«Бабушки щедро засовывают в уши листья герани». Читинский лор — о странных способах лечения

Однажды на прием к оториноларингологу Ренату Хисматулину пришли мама с сыном. Ребенка уже направили на операцию по удалению аденоидов и назначили дату и время, все нужные анализы были сданы, однако женщина решила получить консультацию еще у одного врача. Ренат Хисматулин в поставленном ранее диагнозе усомнился, а после подробнейшего обследования мальчика обнаружил у него редкую болезнь. Мы узнали у доктора подробности этой истории, а заодно расспросили, как строилась его карьера.

— Что за диагноз в итоге оказался у мальчика?

— Вы знаете, я очень много изучаю, и мне всегда хочется новых знаний. Раньше я о такой болезни читал, но не думал, что придется столкнуться. Хотя как доктор даже мечтал о таком опыте. Звучит диагноз как юношеская ангиофиброма носоглотки — простым языком, это доброкачественная опухоль, которая растет во внутренней полости носа. Я направил мальчика на компьютерную томографию — и мой диагноз подтвердился.

— Это было сложно диагностировать? Почему изначально неверный диагноз чуть не привел к трагедии?

— Ребенок сильно мучился — не мог нормально дышать, постоянно случались кровотечения. Такая симптоматика ведь совсем не похожа на аденоиды.

— Что было дальше?

— Я срочно связался с Москвой. Они дали добро на операцию. Но когда ребенка привезли, то оказалось, что опухоль была уже невероятного размера. Были разрастания со стороны костей черепа, и медики побоялись приступать сразу. Назначили радиологическое облучение, чтобы уменьшить объем новообразования, а потом уже провели операцию и удалили опухоль. Сейчас мальчик здоров. Слава богу, всё хорошо. Живет как все дети, просто иногда наблюдается у меня. Его мама при встрече постоянно говорит, что наша с ними встреча — настоящее чудо. А я считаю, что она большая молодец — по сути, ведь это она спасла сына. Своим предчувствием.

— Расскажите о себе. Наверное, вы продолжатель славной врачебной династии?

— Совсем нет. Я родился в Балее в семье плотника. Мама работала на комбинате по добыче полезных ископаемых. В нашем роду никогда не было врачей.

После окончания школы выбор мой был невелик — либо идти в педагогическое училище, либо в медицинское. Я выбрал второе. Стал медбратом и переехал в Читу, где устроился в детскую клиническую больницу. Быстро понял, что хочу большего — быть врачом. У меня никогда не было здесь блата и знакомств, привык всего добиваться трудом. Этот рецепт оказался верным. Какое-то время жил у товарища, потом получил общежитие, затем смог снимать квартиру. При этом я продолжал работать медбратом и учиться в медакадемии. В детской клинической больнице я отработал шесть лет.

Потом я пришел в первую городскую больницу, как раз в лор-отделение. И там загорелся мечтой — стать оперирующим оториноларингологом. Тогда заведующим был Евгений Поляков — он за два года так меня натаскал, что, еще будучи медбратом, я мог выполнять некоторые манипуляции как врач. В общем, в интернатуре я уже был крутым, спасибо учителям. В моей профессиональной биографии была и работа в отделении радиологии краевого онкодиспансера.

Если говорить о тех, кто стал наставниками в моем деле, то это Александр Печенюк (детский и взрослый лор из Краснодара. — Прим. ред.), Рафаил Павлович Свирский (был заведующим кафедрой лор-болезней в ЧГМА. — Прим. ред.), Елена Егорова (отоларинголог из Читы. — Прим. ред.). Они приняли большое участие в моем становлении.

— Как дальше складывалась ваша карьера?

— Мне после интернатуры предложили работу в железнодорожной больнице. Там я провел 10 лет и именно там начал расти как врач. Многое мы начинали с нуля, были первопроходцами. Это очень захватывало, любовь к профессии росла и росла. Такой азарт! К примеру, мы делали операции на среднем ухе — это считается высшим пилотажем, уже высокотехнологичной медицинской помощью. Это была малоинвазивная хирургия, эндоскопические операции.

Я много ездил и учился у светил оториноларингологии — в Москве, Санкт-Петербурге, с каждым годом совершенствовал знания. Я вообще учиться очень люблю. Сейчас я работаю в частной клинике, и у нас есть такая система — помимо зарплаты, мы зарабатываем баллы. Их можно потратить на обучение. Мне это так нравится! Сам выбираю интересные курсы и езжу.

Понимаете, медицина меняется ежедневно, ежечасно. И врач должен быть в курсе всех перемен, новшеств. Тогда это будет сильный врач. А тем более если он лечит и взрослых, и детей, как я.

— С какими травмами сейчас к вам приходят пациенты?

— С разнообразными: приходят люди, например, после громкого выстрела на учениях, после ударов по уху или с последствиями хронического отита. Вообще, летом обращаются люди с мухами и разными букашками в ухе. А наши бабушки обожают народную медицину и щедро засовывают в уши листья герани. Потом приходится всё это извлекать.

— Правда ли, что к вам приезжают лечиться люди из других регионов? Вы ведете свой блог. Они оттуда о вас узнают?

— Есть пациенты из Улан-Удэ, Хабаровска, Иркутска и Новосибирска. Не думаю, что тут дело в моем блоге. Скорее, это сарафанное радио, узнают от знакомых.

— Можно ли сравнить работу лор-врача с работой ювелира?

— Да, они очень похожи. Когда оперируешь ухо, нужно чтобы вокруг была абсолютная тишина. Только представьте: имплант размером 2,5 сантиметра и толщиной 0,1 миллиметра. Это ювелирное мастерство.

— Расскажите про свою семью. Дома тоже счастливы?

— Определенно. Моя жена — тоже врач. У нас замечательные дети. А еще собака корги по кличке Стич. По моей просьбе ее портрет сделали на стене кабинета.

— Как расслабляетесь после работы?

— Я люблю мотоциклы. У меня отличный эндуро — помогает ощутить новый вкус жизни, перезарядиться. Езжу по лесу, покоряю вершины, болота, грязь. Хочется что-то выпустить из себя, взорваться. С сыном ездим вместе — ему недавно купил квадроцикл. Есть у меня любимая формула радости: ты, мотоцикл, природа. Больше ничего и не надо.