Родное пепелище. Как горела Борзя

Первомай в семье — не только праздник весны, труда и чего-то там еще ушедшего вслед за социализмом, а в первую очередь день знакомства родителей. Мы созвонились утром, поздравились и, как говорят любители литературных штампов, ничего не предвещало беды.

К полудню был еще один звонок с встревоженным голосом мамы: «Сопка горит, огонь со свалки на нас идет». И буквально через полчаса еще звонок куда более нервный: «Куда еще звонить, у нас уже вокруг горит, никто к нам не едет». И потом еще один звонок: «Помолись хоть за нас. Цыплята уже сгорели, баня догорает».

Мы едем через пять районов, и картина становится всё хуже — под Читой в лесу еще виден снег, за Могойтуем на сопках чернеют следы палов, Оловяниннский уже откровенно горит — огонь в сумерках мелькает сквозь белые стволы рощицы, раскинувшейся вдоль федералки.

Дальше начинаются пожары степные. Палы идут около Ясной, и даже издалека смотреть на полоску огня неприятно. Я позвонил знакомой девушке в Безречную, и там тоже была тревога: «У нас хоть не горит ничего, но всё в дыму и пепел летит, видимо, из-за пожара в Мирной». Ветер сильный. Вчера горел дом на нашей улице, и если был такой же ветер, как сегодня, то не отбились бы точно. Страшно.

Перед Мирной, которую незадолго до этого отстояли от огня, бушует настоящий пожар. В темноте картина просто жуткая — пламя вздымается высоко, из-за этого клубы дыма становятся оранжевыми и в небесной черноте кажутся просто гигантскими. Даже за сотни метров в лицо пышет жаром.

На АЗС в селе, которую отстояли от огня, сотрудник охраны Евгений немного буднично говорит: «Ну было страшно, а что делать — тушили». В селе отбили не только заправку, но и несколько жилых домов. Недалеко от администрации стоят несколько машин, люди около них также не очень-то словоохотливы. Говорят: «Мы тут спаслись, а вот в Борзе страшно».

Я на этом моменте понимаю, что за последний час слово «страшно» звучит слишком часто. Но это и действительно страшно.

Так как в Борзе уже всё потушили, а в Ключевское поехал губернатор, мы делаем крюк туда. Вдоль Алек-Заводской трассы горит трава. В городской администрации нам объяснили, что местность болотистая, пожарные машины подъехать не могут, но обстановку контролируют.

По пути в Ключевское догорает опора линии электропередачи.

Обесточенное село, окруженное красными сполохами, спит нервным сном.

Утром 2 мая я смотрю сквозь мутное оконное стекло в огород. Родной дом вчера залили, чтобы не воспламенилась крыша, и поэтому окна в потеках грязи. Вместо огорода просто нагромождение углей, обгоревших железок, осколков шифера. То, что за 30 лет создавалось, собиралось, строилось, облагораживалось, исчезло меньше чем за час. Баня, стайки для животных, теплица, сенник — теперь это просто груда головешек.

Куры и кролики в огне тоже погибли. Их пытались выпустить, но напуганные животные опять спрятались в своем жилье. Собака оказалась умнее и сквозанула от огня, пожарных машин и всей этой суеты куда-то на двое суток.

Такой пожар страшен тем, что он подрывает уклад жизни. В хозяйстве всё обычно делается под себя и годами приспосабливается. Я уже писал про беду другой семьи: пожар — это как линия, делящая жизнь на до и после. Огонь не оставляет после себя ничего. И для селян он страшен тем, что многое в их скарбе восстановить уже не получится. Это и инструмент, к которому привыкли руки, — тяпка с удобным черенком, советского металла ножовка, хваткий топорик. И уникальные инженерные решения в доме и во дворе. Это и память, и труд, и пот, и слезы.

Примерно такая же картина еще на трех соседских огородах — возвышаются банные печки, теплицы с оплавленным поликарбонатом.

Еще дальше огромный дымящийся пустырь когда-то был массивом огородов. Сколько их было — 50? 100? Сегодня уже никто не скажет.

— Да тут прямо как в Донбассе, — переговариваются между собой проходящие мимо старички.

Участки начали выдавать в 50–60-х годах работникам мясокомбината для подсобного хозяйства. С тех пор огороды расширялись, обрастали заборами, люди начали разводить скот, а кто-то и пристроил дома, чтобы не бегать в городские квартиры.

Эти огороды когда-то казались непоколебимыми и немного пугающими из-за узких улочек между высокими заборами, незнакомых шпанцов отсюда могли погнать с матами. В том числе и ради пожарной безопасности. За все эти годы строения, конечно, не раз горели, но как-то бог миловал даже в 90-е. А сегодня тут просто выжженная пустыня.

Двое мужчин — отец с сыном, судя по всему — собирают обгоревший металлолом на участке. Около ног вертятся две собаки. Охранять им нечего — не осталось даже будки, поэтому они не лают. У одного из псов обожжена шерсть на спине.

— Молодой, — поясняет хозяин, — мы его отпустили, а он снова полез туда, вот и обжегся. А этот, — кивает на второго, — старый, умный.

Участок у мужчины был зарегистрирован с планом на развитие. Он кивает на приготовленные материалы, но теперь даже забора нет.

— Пришел огонь со стороны свалки. Соседка стояла на балконе, хорошо видела, как вот с той сопки спустился и сюда-сюда, ветром быстренько принесло. Здесь всё сухое, мигом занялось и ушло туда — на дома.

Спустя сутки после пожара в местном чате стали появляться жалобы на мародеров. Неизвестные стащили с пожарища металлолом, который еще мог послужить хозяевам. Воистину — кому Донбасс, а кому — мать родна.

В этом же районе пострадала и модульная котельная. Работники там налаживают рукава, чтобы проливать уголь на территории и за ней.

— Вчера с 13 до 16 часов у нас было много очагов возгорания. Вся территория горела с трех сторон. Горела крыша котельной, повреждено около 20%, но предварительно, мы еще кровлю не вскрыли. Здание гаража тоже с двух сторон горело.

Спасались сами, пожарных не хватало, так как частный сектор очень сильно полыхал. Заливали гидрантами, один сотрудник приехал на своей бухтовозке. Самое страшное, что у нас горит уголь, запасы угля у нас около 200 тонн, мы заливали, но он продолжает тлеть, и предполагаем, что это дело не одного месяца, — рассказала начальник структурного подразделения по Борзе «Забайкальской топливно-энергетической компании» Виктория Кичигина.

Больше 20 лет назад, задолго до строительства котельной, на этой территории был пункт разгрузки угля, который привозили по железной дороге. Высыпавшееся из вагона топливо тоже тихонечко тлело месяцами, и как-то в него спрыгнули два паренька. Синтетические кроссовки и штаны сплавились и облепили им ноги, но обошлось без критичных последствий.

Местный житель в переулке Новосельском нам показывает — спускался огонь с сопки, задержался на бывших складах военторга, перемахнул железную дорогу, идущую на Соловьевск, и накинулся на лесопилку.

Пожарище там впечатляющее — сгорели машины и трактора, сторожка и мастерские. Огонь так бушевал, что плавился алюминий — сегодня он бесформенным куском лежит на земле.

Там появляются пожарные, которые проливают дымящееся пепелище, и это очень своевременно, потому что ветер усиливается.

— Спасли на лесопилке один КАМАЗ, остальное всё погорело. Оттуда, наверное, и на барак перекинулось. Жили там мужик с женщиной, они заметили поздно и выскочили-то чуть ли не в трусах. Но мужик потом вытащил из дома бабушку из четырехквартирного дома — она на костылях, инвалид, неизвестно, как бы сама выбралась.

К дому бабушки огонь пришел от барака — невзирая на грунтовую дорогу. Старушка в четырехквартирном доме жила одна. Нам поясняют, что одна соседка умерла, остальные непонятно куда делись. Участок по этой причине зарос бурьяном.

— Мы сейчас его скосим да увезем. Всё дымит еще, эсэмэски идут, что ветер будет. Вчера-то, не знаю, как не сгорели. Я быстро всё от забора убрал, пока тут горело. А то бы и я загорелся, и дальше пошло, — поясняет еще один мужчина.

Воспитатели детского дома, находящегося неподалеку, тоже оперативно среагировали, детей эвакуировали по домам.

В итоге огненный Первомай уничтожил в Борзе три дома, в которых было 9 квартир, несчитаное количество огородов и крышу магазина «Люкс». Ситуация напоминала 2018 год, когда таким же образом огонь ушел со свалки и город вспыхнул со всех сторон. Сделаны ли какие-то выводы, будет разбираться в том числе и следствие — по факту пожара возбуждено уголовное дело по статье «Халатность».