«Тайны истории»: Чекистское очищение после грабежей и убийств

20 декабря – день рождения советских органов государственной безопасности, узаконенный в 1995 году президентом Борисом Ельциным и для современных российских продолжателей дела защиты государственных интересов.

В этот день в 1917 году была образована Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). На первых порах этот «передовой и вооружённый отряд» партии большевиков не стеснял себя в средствах в достижении поставленных целей, действуя в соответствии с лозунгами «Грабь награбленное!» и «Кто был ничем, тот станет всем!»

21 декабря 1919 года в издававшейся в семёновской Чите газете «Казачье эхо» была перепечатана из одной из сибирских газет статья «Комиссар Седельников». В ней рассказывалось о бывшем прапорщике, ставшем большевиком Иване Седельникове, которого белые расстреляли в 1918 году, и о его найденном дневнике. Это не выдуманный персонаж, а вполне реальная фигура, наводившая ужас на обывателей города Сарапул, имя которого до сих пор носит одна из улиц этого города.

Так вот в своём дневнике (его подлинность подтверждена современными историками) Иван Семёнович был предельно откровенен.

«Почему я стал большевиком? – задаётся он вопросом в одном месте своего дневника. — Стремление выйти из мелкобуржуазной семьи (он сын довольно зажиточного мещанина сапожника — прим. авт.) в крупнобуржуазную, чтобы жить в своё удовольствие, ни в чём не стесняя себя, ни в чём не отказывая себе: иметь хороший обед, иметь прислугу, пить тонкие вина и проводить время в обществе и ласках красивых женщин».

Однако постепенно, по мере закрепления победы большевиков в Гражданской войне ситуация начала меняться. Законность потребовалась и для чекистов, которых начали постепенно ограничивать во многих их действиях.

Аналогичный процесс наблюдался и в «буферной» Дальневосточной республике (ДВР), где своего рода филиалом ВЧК была в то время так называемая Госполитохрана (ГПО).

И весь 1921 год ГПО проводила кампании по очищению своих рядов от тех, кто не понял, что времена и правила изменились. Грабить можно было не для себя, а для государства. А у тех, кто «становился всем», появлялись серьёзные моральные и правовые ограничения. С теми же, кто это не понял, решительно и публично прощались. Так, 100 лет назад в декабре 1921 года в Чите прошёл открытый процесс над группой сотрудников ГПО, которые в Верхне-Ингодинском районе грабили население, а не согласных казнили без суда и следствия.

Но это был финал года, который и начинался похожим процессом.

12 января 1921 года в главной большевистской газете ДВР «Дальневосточная Правда» появилась заметка «Арест начальника троицкосавской Госполитохраны» (с подшивкой газет того года познакомился в Забайкальском краевом краеведческом музее им. А.К. Кузнецова и в Государственном архиве Забайкальского края):

«На днях арестован и предан суду троицкосавский начальник Госполитохраны Вишняк по обвинению в преступлениях политического и уголовного характера. В день обыска у него найдена масса ценностей, присвоенных при занятии Кяхты. Арест начальника Госполитохраны Вишняка произвёл сильное впечатление на массу, почувствовавшую, что власть ДВР карает всех независимо от служебного положения и политических убеждений».

Разбирались долго и тщательно. И, прежде чем дело было передано в суд, его разбирали на заседании правительства.

«9 мая правительство, — рассказывалось в заметке, напечатанной 11 мая в «Дальневосточной Правде», — выслушав доклад председателя правительственной чрезвычайной следственной комиссии по расследованию событий, имевших место в Троицкосавске и Бичуре, постановило: бывшего начпогранрайона Бурсак, военкома Абрамова, начотдела Госполитохраны г. Троицкосавска Вишняк и др. должностных лиц за совершенные ими преступления в период их службы в Троицкосавском районе на вышеуказанных должностях, выразившиеся в целом ряде служебных преступлений,

а именно: присвоение народного имущества в свою пользу и допущение расхищения имущества граждан слободы Кяхты во время её занятия народно-революционными войсками 13 ноября 1920 года, а также неприятие надлежащих мер к предотвращению выступления Черняева, имевшего место 2 декабря 1920 года в г. Троицкосавске, в целом ряде других преступлений – передать Высшему политическому суду ДВР, согласно заключению правительственной чрезвычайной следственной комиссии».

А потом был суд, к которому, как проинформировала всё та же газета 17 июня, были привлечены: «быв. начальник Госполитохр. г. Троицкосавска Яков Григорьевич Вишняк, бывш. начальник той же Госполитохраны гр. Зуев, его сотрудник Орлов, бывш. командир группы Троицкосавского пограничного района Бурсак, комендант г. Троицкосавска Меркулов, начальник гарнизона Абрамов, исп. дол. военкома гр. Лихачёва (жена гр. Бурсака), быв. начальник троицкосавской милиции Петров и др., всего 10 чел.».

К сожалению, нескольких номеров газет за тот год ни в архиве, ни в музее нет. А потому о решении суда информацию найти пока не удалось, но можно не сомневаться, что обвиняемые получили вполне реальные сроки заключения.

Стоит сразу подчеркнуть, что в тот период «неприкасаемых» не было. За неблаговидные поступки, не говоря уж о преступлениях, в зоне публичной критики мог оказаться любой сотрудник ГПО, не исключая директора.

И в газетах того года можно найти информацию, подтверждающую этот принцип.

«По делу о разбойном нападении и ограблении в ночь на 16 апреля, — писала 10 мая «Дальневосточная Республика», — неизвестными пятью вооружёнными лицами квартиры китайских подданных Ли-фу и Пуй-фу, проживающих на Сретенской улице, на сумму 2135 р. в золотой валюте, задержано девять человек обвиняемых, а именно:

начальник разведки стрелкового батальона Госполитохраны Топталин, боец 1-й роты пограничных войск Малыгин, курсант школы политинспекции Минздрава Матвеев, Рублев, Кудрешев, курьер Главкома Логинов, Грыжев и боец команды разведчиков Сусалкин, из которых при предъявлении потерпевшим Ван-ли сан признал первых пять человек, остальные по дознанию являются укрывателями преступления. Часть ограбленных вещей обнаружена».

25 июня «Дальневосточная Правда» сообщила: «По делу об убийстве гр. Князевой сотрудником Госполитохраны Коробейниковым чинами угрозыска обнаружен и задержан второй убийца – инспектор инструкторского отдела Госполитохраны Н.И. Истомин. Убийство было совершено с целью мщения за указание потерпевшей на Коробейникова о краже золотого кольца».

Первым начальником военного отдела Госполитохраны, созданного наконец-то в июне 1921 года, стал бывший партизанский командир, первый начальник Амурского областного отдела ГПО Иван Харитонов. Так вот никакие его заслуги не спасли при совершении серьёзного проступка.

«Дальневосточный Телеграф», сменивший «Дальневосточную Республику» в качестве главной официозной газеты ДВР, 17 августа поместил заметку «Самочинный арест».

«15 августа, — рассказывалось в ней, — в городском саду чинами военного отдела Госполитохраны были арестованы товарищ министра транспорта Кривошеин, заведующий харбинским коммерческим агентством Министерства транспорта Трушин и помощник его Будеско. Арестованные были отправлены в военный отдел, где немедленно были освобождены. Ввиду того, что арест этот является самочинным, по распоряжению товарища министра внутренних дел Иванова и директора Госполитохраны Черных арестован начальник военного отдела Харитонов и ещё девять сотрудников».

А вскоре настала очередь и самого директора Госполитохраны Николая Черных. Бывшему товарищу военного министра, который в марте того года был ранен неизвестными в руку и назначен только в июле директором ГПО, товарищи по партии не простили его «аморального поведения»

«30 августа 1921 года, — сообщила 13 сентября «Дальневосточная Правда», — заслушав ряд дел о пьянстве и бесчинствах тов. Черных Николая Фёдоровича, директора Госполитохраны ДВР, и в том числе последнее дело о пьяном дебоширстве в ночь с 28 на 29 августа при исполнении служебных обязанностей, и принимая во внимание предыдущее решение ДВКК о т. Черных, — Дальневосточная контрольная комиссия постановила: Черных Николая Фёдоровича исключить из членов Российской коммунистической партии».

Сменивший его на посту директора ГПО бывший узник русских царских и австралийских демократических тюрем Герман Быков решительно избавлялся от порочащих органы сотрудников.

«Начальник Акшинского подотдела ГПО Мартынов и ближайшие его сотрудники Орлов-Пенжаков и Меерович смещены с должностей, причём последние арестованы, а первый отозван в Читу, — отмечала 6 октября «Дальневосточная Правда». — Главн. упр. ГПО стоит зорко на защите интересов населения и республики и не допускает подведомственным ей учреждениям и агентам использовать свою власть для личного блага. Пример – передание суду и смещение с должности целого ряда начподотделов ГПО и их сотрудников».

Но вскоре и Быкову пришлось уйти в отставку. Так его подставил назначенный уже им начальником военного отдела некто по фамилии Боуфало.

Сотрудниками Госполитохраны был арестован один из братьев Вульфович. Давид был командиром отряда у барона Унгерна, а Иуда – его шпионом в Борзе. Когда последнего арестовали сотрудники ГПО, отец за взятку пытался его освободить и вывезти в Маньчжурию. По этому поводу разразился в ноябре большой скандал. Причём папа сразу же «слил» информацию о взятке в меньшевистскую газету, которую издавал член Народного собрания, меньшевик Иван Ахматов. Возмущённый Боуфало с товарищами ринулся в газету и по привычке в эмоциях не стеснялся.

13 ноября «Дальневосточный Телеграф» сообщил, что в связи «с инцидентом, происшедшим с членом Народного собрания Ахматовым, арестован начальник военного отдела Госполитохраны – Буффало (фамилию его регулярно искажали – авт.)». Потом в нескольких номерах газеты разбиралась история, как подставила товарища Боуфало семейка Вульфович. И хотя чекист вроде бы доказал свою невиновность, с должности его сняли. После этого Быков и «заболел».

17 ноября в «Дальневосточном Телеграфе» появилась заметка: «Приказом министра внутренних дел от 14 ноября Быков Герман Иванович уволен, согласно прошению, с должности директора Государственной политической охраны; вместо него на эту должность назначен Бельский Лев Николаевич».

Уже при новом директоре ГПО прошёл процесс, ставший для дальневосточных чекистов финальным в 1921 году.

«12 декабря, — в этот же день сообщил «Дальневосточный Телеграф», — в областном политическом суде началось слушание дела о бывших агентах Госполитохраны Филиппове, Казанас, Ангорийском и др., обвиняемых в превышении власти, незаконных реквизициях, грабежах и пр.».

И потом в трёх номерах этой газеты подробно рассказывалось о том, что происходило в здании суда.

Итак, это процесс начался 12 декабря в областном политическом суде. На скамье подсудимых бывший уполномоченный ГПО по Верх-Ингодинскому районному отделу Филиппов, его зам. Ангоринский и сотрудники Казанас, Людвигов, Шаньгин и Правилов (был ещё Горлачев, но он умер во время следствия). Они обвинялись в расстрелах и превышении власти. Интересно, что обвинителем выступал коммунист М.Я. Воскобойников.

Трёх заподозренных в симпатиях к белым казаков (Семёнова, Балаганского и Щербакова) Филиппов велел своим подчинённым расстрелять «при попытке к бегству».

«По просьбе общественного обвинителя, — писала газета 16 декабря, — зачитывается протокол районного съезда уполномоченных о деятельности агентов ГПО в Верх-Ингодинском районе, «наводящей ужас на жителей», и просьба съезда об ограждении жителей от действий этих агентов ГПО. Перед судом проходит несколько свидетелей, характеризующих как личности отдельных подсудимых, так и ту «деятельность», которой они занимались.

Среди них особенно ярко показание свидетеля Нечухаева – члена Нар. собрания ДВР, секретаря Николаевского волкомитета. Свид. Нечухаев показывает, что до приезда Ангоринского деятельность подсудимого Филиппова шла «ни шатко ни валко» и оживилась лишь с приездом Ангоринского. Первым шагом Филиппова, который обратил на себя внимание жителей, было бесследное исчезновение гр. Макаренко, арестованного Филипповым и впоследствии найденного в проруби застреленным со следами истязаний, причинённых ещё при жизни. Далее Филипповым были арестованы три казака, и они впоследствии были расстреляны.

Всё это порождало у жителей неодобрительные отзывы о ГПО. Кроме указанных фактов, в деятельности и поведении Филиппова и Ангоринского было много предосудительного, что явно дискредитировало народно-революционную власть в глазах населения (бесконечно пьянство, угрозы и насилия)».

14 декабря суд вынес приговор: «Филиппов и Ангоринский приговорены к 12 годам принудительных общественных работ без зачёта предварительного заключения, Казанас к 6 годам с зачётом предварительного заключения, Людвигов и Шаньгин подвергнуты условному осуждению на 5 лет и освобождены. Правилов оправдан».

Очищение органов ГПО позволило сплотить их ряды и повысить эффективность работы, что сказалось на результатах уже в 1922 году.