«По закону, а не по понятиям». КПРФ выдвигает зампрокурора в губернаторы Забайкалья

Коммунисты Забайкалья определились с кандидатом в губернаторы. Крайком выдвинет 52-летнего адвоката Максима Шипицына, который в 2009–2021 годах был заместителем прокурора края. 29 июня будущий кандидат в главы региона рассказал о себе и своих политических взглядах на пресс-конференции.

Представляя Шипицына, первый секретарь крайкома КПРФ Юрий Гайдук традиционно поделился своим видением развития Забайкалья. Основывался он в оценках на рейтингах регионов, в которых край «по-прежнему находится в девятой десятке», а также на оттоке населения и снижении численности до менее 1 миллиона человек, отсутствии врачей и учителей, нехватке рабочих мест и кадровой чехарде в правительстве.

— Неслучайно в Хабаровском крае президент назначил исполняющим обязанности губернатора заместителя генпрокурора Дмитрия Демешина. Мы чувствуем, что в Забайкалье настал критический период. Посоветовавшись с коммунистами, мы пришли к такому решению, что от нашей партии кандидатом должен идти человек, который знает Забайкалье, имеет силы и энергию, а также работает по закону, а не по понятиям, как иногда получается, — сказал Гайдук.

Сам Гайдук пояснил собственный отказ от участия в выборах возрастом, вспомнив пожилого президента США и предоставив Шипицыну возможность ответить на вопросы журналистов.

— Перед выборами губернатора в 2019 году кандидат от КПРФ не прошел муниципальный фильтр. Как вы оцениваете этот риск на нынешних выборах?

Максим Шипицын. Муниципальный фильтр — серьезное испытание для любого кандидата. По сути дела, это проверка на прочность той платформы, с которой мы идем на выборы, насколько она приемлема для народных избранников, представляющих население Забайкалья. Я с надеждой смотрю на будущее, думаю, что программа, с которой иду на выборы, отвечает чаяниям населения, вне зависимости от политической ориентации. Думаю, что муниципальный фильтр мы пройдем.

— Являетесь ли вы членом компартии?

Максим Шипицын. Членом партии я не являюсь и в какой-либо партии никогда не состоял. Я почти 30 лет отработал в органах прокуратуры, придя туда студентом. По законодательству нельзя сотруднику прокуратуры быть членом какой-либо партии. Но комсомольцем я был. Был участником студенческого стройотряда, но когда пришло время выбирать профессию, условия были таковы — вне политической ориентации. Чтобы принимаемые решения, которые касались судеб людей, не зависели от политического ориентирования.

Отсутствие человека в какой-либо политической сфере не говорит об отсутствии собственной гражданской позиции. В ходе профессиональной деятельности все решения на уровне первого заместителя прокурора края принимались на основе глубочайшего анализа, что и формировало гражданскую позицию.

— Готова ли команда для проведения кампании, будут ли задействованы политтехнологи из других регионов?

Юрий Гайдук. Это у нас готово. Если будет необходимость, то будут привлекаться. У нас состоялась встреча с руководителем КПРФ Геннадием Зюгановым. Он заверил, что все проблемы надо ставить перед партией.

Максим Шипицын. Пока решения нет. Если потребуется помощь ЦК, то почему бы и нет. Лишними знания не бывают. В плане привлечения варягов, за которыми мы пойдем, как гуси под дудочку, — такого, конечно, не будет.

— Были ли другие кандидаты?

Юрий Гайдук. Были. Мы эту работу начали давно. Был один товарищ, сам изъявивший желание. Фамилию его не буду называть. Но проведя политическое сито, ЦК сделал выбор в пользу Максима Шипицына.

— Кто мог бы стать потенциальным кандидатом в губернаторы?

Юрий Гайдук. Мы уже трех представителей видим: Юрий Григорьев, Александр Осипов, Максим Шипицын. Думаю, что ЛДПР не останется в стороне. Не буду пользоваться слухами, но мы так полагаем, что пойдет либо Василина Кулиева, либо Георгий Шилин. Список, наверное, закроется на четырех кандидатах, так как у нас имеют право выдвигать людей только четыре парламентские партии. «Единая Россия», думаю, не будет никого выдвигать, а поддержит Осипова. Наверное, будут и технические кандидаты, так же как они были и в 2019 году.

В дальнейшем на вопросы отвечал только Максим Шипицын.

— Насколько вы поддерживаете левые идеи, в частности идею о мировой революции?

— Мы не троцкисты.

— А считаете ли логичным слом действующей общественно-политической системы в России, в которой власть, по мнению многих коммунистов, обслуживает интересы высшей буржуазии?

— Я сторонник эволюционного процесса.

— Нужна ли социалистическая революция в России?

— Я считаю, что до социализма надо дорасти, пройти стадии развития общества. Практика насильственного насаждения идей на неподготовленную почву дает, как правило, отрицательный результат. Наглядный пример — соседний Афганистан.

Я сторонник эволюционного развития общества, потому что люди должны осознать снизу. Это, собственно говоря, соответствует теории построения общества, которую в свое время изложили Карл Маркс и Фридрих Энгельс в своих работах. Я имел возможность изучать их труды, поскольку в институте преподавали научный коммунизм на хорошей профессиональной основе. Ведь мало прочитать, нужно еще и понять. С учетом этого у меня сформировались стойкие взгляды об эволюционном развитии общества. Конечно, есть классическая формула соотношения разницы потенциалов верхов и низов: верхи не могут управлять по-новому, а низы не хотят жить по-старому. Я не думаю, что мы в России находимся в такой революционной ситуации. Мы сейчас познаём, что имели, от чего отказались и к чему пришли сейчас.

— Были ли события 1991–1993 годов контрреволюцией?

— Я считаю это величайшей трагедией российского народа и всех народов, которые населяли нашу многонациональную страну. Совершенно правильно сказал Владимир Путин: «Развал СССР — величайшая трагедия, кто о ней не сожалеет, у того нет сердца».

— Сейчас поднимаются вопросы об отмене итогов приватизации. Что вы об этом думаете?

— Этот вопрос очень неоднозначный. С одной стороны, мы стоим перед дилеммой — достояние, созданное всем советским народом, перешло грабительским образом в руки частных лиц. Мы это прекрасно понимаем, масса публикаций по этому поводу есть. Залоговые аукционы — прекрасный способ оставаться при кормушке, купив за государственные деньги государственное имущество в свою пользу. Что это, если не разграбление?

В то время была политика необходимости ускоренного создания нового класса собственников, которые будут являться социальной платформой для проводимого курса. На этом вся концепция и строилась. Но не учитывалось, что люди к этому не были готовы. Раздав приватизационные чеки — ваучеры, мы получили рынок этих ваучеров. Люди, чтобы себя прокормить, продавали чек стоимостью 10 тысяч рублей за 2–3 тысячи. На всех рынках стояли скупщики ваучеров, бумаги аккумулировались, и это повлекло переход крупных предприятий в частные руки. Разве к этому народ стремился и голосовал на выборах?

С другой стороны, мы имеем сегодня сформировавшиеся за 30 лет предприятия. Начинать тотальную деприватизацию сегодня — это значит нарушать стабильность гражданско-правового оборота. Люди должны быть уверены в будущем. Не только люди труда, но и люди бизнеса. Никто не будет вкладывать деньги и развивать производство, зная, что завтра у него всё отберут. Должны быть четкие и понятные правила игры для всех, в том числе и для бизнеса. С сохранением понятных гарантий произойдет стабильное развитие общества и экономики.

Если кто-то когда-то украл, то он должен знать, что за ним придут. Как в поговорке: сколь веревочке ни виться, всё равно кончик будет. Конец должен быть обязательным и неизбежным, в том числе когда неэффективно использовали подобного рода имущество и нарушили стратегические интересы государства. Пример Климовского патронного завода нам известен. Абсолютно правильное решение.

— Что вы думаете про национализацию ключевых отраслей промышленности?

— Надо исходить из того, как развивается данная отрасль. Национализация должна быть обусловлена ключевыми интересами государства и общества. Если интересы есть и выражены на волеизъявлении, то тогда это возможно.

— Юрий Николаевич [Гайдук] говорил о сверхприбыли горнорудных предприятий, которые ничего не дают краю. Было бы логично вмешаться в их работу?

— Внимательный взгляд на эти вопросы совершенно необходим. Вопрос о национализации — это компетенция федерального законодательства. А тщательный контроль за предприятиями горнорудной промышленности необходимо тщательно развивать. Это совершенно верный постулат, так как горнорудная промышленность — становой хребет экономики Забайкалья. Губить на корню то, что мы имеем, неразумно с любой точки зрения. А вот контролировать эту деятельность просто необходимо, как и в любом другом хозяйстве. Если мы отдаем природные ресурсы, которые принадлежат всему народу, то мы имеем право знать, как расходуются эти ресурсы, правомерно ли, насколько правильно начисляются налоги, не превышаются ли установленные квоты. Вопрос очень выдержанный, так как нужно соблюсти середину — не парализовать бизнес проверками, но знать, что там происходит.

— Некоторые предприятия в крае получают налоговые льготы, но вносят средства в фонд развития Забайкалья. Ранее крайком КПРФ этим возмущался. Думаете ли вы, что эту систему надо пересмотреть?

— Несколько лет назад был достаточно откровенный разговор, в котором я участвовал как заместитель прокурора. Там речь шла о налоговых льготах, которые носили, скажем так, необоснованный характер. В частности, для золоторудной промышленности. Край лишился налоговых поступлений как минимум 200 миллионов рублей в год. Это серьезная сумма при нерешенных проблемах по жилью для сирот, по обеспечению лекарствами. Прекрасно понимая, что добыча золота — высокодоходный бизнес, я высказывал мнение, что предоставление таких льгот лишает Забайкалье налоговых поступлений.

Поэтому здесь надо внимательно смотреть, что за собой влекут такие льготы, что мы теряем и что приобретаем. Процесс ради процесса — это не то, на чем надо строить хозяйство. Были аргументы о том, что край получит накопительный эффект. А в чем он проявится, никто конкретно пояснить не мог. Прозвучал довод: мы построим дороги. А кто и за чей счет эти дороги будет обслуживать? Муниципалитет — за счет регионального бюджета, добывающие предприятия — это якорный инвестор. А когда они выработают месторождение, то поднимают свои якоря и уплывают в неизвестном направлении. А мы получаем лунный пейзаж, как в Балее, и дороги, ведущие в никуда. И совокупные льготы, которые могли бы составить доходную часть нашего бюджета.

Прежде чем принимать решения о льготах, должен быть тщательный расчет — какие плюсы и минусы. Я сторонник такого подхода. Также должно быть всё предельно прозрачно, не только для органов власти и контролирующих органов, но и для населения. Люди должны знать о принятии решений и их возможных последствиях, а не так, что куда потом кривая вывезет.

— Как вы оцениваете эпоху Сталина?

— Я могу сказать, что без Сталина не было бы современной России. Только так можно оценивать. Мы прошли через великие жертвы. Были ошибки, что неизбежно в любой эпохе, но были и достижения. Мне в этом плане больше всего импонирует политика Китая по оценке деятельности одного из великих лидеров Мао Цзэдуна. Китай не стал сносить памятники, предоставив право истории рассудить значение Мао Цзэдуна для страны. Подобного рода подход, на мой взгляд, способствует стабильности в обществе. Как сказал злейший враг российского государства Уинстон Черчилль, Сталин принял страну с деревянной сохой, а оставил с атомной бомбой. Если бы не Иосиф Виссарионович, то не было бы ни СССР, ни Российской Федерации.

На долю страны выпало величайшее испытание — Великая Отечественная война. Благодаря победе в ней можно простить всё, что было. Правильно говорят, что День Победы — это русская Пасха. Сталин — творец этой Пасхи, наряду с российским народом он вынес тяжесть и ответственность за эту страшную войну.

— Будет ли работа по привлечению молодежи к голосованию?

— Молодежь всегда не думает о будущем. Это естественно. Человек получает образование, думая, где он будет работать, сколько зарабатывать, где будет жить, будет ли квартира и сможет ли заработать на машину. Выбор, который стоит перед каждым из нас в молодые годы. Именно для этого я иду на выборы — дать людям работу и веру в завтрашний день. Чтобы человек понимал, что его не выгонят с работы, что предприятие развивается, что можно прогнозировать будущее, рожать детей не по случаю, а осознанно развивать ячейку общества. Для этого я иду на выборы. Как уже прозвучало сегодня — у нас мало работы, кроме вахты в горнорудной промышленности. Почти половина населения края живет в селе на уровне частных подворий и поставлены в категорию выживальщиков.

Мы не видим реально действующие предприятия по переработке мяса и молока. Ведь могли бы быть задействованы в этом наши трудовые ресурсы. Мы каждый день ходим в магазин и не видим живого молока. Я смотрю на продукцию и вижу весь спектр. Мы хвалим белорусские сыры, которые конкурируют с алтайскими, но забайкальских не видим. Я вчера купил белорусскую сметану, а где наша? Почему Белоруссия может, а вы нет? Там что, вода мокрее, трава зеленее или подход к организации труда другой?

Я смотрю, из чего продукция сделана — мясо кур механической обвалки. А птицефабрик у нас нет. Есть ли у нас хоть один свинокомплекс? Всё привозное. Забайкальцы платят деньги в другие регионы. Оборота денег внутри Забайкалья нет, а это породило бы развитие экономики и развитие частного бизнеса. Для этого я иду на выборы.