«Непроходимый мрак». Что не так с кадровой политикой в правительстве Забайкалья

Видели вы, что за последние время в Забайкалье в отставку ушли сразу несколько заместителей министров и очередной заместитель губернатора?

Причины у всех разные, конечно, но есть один общий вывод из всего этого и вообще из всего, что происходит с назначениями и увольнениями на госслужбе в регионе в последние 3–4 года, — непроходимый мрак с кадрами.

Я сам коснулся этой темы с разных сторон. Во-первых, меня в этот период несколько раз приглашали на собеседования на должности разных уровней. И, во-вторых, я практически каждый день взаимодействую с госслужащими разных уровней, решая свои рабочие вопросы. Сейчас расскажу. Понятно, что всё это личный опыт и очень субъективно, но уверен — это похоже на реальное отражение действительности.

Кадровый резерв — слышали такое словосочетание? Для госслужащих Забайкалья он не работает. Знаете почему? Потому что его нет. Отсутствует. Да и его просто не может быть в сложившейся системе работы с кадрами.

Я сам был чиновником ровно 10 лет назад. И мой руководитель в то время запрещал мне идти на повышение. Серьезно. Я полгода отработал ведущим специалистом за 17 000, и открылась вакансия главного специалиста. Мне наотрез отказали идти на повышение с формулировкой, что надо еще на текущей должности многое понять и многому научиться. И уже потом можешь расти, поступательно. И станешь главным, а это уже 20 000, а потом консультантом, а потом заместителем начальника отдела, и потом тебе уже 40 лет. Примерно такая карьерная траектория.

Я не успел вырасти выше главного, через 1,5 года ушел с госслужбы. Но многие в то время успели. И реально вот так росли года до 2018–2019-го. И прошли путь от самого низа, поэтому знают и понимают все процессы в своей работе, уже будучи на руководящих должностях. И это, разумеется, не всегда обязательное условие для того, чтобы стать крутым специалистом и профи, но сильно желательное, мне кажется. А еще при таком подходе складывается команда единомышленников и вообще складывается команда.

Как получилось, например, у Корнева Александра из Росреестра (в середине марта стало известно, что руководителя Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Забайкальскому краю Александра Корнева направили в долгосрочную командировку во Владивосток. — Прим. ред.). Жаль, что его перевели на не очень понятный срок в Приморье. Очень грамотный парень. И очень грамотные специалисты в его команде, который сейчас там работают.

Где еще есть команда? В каком органе власти? Там, где руководителем назначили человека, который не отвечает даже формальным требованиям, которые определены законодательством для должности министра? Или там, где руководители меняются каждые 4–6 месяцев, и их фамилии если и запоминаешь, то только для того, чтобы называть следующего «бывший Чуркин» (зампред правительства Забайкалья — министр планирования Михаил Чуркин уволился по собственному желанию в ноябре 2020 года. — Прим. ред.)? Пожалуй, нет.

Я сам состоял пару лет в кадровом резерве ДФО. Ничего специального для этого не делал, прошел в суперфинал федерального проекта «Лидеры России» и вот попал в этот кадровый резерв. Мне даже регулярно звонили из полпредства ДФО и уточняли, не переехал ли я еще из Забайкалья и даю ли согласие на то, чтобы остаться в этом резерве еще на год. И я согласие давал, потому что на самом деле по-честному люблю проходить собеседования, считаю это таким доступным способом быть в тонусе и ориентироваться на рынке труда. Но уже года два как не звонят.

А в кадровый резерв Забайкальского края автоматически я не попал. Потому что федеральных «Лидеров России» для этого мало, надо пройти «Забайкальский призыв». И это отдельный филиал ада на земле. Давайте теперь про него.

Может, на старте этот проект и был придуман как эффективный метод отбора кандидатов и одновременно поиск новых людей для госслужбы — инициативных, грамотных, деятельных. И он был во многом скопирован с тех самых федеральных «Лидеров России», даже логотипами/символикой, но то, что этот призыв из себя представляет сейчас — жалкое зрелище. И тех самых кандидатов на его этапы набирают чуть ли не разнарядкой: спускают в подведомственные учреждения установку, что будьте любезны, обеспечьте прохождение тестов двумя-тремя вашими сотрудниками, а то чего-то не хватает нам желающих. И с инициативными чего-то не очень всё хорошо.

Тесты эти в свободном доступе. Попробуйте. Я заставил себя и прошел оба. Там 90 вопросов в первом и 60 — во втором. И я не обладаю компетенциями в ассесменте, коучинге и прочей оценочной мути, но вот эти предложенные тесты, на мой взгляд, оценивают не компетентность и умения, и не потенциал, а только степень угодности действующей в регионе власти. Или степень удобства ей. Или степень лояльности.

Я помню «Лидеров России», и у меня к тем тестам тоже есть вопросы, но там было сложно, местами очень сложно. И интересно. И я проходил собеседования в федеральные компании. Там собеседования по несколько дней, потоками, с решением логических задач и головоломок, с деловыми играми. Сегодня я работаю в компании, отбор в которую проходил после месяца собеседований и испытаний у хантера — это такой специально обученный человек, который ищет кадры на рынке труда, отбирает их в свою команду и потом сопровождает их несколько лет, предлагая тебя тем или иным компаниям на рынке.

Так вот, «Забайкальский призыв» — вообще не про это. И не потому, что конкретно мне с этими тестами сложно или, напротив, неинтересно и легко, а потому что сами тесты даже сформулированы так, что где-то на третьем задании начинаешь сомневаться в том, надо ли тебе это, а на тринадцатом хочется поговорить лично с тем, кто их составлял. Потому что есть вопросы.

Ну, и насколько мне известно, с самой интерпретацией тестов дальше тоже всё непросто. Потому что точка входа на любую должность в органах исполнительной власти — вот эти тесты. А на конце стоит, похоже, конкретный человек. Реально. В СМИ даже озвучили его фамилию (депутат Госдумы Андрей Гурулев 25 апреля заявил, что за череду отставок в правительстве региона должен отвечать чиновник Антон Цикунков, руководящий кадровой политикой, а 28 апреля стало известно, что он отстранен от должности, какой бы она ни была. — Прим. ред.). А 10 мая стало известно, что он никогда не работал в правительстве Забайкальского края.

Есть целое управление государственной службы и кадровой политики губернатора Забайкальского края (круто звучит, да?), но оно в текущей конфигурации, похоже, ничего не решает. Или решает, но никто не знает, что именно, и они сами не в курсе в том числе. И был вот конкретный человек. Один. И он являлся точкой входа и центром принятия решений по каждой должности. Ну ладно, не каждой, вряд ли там интересны назначения внутри отделов, но от замминистра точно.

В таком формате вопросов к объективности и эффективности тестов «Забайкальского призыва» становится еще больше. А самое прекрасное, что полномочия у человека есть, а ответственности нет, потому что к тому самому управлению государственной службы и кадровой политики губернатора Забайкальского края, а значит, формально и к набору кадров, он, похоже, вообще никакого отношения не имеет. И непонятно вообще, где и как он трудоустроен официально. И вот такая конструкция, когда есть полномочия, но нет ответственности, всегда максимально кривая, как и наоборот, когда есть ответственность, но при этом 0 полномочий.

Потому и появляются на должностях случайные люди. Потому что никто не несет ответственность за их появление в регионе (а они чаще всего именно появляются, потому что 90% из них — приезжие). Про местных у меня тоже есть мнение. Могу ошибаться, как и во всём, что писал выше на самом деле, но перед местными возникают два вопроса: престижность госслужбы и уровень дохода.

Федеральные компании, крупный бизнес, да и не только крупный на самом деле, с большим удовольствием заберет себе бывшего чиновника, весьма грамотного, который, будучи, например, начальником отдела, получает около 50 000 рублей в месяц при занятости сильно больше 8 часов в день. За последние 2–3 года очень много людей перешли из чиновничьих кабинетов в просторные офисы ГРК «Быстринское», «Удоканской меди» и прочих крупных игроков, которые умеют ценить людей. Да, умеют требовать результат, но при этом умеют и платить за достижение этого результата. И создавать условия, в которых хочется работать.

И про престижность госслужбы. Работа на Чайковского, 8, уже давно перестала быть престижной. Туда перестали стремиться. Я говорю не только за себя, серьезно. Людей на замещение вакантных должностей зовут буквально с улицы. Даже меня несколько раз просили поучаствовать в конкурсных процедурах лишь для того, чтобы конкурс хотя бы состоялся.

Я нарочно пишу «даже меня». Есть славная история из 2016 или 2017 года, когда мне всерьез предлагали рассмотреть вариант трудоустройства в департамент государственного имущества на одну из руководящих должностей. Я отказался, разумеется, потому что каждый должен заниматься своим делом. И разбираться в том, что он делает, ну в идеальной картине мира. Я и тогда понимал, и сейчас, что мне предлагали всё это совсем не потому, что я вот такой молодец, а потому что в регионе действительно кадровый голод, и вот предложили даже мне.

И еще про местных. Вспомнил славную историю. Показательную. Еще в первую волну вот этого десанта варягов, в 2019-м, что ли, году, на каком-то очередном совещании я стал участником внезапной беседы про то, что местные кадры совсем не инициативные. И приезжие удивляются, что «ты просишь идей, просишь, а их нет». И не спорят подчиненные совсем с начальством, а безропотно соглашаются даже там, где по-хорошему бы подискутировать и сообща прийти к общему эффективному решению.

Я в беседу включился активно и сказал, что причины всему этому очевидны — это боязнь ошибиться, конечно, и после выслушать, какой ты непроходимый идиот. И боязнь нагрести на себя какие-то новые задачи, разумеется. Потому что если ты что-то предложил, то и ответственность твоя.

А с ответственностью совсем беда на госслужбе, очень ее боятся. И во главе угла — проблема коммуникации. Зачастую у специалистов в отделе нет даже номера телефона начальника. А замминистра и министры для многих вообще небожители, и они не могут быть неправы априори. Придумали прямо там, что попробуем провести какое-то общее мероприятие для молодых госслужащих, где расскажем и покажем, что разумная и конструктивная критика на пользу даже руководителям и что руководители тоже могут ошибаться.

Меня к этому привлекли как финалиста всё тех же «Лидеров России» и просто как паренька, который вроде умеет коммуницировать и внизу, и наверху. Я сам ввязался в эту тему потому, что это что-то новое, интересное, и новые контакты и знакомства. Начали придумывать формат, я попросил список потенциальных участников. И мне его дали. Человек 40–50 было в первом варианта списка: заместители губернатора, министры и их замы. Всё.

Ни одного начальника отдела, а тем более специалиста. Я очень удивился и честно сказал, что если у министра есть проблема коммуникации с его заместителем или с его прямым начальником — замом губернатора, то я тут вряд ли помогу, это вопросы к конкретным людям, которые доросли до таких должностей и при этом не научились отстаивать свою точку зрения или даже просто озвучивать ее. Список пересмотрели, оставили нескольких замов министра, добавили начальников отделов и специалистов ниже уровнем. Но дальше проект не полетел.

Встрече был отведен час, из которых минут 40–50 был доклад одного из замов губернатора о том, как здорово жить в Забайкальском крае и как важно быть командой, семьей, и вот это всё. Мне показалось, что никто не проникся, но, может, показалось. А оставшееся время я пытался оправдаться, что я вообще здесь делаю и для чего это вообще. И ничего не изменилось. Точнее, изменилось. Руководители перестали быть небожителями за последние 3–4 года, подчиненные увидели, что и они ошибаются, но, как и раньше, лучше им про это не говорить. Потому что с восприимчивостью к критике наверху стало только хуже почему-то. И говорить о том, что все вокруг непроходимые идиоты, а особенно местные кадры, стали только чаще.

Поэтому, на мой взгляд, увольнение вот этого конкретного человека с полномочиями, но без ответственности, если оно уже случилось, как пишут всё те же СМИ, или если рано или поздно случится, системно проблему не решит. Потому что старую систему работы с кадрами сломали, а новую не построили.

И потому так ценны те люди, которые еще держатся на госслужбе. И терпят всё происходящее. Сил вам и стойкости, пожалуйста. Потому что если уйдете вы, то на кого вы нас? Я искренне расстраиваюсь каждый раз, когда читаю новости, что вот, например, ушел замминистра образования Егоров. Очень грамотный специалист и хороший человек. Или не в новости, а в беседе с коллегами узнаю, что из департамента госимущества ушла Оксана Степановна.

И сразу пишу СМС двум-трем людям в город и трем-четырем — в краевые министерства, своеобразная перекличка, не собираются ли они тоже плюнуть на всё и найти более достойное место. Не потому, что конкретно мне комфортно и удобно работать именно с этими конкретными людьми, а потому, что с этими людьми просто можно работать. Потому что они грамотные. Потому что они знают свое дело.

И они, поверьте, не проходили никаких «Забайкальских призывов», но знают про регион и реально переживают за его развитие гораздо больше, чем люди, которые приехали в Забайкалье, чтобы научить нас всех работать, но что-то пошло не так, и через 5–6 месяцев поедут дальше, а может, и через 3–4. Потому что мы необучаемые, наверное, а может, потому, что климат не подошел, а может, еще по каким-то очень весомым причинам.

И вот про это, наверное, было бы правильно рассказывать студентам специальности «государственное и муниципальное управление», да и вообще всем студентам. Что вот такая ситуация в регионе, ребята. И вот такие правила игры. И мы, конечно, будем у вас наставниками на ваших дипломных проектах, но потом работы для вас не будет, потому что прохождению тестов и заданий «Забайкальского призыва» вас в институте не учили. И отлично, на самом деле, что не учили, не пригодится это. Очень вам желаю, чтобы не пригодилось.