Корр.: Несмотря на сопротивление отдельных японских отрядов, с 18 августа начался процесс организованной передачи гарнизонов, аэродромов, военных складов и прочих японских военных объектов под контроль советского командования?

Владимир Дацышен: Для скорейшего занятия главных центров Маньчжурии в большие города были направлены небольшие воздушные десанты.

18 августа маршал А.М. Василевский отдал приказ:

«В связи с тем, что сопротивление японцев сломлено, а тяжелое состояние дорог препятствует быстрому продвижению главных сил..., необходимо для немедленного захвата городов Чанчунь, Мукден, Гирин и Харбин перейти к действиям специально сформированных... отрядов...»

Переговоры прошли успешно, и японские войска организованно сдались.

воспользовался Штаб обороны Харбина (ШОХ), взявший на себя охрану важнейших объектов города до прихода Красной армии.

По свидетельству А.П. Каткова, в штабе состояли 3,6 тысячи русских, 500 поляков, 1,5 тысячи корейцев и 6 тысяч китайцев. Среди русских ополченцев наряду с советскими гражданами было много эмигрантов, в том числе и служащих БРЭМ (Бюро по делам русских эмигрантов в Маньчжурии — ред.)».

Корр.: Рискну предположить, до передачи Харбина советскому командованию порядок в городе главным образом охраняли сами японские войска...

В.Д.: В первом описании после прибытия в Харбин советского десанта говорилось: «18 августа на исходе. Советский консульский особняк за железной оградой... Японские солдаты плотной цепочкой несут охрану по внешнему обводу ограды».

встретил на аэродроме начальника штаба Квантунской армии генерал-лейтенанта С. Хата».

В историко-мемуарном очерке «Финал» говорится: «Через полчаса на аэродроме в служебном помещении произошла встреча с группой японских генералов, возглавляемых начальником штаба Квантунской армии генерал-лейтенантом Хата».

«неожиданно встретил» начальника штаба Квантунской армии или как «на аэродром прибыла группа японских генералов», помогают воспоминания К.А. Мерецкова. В работе командующего 1-м Дальневосточным фронтом говорится:

«Замечу, что серьёзное содействие оказали нам русские жители этих городов. Например, в Харбине они наводили наших десантников на вражеские штабы и казармы, захватывали узлы связи, пленных и т.п. ... Благодаря этому нежданно-негаданно для себя оказались внезапно в советском плену некоторые высшие чины Квантунской армии».

Ещё до прихода наших войск в Харбин в городе был создан комитет самообороны... С первых же минут прихода советских войск они стали оказывать им помощь в выполнении боевого задания... 20 августа по Сунгари прибыл морской десант под командованием офицера Кравцова, а ещё позже – два эшелона пехотинцев».

В газете «Тихоокеанская звезда» была опубликована статья прибывшего с военной флотилией военного корреспондента А. Бирюкова — «Харбин в эти дни». В ней говорилось: «20 августа – в день капитуляции японских вооружённых сил перед моряками Амурской военной флотилии, поднимающимися вверх по Сунгари, открылась панорама большого города... Харбин! – сообщили вахтенные...

город моряков... Такую же тёплую встречу оказало советским воинам и русское население города, когда они вступили в русскую часть Харбина. Волнующая сцена произошла у здания управления КВЖД. Тысячи жителей буквально забросали наших бойцов цветами».

Корр.: Харбинский сюжет — очень яркое событие, очевидцам есть, что рассказать...

В.Д.: События в районе Харбина были описаны в сообщении майора П. Макрушенко, опубликованном в газете «Амурская правда». Очевидец и участник событий писал: «В период переговоров по радио советского командования на Дальнем Востоке с командованием японской Квантунской армии произошла встреча Маршала Советского Союза Василевского с представителями командования Квантунской армии.

Вместе со своими частями сдались в плен командир 124-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Сина, командир 126-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Комидзо, командир 135-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Хитоми... Таким образом, в течение первого дня капитуляции войсками 1-го Дальневосточного фронта были взяты в плен 55 тысяч японских солдат и офицеров».

Корр.: Что вспоминают об этих событиях бывшие русские харбинцы?

В.Д.: Л.П. Маркизов писал: «15 августа после обращения императора Японии Хирохито... японцы разоружили войска и полицию Маньчжоу-го... Одновременно... русские молодые люди – как граждане СССР, так и эмигранты — начали патрулировать город группами в несколько человек под руководством сотрудников Генерального консульства СССР...

18 августа 1945 года в Харбин на самолёте прибыл советский десант...

Днем 18 августа пять бойцов ШОХа во главе с Валентином Георгиевичем Широколобовым пленили начальника штаба Квантунской армии ген. Х. Хата и его штаб, а также генерального консула Японии в Харбине г-на Миякава.

Они сразу же были доставлены в ШОХ и переданы только что прибывшему с десантом генерал-майору Г.А. Шелохову – особоуполномоченному по организации порядка в городе Харбине».

В других воспоминаниях русских эмигрантов мы читаем: «Войска в Харбин входили без боя, по цветам. Первыми показались канонерки на Сунгари... На другой день входили войска Белобородова, и не знаю почему, все говорили и о Рокоссовском – называли так: «Идут уголовники Рокоссовского».

По главной улице Китайской шла Красная армия через коридор русских по ковру живых цветов».

Корр.: Таким образом, в середине августа японское военное командование и дипломаты, выполняя указ своего императора, стали готовиться к сдаче Харбина?

В.Д.: Порядок в городе поддерживался японскими, русскими и китайскими отрядами.

Вероятно, русский отряд самообороны задержал высшее японское руководство и доставил его к советскому уполномоченному, прибывшему в Харбин на самолёте.

Советский уполномоченный в Харбине при помощи русских эмигрантов и сотрудников советского генконсульства договорился о пленении или интернировании 4-й отдельной армии, всего более 43 тысяч человек (8 генералов, 1 850 офицеров, 4,5 тысячи унтер-офицеров и 37 тысяч солдат), а также и о самой процедуре разоружения на Харбинском ипподроме.

Корр.: Говоря о переходе Харбина под власть советского командования, необходимо отметить, что в опубликованных в постсоветское время воспоминаниях харбинцев приводится много примеров репрессий по отношению к русским эмигрантам со стороны советских войск...

В.Д.: Бывший эмигрант-харбинец Л.П. Маркизов вспоминал: «25 августа 1945 года командующий 1-й Краснознамённой армией генерал-полковник А.П. Белобородов дал банкет в харбинском «Ямато-отеле» по случаю победы над Японией. В этом здании когда-то размещалось правление КВЖД. На банкет были приглашены лучшие артисты города, и в их числе Виктор Дмитриевич Лавров (Турчанинов). Генерал поблагодарил их за чудесные выступления... Это оказалось началом «крестного пути».

В. Лавров был реабилитирован...»

Другой бывший эмигрант написал: «Наехавшими сотрудниками НКВД были в одном только Харбине арестованы и подвергнуты насильственной репатриации более 15 тысяч человек. Людей везли в Хабаровск, где было устроено нечто вроде суда».

мероприятия, а в городе уже начались массовые аресты... У очевидцев этих событий складывалось впечатление, что у чекистов была пресловутая советская разнарядка: надо было арестовать определённое количество людей, всё равно кого».

профессор Н.И. Никифоров так и умер в заключении в начале 1950-х годов.

Судьба другого русского учёного была менее трагична: «К сожалению, в то время когда мы с мамой находились на станции Ялу, началась война СССР с Японией. В Маньчжурию, где жила наша семья, вступила Красная армия, и все бумаги, принадлежавшие отцу, вся его переписка, все его научные труды были на всякий случай брошены бабушкой в печку».

Таким образом,

Харбинский гарнизон принял условия капитуляции и не оказал советским войскам вооружённого сопротивления.

Корр.: Одновременно с занятием Харбина советские войска приступили к приёму столицы Маньчжоу-го – Синьцзина (Чанчуня)?

В.Д.: Уже в августе 1945 года в газетах была опубликована статья спецкора ТАСС К. Пухова «Подробности капитуляции Чанчуня». В ней, в частности, говорилось: «Несколько дней назад «столица» марионеточного государства была объята паникой... В этот напряжённый момент над Чанчунем проплыли самолёты с красными звездами на плоскостях.

Направившийся прямо к военному аэродрому «Дуглас» эскортировали шесть истребителей Як-9. Один из них, пилотируемый старший лейтенантом Нещеред, рванулся навстречу двум внезапно появившимся в воздухе японским самолётам. Те не приняли боя и поспешно покинули зону аэродрома. Нещеред описал над аэродромом, где замерли несколько десятков вражеских истребителей, бомбардировщиков и транспортных машин, большой круг и решительно приземлился на бетонированной полосе. Вслед за ним сел «Дуглас», пилотируемый капитаном Барышевым, и советский истребитель.

Из Дугласа высадились несколько советских офицеров во главе с полковником Артеменко, которых сопровождала группа автоматчиков. Прибывшие направились в помещение коменданта аэродрома, а четвёрка советских истребителей продолжала барражировать в воздухе.

Вскоре по вызову наших офицеров на нескольких машинах прибыли на аэродром представители штаба японской Квантунской армии: заместитель начальника штаба армии генерал-майор Мацуока, полковник Осада из оперативного отдела штаба и другие.

В ответ на предложение представителей советского командования о немедленной капитуляции, разоружении и сдаче в плен гарнизона Чанчуня японское командование решило завести долгие дипломатические переговоры. Японцы пытались уклониться от вопроса о безоговорочной капитуляции. Тогда полковник Артеменко вызвал через рацию «Дугласа» заранее подготовленный на одном из фронтовых аэродромов авиадесант.

На военный аэродром Чанчуня один за другим стали опускаться наши транспортные самолёты с автоматчиками».

Корр.: После этого японцы вынуждены были подчиниться?

В.Д.: Началось разоружение 12-тысячного гарнизона.

К исходу вторых суток с момента приземления первых советских самолётов в город начали вступать передовые подразделения наземных войск Красной армии под командованием подполковника Миничева.

парламентёра, П. Титаренко – мой переводчик. Отважных бойцов охраны возглавлял кавалер трёх Орденов Славы старшина И. Никонов.

Самолёт... опустился на маньчжурскую землю, у города Тунляо, на окраине которого ещё шли бои... Утром 19 августа вылетели в Чанчунь. Более 300 километров летели над вражеской территорией, поэтому нас сопровождали истребители.

Тем временем... генералу Ямада Отодзо была направлена за подписью... Малиновского радиотелеграмма следующего содержания: «Сегодня, 19 августа, в 8.00 по местному времени парламентёрская группа в составе пяти офицеров и шести рядовых, возглавляемая уполномоченным командующего Забайкальским фронтом полковником Артеменко И.Т., самолетом Си-47 в сопровождении девяти истребителей отправлена в штаб Квантунской армии с ультиматумом о безоговорочной капитуляции и прекращении сопротивления...

Три истребителя приземлились на японском аэродроме. Вскоре вслед за истребителями приземлился и наш Си-47, который вёл капитан Н. Барышев. У самолёта нас встретили представители командования японских войск. Через 25-30 минут произошла встреча с... Ямада... Наши требования... Ямада не хотел принимать. Он старался различными дипломатическими уловками свести результаты переговоров не к капитуляции, а к перемирию. Развязка настала неожиданно.

В кабинет вошёл дежурный японский офицер и доложил, что к городу приближается армада русских самолётов-бомбардировщиков под сильным прикрытием истребителей... Несколько минут Ямада стоял словно в оцепенении. Затем резко выхватил свой самурайский «меч духа», несколько раз поцеловал его и, подав его мне через стол, склонил голову со словами:

«Теперь я ваш пленник. Диктуйте свою волю».

Его примеру последовали все присутствующие в кабинете японские генералы и офицеры, познавая себя пленными.

«Транспортный самолёт отрывается от аэродрома в Тунляо. Этот город только накануне взят нашими войсками. От Тунляо до Мукдена по прямой 235 километров... На борту самолёта – представители советского командования из штаба войск маршала Малиновского. Воздушными кораблями командует гвардии старший лейтенант Лялькин. Курс рассчитали штурманы Ростовщиков и Хомяков... Выше нас баржирует четвёрка истребителей прикрытия, возглавляемая старшим лейтенантом Ильиным.

Истёк час. Впереди замаячил заводскими трубами индустриальный Мукден – промышленное сердце Маньчжурии. 10 минут спустя наш самолет пошёл на посадку и приземлился на центральном аэродроме Мукдена. Вокруг сотни японских самолётов. Возле них лётчики, технический состав. Первых представителей советского командования здесь явно не ждали... Генерал-майор Притуло выходит из самолета, за ним – трое офицеров, группа автоматчиков. Японские солдаты низко кланяются, но на вопросы переводчика не отвечают.

Через 10 минут на аэродроме появляется японский генерал-лейтенант Исиока. Внешне он чрезвычайно любезен, но говорит, что не имеет полномочий на переговоры о принятии капитуляции. Генерал-майор Притуло отправляет наряды автоматчиков на вокзал, радиостанцию, телеграф, к мостам, к стартовой площадке самолётов, а сам в сопровождении Исиока едет к начальнику гарнизона Мукдена. Улицы города переполнены противотанковыми рвами, загорожены баррикадами...

Пока мы разбирались, они сделали несколько кругов над аэродромом, набирая высоту, а затем, войдя в штопор, врезались в землю в метрах 200 от наших самолётов. Раздался взрыв... Чуть-чуть ближе – и от наших самолётов могло остаться лишь одно воспоминание. По лицам японских солдат и офицеров видно, что они восхищены поступком своих летчиков...

Итак, мы в Мукдене...»

Корр.: Современные российские историки по-прежнему испытывают интерес к этому сюжету?

В.Д.: Китаист В.Н. Усов пишет, что десант состоял из 225 солдат и офицеров из состава 6-й гвардейской танковой армии и других частей. Возглавляли десант начальник политотдела штаба Забайкальского фронта генерал-майор А.Д. Притула. Воздушная эскадра во главе с командующим 12-й воздушной армией Худяковым из-за грозы вынуждена была делать остановку в Ванемяо, а затем проследовали до Мукдена. На аэродроме в описании В.Н. Усова взлетели и разбились одновременно четыре японских самолёта.

Здесь же представлено воспоминание А.Д. Притула о пленении Пу И: «Взяв с собой несколько бойцов и переводчика, я бросился к зданию аэропорта. Нам навстречу вышел дородный седой человек в форме японского военнослужащего. Как выяснилось позже, он до Октябрьской революции носил форму царского полковника. Увидев в моей руке пистолет, он поднял руки и заговорил на чистом русском языке: «Господин генерал, я русский эмигрант, ныне начальник охраны аэродрома»... Я приказал ему опустить руки и вести туда, где скрывается Пу И».

В воспоминаниях советских офицеров нашли освещение и эти события: «Через 2 часа нахождения в Мукдене батальон был поднят по тревоге. Мы получили приказ разоружить японскую танковую часть в близлежащем секторе города. Пятикилометровый марш-бросок... Нам было приказано открывать огонь по гарнизону при малейшем признаке сопротивления... Группа с белым флагом направилась в расположение неприятеля.

Прошло около 30 томительных минут. Парламентёры, наконец, показались в воротах. С ними вышагивал японский офицер. Подойдя ко мне, он с холодной ненавистью в голосе на чистом русском языке сообщил, что бригада получила приказ от их командования о сдаче оружия».

Корр.: После занятия главных центров Маньчжурии активизировался процесс сдачи японских войск?

В.Д.: В оперативной сводке за 20 августа говорилось: «В течение 20 августа в Маньчжурии наши войска продвигались вперёд по заданным направлениям... В южной части Сахалина японские войска прекратили сопротивление».

В следующей оперативной сводке было добавлено: «За 20 августа нашими войсками в Маньчжурии взяты в плен 52 тысячи японских солдат и офицеров. В том числе командующий 1-м фронтом Квантунской армии генерал Китая Сэйтти, командующий 3-м фронтом Квантунской армии генерал Усироку Сцюн, командующий 3-й армией Квантунской армии генерал-лейтенант Муроками Кэйсаку, командующий 5-й армией Квантунской армии генерал-лейтенант Симидзу Норицуне».

Если добавить к этому тот факт, что уже были взяты советскими войсками начальник штаба генерал-лейтенант Хата Хикосабуро, а также командующий Квантунской армией Ямада Отодзо, то можно констатировать, что всё высшее военное руководство японских вооружённых сил в Маньчжурии было уже в плену.

Корр.: 22 августа 1945 года советский воздушный десант под командованием заместителя командующего Забайкальским фронтом генерал-лейтенанта В.Д. Иванова прибыл в Порт-Артур?

В.Д.: Генерал принял капитуляцию японского гарнизона, а 23 августа над Порт-Артуром был спущен японский флаг. 23 августа в Дальний и Порт-Артур прибыл 7-й механизированный корпус ген.-лейт. Ф.Г. Каткова, 25 августа в Порт-Артуре появились моряки-десантники, а через несколько дней в порту встали корабли Тихоокеанского флота.

Одновременно с Маньчжурией советские войска завершали прием капитуляции японцев в Северной Корее. В конце августа состоялось разоружение 30-тысячного японского гарнизона в районе Пхеньяна. В современной литературе и даже в передачах телеканала «Россия» утверждается, что советские войска заняли Сеул, но затем отошли на север, за линию разграничения зон оккупации советских и американских войск.

В книге командующего 39-й армией И.И. Людникова «Через Большой Хинган» говорится: «На заключительном этапе Хингано-Мукденской операции передовые отряды 39-й армии вышли на рубеж Инкоу... – Гайпин... – Аньдун – на границе с Кореей.

31 августа командующий Забайкальским фронтом поставил новую задачу: войскам 39-й армии в составе 5-го гвардейского и 113-го стрелкового корпусов... к 12 сентября полностью сосредоточиться в районе Порт-Артур – Дальний – Цзин-Чжоу. Остальные части выводились в резерв фронта...

Предыдущие материалы проекта:


Беседа первая: Можно ли включать советско-японскую войну 1945 года
в войну Великую Отечественную?

Беседа вторая: Советско-монгольское братство по оружию

Беседа третья: Противоречия как источник развития научных представлений

Беседа четвёртая: Предыстория Советско-японской войны 1945 года

Беседа пятая: О денонсации советско-японского пакта о нейтралитете

Беседа шестая: Эшелоны идут на Восток

Беседа седьмая: Разработка советским военным командованием плана кампании

Беседа восьмая: «Разрешается перейти госграницу и приступить к выполнению задачи»

Беседа девятая: Наступление войск Забайкальского фронта

Беседа десятая: Советское наступление по всем фронтам

Беседа одиннадцатая: Война и население Маньчжурии

Беседа двенадцатая: «Не обращать внимания на радиосообщения о возможной капитуляции Японии, а продолжать выполнение поставленных задач»

Книга есть в фондах Забайкальской краевой универсальной научной библиотеки им. А. С. Пушкина, где с ней можно подробно ознакомиться.
В 2020 году в Чите по инициативе специализированной библиотеки для слабовидящих и незрячих Забайкальского края при поддержке кафедры истории историко-филологического факультета ЗабГУ и отделения Российского исторического общества был реализован замечательный проект – издание звуковой книги для слабовидящих «Советско-японская война 1945 года. Взгляд на события и проблемы через 70 лет».

Подписывайтесь на наших информационных спонсоров — телеграм-каналы «Чита.Ру» и «Читинский телеграф».