регион достигает, но практически все уверены, что это достижение на бумаге, что это средняя температура по больнице, что для того, чтобы получать искомые 80–90 тысяч рублей, нужно пахать на две ставки и так далее.

При этом не является секретом тот факт, что высококвалифицированные специалисты — это люди, за которых сражаются руководители и коммерческих, и некоммерческих организаций, и высококвалифицированные специалисты получают очень хорошие деньги. И они, наверное, работают не только на 2–1,5 ставки, но и в нескольких медицинских учреждениях. Я не хочу погружаться в детали, мне интересен вектор. Было напряжение в точке обсуждения именно зарплат врачей. Изменилась ли эта ситуация, стала ли она спокойнее? Действительно ли врачи стали получать больше денег? Сместилась ли эта ситуация в сторону какого-то конструктива за последние годы?

— Вы практически всё уже и сказали, что мне нужно сказать. Действительно, многие вещи так и есть, как вы их обозначили, на текущий момент. Но, во-первых, всё равно мы живем в рыночной экономике, в обществе, в котором материальный стимул, уровень заработной платы является одним из главных стимулов для того или иного человека, чтобы он выполнял свои профессиональные обязанности, успешно работал или делал выбор в сторону той или иной организации, как бы мы этого хотели или не хотели. Коммунизм пока не построен, даже в отдельно взятом государстве, мы живем там, где живем. Поэтому говорить о том, что нужно строить какие-то увеселительные заведения, дворцы, парки отдыха и так далее во всех поселках (наверное, это тоже надо делать), но это все-таки более утопично, чем поднять уровень заработной платы для того, чтобы работник туда переехал и там выполнял те обязанности, которые нужны государству и людям на той или иной территории.

Что касается майских указов, об этом я уже когда-то тоже заявлял в одном из открытых интервью или совещаний, что, к сожалению, нашему региону майские указы принесли и определенный негативный оттенок. Потому что средний уровень оплаты труда в промышленности в разных регионах разный. Допустим, в Москве он в 2–2,5 раза выше, чем у нас. Соответственно, средний уровень заработной платы врача у нас соответствует среднему уровню оплаты санитарки в Москве. У нас же сейчас единое пространство, и особенно молодежи собраться — только подпоясаться и переехать в другой регион.

Также у нас несколько несправедливая конкуренция не в нашу пользу с такими регионами, как Камчатка, Магадан, Москва, Подмосковье, Санкт-Петербург, Краснодарский край — туда охотно переезжают наши выпускники, наши молодые и не очень молодые специалисты. Уровень заработной платы, которая выше там в разы, является существенным компонентом для принятия решения о переезде. Что касается каких-то иных мер стимулирования, надо помнить, что текущая система финансирования в системе здравоохранения России привязана к системе ОМС, и поэтому организатору здравоохранения, главному врачу существенно изменить уровень заработной платы далеко не всегда возможно, несмотря на то, что он даже видит, что тут специалист жизненно необходим.

Поэтому нужны разные меры поддержки: и из регионального бюджета, и за счет предоставления внебюджетных услуг населению, это всё помогает удерживать у нас высококвалифицированных, качественных специалистов, которые нам очень нужны.

— То есть вы говорите о том, что в организации процесса удержания врачей у организаторов здравоохранения, у региональных властей должен быть некий творческий подход, и у меня вопрос, хватает ли этого творческого подхода в Забайкальском крае?

— На мой взгляд, этого творчества очень много в Забайкальском крае. Во-первых, Читинская медакадемия проводит огромное количество мероприятий профориентационной направленности, работая и с абитуриентами для того, чтобы они к нам поступали, и с выпускниками нашего специалитета, ординатуры для того, чтобы они оставались в Забайкальском крае. Многие наши специалисты, преподаватели медакадемии, не только я, являются главными внештатными специалистами Минздрава Забайкальского края. Мы эту работу, безусловно, проводим, и это имеет свои определенные плоды. Не скажу, что эта работа — какое-то идеальное решение, но тем не менее творчество есть.

Творчество есть со стороны отдела кадров и Минздрава Забайкальского края, в том числе проводятся встречи с нашими выпускниками, профориентационные мероприятия разной направленности. Ну, и главные врачи на местах, конечно, тоже заинтересованы, ведь они несут ответственность напрямую: если у них нет какого-либо специалиста, кто за это отвечает? Главный врач. И, конечно, они понимают эту ответственность и делают определенные шаги. А другое дело, что, наверное, хотелось бы чего-то большего помимо этой конкуренции в рамках майских указов, не всегда справедливой между регионами. Мы видим, что некоторые иные регионы вводят уже дополнительные меры поддержки, в том числе из регионального бюджета. И, соответственно, если мы подобные меры не введем, мы, наши специалисты, окажемся в более ущемленном состоянии. Тогда не надо будет удивляться продолжающемуся оттоку. На мой взгляд, есть определенная, иногда даже несправедливая конкуренция между Забайкальским краем, Иркутской областью, Магаданом и так далее. Это нам очень сильно мешает.

— Многие воспринимают забайкальское здравоохранение как систему, в которой достаточно слабая бюджетная медицина конкурирует с достаточно сильным коммерческим здравоохранением. И коммерческое здравоохранение является, естественно, тоже работодателем для высококвалифицированных врачей, предлагает гораздо лучшие условия, часто оно с гораздо более прекрасным оборудованием и часто предлагает врачам возможности не только для работы на хорошем оборудовании в идеальных условиях, но и возможности для обучения, условно.

И это как будто бы контрастирует с другими регионами, где бюджетное здравоохранение гораздо сильнее, с Красноярском, например, или с Иркутском, где возможности у коммерческого здравоохранения для такого бурного развития, как в Чите, не существует просто из-за силы бюджетного здравоохранения. Насколько вы согласны с моим описанием паритета в региональном здравоохранении?

— Ну, во-первых, безусловно, определенная конкуренция, не всегда справедливая, между государственной системой и частной есть. Она есть везде, во всех странах, и она есть и будет. Вы перечислили два региона, допустим, Иркутск, Красноярск, в которых есть очень существенная поддержка со стороны регионального бюджета. Там нет дефицита финансирования системы здравоохранения, в отличие от наших регионов.

— Где у нас он намеренный практически.

— Не скажу, что он намеренный, я с этим не согласен. Другое дело, что мы за последнее время видим определенную положительную динамику наполнения регионального бюджета и видим положительную динамику наполнения программы госгарантий системы здравоохранения, часть которой финансируется из регионального бюджета. Конечно, хотелось бы, чтобы, во-первых, финансировалось 100% то, что предусмотрено законом.

— Странно, что этого не было все предыдущие годы, согласитесь.

— Соглашусь, причем не только у нас. В соседних регионах тоже подобная ситуация. С другой стороны, да, хорошая ситуация в государственном секторе, конечно, будет ограничивать развитие частной медицины. С другой стороны, частная медицина — тоже абсолютно неплохо, это хорошо, что она есть.

У каждой системы есть свои плюсы и минусы. Не захотел лечиться там — идешь туда.

У нас это, к сожалению, бывает. То есть берётся какое-то направление, подготовленный специалист, виды операций или иных направлений помощи, которые успешно реализовывались в государственной системе, и просто-напросто забирается в частные, изымается. Это неконструктивный подход, и государственно-частное партнерство изначально так не было предусмотрено законодательством.

— То есть произошел некоторый перекос?

— Наверное, да, определенный перекос. Частная система должна в первую очередь развивать те направления, которых нет в государственной системе, которые не предоставляются, но в данном регионе они востребованы.

«Не переживай, мы тебе поможем»

— Давайте сместимся немножечко в районы Забайкальского края. Сколько тех больниц, в которых, как вы говорите, не хватает ключевых специалистов, в том числе реаниматологов, хирургов, акушеров; где висит табличка «ЦРБ», а на самом деле это участковая больница? Есть такие больницы в Забайкальском крае? Вопрос больше связан с тем, насколько велика проблема недостатка высококвалифицированных врачей именно в районах Забайкальского края.

— Очень велика эта проблема, к сожалению. Когда у нас говорится про развитие первичного звена, очень часто идет акцент, что нужно предоставлять транспорт, развивать только ФАП или врачебную амбулаторию. Но на самом деле эта ситуация комплексная, нужно развивать в целом центральные районные больницы на местах для того, чтобы в них в том числе были непрерывно специалисты тех направлений, которые я обозначил. К сожалению, в каждом втором районе численность населения меньше 20 тысяч, каждый третий район — меньше 10 тысяч, соответственно, ЦРБ по штатам маленькие, это то, что называется «коротенькая скамейка». И часто специалист там всего один, и, если он выпадает, даже в отпуск уходит, его часто некем заметить. Ситуация эта очень динамично меняется.

Точную цифру не назову, сколько таких районов, но они, безусловно, есть. Мы о них знаем. Некоторые выстраивают маршрутизацию в более крупные соседние районы, но это, конечно, далеко не идеальное решение, чтобы там держать высококвалифицированные кадры. Здесь же ничего не меняется на протяжении десятилетий или даже столетий. Такая же проблема была и 100 лет назад, и 40 лет назад. И эта проблема всегда, во все времена, при всех общественно-политических строях решалась через дополнительное финансирование, через увеличение уровня оплаты труда для данных специалистов и никак иначе.

Мы постоянно ищем какие-то новые направления, но всё, на мой взгляд, крутится вокруг тех же наработок, которые были когда-то реализованы и в советское время, и в царской России.

— Я здесь добавлю не столько вопрос, сколько суждение про то, что дело, конечно, в основном в деньгах, коль уж мы живем в капиталистической экономике, в капиталистической стране, но и в отношении тех же местных властей к этим врачам, какие условия им создаются, как их принимают на месте, как к ним относятся, с каким уважением к этим врачам относятся. Потому что условия могут быть недостаточно полноценные, например, но отношение может быть другим. То есть врача могут слышать, слышать его пожелания и пытаться как-то их выполнять и относиться к нему совершенно по-разному. Я думаю, это тоже влияет на решение врача — работать на месте или возвращаться в то место, где его примут с распростертыми объятиями, дадут не только хорошую зарплату, но и возможность учиться, ездить, работать на хорошем оборудовании, дадут достаточно комфортный график работы и так далее.

— Совершенно верно. Я прямо двумя руками за. Более того, подчеркну, что работаю в том числе в общественном совете при губернаторе по социальной защите здравоохранения, и у нас в прошлом году одно из заседаний было посвящено кадровой тематике. Одно из важных направлений, которое мы отметили, это содействие органам власти на местах тем специалистам, которые к ним приезжают. Действительно, приезжает молодой человек, который, может быть, даже не жил в селе, и ему иногда очень сложно понять, как взаимодействовать с местным населением, где ближайший магазин. К нему обязательно должен прийти глава администрации, поселения либо района, посетить его, спросить, что ему нужно, нужно ли ему картошки, угля, дров.

Многие ребята приезжают, они готовы оперировать, готовы принимать роды, оказывать анестезиологические пособия, они за этим приехали. Вдруг они сталкиваются с такой бытовухой, что жилье не всегда благоустроенное, удобства на улице, баня дымит, и ему надо то доску купить, то что-то там еще. Да он просто элементарно этого не знает. Нужно, чтобы пришел какой-то представитель власти на местах, похлопал по плечу и сказал: «Не переживай, мы тебе поможем. Вот мой телефон, пожалуйста, обращайся». Это крайне важно и крайне нужно, но, к сожалению, за последние десятилетия этот момент был утрачен из нашей системы здравоохранения.

— Это связано с падением, наверное, уровня руководителей на местах в том числе. Потому что советские руководители, которые заканчивали советские школы, успели поработать в Советском Союзе, немножко иначе всё это видят. Мы же здесь не только здравоохранение обсуждаем, но и ту же реформу местного самоуправления, и мы слышим от руководителей районного уровня, что найти на селе хорошего главу администрации всё сложнее и сложнее, скоро просто не из кого будет выбирать. Муниципальная реформа же тоже связана с тем, что просто нет людей на местах, и муниципальная реформа идет следом за меняющейся реальностью, которая меняется не в лучшую сторону, на самом деле.

— Знаете, я очень часто вспоминаю известное изречение Иосифа Виссарионовича Сталина про кадры. Во-первых, каждому руководителю нужно его полностью прочитать, не только про то, что кадры решают всё. Во-вторых, я бы заставил их всё это напечатать и повесить у себя в кабинете. Потому что это действительно главнейшая задача, которую должны решать наше общество, государство не только в здравоохранении. Мы сейчас говорим про Болонский процесс, про разные санкции в сфере образования. А на самом деле, самая большая проблема, которая была за последние 30–35 лет, это не утечка нашего леса, газа и других ценных ресурсов за границу — это утечка кадров. Это самый главный ресурс, который есть у нашего государства, нашего народа. И когда мы этими кадрами вот так безалаберно разбрасывались, отправляли на Запад, они там оставались и не возвращались, вот это — катастрофа. Не газ или доллар, а кадры. Я это абсолютно поддержу на всех звеньях: и на ФАПе, и в команде министра, и в крупных больницах снизу доверху — дефицит кадров. И в этом отношении действительно нужно работать и уделять этому самое пристальное внимание.

«Чита.Ру» уделяет огромное внимание теме здравоохранения и проблемам здравоохранения и всех приглашает к этой дискуссии. Если кому-то хочется на эту тему высказаться, у кого-то есть желание поговорить об этом, вынести какие-то проблемы на поверхность — милости просим. «Чита.Ру» — это лучшая площадка для обсуждения этих проблем. Мы обращаемся к главврачам районных больниц: если вы хотите поговорить, мы готовы к вам приехать совершенно в любую центральную районную больницу. Если вы не знаете, как нас найти, то наш телефон 40–08–90.