На катамаранах на полтора века назад

Нерчинские братья Литвинцевы Сергей и Александр – оба краеведы и историки. Копают историю вглубь, занимаясь археологией, долго занимались восстановлением Бутинского дворца, известны как эксперты и люди преданные родному краю. Новое исследование увело Литвинцевых вплавь по Нерче. Маршрутом XIX века, по следам топографа Арсения Федоровича Усольцева.

В июле 1855 топограф Усольцев от Нерчинска поднялся по реке Нерче (приток Шилки), описав её долину почти до истока, и обнаружил к северо-востоку очень высокие горы юго-западный край Олёкминского Становика. Пройдя оттуда на запад между 53 и 54° северной широты, он пересёк невысокие горы - хребты Черского и Яблоновый - и достиг реки Конды, а по ней – Витима. В сентябре Усольцев со съёмкой проследил до истока весь верхний участок Витима длиной 450 километров. Фактически он установил южную и западную границы Витимского плоскогорья. Перевалив водораздел Витима и Баргузина в его северной части, Усольцев спустился по долине Баргузина до устья, а оттуда проехал в Иркутск. В 1856 Усольцев производил съёмку небольших левых притоков Амура, проследил и нанёс на карту почти все течение Зеи. В июне 1857 из Нерчинска он добрался до Амазара, притока Амура, и прошёл на север по нему и притокам Олёкмы через Олёкминский Становик и горный район к большим порогам реки Чары. На пути на правом берегу реки Калара, притока Витима, он обнаружил цепь скалистых вершин (Каларский хребет, длина около 350 км) и правильно определил, что самые значительные высоты обследованной им территории находятся близ 56° северной широты, а наивысшие отметки – в верховьях Калара (2515 метров – хребет Удокан, длина 255 км). Фактически он открыл юго-восточную часть Станового нагорья. К северу от долин верхней Чары Усольцев засёк другую горную цепь (хребет Кодар, около 200 км).

- Как появилась идея путешествия? Почему по следам Усольцева?

- Усольцев? Он возник неожиданно. Как ты знаешь, мой старший брат уже почти 30 лет руководит историко-краеведческим клубом «Искатель». В прошлом году они стали одним из отрядов «Военно-патриотического клуба «Русь», после чего возможности маневров расширились, в том числе смогли приобрести некоторое серьёзное оборудование, включая катамараны. И тогда стала сбываться мечта о сплавах. Весной хотели пройти по Нерче, но переиграли и разведали путь от Нерчинска до Сретенска. Нерчу же перенесли на осень. Одно из направлений, по которому сейчас работает «Искатель» - изучение истории утраченных деревень и поселений - концлагерей по заготовке леса. Собственно это они и хотели посмотреть, обследовав Талакан, Колтомой, Зимовьиную, Ульдур и Родионово на Нерче, а потом ещё заглянуть в Борщовку и Бянкино на Шилке. В этой экспедиции участвовало пять ребят из нерчинской школы №9, остальные, а всего в отряде около сорока, или занимаются по другим направлениям, либо по каким-то причинам не смогли пойти на этот сплав, да ещё учебный год уже начался. Меня брат позвал вторым руководителем-сопровождающим. Нерчу я прошёл в 1999 году ещё. Мы тогда забрались на Пурикон - выше села Зелёное Озеро - последняя северная деревня - ещё километров на шестьдесят. Сплавляясь, исследовали археологические и природные объекты. Но тогда попали в тяжёлые условия, воды в реке не было - на некоторых перекатах ложкой её не зачерпнёшь. В итоге к середине пути сил хватало только на перетаскивание лодок и вещей. Поэтому пройти Нерчу ещё раз давно хотел. Только вот участок от Кыкера, выбранный сейчас, как раз был более хорошо нами осмотрен. Тут-то, на фоне творческого ступора после завершения работы над книгами о нерчинском краеведе XIX века И.А. Юренском и Сретенске, я и вспомнил об Арсении Фёдоровиче Усольцеве, который в 1855 году в рамках Восточно-Сибирской экспедиции прошел Нерчу на лошадях в сопровождении орочен от устья до самого истока. Подробный свой дневник он опубликовал в «Вестнике Императорского Русского географического общества» через два года. В нём очень хорошие сведения по биологии, географии, этнографии.

- Кажется, мало что известно об этом исследовании.

- Мало кто знает, что вообще такой труд существует в природе. Возникла идея посмотреть все эти места, провести фотофиксацию, сравнить описание Усольцева с современной ситуацией, и, в итоге, переиздать его труднодоступную и малоизвестную работу с картинками и комментариями. Для осуществления проекта нужны большие средства (будем пробовать выцарапать откуда-нибудь грант), а нынешняя экспедиция вместе с «Искателем» стала разведкой.

- Вы проследовали точным маршрутом учёного?

- Усольцев шёл берегом и вверх по течению. Мы же по воде и вниз. Но главное, что удалось выяснить - вполне можно отснять описанные им точки даже не повторяя в точности его маршрут. Можно делать остановки, выбираться на берег, лазить по скалам и бродить по лугам, выжидать подходящий свет и фотографировать. Времени, конечно, уйдёт много, но, что удивительно - за 160 лет урбанизация практически не подействовала на эти места. Они выглядят ровно так, как видел их Усольцев - читаешь описание и видишь ту же картину сегодня. В этом году в тайге особенно много зверя. Не раз мы встречали «закапушки» кабанов на береговых террасах, не только ночью, но и днём к местам наших ночёвок, прямо в лагерь, приходили гураны, на каждом перекате караулят свою добычу выводки уток, встречали мы журавлей и цапель, а на Талакане минут 5 бесстрашно позировал для фотоаппарата бурундук. Но самой интересной была встреча с енотовидной собакой. Этот пушистый зверь сопровождал нас по берегу несколько десятков метров. Просто неторопливо шёл, периодически поглядывая в нашу сторону. Загляденье просто, мы про то, что его можно сфотографировать, забыли. А когда вспомнили и стали лихорадочно доставать камеру, енот с тем же невозмутимым спокойствием свернул с тропинки и не торопясь удалился в кусты. Короче, сфотать не успели, но картинка до сих пор перед глазами.

- Можно реку назвать бурной? Опасное было путешествие?

- На Шилке есть довольно широко известный памятник природы – гора Полосатик. Но мало кто знает, что на Нерче тоже есть свой «полосатик». Находится он чуть ниже Кыкера, в районе впадающих в Нерчу ручьев Таковая и Тимолаевка. При подходе к нему река делает крутой поворот почти в 90 градусов. Вот тут нас ждал первый сюрприз. Прямо на повороте практически упало в воду, но ещё крепко держится корнями в земле и торчит горизонтально довольно большое дерево, сантиметров на 50 над водой. Справиться с управлением там довольно сложно, тем более, что на плавстредствах мы находились всего минут 20 и не свыклись с особенностями маневрирования. Наш катамаран шёл первым, сами мы успели уклониться от препятствия, а вот ящик с печеньем, пряниками и прочими сладостями к чаю нырнул в воду со всего маху. Поймали мы его метров через 200, когда поток течения уже успокоился. Наши коллеги на втором катамаране чуть не лишились Коли Гробова, которому на память досталась шишка на голове от «нежного прикосновения» этого шлагбаума.

Из дневника Усольцева: Кроме промыслов многие тунгусы занимаются рыбной ловлей и торговлей с инородцами, которая более всего обогащает их. Впрочем, рыбные промыслы незначительны, ограничиваясь только добыванием рыбы для собственного своего продовольствия и весьма редко продажею избытков. Несмотря, однако ж на это, они производятся иногда в самых отдаленных местах от селений, как, например, в устьях многих речек, впадающих в Нерчу и Каренги, Амалата и других, текущих в Витим. Рыбный промысел начинается с половины августа и продолжается до зимы. Отправляясь на места ловли на вьючных лошадях для доставки добытой рыбы устраиваются сани, и на них возвращаются домой. Для ловли рыбы при устье речки делают через все русло перегородку из жердей, оставляя в ней несколько отверстий, в которые ставят верши устьем вверх, потому что рыба после метания икры возвращается назад, вниз по течению. Такая загородь иногда и не доходит до другого берега, а протягивается на несколько саженей поперек реки, где ставят вершу отверстием по течению. Такой способ называется у тунгусов «городить язы». Сети употребляются редко, а иногда лучат рыбу, то есть бьют ночью с лодки острогою при свете зажженных сухих сосновых поленьев мелко наколотых. Ловля рыбы также происходит артелями по 3 или пять человек. В то же время осенью не упускается и белковье. Когда устроят загородь, то один и двое ловят, солят, замораживают и сберегают. Другие же в это время отправляются белковать недели на две и более.

Вообще на Нерче довольно много порогов. Причём далеко не все они отмечены на карте и возникают порой неожиданно. Один из самых впечатляющих – «Колотый сахар» в районе впадения ручья Шимтылкыкен. В 1999 году, когда река была мелкой, можно было понять происхождение названия. Тогда мы наблюдали здесь торчащие на высоту до метра над водой из глубины 3-5 метров огромные белые гранитные глыбы. Окатанные рекой, они действительно похожи на сахарные головы и производят мощное впечатление. В этот раз воды в реке было много, и все они были затоплены. Зато на их месте образовались огромные буруны и волны, неожиданно встречающие путешественников шумом за очередным поворотом реки. Не скрою, в первые секунды, когда попадаешь в этот неуправляемый поток, становится по-настоящему страшно: река идёт под уклон с поворотом, волны захлестывают со всех сторон, отражающийся от скал шум закладывает уши, а мелькающие кусты на берегу напоминают скоростное движение на гоночной трассе. Но еще интересней ночью, когда после прохождения за день десятка таких порогов, лежишь в палатке, а тебя «качает» как в поезде.

- Получается, что пройдя по следам Усольцева вы смогли увидеть исторические «экспонаты» разных лет? Не только времен его путешествия?

- На Нерче посмотрели лагеря 30-50-х годов прошлого века на Талакане и Колтомое. Хорошо сохранились следы землянок, насыпные фундаменты сооружений, а на Колтомое даже кладбище нашли - там хорошо видны провалы могил заключенных за валом, ограждавшим лагерь. В этих лагерях занимались заготовкой леса и плавили его в Нерчинск. Кстати, по берегам часто можно встретить почти окаменевшие от пропитки водой брёвна. Ещё посмотрели лесоучасток Ульдур, места, где стояли деревни Зимовьиная и Родионово. Довольно жуткое впечатление производят места бывших концлагерей. Вроде бы ничего такого: следы землянок, насыпных фундаментов зданий, валы и рвы вокруг территории… Всё уже давно заросло, природа берёт своё. Но всё равно как-то не по себе. Особенно, когда на Талакане, на закате, мы забрались на вершину сопки и увидели поваленные ветром и пожарами, буквально вывороченные с корнем, беспорядочно лежащие деревья – мрачная картинка. А на Колтомое за территорией лагеря мы нашли кладбище заключенных – несколько могил, выраженных на земной поверхности провалами. До конца дня потом не покидала мысль: ведь никто теперь не выяснит - кто там похоронен, а наверняка у этих людей и сейчас живы родственники. Полная безвестность и забвение…

- Под силу ли школьникам вместе с руководителем попытаться что-то разузнать о них?

- Есть задача поискать сведения о лагерях в архивах ФСБ, может уже что-то рассекретили. Есть ещё в Нерчинске и других деревнях люди, которые когда-то там жили, ребятня ищет их и собирает воспоминания.

- Местные жители встречали вас? Не шарахались от слегка одичавших следопытов?

- Были люди, которые и встречали. Войдя из устья Нерчи в Шилку, мы вскоре добрались до деревни Борщовка, где нас поселил в уютном и чисто убранном доме местный «абориген» Николай, он же Якут. На следующий день, решив сменить вёсла и резиновые сапоги на кроссовки, мы отправились в поход к месту расположения бывшей Бянкинской слободы. На этой территории я был не впервые. Но каждый раз впечатляет эта местность. Умели люди выбирать: шикарный вид на Шилку, гора Воструля, ручей Борщовка, «бархатные» от травы сопки на левом берегу Шилки и заросшие тайгой на правом.Через Бянкинскую слободу много народа в своё время прошло – и вольно, и невольно – через неё шёл тракт на Нерчинские и Аргунские заводы. Смотришь на этот ландшафт и невольно приходят на ум дневники и воспоминания Волконской, Сперанского, Оболенского, Броневского, Зензинова…

Из дневника Усольцева: Тунгусы честны по всей силе слова. Если кто-то взял в долг и назначит срок платежа, то сдержит слово непоколебимо-твердо. Торговцы пользуются этим как нельзя лучше и запрашивают всегда свыше тех средств, какими могут располагать покупатели и обирают их без сожаления. Потому что Орочен готов отдать всё, что ни потребуется, лишь бы заполучить требуемую вещь.

Теперь же тут тишина, треск кузнечиков, щебетание птиц. Грустное умиротворение. Осмотрели остатки Борщовского винокуренного завода сохранившиеся на территории Бянкино Никольскую и Троицкую церкви, построенные в первой трети XIX века братьями Хрисанфом и Алексеем Кандинскими, а также заросшее сельское кладбище, соседствующее со средневековыми курганами. Следующим хмурым утром, переправившись через Шилку и упаковав плавсредства, мы отправились домой. Уже через час за окнами шёл дождь и редкие Нерчинские прохожие...