«Тайны истории»: Как корейский полковник стал русским генералом

Эта история для меня началась с подарка, который мне сделал наш сенатор Сергей Петрович Михайлов. По его инициативе и поддержке в 2020–2021 годах было переиздано несколько книг по истории Забайкалья, которые он мне и вручил в конце прошлого года.

Среди них был и напечатанный в 1907 году в Санкт-Петербурге исторический очерк Александра Евпловича Маковкина «1-й Нерчинский полк Забайкальского казачьего войска». Автор служил в этом полку с 1899 года, лично участвовал в китайском походе 1900–1901 годов и Русско-японской войне 1904–1905 годов. В последней казаки 1-го Нерчинского участвовали в набеге против японцев в Корее. Тогда они и повстречались с корейским полковником, который стал им активно помогать. Звали его Ким-Ин-Су (или Шу).

Не знаю почему, но личность этого офицера меня заинтересовала. В книгах по истории ЗКВ это имя не встречалось. А вот в изданном в Благовещенске в 2018 году основательном справочнике об офицерах Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск «Верой и правдой служа Отечеству» ему была посвящена солидная справка и помещена фотография.

Дополнительную информацию узнал из исследований по истории развития дипломатических отношений с Кореей и Гражданской войны на юге России. Так постепенно сложился портрет человека, который достоин места в «Энциклопедии Забайкалья».

Когда и где он родился, до сих пор неизвестно, как и то, какое и где он получил образование. Все рассказы о Ким-Ин-Су начинаются с того, что он был российским подданным. А в Корею прибыл в составе группы российских военных инструкторов во главе с полковником Генерального штаба Дмитрием Васильевичем Путятой. Произошло это в 1896 году.

Тогда в Корее произошли трагические события. В 1895 году японцы, ворвавшись в королевский дворец, чтобы уничтожить прорусски настроенную Мин, главную жену короля (вана) Коджона, убили всех женщин (они не знали, как выглядит королева). В начале 1896 года король и наследник престола бежали в русское посольство и целый год оттуда управляли страной. Тогда-то они занялись созданием новой современной корейской армии. После того как обстановка стабилизировалась, они вернулись во дворец.

Российский историк, сотрудник института востоковедения Российской академии наук Александр Хохлов посвятил этой группе статью «Д.В. Путята и его план модернизации корейской армии (1896–1898)», изданную в 2014 году.

По его сведениям, в Корею вместе с возвратившимся с коронации русского императора Николая II послом Мин Юн-Хуаном и прибыла группа полковника Дмитрия Путяты. В её составе были офицеры восточносибирских стрелковых полков и одного линейного батальона Л.В. Афанасьев, А.В. Сикстель, И.Д. Кузьмин, доктор Б.К. Червинский и 10 унтер-офицеров. Имени Ким-Ин-Су в списке офицеров нет, а потому можно предположить, что он был унтер-офицером.

Они создали в Сеуле военную школу, которую Ким-Ин-Су и окончил. После этого именно он стал командиром гвардейского батальона, ставшего охраной короля Коджона. Ему был присвоен чин капитана гвардии, что равнялось званию полковника в строевых частях корейской армии.

К лету 1897 года этот батальон достиг значительных успехов. «Мне случилось видеть батальон в конце июня, — писал офицер Генерального штаба А. Волконский. — Глядя на отчётливые ружейные приёмы целым батальоном, на лихую гимнастику, молодцеватый церемониальный марш, на стройность перестроений, производимых при полном отсутствии суеты, и слушая ясную, энергичную команду корейских офицеров и фельдфебелей, можно было подумать, что присутствуешь на удачном смотре где-нибудь в России».

Кроме того, в эти годы Ким–Ин-Су был и переводчиком русской военной миссии, а после того как русские инструкторы вынуждены были покинуть Корею, именно российский кореец стал начальником военной школы, инструкторами которой были японцы. Он тогда много узнал о японской армии, в то же время стал доверенным человеком короля. А потому именно его король после занятия Сеула в 1904 году японцами отправил его с тайной миссией в Россию.

Возвратился он уже в составе 1-го Нерчинского полка ЗКВ.

Сначала решением командования Приамурского военного округа нашего героя назначили в распоряжение капитана 7-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. На него были возложены задачи организации разведывательной работы против японцев.

Ну а когда было решено организовать рейд наших казаков в тыл японцев, в занятую ими Корею, его прикомандировали к 1-му Нерчинскому. 29 мая 1905 года пришло распоряжение о формировании конного отряда из 1-го Нерчинского полка ЗКВ, 6-го и 9-го полков Сибирского казачьего войска (СКВ) и внештатной конно-горной батареи. Назвали это формирование Приамурской сводной казачьей бригадой. Возглавил её командовавший с 1903 года Нерчинским полком полковник Александр Павлов.

В книге Маковкина, упоминавшейся выше, о нём сказано достаточно скромно: «Со времени отхода полка из Кенгшенга добывание фуража становилось всё более затруднительным, особенно же после 18 июня (1905 года – авт.), так как, находясь в соприкосновении с японцами, нельзя было предпринимать слишком отдалённые фуражировки. Мясо и чумиза, заменявшая казакам хлеб и крупу, добывались сравнительно легко, и казаки ни в том, ни в другом недостатка не имели. В этом большую помощь полку оказал бывший при отряде полковник корейской службы Ким-ин-шу (как в книге – авт.), имевший влияние на жителей».

В упомянутом справочнике из Благовещенска говорилось, что «при вступлении 1-го Нерчинского казачьего полка ЗКВ на территорию Кореи «флигель-адъютант Корейского Императора Ким-ин-шу (так написано в первоисточнике – авт.) назначен был в отряд командующим войсками округа в качестве переводчика».

Начав тот поход в роли переводчика, Ким Ин Су во время боевых действий стал командиром кавалерийского разведывательного отряда. «Находясь при 1-м Нерчинском полку, участвовал в боях и оказывал незаменимые услуги по доставлению сведений о противнике и установлении добрых отношений с местными жителями, за что и был представлен к награждению орденом св. Анны 2-й степени с мечами».

Командир 1-го Нерчинского полка ЗКВ и Приамурской сводной казачьей бригады, полковник Александр Павлов в представлении Ким Ин Су к награждению писал: «…как серьёзно и основательно знакомый с тактикой японских войск, он давал неоднократно ценные указания относительно ожидаемых действий противника и при всём этом высказывал правильный взгляд и глубокое знание военного дела…»

После окончания Русско-японской войны 1904–1905 годов он переехал жить в Россию.

Ким–Ин-Су был направлен в штаб Приамурского военного округа, в котором на него были возложены задачи организации разведки в северных районах Кореи, которая стала протекторатом Японии.

Современный историк В.В. Хан собрал и обобщил сведения о деятельности нашего героя в послевоенный период в Приамурье, приведя ряд цитат из различных корейских источников.

Южнокорейский историк Пак Хван в своей работе «Чхве Джэхён и учреждение «Общества единомышленников» («ТОНЫХВЕ») пишет: «Японские власти рассматривали группу Чхве Джэхёна как самую опасную среди всех тех, которые действовали в Приморье под лозунгом антияпонской борьбы. Можно выделить несколько влиятельных групп, действовавших под его начальством. Это прежде всего, группа участников Русско-японской войны. Среди них были такие яркие личности, как Ом Инсоб, Ким Инсу (так пишется теперь Ким Ин Су — авт.), Юн Ильбён, Лю Джинюль».

Далее там же читаем: «В 1908 г. пограничный комиссар Южно-Уссурийского края Евгений Тимофеевич Смирнов пишет военному губернатору Приморской области генерал-майору Василию Егоровичу Флугу 05.04.1908: «…В конце марта ко мне явился Ипан Юн (Ли Бомъюн) с бывшим капитаном сеульской императорской гвардии Ким Хун Шу (Ким Ин Су) с просьбой возвратить им ружья, отобранные после войны у корейской дружины, с целью активного выступления против японцев… Потерпев в этом неудачу, партия корейских эмигрантов-патриотов начала тайно приобретать ружья в наших пределах, а также в соседней Маньчжурии…»

Вероятность того, что Ли Бом Юн и Ким Ин Су вместе радели за вооружение оставленное после войны весьма высока, так как корейская дружина Ли Бом Юна во время Русско-японской войны была прикреплена к 1-му Нерчинскому полку, где служил Ким Ин Су.

Ещё одно подтверждение активного участия Ким Ин Су в борьбе за независимость Кореи имеется в хронике событий в книге «Коре сарам: к 150-летию проживания корейцев в России»:

«1909 г. Январь. Обращение командира отряда «Ыйбен» Ким Инсу к властям г. Хабаровска с прошением о принятии в русское подданство 300 борцов антияпонского движения за независимость, находящихся в России.

По мере улучшения российско-японских отношений помощь антияпонским силам в Корее со стороны России начала сворачиваться. В это время за Ким Ин Су был даже установлен тайный надзор российской полицией. Было заведено «Дело об учреждении негласного полицейского надзора за адъютантом корейского императора полковником корейской службы Виктором Ким Иншу».

В эти же мирные межвоенные годы Ким Ин Су, перебравшийся в Иркутск, женится на русской женщине, с которой к 1914 году у него было уже двое сыновей. В эти годы он неоднократно пишет прошения о приёме в российскую армию со званием не ниже полковника. Но так как у него не было соответствующего российского военного образования и положенного для звания прохождения по службе военная бюрократия ему отказывает на все его обращения.

Ситуация изменилась только после того, как стало ясно, что Первая мировая, или Вторая Отечественная (как тогда её назвали в России), затягивается, а офицеров не хватает.

В ноябре 1915 года последовал приказ, согласно которому «бывший полковник корейской службы Ким-Ин-Шу (определён – авт.) – в резерв чинов при штабе Двинского военного округа, полковником, с зачислением по армейской кавалерии». Двинск – это ныне литовский Даугавпилс. Двинский военный округ был создан через четыре дня после начала той войны.

И уже вскоре Ким Ин Су назначается командиром отряда во 2-й сводно-казачьей дивизии, которой командовал тоже участник Русско-японской войны, генерал Пётр Краснов. Интересно, что в июне 1916 года он на некоторое время был прикомандирован к хорошо знакомому ему 1-му Нерчинскому казачьему полку. Но больше он воевал в той войне не с забайкальцами, а с донцами. И воевал храбро.

В 1916–1917 годах был награждён боевыми орденами святой Анны 3-й степени с мечами и бантом, святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом и 2-й степени с мечами. В январе 1917 года был награждён Георгиевским оружием.

Ни Февральскую, ни Октябрьскую революции он не принял. И уже в декабре 1917 года вступил в ряды Донской армии, созданной его бывшим командиром Петром Красновым. С этого времени он во всех документах именуется Виктором Николаевичем Золотарёвым. В октябре 1918 года ему было присвоено звание генерал-майора.

До января 1920 года генерал Золотарёв воевал на юге России. В январе 1920 года его от Великого войска Донского направили в штаб главнокомандующего всеми Вооружёнными силами Российской восточной окраины, атамана всех Дальневосточных войск Григория Семёнова. Где-то в июне 1920 года он прибыл в Читу, которая уже готовилась к сдаче красным. В тот же год вместе с семёновцами покинул Забайкалье, но перебрался в Приморье. Окончательно эмигрировал в 1922 году. Семья его осталась в России – в Иркутске.

В 1924 году поступил на службу в китайскую армию и принял участие уже в Гражданской войне в Поднебесной. Был штаб-офицером для поручений при штабе 1-й Русской смешанной бригады русского генерала Константина Нечаева (каппелевец, в 1920 году служивший в войсках атамана Семёнова), армии маршала Чжан Цзолиня.

Погиб бывший корейский полковник, русский генерал Ким Ин Су (Виктор Золотарёв) во время штурма крепости Кианинг, защищавшей Шанхай. Его с воинскими почестями похоронили в Шанхае. В России и сегодня живут потомки этого человека, верно служившего двум своим родным странам – России и Корее.