Шаманские тайны бандитов и чиновников Забайкалья – в обзоре краевых СМИ

Забытое уголовное депутата Ушакова

История дошла до Верховного суда и Генпрокуратуры России

Журналистское расследование «Забайкальского рабочего» о криминальном прошлом депутата законодательного собрания Забайкальского края Вячеслава Ушакова, начатое «Забайкальским рабочим», обрастает новыми подробностями и странными, нам пока не понятными деталями.

В начале мая мы рассказали о том, что нынешний депутат в 1998 году был фигурантом уголовного дела за групповое вымогательство и попытку похищения человека. Сотрудники управления по борьбе с оргпреступностью задержали Ушакова с поличным, когда он пытался силой увезти в лес отказавшегося платить предпринимателя, которого до этого рэкетировал в течение трёх лет. Будущий депутат провел тогда больше месяца в стенах читинского СИЗО.

Напомним, что к чему

После этого об уголовном деле по странной причине забыли на долгих восемь лет. Перед судом Вячеслав Ушаков предстал только в 2006 году, когда он уже больше года являлся депутатом Читинской городской Думы, и почему-то был оправдан. Правда, по обстоятельствам нереабилитирующего характера. В переводе на более понятный язык это означает, что фигурант остаётся юридически несудимым, но само обстоятельство преступного деяния при этом не отменяется. То есть формально, не по юридическим, а по человеческим законам господин Ушаков, назначивший себя главным патриотом Забайкалья, хотя официальной судимости в биографии не имеет, всё же вымогал у предпринимателя деньги и пытался его похитить.

Ответ, который неясен

После выхода серии материалов «Хлебное место» мы попросили комиссию по регламенту и депутатской этике краевого Заксобрания дать свою оценку приведённым в статьях фактах. Также мы попросили главу комиссии депутата-коммуниста Сергея Белоногова сообщить, насколько, по его мнению, криминальное прошлое господина Ушакова может соизмеряться со статусом депутата регионального парламента.

Кстати, письмо «Забайкальского рабочего» стало первым подобным обращением за время существования комиссии по этике. Признаюсь честно, получить ответа лично не ожидал. Как-то очень уж часто в последнее время теряются журналистские запросы. Однако нам ответили...

Правда, перед этим глава комиссии товарищ Белоногов зачем-то удалил с заседания журналиста «Забайкальского рабочего». Мы не знаем, что творилось за закрытыми дверями комиссии. Логику поведения коммунистического депутата понять трудно, а объяснить, как мне кажется, можно только двумя причинами. Первая – пресловутое, во многих въевшееся почти намертво «как бы чего не вышло». Вторая – глава депутатской комиссии по этике из корпоративной солидарности просто покрывает своего собрата по парламенту Ушакова, к которому у журналистов возникли неприятные вопросы. Впрочем, это не более чем версии.

А потом пришёл официальный ответ. Информации много, но ни на один из наших вопросов ни одного конкретного ответа не было. Мы так и не узнали, есть ли моральное противоречие в том, что фигурант уголовного дела о рэкете, которое было закрыто по нереабилитирующим обстоятельствам, является депутатом Законодательного Собрания Забайкальского края. Зато нам зачем-то процитировали 49 статью Конституции РФ, которая гласит: «Обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет установлена вступившим в законную силу приговором суда». Очень похоже на отписку, не так ли, товарищ Белоногов?

Юридическая казуистика

Еще больше вопросов возникло, когда мы показали профессиональному юристу постановление Центрального районного суда Читы от 3 февраля 2006 года, которым было прекращено уголовное преследование Ушакова. У человека, отдавшего более 30 лет жизни службе в правоохранительных органах, едва волосы дыбом не встали, когда он читал этот в высшей степени примечательный документ.

Вот что мы там увидели. Во-первых, суд почему-то рассматривал дело будущего депутата Ушакова в закрытом режиме. Почему – непонятно. Не нужно быть сильным знатоком юриспруденции, чтобы понять, что дело о заурядном рэкете под закрытое судопроизводство не подпадает никоим образом. Это же не сексуальное преступление и тем более не госизмена.

Во-вторых, адвокат Ушакова необоснованно попросил переквалифицировать дело со 163 статьи УК РФ (вымогательство) на ст.330 (самоуправство). Это было бы допустимым, если бы вымогатели требовали у потерпевших передачи денег, изначально им (вымогателям) и принадлежавших. Ну, решил человек очень эмоционально забрать свой долг. Но в нашем же случае речь изначально идёт о деньгах, полученных потерпевшими от осуществления законной коммерческой деятельности. Обвиняемые никаких прав на них не имели. Вывод – самоуправством тут и не пахнет, чистой воды вымогательство.

Идём далее. При решении вопроса о прекращении уголовного дела в отношении Ушакова суд почему-то ссылается на 78 часть 1 пункта «Б» УК РФ. В ней идёт речь о том, что лицо может быть освобождено от уголовной ответственности через шесть лет после совершения преступления. Однако преступления, в которых обвинялся Ушаков, являются соответственно особо тяжким (покушение) и тяжким (вымогательство). По ним срок давности составляет соответственно 15 и 10 лет.

Последнее обстоятельство объясняет многое, если не всё. Если трактовать закон так, как надо, то на освобождение от уголовной ответственности В.Ушаков мог рассчитывать не раньше 2008 года (1998 10 лет), а то и вообще в 2013-м году (1998 15 лет).

В 2005 году наш герой стал депутатом Читинской городской Думы. Получается, что тогда он избирался незаконно? Ведь судимость на момент выборов у него была не погашена, что, мягко говоря, не совсем законно.

Слово Генеральной прокуратуре и Верховному суду

Как подобный судебный вердикт стал возможен? Был ли он результатом недосмотра или ошибки? Или заинтересованному лицу каким-то непостижимым образом удалось с судом договориться?

Чтобы более детально разобраться во всех этих вопросах, «Забайкальский рабочий» обратился за помощью к профессионалам. Прокомментировать ситуацию с правовой точки зрения и внести ясность в судебное решение, которое, возможно, может оказаться незаконным, мы попросили специалистов Верховного суда РФ, Генеральной прокуратуры, а также прокуратуры Забайкальского края и Забайкальского краевого суда. Соответствующие обращения мы отправили через интернет-приемные на официальные сайты всех четырёх ведомств.

Посадить депутата Ушакова уже не посадишь, поскольку сегодня-то все сроки давности уже точно вышли. А вот услышать от профессионалов-правоведов, законно ли человек, имеющий в 2005 году, как мы полагаем, неснятую судимость, попал в законодательную власть сначала краевого центра, а потом и всего Забайкалья целиком, очень бы хотелось.

«Забайкальский рабочий» будет следить за тем, как будут развиваться события.

В тему

Как сообщило 18 июня информационное агентство «Чита.Ру», Высшая аттестационная комиссия при Министерстве образования и науки РФ лишила депутата Заксобрания Забайкальского края Вячеслава Ушакова степени кандидата юридических наук. Заявление сделано со ссылкой на руководителя движения «Диссернет» Андрея Заякина.

Вопрос о лишении Ушакова звания был поднят после того, как активисты «Диссернета» обнаружили в работе большое количество заимствований без указания источников.

Андрей Заякин заявил, что работу Ушакова заметили еще в 2014 году.

Алексей Будько. Забайкальский рабочий №115-116. 22 июня

Бандиты города Ч. Часть финальная

Некогда грозный Осина – 51-летний криминальный авторитет Игорь Осинцев, на оглашении своего приговора предстал задолбавшимся и уставшим от жизни мужиком в сером свитере и с грустными глазами. Ничего зловещего или демонического.

«Осиновские» в Забайкалье: от рэкета 1990-х до политики 2000-х

Начало в №№ 99-100, 104-105, 108-109 от 1, 8 и 15 июля

За участие в 17 умышленных убийствах и массе преступлений рангом поменьше судья Забайкальского краевого суда Татьяна Красноярова 26 мая 2016 года приговорила его к 25 годам лишения свободы и 26-миллионной компенсации морального вреда. На этом историю «Осиновского» преступного сообщества можно считать законченной.

За двадцать с лишним лет своего существования «Осиновские» прошли путь от рядовой банды до мощного криминального спрута, раскинувшего свои щупальца на криминал, бизнес, спорт, политику и даже общественную жизнь региона. Давайте вспомним, как это было, и подробно посмотрим, почему бандитам не могли дать укорот многие годы.

«Восток» – дело тонкое

Не разборками едиными сыт российский бандит. Основой российской организованной преступности всё-таки является экономика. Желательно легальная и по возможности сверхприбыльная. Первым крупным предприятием, попавшим в обойму «Осиновской» преступной группировки, стала кондитерская фабрика «Восток». В 2002 году ещё не заматеревший Осина и его боевики помогли претендующему на фабрику предпринимателю Сухаревичу выкинуть с производства конкурентов – супружескую пару Прокопчуков, которые также пытались забрать «Восток» себе.

Методы были почти классическими. К Прокопчукам в кабинет приходили люди с металлическими трубами, их вывозили для неприятного разговора в лес, включали механизмы шантажа, подключали карманных юристов и пытались забить заказными статьями в подконтрольных группировке СМИ. Прокопчуки упорно, но тщетно сопротивлялись. Десятки писем и заявлений в правоохранительные и контролирующие органы, написанные ими в 2001-2002 годах, так и остались без ответа. В итоге фабрика «Восток», выпускающая вкуснейшие торты и печенья, досталась близкому к «Осиновским» предпринимателю Сухаревичу и, как следствие, попала в сферу влияния банды убийц и вымогателей. Политической воли разобраться с бандитами у руководства забайкальской милиции на тот момент почему-то не нашлось.

Подвести историю с рейдерским захватом фабрики «Восток» под уголовное дело удалось лишь в 2007-2008 годах. Произошло это лишь благодаря принципиальной позиции тогдашнего главы регионального УВД генерала Александра Обухова. Он дал команду разобраться с Осинцевым, к которому у милиции было уже немало претензий, любым способом.

И разобрались. В марте 2009 года пятеро участников рейдерского захвата фабрики «Восток» были приговорены к различным срокам заключения. Осинцев за мошенничество и вымогательство получил восемь с половиной лет лишения свободы, предприниматель Сухаревич – десять.

Федерация бокса всея Сибири

Второй человек в преступной иерархии «Осиновской» группировки Игорь Мельничук (Красный) в начале 2000-х годов начал свою кампанию по отходу от явного криминала и позиционированию себя в качестве общественного деятеля. В 2005 году он становится президентом Федерации бокса Сибирского федерального округа, штаб-квартира которой расположилась в читинской гостинице «Турист». Рэкетир из 90-х стал щеголять в строгих костюмах, общаться с чиновниками, проводить турниры по боксу различного уровня и раздавать направо и налево интервью для спортивных изданий, которые до сих пор можно найти в Сети.

Одновременно с этим боксёры, которых Красный вовлёк в ряды «Осиновских» и которые быстро объединились в собственную группировку во главе с дарасунцем Дмитрием Антипиным, активно занимались рэкетом и выбиванием долгов. При этом они ничуть не стеснялись представляться Федерацией бокса. Так, в начале 2005 года несколько крепких молодых людей объезжали стоянки такси и, угрожая расправой, собирали с них деньги на… проведение детского чемпионата по боксу. Естественно, ни на какое спортивное мероприятие собранная с таксистов дань не пошла.

Легальный статус Мельничука в конечном итоге рассорил его с Осинцевым. Общаясь с чиновниками, депутатами, спортивными функционерами, он со временем стал тяготиться статусом младшего партнера у лидера преступной группировки. Непонимание переросло в тихую неприязнь и бойкотирование Осины.

Последнего это обстоятельство не сильно возмутило. В 2006 году он вместе с семьёй переезжает на ПМЖ в Москву, выставив на продажу свою супернавороченную многоуровневую квартиру в Чите. О причинах отъезда теперь можно только догадываться. Может быть, действительно захотелось завязать с криминальным прошлым и начать жизнь с чистого листа. Но нельзя исключать и того, что Осинцев просчитал, что рано или поздно конфликт с другими членами группировки перерастёт в горячую стадию, и не хотел участвовать в кровавых разборках.

Разошлись пути-дорожки

После отъезда Осинцева резко возросла роль группировки Антипина. Боксёр из Дарасуна стремительно набирал силу. Десятки крепких молодых людей, готовых выполнить любое его распоряжение. Наличие оружия и готовность применять его по назначению. Авторитет в молодёжных преступных группировках города. Когорта подконтрольных предпринимателей. Личная харизма и бешеная энергия. Всё это превращало его в весьма серьёзную фигуру, причём не только в среде криминала.

Однако Мельничук и его подручный прекрасно понимали, что полностью самостоятельную игру они смогут вести только когда Осины не будет в живых.

Летом 2007 года боксёры решились на крайние меры. 11 августа 2007 года, когда прилетевший ненадолго в Читу Осинцев вместе с семьёй и соратниками отдыхал на базе отдыха компании «Читаспецстрой» на Арахлее, пляж потряс мощный взрыв. Сработал радиоуправляемый фугас, ещё ночью зарытый на месте отдыха. Жертв не было лишь по чистой случайности. Заряд взрывного устройства ушёл в небо, почти не задев никого из присутствующих.

Милиция начала своё следствие, а Осинцев – своё. Вывод он сделал однозначный и решил мстить. Узнав, что неудачный взрыв по заказу Мельничука совершили боксёры Антипин, Пономарев и Загрудинов, Осина вызвал их к себе на базу и на глазах у других участников группировки расстрелял из пистолета. После этого дал указание избавиться от тел, которые были сожжены в заброшенном коровнике в селе Беклемишево.

На старт, внимание, в бега

После арахлейского взрыва силовики вновь начали зачистку криминального Забайкалья. Сначала почти в полном составе задержали криминальную молодёжь, ошивающуюся вокруг Федерации бокса СФО. Им вменили многочисленные случаи вымогательств, угроз убийства и похищений человека.

Следом взялись за дело фабрики «Восток». В марте 2008 года Осинцев был задержан сотрудниками милиции в Москве.

Осенью 2012 года сотрудникам уголовного розыска совместно со следователями СУ СК России по Забайкальскому краю удалось собрать доказательства причастности Осинцева к убийству трёх человек на озере Арахлей.

К тому времени Осинцев успел освободиться условно-досрочно из колонии в Омской области. Однако читинские сыщики получили информацию, что освобождение Осинцева было фактическим побегом – поводом для освобождения послужили поддельные документы от имени Верховного суда России о снижении наказания Осинцеву. Впоследствии эта информация подтвердилась.

В 2012 году Осинцева и Мельничука задержали в Москве сотрудники полиции и доставили в Читу. Судом в отношении них была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. 16 октября 2014 года Мельничук покончил жизнь самоубийством в камере следственного изолятора.

В финале у милиции дошли руки и до «Меценатовской» преступной группировки, ещё одного силового крыла «Осиновских», членам которой доказали несколько десятков совершённых преступлений, в том числе около 20 умышленных убийств.

Эпилог

За решёткой у человека резко возникает большое количество свободного времени. Вынужденное безделье, в свою очередь, ведет к самоанализу и переосмыслению содеянного. Посидев несколько месяцев в СИЗО, Осинцев неожиданно для всех взял и подписал досудебное соглашение о сотрудничестве. И начал рассказывать следствию всё, что знал о преступной деятельности своей группировки, сдавая всех своих криминальных подопечных. Задержанные бандиты, чтобы облегчить себе приговор, один за другим тоже пошли на сотрудничество со следствием. Пауки начали пожирать друг друга. «Осиновская» преступная группировка прекратила свое существование. Всё криминальное братство и романтика в конце оказались простым пшиком. Остался только грех на душе и бесконечное тюремное заключение.

Василий Стрюков. Забайкальский рабочий №115-116. 22 июня

Восстание мертвецов

Короля делает свита. Это известно давно. Вот предыдущего забайкальского «короля» Константина Ильковского свита так уделала, что он в одночасье лишился всего – скипетра, державы, а главное – королевской мошны.

Известно также, что умные учатся на чужих ошибках. На своих учатся другие. Преемницу Ильковского Наталью Жданову так и хочется отнести к первым. И не только потому, что у нее высшее педагогическое образование и китайский язык в багаже, а по той причине, что оброненные Ильковским региональные скипетр и державу ей вручил в феврале этого года сам Владимир Владимирович Путин, в политической прозорливости которого сомневаться не хотелось бы. Чревато.

Наталье Николаевне оставалось всего-то ничего – дабы оправдать доверие Президента, окружить себя достойными и, что немаловажно, честными профессионалами, а не выскочками и даже коррупционерами, коих полно было, например, в администрации-правительстве Равиля Гениатулина.

Однако вопреки здравому смыслу, Наталья Жданова первым делом на посту главы региона совершила ряд грубейших, по мнению автора, кадровых ошибок.

Например, врио зампреда правительства ЗК, а по совместительству руководителя представительства края при Правительстве РФ она, недолго думая, назначает Алексея Николаевича Бутыльского. Того самого, фотографии которого в окружении осиновских бандитов «Вечорка» устала публиковать. «А что в этом такого, это ж просто фотографии?» – говорят некоторые знакомые чиновники. «Да ничего особенного, просто связи те у господина Бутыльского, назначенного зампредом правительства, живы до сих пор», – со знанием дела отвечаем им мы.

Или чего стоит назначение и.о. министра культуры Марии Николаевны Гуськовой. С одной стороны, не подкопаешься – не стара, смазлива.

«Никакого сватовства, кумовства или лоббирования не было. Было элементарное желание привнести свежий, современный метод управления именно в отрасли культуры», – так прокомментировала это назначение журналистам Наталья Жданова.

А вот с другой стороны, и «Вечорка» об этом неоднократно писала, Мария Гуськова была замужем за бандитом Алексеем Гуськовым по прозвищу Гусь. Он был активным членом ОПГ «Ключевские», державшей в страхе все Забайкалье на стыке тысячелетий. Гусь относительно недавно «откинулся» из мест лишения свободы, где мотал срок. В 2005 году Алексея Гуськова задержали по подозрению в совершении ряда серьезных преступлений. В гараже областной филармонии, который арендовал Гуськов, был обнаружен схрон с оружием, которому позавидует запрещенный на территории России ИГИЛ.

Банда Гуся совершала разбойные нападения на трассе Иркутск

– Чита. Бандиты останавливали автобусы и машины, в которых ехали челноки в Маньчжурию. Прикрытием служила форма сотрудников полиции и удостоверения, которые также изъяли в гараже.

Но не Гусь является в этой ситуации основной проблемой Ждановой. Он относительно честный разбойник, которые были, есть и, к сожалению, будут еще на Руси. Проблема в другом. Мария Гуськова не только жена бандита. Она дочь экс-министра культуры края гениатулинского розлива Галины Сыроватка, при упоминании имени которой многие деятели культуры Забайкальского края тут же бегут в винную полку, дабы утопить в пьяном угаре воспоминания о деятельности этой дамы на министерском посту. И вот тут кроется формула вероятного провала команды Ждановой.

Это назначение, как и ряд других, показало, что Жданова, пообещавшая Путину вывести Забайкалье из клоаки, обречена на провал. У нее просто нет свой команды. Нет у нее кадрового резерва, из которого она могла бы черпать, как написано выше, честных профессионалов, не связанных друг с другом кровными узами, не запятнанных связями с отпетыми бандитами. Вот и вынуждена бедная Наталья Николаевна апеллировать к старой гениатулинской гвардии, по сути развалившей наш край за 17 лет пребывания у руля Равиля Гениатулина.

По информации источников «Вечорки» в окружении врио, госпожа Жданова уже создает подобие совета старейшин, в который планируется ввести верных гениатулинцев. Например, Сергея Трофимова – серого кардинала в правительстве Равиля Фаритовича и Валерия Буянова – главного специалиста по предвыборным махинациям из той же обоймы. Чего стоит хотя бы проведение приснопамятного референдума по объединению Читинской области и Агинской Бурятской автономии в Забайкальский край, мы все, конечно же, помним.

А недавнее участие Равиля Гениатулина в составе официальной делегации Забайкальского края в XXVII Харбинской международной торгово-экономической ярмарке лишь подтверждает нашу инсайдерскую информацию о призыве в команду Ждановой одиозных представителей команды Генитаулина. А ведь они, как казалось еще вчера, давно стали политическими трупами.

Виктор Крутов. Вечорка № 25. 22 июня

Сыроваткина грамота

Театр «Забайкальские узоры» устроил настоящий спектакль

с президентскими грантами

Письма с электронного ящика Театра национальных культур «Забайкальские узоры», которые несколько недель назад попали в руки журналистов, приоткрывают новые грантовые тайны. На этот раз в почтовых закромах нашлись документы о Салоне искусств «Гураненок». Название замысловатое – воплощение немыслимое. Согласно отчету перед кураторами – это ровная цепочка из десяти мероприятий.

По свидетельствам же источников – нестройный рядок из пяти.

Большая советская энциклопедия определяет «салонное искусство» как синоним бессодержательности и банальности. Но в случае с «Забайкальскими узорами» беда отнюдь не в том. На десять мероприятий, которые артисты должны были провести в течение 2015 года, из федерального бюджета выделили 250 тысяч рублей. По наблюдению руководителя пресс-службы театра Светланы Москаленко, многих из них попросту не было: «Ситуация с грантом «Салон «Гураненок» меня, честно говоря, повергла в некоторый шок. Более халатного отношения к реализации средств по гранту и по отчетности я не встречала».

Для наглядности обратимся к списку этих самых мероприятий. Среди проигнорированных театром праздников преобладают национальные.

Не было:

Концертная программа «Новруз» – новый год по солнечному календарю для иранских и тюркских народов. Массовые гуляния с борьбой кураш и выступлениями танцоров проходили в марте 2016, но Светлана Москаленко утверждает – в грантовый год (2015) их точно не было.

Театрализованный концерт «Цыганский талисман». Действительно, в позапрошлом и текущем годах на базе «Забузоров» его проводили. А в 2015? Отнюдь. Более того, руководитель цыганского ансамбля «Баро Дром» Анатолий Садкевич рассказал, что уже неоднократно сталкивался с непорядочностью семьи Сыроватка, которые руководят театром: «В 2014 году я пошел к губернатору края Константину Ильковскому, он дал 100 тысяч рублей для проведения Всемирного дня цыган. После праздника я пришел к Галине Петровне Сыроватка, и она нам оплатила всего 17 500 рублей. Объяснила так: сколько было продано билетов – это коммерческая тайна. И перед этим были такие ситуации – с нас просто как с последней овцы шкуру сдирали».

3. Праздник армянского народа «Вардавар» в театре отметили, но без армян!

Мы его также отнесли в категории непроведенных: так «было», что лучше бы «не было». Руководитель пресс-службы ТНК «Забайкальские узоры» Светлана Москаленко вспоминает, что праздник состоялся в формате «дети из школьных лагерей постреляли из пистолета водой». Председатель Союза молодежи армян Забайкалья Эрмине Арутюнян подтверждает, что их народ не был в курсе: «Вардавар в Забайкалье еще ни разу не отмечался. Мы планируем его отметить очень масштабно, ярко и красочно в следующем году, потому что в следующем году будет 15 лет нашему большому союзу армян Забайкалья».

«Круглый стол по проблемам формирования народной культуры». Его в театре в 2015 не проводили.

4. То же самое можно сказать о «Народном празднике Козьмы и Демьяна».

Эти двое – святые-бессребренники, врачеватели и чудотворцы – вот только забайкальскому зрителю на площадке «Забузоров» о них не рассказывали никогда, уверяет Светлана Москаленко: «Этого не было 100%. Когда меня попросили подобрать фотографии к мероприятиям гранта, я позвонила в режиссерский отдел и спросила «Что ЭТО?». Мне было сказано: «Ну, мы не знали, что написать в отчет. Вот сидели, думали, что успели придумать».

Было:

Конкурс школьных сочинений «Мой дедушка – герой», который проходит в рамках программы «Святая к родине любовь» в 2015 году был. Это постоянный проект.

Ярмарка «Расписная пасха» – выставка детских поделок. За лучшие работы детям вручали спонсорские (!) подарки и грамоты.

Народные гуляния «Сабантуй» татары отмечали, да вот нестыковочка – на деньги краевого Минкульта. Среди электронных писем есть и ксерокопия документа за подписью тогдашнего руководителя Виктора Колосова о выделении на праздник 120 тысяч рублей. Тогда причем здесь грант?

Театрализованная экскурсия по театру с посещением музея в театре проводилась.

То же самое можно сказать о серии предпраздничных концертов с песенно-музыкальными номерами «Новогодняя суматоха».

Итого 5 из 10. Негусто. Особенно с учетом дотационного Сабантуя. Но директор ТНК «Забайкальские узоры» Галина Сыроватка в нынешнем январе гордо рассказывала, как театру удалось реализовать Салон искусств Гураненок: «250 тысяч – это небольшая сумма. Но 30 тысяч на маленькое мероприятие – это вполне реально, чтобы мы смогли 10 мероприятий сделать».

В этой связи любопытен диалог, найденный всё в той же электронной переписке, поступившей на ящик редакции. Ведущий методист сектора современного фольклорного движения Государственного республиканского центра русского фольклора Ольга Ключникова в письме прямо негодует (орфография сохранена – прим. ред.): «Уважаемая Галина Петровна, ваш «отчет» получили. Теперь – большой головняк. Так порядочные люди отчетов не делают! Еще неизвестно, устроит ли эта филькина грамота Минкульт. Не исключено, что вообще завернут ваш отчет...<...> Меня назначили прокурировать этот отчет – будь он неладен! Думаю, что вы догадываетесь, какие сейчас проклятья летят в адрес Читы».

На что Галина Сыроватка в тот же день отвечает: «Уважаемая Ольга Александровна! Я, конечно, извиняю Вас за тон, но выделяя по 25 тысяч рублей на одно мероприятие слишком много требований к отчету. <...> Да, не по всем мероприятиям есть фото, так как это дорого стоит. <...>У нас практически отсутствует в крае пресса. То, что берут бесплатно, то и предоставили».

При трех штатных сотрудниках пресс-службы самого театра Галина Петровна всё равно жалуется на высокую стоимость изготовления фотографий и видео. А меж тем, их цена не превышала зарплаты этих самых сотрудников. И, конечно, мы не возьмемся перечислять забайкальские медиа в доказательство того, что они есть. Их будет уж точно побольше, чем грантовых мероприятий Салона искусств «Гураненок».

Судя по интернет-комментариям, забайкальцы не очень-то поддерживают кандидатуру врио министра культуры региона Марии Гуськовой на государственный пост. Во многом сказывается негативное отношение к самой фамилии Сыроватка.

Глава края Наталья Жданова не раз подчеркивала, что Гуськова временно заняла должность благодаря образованности и свежему взгляду, но верится в это с трудом. Отразится ли репутация клана Сыроваток на карьере вышестоящих чиновников – покажут итоги выборов. Но что-то подсказывает: в зыбкое предвыборное время нельзя недооценивать таких вот «Гуранёнков».

Наталья Аршинская. Экстра № 25. 22 июня

Счастье – в детях повториться!

Счастье –

в детях повториться!

«С твоей любовью,

с памятью о ней

Всех королей на свете

я сильней!»

В. Шекспир.

В 1932 году Красноярский крайком коммунистической партии направил моего отца Василия Антипина на север Читинской области – в поселок Тунгокочен для организации колхоза. До 1935 года он – председатель колхоза «Пробуждение», затем, до 1938 года, – помощник первого секретаря Витимо-Олекминского окружкома партии в поселке Калакан, где был репрессирован по статье 58 УК как «враг народа».

В 1940 году его дело закрыто, он восстановлен в КПСС и направлен в Чару для организации газеты Каларского района. «Северную правду» он редактировал шесть лет. По окончании Хабаровской ВПШ направлен на работу в «Забайкальский рабочий», где трудился спецкором отдела сельского хозяйства. Позднее редактировал ряд районных газет, последние десять лет перед уходом на пенсию – «Нерчинскую правду». Реабилитирован в 1996 году.

В середине 50-х В. Антипин переехал в Читу, активно сотрудничал с «Забайкальским рабочим». Писал рассказы, которые опубликованы в сборниках: «Встречи», «Тайга – мой дом», ездил с писателями по области на встречи с читателями, соавтор книги «Там, за Удоканом…». Награждён медалями «За трудовую доблесть», «Ветеран труда». Умер в Чите 10 января 1979 года.

Осадили дамочку

На пороге кабинета редактора появилась взволнованная, взъерошенная женщина:

– Вы Антипин?

– Да.

– Я лектор обкома партии, – высокомерно произнесла она и почти в приказном порядке, – мне срочно нужно попасть к трактористам. В райкоме не оказалось свободных машин, направили к вам.

Отец мог бы, конечно, отговориться: «срочный выпуск газеты», «шофер в отпуске» и «вообще он не обязан работать таксистом». Но он не стал возражать. Однако решил сбить спесь с решительной дамочки:

– Хорошо. Подождите минутку, схожу за стажёром.

Стажер – это я, только что приехала из Москвы на каникулы. Дом, где жили мои родители, – в одном дворе с редакцией.

– Дочка, поедешь со мной в командировку? – спросил он меня. – Сама поведёшь машину.

Я, конечно, обрадовалась. Отец научил меня управлять «Москвичом», и я с удовольствием садилась за руль, когда он брал с собой в поездки.

Поехали. По пути, вдоль просёлочной дороги километра с три глубокий овраг. Оплошай на секунду – полетишь в пропасть. На этом участке я вела машину особенно осторожно. Когда миновали опасное место, взглянула в зеркало. Наша пассажирка, съёжившись, забилась в самый угол сиденья и закрыла глаза от страха. Когда мы засобирались в обратный путь, женщина, умоляюще глядя в глаза отцу, произнесла:

– Василий Александрович, прошу вас, ведите машину, пожалуйста, сами…

Папина дочка

Отец мой мечтал о сыне, который не только продолжил бы его род, а и заменил бы в профессии. Поэтому он воспитывал меня как мальчишку: научил плавать, скакать на лошади, стрелять из винтовки, с помощью шеста подниматься на лодке против течения, ставить сети и многому другому.

Больше всего отец заботился о моём кругозоре. В пять лет научил читать, во втором классе я просто «проглотила» книгу «Всадник без головы».

Подрастая, оказалась между двух полюсов. Мама, Татьяна Платоновна (работала всю жизнь рядом с отцом наборщицей, верстала газету), приучала меня к девчачьим занятиям: учила вышивать гладью, крестиком, вязать кружева. А отец говорил: «Брось ты эту матату! Вырастешь, выучишься, все это сможешь купить в магазинах. Больше читай». Когда я окончила школу с золотой медалью, он подарил мне библиотечку русских писателей.

Отец любил животных и прощал мне разные причуды с ними, особенно в детстве. У нас всегда водились собаки. И не одна, а две-три. Как-то вечером мы сидели за ужином. За окном послышалось жалобное повизгивание. Отец вздохнул: «Вот изверги! Выбросили собачат на мороз. Чего бы не раздать людям…» Наутро, когда родители ушли на работу, я (мне было пять лет) перетащила заледеневших, уже мертвых щенят в дом и засунула их в еще не остывшую печку-голландку, надеясь, что они оживут. Мама в обед с порога повела носом:

– Чем это у нас воняет?

Открыла печку и ахнула. Стала меня ругать: «Ишь, что придумала…». Но отец её остановил: «Подожди. Дай, я ей объясню». И объяснил, что из мёртвых не воскресают. В другой раз я пожалела хромую лошадь, которая скиталась по посёлку, где не было травы. Скормила ей целую булку хлеба. Когда родители пришли на обед, в доме не оказалось ни крошки. И опять мне нагоняй от матери, а отец снова встал на мою защиту. Он никогда не ругал меня, не наказывал, а когда я болела, заботливо ухаживал. Чтобы развеселить, брал в руки гитару, клал её на мою подушку поверх головы, прямо на ухо и исполнял вальсы. Звук получался, как у гавайской гитары.

«Счастливчик»

Как же я тосковала, когда в 38-м году его арестовали как врага народа! В годы репрессий в далёком таёжном поселке Калакан подмели всех коммунистов, в том числе и первого секретаря окружкома партии, помощником которого был мой отец. Их садистски пытали, иных замучили до смерти, расстреляли без суда и следствия. Но части калаканцев повезло. Берия, сменивший Ежова, сделал широкий жест: освободил четвёртую часть политзаключенных. Отец попал в число счастливчиков – его освободили в конце 1939-го. Нас с Виктором (братом мамы, он на четыре года старше меня, с двух лет рос в нашей семье) спрятали в Подмосковье. При встрече я едва узнала отца. Его, всегда живого, весёлого, будто подменили. Был он очень истощён, хмур, словно злой волшебник стёр с его лица добрую улыбку. Только когда обнял нас, глаза его ласково потеплели. Это был он, мой родной папка…

Я не помню отца праздным. Ложился он спать в час ночи, а вставал в шесть утра и принимался за работу. Нас с Виктором с ранних лет приучал к труду. Как-то мама лежала в больнице. Отец попросил нас: «Ребятишки, сумеете помыть пол? Награжу килограммом конфет». «Да», – обрадовались мы поручению. И старательно взялись за дело. Виктор лил на пол из ведра воду, а я размазывала её тряпкой по сторонам. Вернувшись с работы, отец взглянул на грязные разводы по всей комнате, почесал затылок и сказал: «Ай да молодцы!» Засучил рукава и сам взялся за тряпку. Но конфеты мы всё же получили – за старание. Он брал на рыбалку и охоту меня, когда подросла, или Виктора. Учил разжигать костёр в непогоду, показывал, как и где ставить сети. Как-то в Чаре забросил нас с тётей в тайгу на сбор брусники. Я поставила сеть в указанном им месте и поймала пудового тайменя. Наверное, полпосёлка отведали ухи из него.

Как-то отец пристроил меня летом к старичку, который жил на заброшенной лесопилке в 12 километрах от Чары. Я приходила туда к вечеру с котомкой. Мы ставили сети, ночевали у костра. Утром, повесив сети на просушку, я отправлялась домой с уловом. Мы, дети войны, рано становились добытчиками. Мой улов мама раздавала товарищам по работе, соседям, оставив немного для семьи. Однажды мой напарник подвел меня – ушёл на соседнее озеро с ночевкой, оставил записку и карту от руки, куда я должна прийти. Уже темнело, я не решилась идти в незнакомое место. Хотя отец учил меня: «В лесу бойся не зверя – человека» (все опасались «бамлаговцев», сбегавших со стройки БАМа), страх загнал меня на сосну, где я просидела всю ночь.

Тяготы войны

В годы Великой Отечественной войны (отца не взяли на фронт из-за здоровья, подорванного в застенках НКВД) было очень голодно. Шесть лошадей, что были у редакции, пошли под нож, их съели всем коллективом, уже не на чем было выезжать в тайгу на заготовку ягод и грибов, как это было раньше. Отцу надо было заботиться о пропитании как коллектива, так и семьи. Наша корова Зорька без подкормки и витаминов совсем отощала, по весне пала, сдох и телёнок. Помню, как отец зимой, в самую стужу, отправился пешком вниз по Чаре километров за 80 в колхоз им. Ворошилова. Один из его друзей пообещал ему куль мёрзлой картошки, которую он вёз на санках, ночевал в зимовьюшке. В посёлок добрался поздней ночью, выбившись из сил. А там уже всполошились: «Антипин пропал! Замерз или волки разорвали». Потом он рассказывал, как эти звери носились по обоим берегам, сверкая глазами, но к человеку не подошли. В тайге развелось много живности, а боеприпасы у охотников кончились.

Излюбленным местом отца было зимовье километров за сорок от поселка вверх по реке Чаре. Туда мы поднимались с ним на лодке с шестами: отец на корме, я на носу. Там рыбачили и охотились, он приучил меня ходить по тайге за ним след в след, чтобы не хрустнула ни одна веточка, не спугнула зверя. Я с мелкокалиберной винтовкой, «мелкашкой» (ТОЗ), дулом вниз, осторожно ступая за отцом, исходила немало таёжных троп, но самой стрелять в коз довелось только однажды, когда они сдуру стали переправляться с другого берега прямо на меня. Слава богу, промахнулась и залюбовалась: они так красиво бросились бежать через песчаную косу в лес, махнув на прощание белыми хвостиками, словно платочками, что я пожалела о своем выстреле. Да, голод – не тетка…

А какое блаженство мы испытывали, возвращаясь с добычей домой! Не спеша плыли вниз по течению. Отец, сидя на корме с веслом, слегка направляя лодку, пел. Он любил песни на стихи Кольцова, Есенина и других народных поэтов: «На заре туманной юности», «Все васильки, васильки», «Уж не жду от жизни ничего я…». У кого-то может сложиться впечатление, что отец не работал, а только занимался рыбалкой и охотой. Отнюдь! Ведь вся его работа была связана с тайгой. В Северном посёлке не было никакого производства, только два колхоза, работавших на нужды населения Чары: «Таёжник» да оленеводческий им. Ворошилова. Были, конечно, промыслы, скорее, частного характера: эвенки шили из оленьих шкур дохи, унты, кумаланы (коврики). Север поставлял на большую землю дикое мясо оленей, целебные рога, пушнину (шкурки соболя, белки, горностая и др.), солёную рыбу, замороженную ягоду – бруснику, голубику.

Встреча с бандитами

Отец был находчив в любых критических ситуациях. Когда мы учились в Хабаровске: он – в ВПШ, я – в девятом классе, однажды поздним вечером чуть не угодили в лапы бандитов. Курсантов расквартировали вместе с семьями по домам местных жителей. Нашу семью определили в комнатку, где за стеной жили молодые с младенцем, хозяйка и больной дед. Заниматься в оживлённой квартире нам с отцом было трудновато, мы готовились к урокам и семинарам в здании партшколы. Возвращаемся как-то домой, дорогу нам перегораживают два мужика: «Туда нельзя!» и выставляют ножи. Отец, резко оттолкнув их в разные стороны, толкает и меня в загривок: «Беги, дочка!». Я побежала, он следом. Мужики гонятся за нами. Схватив за руку, отец затащил меня в сени какого-то домишки, быстро нашарил крючок, запер двери. Бандиты начали ломиться, отец придерживал дверь за ручку. Когда преследователи утихли, он постучал в дверь квартиры. Что тут началось! Вопли, крики, детский плач. Наконец, угрожающий женский голос: «Только суньтесь! У меня в руках топор. Бошки-то поотрубаю». Мы оказались между двух огней. Посветив фонариком, отец вспомнил, что здесь проживает однокурсница из его группы (он был секретарём парторганизации, знал адреса однокурсников). Постучав еще раз, попросил пригласить её, назвав свою фамилию. «Такой здесь нет», – был ответ. За дверью шли какие-то переговоры, наконец дверь отворили. Однокурсницу отца пришлось вытаскивать из-под дивана. Как она туда забралась, уму непостижимо. Оказалось, жильё двух сестёр примыкало к складу. Бандиты хотели через их квартиру попасть туда и уже до нас рвались в дом.

Рискованное путешествие

Приучая меня к самостоятельности, отец как-то втайне от мамы отправил нас с подружкой Любой Золотуевой (обеим по 14 лет) вниз по реке Чаре на озеро за карасями и ягодой километров за 70 в совершенно дикое место.

Соблазнили своими рассказами местные охотники-рыболовы. Заснув летом в шалаше, покрытом только с одной стороны корьём, мы проснулись наутро зимой. В конце августа выпал снег. Мы решили на шестах подниматься вверх по реке. Но Люба, стоя на носу, сделала неловкое движение (она не умела управлять лодкой), и я оказалась по грудь в ледяной воде. Неизвестно, какие бы ещё произошли с нами приключения, если бы не отец. Он плыл за нами на маленьком плоту и увидел, как мы сушимся у костра…

Трудись, дочка!

Когда я окончила семь классов, отца перевели в Могойтуй редактором районной газеты «Красное знамя». Я не могла продолжить образование: в бурятском посёлке старших классов в школе не было. Чтобы я не болталась без дела, отец определил меня в типографию ученицей наборщицы. С верстаткой в руках я встала рядом с мамой. Много позже, когда впервые переступила порог редакции газеты «Забайкальский рабочий», пробегая из ротационного зала через типографию со свежим оттиском, почувствовала себя в своей стихии. Запахи типографской краски, керосина, позвякивание шрифтов при вёрстке и еще чего-то неуловимого, родного растревожили мою душу. Скорее, сердцем, а не умом я поняла, что никогда не смогу оставить дела, завещанного мне родителями.

Отец старательно учил меня журналистскому мастерству: как разговорить человека, слушать не перебивая, не смотреть на него свысока, не изображать из себя знатока и т.д. А вот построить материал предоставлял мне самой. Отец научил меня фотографировать. В летние каникулы брал с собой в командировки. Приехали мы однажды на ферму к дояркам. Летом одинокие девчата жили рядом в двухкомнатном домике. Заходим. Нас окружают малыши. Все доярки на дойке, одна из них осталась за няньку.

– Пап! Это что детский сад? – спрашиваю.

– Да, вроде… – мнётся он.

– Чьи дети?

– Доярок.

– Они же незамужние?!

– Трактористы наезжают…

Ну, что тут попишешь? Правда жизни.

Первая проба моего пера состоялась в «Нерчинской правде».

Был отец любознательным человеком и с годами не утратил этого чувства. Во время отпуска отправлялся по туристической путёвке в исторические места: по «Золотому кольцу», в Москву, Ленинград, где посещал выставки, музеи. Будучи на пенсии, он, прочитав поэму Юния Гольдмана «Мадьярский перекат», загорелся дознаться, кто же предал стрелков, указал врагам их расположение. Поехал на место их сидки, осмотрел его, сфотографировал, взял на память две пустые гильзы от патронов и отправился в Тупик. В посёлке у него было немало друзей и знакомых. Как настоящий следопыт, шел по следу предателя, расспрашивал всех. И дознался–таки! Установил имя, фамилию, место его проживания, но… на встречу с ним не пошёл, имя его не огласил, так как тот был парализован и прикован к кровати.

«Жил по мечте…»

В «Забайкальском рабочем» отец близко сошёлся с заведующим отделом сельского хозяйства В. Усаровым. Викентий Павлович тоже был добрым человеком, относился к сотрудникам как отец родной (у самого было восемь детей), вырастил целую плеяду очеркистов и писателей: А. Воинова, С. Филиппова, Е. Куренного, В. Кустова и других. После смерти друзей в его и моего отца архивах я нашла одни и те же стихи: «Я боролся и жил как умел, по мечте…» Оба они жили «по мечте» о достойном будущем народа и страны, отдавая все силы любимому делу, чтобы приблизить его. О их делах свидетельствуют статьи и очерки в газете. Так жили. А как боролись? Еще в «Северной правде» отец завёл сатирическую рубрику, под которой выступал вымышленный дед Нефёд. Он в стихотворной форме высмеивал недостатки в жизни посёлка. Позднее отец как редактор «Нерчинской правды» также открыл подобную рубрику. Только там уже фигурировал поросёнок, от имени которого критиковались недостатки в животноводстве. Но были и прямые схватки, посерьёзнее, за строкой газеты.

Редакция располагалась в старом купеческом доме, который настолько обветшал, что однажды заведующий типографией провалился через пол второго этажа. До этого отец много раз просил, настаивал перед райкомом и обкомом партии о выделении средств на новое здание. Его не слышали. Тогда он начал строить редакцию хозяйственным способом. В 50-е годы этот метод был очень распространён. Но тут вышло постановление правительства об отмене такого строительства, а отец продолжал начатое дело. Его освободили от должности, несмотря на то, что до пенсии ему оставалось несколько месяцев. Родители переехали в Читу, поближе ко мне (я была у них единственным ребёнком), и здесь устроился на работу в облсовпроф.

Отец как-то быстро сошёлся с писателями, ездил с ними на встречи с читателями по районам, писал рассказы. Ближе всех сошелся с В. Балябиным, как-то мы были с ним в гостях у Василия Ивановича. Его гостеприимная жена Виктория Геннадьевна щедро угощала нас разными соленьями-вареньями, пирогами с грибами, а хозяин развлекал своими историями, делился замыслами. Так тепло и уютно было в их квартире. Я обратила внимание на обстановку. Ничего лишнего, изысканного, вычурного, по последней моде. Только самое необходимое и добротное. Большой деревянный стол, книги на простых деревянных полках, море журналов, справочников, газет. Забайкальский казак не кичился своей известностью. И в быту был скромен. Все это мне импонировало. Ведь и мои родители тоже вели скромный образ жизни, были так же гостеприимны. Еще в Чаре у нас в гостях кто только не перебывал: охотники, рыбаки, геологи, оленеводы, местная интеллигенция. Летом собирались в беседке, обвитой вьюнками, высаженными мамиными руками. Долгие беседы за пузатым самоваром, песни под гитару, даже танцы под патефон. Беседка была и клубом, и исповедальней, и местом встреч людей по интересам. Я устраивалась в уголке и, навострив уши, слушала рассказы взрослых. В Чите двери дома моих родителей тоже всегда были открыты для гостей. Люди съезжались к ним со всех концов области, чаще из трёх северных районов Забайкалья.

По завету родителей

Отец до конца своей жизни был моим наставником и советчиком. Когда в школе начали вовлекать меня в комсомол, я обратилась за советом к отцу: «Папа, мне говорить, что я дочь бывшего врага народа?». «Ты не дочь врага народа, а такая, как все, меня реабилитировали. Но лучше не рассказывай никому о моём прошлом». И я, вступая в комсомол, промолчала. Когда мне предложили вступить в компартию, он подбодрил меня: «Ничего не опасайся. Вступай, можешь открыться. Партия признала свои ошибки. Культ Сталина развенчали». Но при приёме в ряды КПСС я не смогла сказать ни слова – к горлу подступил комок. Вспомнила, как тогда, много лет назад, придя из детского сада, уткнулась в запертую дверь, опечатанную сургучом, до самой темноты просидела на завалинке, скуля как собачонка. Мама уехала на курорт «Олентуй» (у неё что-то было не в порядке с легкими), Виктор отправился к другу–эвенку на стоянку покататься на оленях. Я осталась одна. Одна во всем мире...

Отец мой (светлая ему память) не был именитым журналистом, выдающимся писателем. Он честно и беззаветно трудился в журналистике и передал мне любовь к ней. Незадолго до смерти признался: «Ты превзошла меня, дочка. Я счастлив» и глаза его радостно потеплели, вспыхнули. Он был Человеком. И все лучшее, что во мне есть, – от него…

Ушёл он из жизни тихо. Попил с мамой чайку на кухне, пошёл в комнату просматривать газеты. Мама, зайдя туда немного позже, застала его в кресле. Он сидел, откинувшись назад. Из рук его выпал «Забайкальский рабочий», они были ровесниками.

Тамара Пенягина, ветеран газеты «Забайкальский рабочий». Забайкалький рабочий № 113. 20 июня

Крестьянский азарт на Васильевском хуторе

За 5 лет действия программ поддержки фермерства субсидию на развитие получили 16 КФХ Акшинского района. Почти 14 с половиной миллионов рублей перечислило государство 13-ти начинающим фермерам. Около 24 миллионов было направлено трём хозяйствам, желающим создать собственные животноводческие фермы. Мы побывали в гостях у фермеров, которым удалось стать участниками обеих программ.

Начиналось, как это порою бывает, с абсолютно пустого места посреди забайкальских красот – сопок, рощиц, перелесков, падей, в местах с чудными названиями: Жаргалантуй, Кукулак… Сюда, в кажущемся далёким уже 2008-ом, Нина Васильева приехала вместе с мужем. Прежде Евгений Николаевич работал в администрации Курулги, немало вёрст проехал он на служебном УАЗике, возил по разным делам специалистов и местного фельдшера. Нина Александровна занималась хозяйством.

Кто знает, может быть, всё так и осталось, да начали давать людям паи. Тут жизнь Васильевых круто изменилась – решили супруги взять землю и обустроиться на новом месте. В 2008 году сюда приехали, а в 2009-ом супруга оформилась, как фермер. Через центр занятости получила 57 тысяч рублей – первый «грант» от государства на открытие своего дела.

Дальше – больше: в 2013-ом вместе с братом выиграла конкурс грантов по программе «Поддержка начинающих фермеров», в 2015-ом замахнулась на семейную животноводческую ферму. Подали Васильевы документы, и здесь тоже прошли отбор, получили государственную субсидию.

Быстро сказка сказывается, а дело, особенно с выращиванием живности связанное, не один год нужно вести. Со скотом Васильевым родители помогли.

«Как сюда приехали, было у нас 20 баранов с козами, тётка дала козу с ягнятами, и немножко скота, – вспоминает Нина Александровна. – Стали коровы телиться, появился азарт – всё больше, больше!».

Первым делом маленький домик поставили и баньку устроили. А потом попросили кредит, взяли трактор, оформили лес, начали строительство. Скважина здесь была, они её вычистили. Позже провели свет – вместе с трансформатором линия обошлась в 120 тысяч рублей. Помогла администрация: денег не было, баранами дали, вспоминает хозяйка. Подумали фермеры: вырастим баранов, забьём и деньги вернём. Занялись, понравилось баранов держать, и теперь больше упор на овцеводство делают. Полсотни баранов у Васильевых. Около ста коров. Две сотни свиней, если с поросятками считать.

Хрюшек и прежде держали, до фермерства. Дело это, несмотря на затраты, прибыльное. В прошлом году продали 120 поросят местным жителям. На вырученные деньги берут корма, содержат своих подсвинков. К концу года забивают, а мясо реализуют вплоть до Читы – развозят по покупателям перед самым Новым годом. Многие из них уже друзьями курулгинских фермеров стали. Вот телевидение как-то приезжало, теперь звонят, просят мяса. Местные тоже приезжают, покупают.

Опорос планируют на декабрь-январь. Кормят свиней специальными гранулами, что поставщики из Читы привозят, да картошкой. Много её выращивают супруги – под 200 мешков на зиму засыпают. Есть большое подполье, а какой мешок и замёрзнет – даже лучше: высыпаешь, она ещё и сластит!

Сегодня в той избушки, с которой начался Васильевский хутор, живут работники – Наташа с Васей, муж с женой. В деревне у Нины Васильевой свои магазин и пекарня – два года назад её открыли, пока калачи и булочки своим реализуют, но уже договор заключили с Нарасуном, иногда возит в Акшу.

А работает на всём большом хозяйстве всего девять человек. С желающими трудиться на селе нынче очень сложно, замечает хозяйка. Питание здесь бесплатное. В месяц выходит тысяч шесть, из зарплаты высчитывают только за сигареты. Но не хотят люди работать, заставить невозможно. Пьют. А толковые все при деле давно.

Не отчаиваются супруги – крепкими руками обустраивают свой хутор, такой дом построили, что все гости ахают – деревянный, резной! Это известный в акшинских местах мастер трудился, а дизайнером сама Нина Александровна стала. Кстати, дом тоже на грантовые деньги построен – 980 тысяч выиграли они на поддержку строительства. Строили несколько лет, а нынче закочевали.

Что ещё? На миллион по программе «Начинающий фермер» купили «Белорус», кунг и косилку-двухбруску. На 7 миллионов, полученных по программе «Создание семейных животноводческих ферм», приобрели овец (тонкорунных, в Могойтуйском районе), собираются прикупить скот – симменталов, чтоб обновить породу (на летней кухне перерабатывают молоко, сепарируют сливки). Активно строятся – это тоже одно из направлений бизнес-проекта, под реализацию которого государство дало Васильевым деньги. Катон уже построили, кошару пока один отсек, ещё два нынче возводят, начали устраивать стригальный пункт. Время есть, ведь на реализацию проекта отводится два года.

В каждодневном, неустанном труде проходит каждый фермерский день. Надолго обосновались в пади Жаргалантуй труженики Васильевы, пустили корни в эту землю (она, к слову, отмежёвана и оформлена). А чтоб закрепиться окончательно, зарегистрировано это место, как положено, и свой адрес теперь имеет – Васильевский хутор. Домам номера присвоены – 1, 2, 3 – как в серьёзном населённом пункте. Скоро будет здесь прописка.

«Это мы с главой придумали название! – смеется Нина Васильева. – Вот в Москве есть Васильевский мост, Васильевский проспект, а у нас – хутор!».

Конечно, немало проблем и сложностей в относительно молодом, но крепком хозяйстве, но о них не хочется говорить. Глаза боятся, а руки … сделают – эту народную мудрость фермеры своим личным опытом подтверждают. Главное, перспектива намечена: освоить нынешний государственный грант, а потом на племхозяйство нацелиться! Большая эта работа, но очень перспективная. Впрочем, есть и задача-минимум, дело самых ближайших дней – развешать грамоты Нины Александровны в новом доме. Их у неё 25 штук – целая стена понадобится!

Мария Вырупаева, фото Светланы Зарубиной. Земля № 25. 21 июня

Читинский машиностроительный: вчера и сегодня. Завтра?

Старейшее предприятие Забайкалья на грани закрытия

Эту статью я написала почти три года назад. Тогда у завода еще были какие-то надежды на выживание. Были смелые и робкие проекты у его руководства и работников о том, как продлить жизнь предприятия за счет госзаказов, освоения новых видов продукции.

Кто поможет заводу?

Читинский машиностроительный завод – старейшее и единственное промышленное предприятие, находящееся в краевом центре, которое сегодня медленно умирает. ОАО «Машзавод» – его нынешнее официальное название. Рожденный в 1939 году и проходивший становление в тяжелые военные 40-е, завод-ветеран пока, что называется, не уходит в запас, продолжая выпускать свою фирменную продукцию – холодильные машины и компрессорные станции.

Мне приходилось прежде много раз писать о машзаводе: и в пору его успешной деятельности, и во время его коллапса, начавшегося в приснопамятные 90-е годы прошлого столетия. Наверное, никто не расскажет о нынешнем состоянии этого предприятия так компетентно и объективно, как его руководитель. Поэтому я встретилась с генеральным директором ОАО «Машзавод» Виталием Пономаревым, который поделился информацией о деятельности предприятия.

– Говоря о нынешнем бедственном положении завода, отмечу основные моменты как в его пользу, так и против. С одной стороны, завод городу особенно не нужен, т.к. он от нас почти ничего не получает. Даже налогов мы перечисляем мало, – сказал Виталий Владимирович. – Но, учитывая, что к нам обращаются многие частные лица, руководители малого, и среднего бизнеса, можно сделать вывод, что наша продукция пользуется спросом.

Действительно, в настоящее время завод выполняет широкий спектр различных работ: от изготовления основной продукции до товаров народного потребления. Безусловно, если завод закроется, эту зияющую пустоту в экономике не только Забайкальского края, но и страны в целом трудно будет восполнить. В случае ликвидации предприятия за его ворота будут фактически выброшены более 300 человек, большая часть из которых – пенсионеры.

В прежние годы на заводе было немало трудовых династий, а сегодня лишь немногие из них сохраняют верность родному предприятию. Один из представителей такой династии – Владимир Брылев, который работает на заводе более 30 лет. Он освоил азы своей будущей профессии еще в школьные годы, обучаясь в учебнопроизводственном комбинате при заводе. В те годы машиностроительный был настоящей кузницей рабочих кадров. Здесь было широко развито такое движение как наставничество. Опытные работники шефствовали над начинающими, передавая им свои знания и навыки в овладении профессией.

Вот и Владимир Викторович прошел через это надежное горнило, став к сегодняшнему дню настоящим универсалом. Он в совершенстве владеет специальностями слесаря-испытателя, фрезеровщика, вулканизаторщика. Четвертый цех, где он работает,можно с полным основанием назвать сердцем завода, где осуществляется сборка продукции. Свою работу Брылев любит и предан ей, но в настоящее время он, как и его коллеги, душой болеет за судьбу завода, который находится на грани ликвидации.

Действительно, нынешняя ситуация предприятия такова, что у него практически нет будущего. Хотя спрос на его продукцию еще есть, но объемы ее выпуска падают ежегодно. К примеру, если раньше, в благоприятное время, завод выпускал до 280 единиц компрессорных станций в месяц, то сегодня – 8. И то – не каждый месяц. Представьте – каков уровень падения. В то же время холодильное оборудование, поскольку оно довольно затратное, завод производит под конкретного заказчика.

Но некоторые заказчики не хотят ждать полгода, а поставка комплектующих – медных или мельхиоровых трубок, либо каких-то приборов – довольно трудоемкий процесс. Завод может получать их в течение трех-четырех месяцев. А для сложных холодильных машин – до 10 месяцев. Однако и впрок такую дорогостоящую продукцию предприятие заготовить не может, чтобы она, как компрессорные станции, стояла во дворе под открытым небом. Это значит, потратить деньги, которые вряд ли когда-нибудь будут востребованы.

Следует отметить, что машиностроительный завод всегда работал и работает сегодня, прежде всего, для нужд обороны. Хотя в 90-е годы были большие сбои, но предприятие продолжало выпускать эту продукцию, в частности, для Военно-Морского Флота. В частности, холодильные машины используются и на военных подводных лодках, и на кораблях, а также в наземных и подземных работах. Так, в мавзолее Ленина с 60-х годов установлены холодильные машины, изготовленные на читинском машзаводе.

Кто поможет заводу в том, чтобы он, по примеру других промышленных предприятий края, не прекратил свое существование? Сегодня это, без излишней скромности, – вопрос жизни и смерти предприятия. Руководство предприятия намерено обратиться за поддержкой к губернатору Забайкальского края Константину Ильковскому (который в то время был губернатором – прим. автора), надеясь на то, что он окажет заводу необходимую помощь. Самое главное, чего ждет трудовой коллектив завода от региональной власти, – уверенность в завтрашнем дне. А это гарантированные заказы и стабильная работа.

Это подвешенное состояние, в котором завод работает много лет, не позволяет ему обновлять коллектив, принимая на работу молодые кадры. А ведь их надо еще обучать не один год, прежде чем они станут высококлассными специалистами. Вопрос: а будут ли они востребованы в дальнейшем? Сегодня молодежь не задерживается надолго на заводе. Основная причина – низкая заработная плата, составляющая в настоящее время в среднем по предприятию 17 тысяч рублей, которая к тому же выплачивается несвоевременно.

Сегодня руководство и ведущие специалисты завода, прежде всего, конструкторское бюро, пытаются найти выход из создавшегося положения, собственную нишу. Эти поиски увенчались, к примеру, несколько лет назад созданием собственного оригинального проекта – изготовления тепловых насосов. Принцип их работы, как и у холодильных машин, но, в отличие от них, он направлен на эффективное производство тепла.

Надо сказать, что это новшество прошло успешное испытание. По заказу Сибирского отделения РАН на заводе был изготовлен тепловой насос для Байкальского музея. Этот тепловой насос работает и сегодня в экологически чистой зоне. В дальнейшем на заводе были произведены еще три больших тепловых насоса, которые бы, к примеру, могли отапливать здание какого-либо учреждения, либо сельскую школу в отдаленной местности, где есть проблемы с работой котельной в зимний период. В порядке эксперимента был также изготовлен малый тепловой насос меньшей мощности, который бы мог обеспечить теплом коттедж или дом. К сожалению, эта продукция оказалась невостребованной и ее выпуск был прекращен.

Однако в те годы, когда на заводе изготавливались и готовились к запуску в производство тепловые насосы, у него были потенциальные заказчики. К примеру, очистные сооружения и выставочный центр в Чите, некоторые организации в Агинском округе. Уникальность этих тепловых насосов состоит в том, что они могут использоваться как альтернативные источники тепла. А ведь у нас в крае есть немало таких населенных пунктов, где зимой возникают сбои в работе котельных. Разве нельзя использовать там тепловые насосы, являющиеся резервными источниками тепла?

Руководство края должно быть заинтересовано в этом и находить для предприятия заказы. Ясно одно: имея такие уникальные проекты из области нано технологии, машиностроительный завод не должен опуститься до изготовления лопат и граблей, т.к. он может производить сложное современное оборудование для нужд края.

Сегодня завод продолжает принимать заказы от судоремонтной и судостроительной промышленности страны, с которыми у него отлажены многолетние связи. В их числе – предприятия Комсомольска-на-Амуре, Санкт-Петербурга, Калининграда. Машзавод также производит продукцию для рыболовецких судов, атомных подлодок и кораблей, в течение 30 лет делая для них холодильные машины. Предприятие продолжает выживать и за счет производства кислорода для нужд края. Но с каждым годом мелеет этот и без того скудный ручеек заказов. Что будет, когда он иссякнет? По слухам, на месте завода в скором времени может быть построен еще один развлекательный или торговый центр. В Чите их уже столько, что можно поделиться с соседними регионами.

Неужели мы допустим это, уважаемые земляки? Будем надеяться на то, что, в конечном итоге, справедливость восторжествует и ОАО «Машзавод» успешно продолжит свою славную многолетнюю деятельность.

Продолжение в следующем номере

Серёга

Командир взвода ППС Золотухин пороху в свои годы нюхнул сполна

Он дышал и не дышал тогда под ветвистым буком, так похожим на читинские тополя. Чеченская банда шла буквально по голове. Недобрая встреча произошла в ущелье. Справа – горы, слева – горы: не разойтись. Отряду из 16 русских парней пришлось залечь, ведь в банде насчитали около 40 вооружённых бандитов. Это была вторая чеченская кампания. 2002-й. Наш забайкальский Серёга тогда служил «срочку».

Полторы тысячи патронов

Группа Сергея Золотухина была заброшена в первую боевую разведку. Банда прошла мимо, но, видно, почуяв что-то, остановилась неподалёку. Командир взвода, сам пацан, сразу после училища, испугался за людей, но каждого сберёг. «Решили отходить тихо. Вещи бросили, с собой только оружие. На подмогу вызвали артиллерию в этот квадрат. Вернулись живыми», – вспоминает Сергей Золотухин, теперь уже старший лейтенант, командир взвода ППС Центрального района. Тогда было страшно. Лёжа под деревом, в руках он крепко сжимал гранату. «Живым не сдамся!», – думал солдат, только прошедший курс молодого бойца в Улан-Удэ.

Радовался, что срочную службу суждено было проходить в спецназе. Прыжки с парашютом, которые сами же и укладывали в семь приёмов, дневные, ночные стрельбы... Полтора года пролетели, и тут приказ: командировка в Чечню. В первый же день по пути из Моздока в Шали его колонна попала под обстрел. Война тут ещё не ожесточённо, но шла. Маме ничего не сказал. Первой о командировке узнала тётка, обеспокоившись, что её письма остаются без ответа. Запрос в часть расставил всё на свои места: племянник в Чечне. «Маме так и не говорили. Берегли», – говорит теперь уже совсем взрослый сын. Отец эти события уже не застал – умер через две недели, как проводил сына в армию.

В отряде Золотухина насчитывалось 70-80 человек. У подготовленных спецназовцев сразу начались боевые разведки: на вертушках или КамАЗах их закидывали в леса, горы. Идти приходилось подолгу – сутками. Забайкалец тащил на себе тяжеленный пулемёт с 1,5 тысячами патронов. Приходилось стрелять, сталкиваться с врагом лицом к лицу. Из тех боёв вышел без единого ранения, но некоторые ребята из его улан-удэнской части домой живыми не вернулись...

Юные подрывники

Командировка длилась полгода. «Война всерьёз не воспринималось как-то. 19 лет – такой возраст, когда боязнь за себя минимальна. Отвага, храбрость, бесстрашие, горящие глаза. Почему таких и призывают, наверное».

Отмахают, бывало, сотни километров за несколько дней, а потом в палатки, вкопанные в землю, – отсыпаться. Отмоются, оружие начистят и снова «бээр» (боевая разведка), поиск бандформирований. С кандачка в бой не бросались, присматривались: если силы не равны, на помощь приходила родная артиллерия.

Лишь однажды не начали бой, хотя вполне могли нажать курки... В лесу спецназ обнаружил базу юных подрывников, состоящую из чеченских детей. «Мальчиков собирали из аулов и учили подрывному делу. Однажды на таких наткнулись. По нам они окрыли огонь. А мы смотрим... да это же дети. Мы не дали ответного огня. Страшно было воевать с детьми, помню, их дозор от нас убегал – мальчишки с рюкзаками, пулемётами. Дети-смертники...». Нет, в голове это не укладывалось. Но что делать, артиллерию вызывать всё-таки пришлось...

Закалённый делом

Серёгино детство прошло в Шилкинском районе, селе Ульяновка, в нём сейчас доживают свою жизнь старики да «терроризирующие» их забулдыги. Семья Золотухиных была многодетной (пятеро детей), работящей. Отец, Александр Васильевич, работал механизатором в колхозе, детей к труду приучал. Старшему Серёжке литовку вручили ещё в первом классе. Одуревшие от гнуса и жары дети косили сено, чтобы прокормиться. Зимой Золотухины отправлялась в лес, где на выделенной деляне валили деревья, ловко складывая смолистые чурки в телегу трактора. Парни рядом с отцом научились водить машины, трактора. Права Серёга получил ещё в школе.

Кстати, в селе была только четырёхлетка. С 5-го по 11-ый учились в соседней деревне. Неделю жили там в интернате, где из удобств только стены да крыша. В субботу уходили домой. Все десять километров шли пешком. Дома ждали.

Мама, Прасковья Афанасьевна, тоже всю жизнь работала, пока колхоз был жив. С дипломом швеи-мотористки она приехала в Забайкалье из Молдавии на заработки. Тут и Сашу своего встретила, ребятишек нарожали. Утром-вечером спешила на ферму, где трудилась дояркой. Колхоз прикончили – работала уборщицей в школе. Дети давно маму перевезли в Шилку, где она живёт с дочкой.

По возможности Сергей приезжает к ней с гостинцами. Такая удача выпадает редко, ведь служба старшего лейтенанта полиции Золотухина требует самоотдачи. В батальоне ППС он 12 лет. «Пришёл из армии, отдохнул неделю (на самом деле помогал косить сено – прим. авт.) и поехал в Читу. Подал в ППС документы, прошёл медкомиссию. Тогда высшее образование не требовалось. Взяли водителем. Пять лет на УАЗе ездил».

Так и началась его служба, которую он совместил потом с учёбой в Восточно-Сибирском институте МВД России. Получил юридическое образование. В 2010 году Сергея Александровича назначили командиром взвода. Но до этого ещё два раза съездил в командировки в Чечню.

Там он и смерти глаза в глаза глядел. Ещё в первую чеченскую командировку была одна из стычек с бандой, которой артиллерия дала прикурить с воздуха. Выжившие бандиты бросились врассыпную. Двое бежали на пулемётчика Золотухина. «Я лежал за пригорком. Мне бы подождать чуток, но я стрельнул, обнаружив себя. Бандиты поняли, откуда огонь. Им деваться некуда – только на меня, сзади их поджимали. Но они не знали, что у меня пулемёт и уйма патронов. Спустил две ленты».

Через полгода Сергея вызвали военкомат в Чите, где вручили медаль «За отвагу». Рядом с ней сейчас уже блестят медали «За отличия в охране общественного порядка», «За службу в спецназе».

Супруга Сергея Александровича тоже человек служивый, дочка первый класс окончила. Эти родные девчонки для старшего лейтенанта полиции Золотухина – главная его награда. А генералом он ещё стать успеет. Правда ведь, Серёга?

Ольга Чеузова. Читинское обозрение № 25. 22 июня

На самом дне

Истории тех, кто оказался на улице

Зачастую люди без определенного места жительства идут на преступление. Вот только совершённые ими злодеяния порой не поддаются никакому логическому объяснению.

Кража в церкви

По неофициальным данным, сегодня в России – около пяти миллионов лиц без определённого места жительства. Сколько из этого числа проживает в Забайкалье – неизвестно. Никто такой учёт не ведёт.

Причины, по которым люди оказываются на улице, разные: кто-то буквально пропил дом, работу и семью, кого-то выгнали на улицу родственники, кто-то потерял крышу над головой из-за долгов или заключив договор с аферистами.

Есть и те, кому просто нравится бродяжничать. Например, у 38-летнего жителя Чернышевского района жилье есть, но много лет он вел бродячий образ жизни. Ранее мужчина был неоднократно судим, и в этот раз чувство легкой наживы вновь заставило его пой ги на преступление. Ночью он проник в храм и похитил священные кольца и крестики, а также монеты. Видимо, продав ворованные украшения, он рассчитывал получитьденьги и весело провести с товарищами время. Вот только вместо разгульных деньков его ждет суровый приговор.

На воровство бомжи идут часто. Таким преступным способом они зарабатывают себе на жизнь.

Элита и простолюдины

Оказывается, стать человеком без определенного места жительства достаточно легко. Надо только найти веселую пыощую компанию и каждый месяц спускать на совместные посиделки все имеющиеся деньги. А еще можно всем вместе продавать из дома всё нажитое непосильным трудом. Так было и с бабой Катей. Узнать се фамилию мне, к сожалению, не удалось. Баба Катя с самого утра похмеляется, и к вечеру толком поговорить с ней никому не удаётся. Но все же кое-что я выяснить смогла... Жила женщина где-то на окраине Читы, одна растила дочь. Вкладывала в нее всю свою душу. Иногда ей приходилось работать по ночам чтобы единственная кровиночка ни в чем не нуждалась.

– Когда дочке было пятнадцать лет, она решила стать матерью, а я не позволила – отправила на аборт, – говорит баба Катя. – Наверное, она меня за это не могла простить. Дочь стала пропадать из дома, выпивать. Чтобы с ней ничего не произошло, я разрешила ей с друзьями устраивать посиделки прямо у нас дома. Так и сама пристрастилась к выпивке.

Сейчас женщине 65 лет, но выглядит она на 80. В девяностых у нее с дочерью по их же вине сгорел дом. Так они оказались на улице. Один из знакомых дочери привел погорельцев в свою компанию бездомных. Новые знакомые помогли с одеждой, найденной в мусорных баках, накормили и, конечно же, выпить дали. Многие годы женщины ютятся по коллекторам и землянкам. При этом говорят, что жизнь свою менять не собираются. Оно и понятно, ведь попрошайничать им разрешено в элитном районе Читы. Скажем сразу: такого добиться не каждому бомжу дано.

В поисках ночлега

Чита между бомжами разделена на территории. Существует целый ряд правил. Банды бродяжек из других районов города не имеют права заходить на чужие территории. Если все же какой-нибудь бомж пренебрегает этим правилом, начинается «война». Кроме того, все бомжи делятся на элитных и простых. Представители элиты просят милостыню, проверяют мусорные баки в центре города. Вторые – селятся дальше от центра города. Делят между собой мусорные баки, где находят одежду, обувь, продукты питания. На свалках собирают макулатуру и бутылки, которые потом сдают, получая деньги. Некоторые получают пенсии по инвалидности. На эти деньги кормят и поят товарищей.

Есть еще и третья категория бомжей – прихвостни. Они живут в спальных районах Читы. Например, в посёлке Восточный Черновского района Читы мне удалось познакомиться с Юрием.

– Летом наша жизнь проще, не нужно искать ночлег, – говорит Юрий, бывший автомеханик. – Я скитаюсь много лет, но с чего все началось, рассказывать не буду. Стыдно... Поначалу я зарабатывал на хлеб тем, что помогал пенсионеркам дрова колоть, воду возить, грядки вскапывать, а потом познакомился с компанией мужчин и женщин. Стал с ними проводить время. Теперь мы вместе ищем продукты и ночлег. Порой нам сделать это непросто. На Черновских подходящих мест практически нет.

Между жильцами люков, землянок и подвалов зачастую возникают ссоры, переходящие в драки. Нередко сотрудники полиции находят в коллекторах трупы бомжей с ножевыми ранениями. По словам Юрия, чаще всего ссоры между бездомными возникают из-за алкоголя. Также нередко во время проверки бездомных полицейским удается находить граждан, находящихся в федеральном розыске. Так, например, в августе прошлого года был задержан хабаровчанин, который в родном городе совершил кражу. Пытаясь избежать наказания, мужчина переехал в Читу и примкнул к группе бомжей. Вместе с ним была арестована злостная алиментщица. Женщине было все равно, где живут ее дети, что они кушают и во что одеты. Больше её волновало то, где она проведет предстоящую ночь: в отделе полиции или с друзьями под землёй.

– Я ночую где придется, – рассказывает Валентина Петровна, читинка. – Живу на улице с 1993 года. До этого несколько лет моталась по друзьям и знакомым, а потом и самой стыдно стало быть постоянно у кого-то на иждивении, и люди уже перестали принимать к себе.

Пенсионерка признается, что регулярно принимает алкоголь. Говорит, что без него в холодные зимние ночи выжить нереально. Пьет каждый вечер, но немного. При этом женщина ежемесячно на почте получает пенсию по инвалидности – восемь тысяч рублей. У нее бронхиальная астма и больные ноги. Вот только этих денег не хватает, поэтому каждый день пенсионерка выходит на центральную улицу Читы просить милостыню.

С одной стороны, этих людей можно пожалеть, с другой – осудить. Но ясно одно – каждый человек – сам хозяин своей жизни, и только он вправе решать, где и как ему ее проживать.

Надежда Пеньковская. «Аргументы и факты. Забайкалье» № 25. 22-28 июня

Шаманская тайна

Что накамлали шаманы Цесаревичу?

22 июня исполнилось 125 лет с того времени, как в Забайкалье впервые въехал император, пусть в тот момент будущий, государства российского.

Одни загадки

Цесаревич Николай Александрович Романов, будущий император Николай II, как известно, совершал в 1890-1891 годах большое путешествие вокруг Евразии. При этом, если в поездке по другим странам (от Австрии до Японии) он был, скорее, просто Цесаревичем, завершавшим курс обучения, то в родной стране он являлся уже государственным деятелем, августейшим атаманом всех казачьих войск России.

Хроника той поездки сегодня хорошо известна. 10 июня по старому стилю (22 июня по современному летоисчислению) Николай Александрович побывал в нескольких сёлах. Два дня, 17-18 июня, провел в Чите. Далее он отправился в Западное Забайкалье (нынешнюю Республику Бурятия) и в Иркутск.

Всего 12 дней. Но, как оказалось, тайн и загадок от этой поездки осталось более чем достаточно. Среди них и встреча Цесаревича с шаманами. Произошла она 16 июня во владениях тунгусского князя Гамалиила Гантимурова в Урульге. Вот что написал об этой встрече сопровождавший в поездке Цесаревича князь Эспер Ухтомский: «Более продолжительная остановка в этот день для завтрака (так в те времена именовали обеды – авт.) назначена была в Князе-Урульге, в доме управляющего тунгусскими родами, губернского секретаря Гантимурова...

Августейшего путешественника встретили тунгусы; заехав в миссионерскую церковь, наследник Цесаревич направился затем к дому временно управляющего тунгусскими родами, встречавшего хлебом-солью, во главе всех родоначальников. На дворе были раскинуты юрты для свиты, здесь же стояла ороченская юрта со всею утварью. Присутствовавшие тут же орочены (бродячие тунгусы) осчастливлены были посещением их юрты. Завтрак, во время которого подавали и тунгусские блюда, проходил в особо устроенном шатре. Губернский секретарь Гантимуров при отъезде удостоился получить лично от Его Императорского Высочества булавку, усыпанную бриллиантами с инициалами Н.А., голова Сергей Лyговской – серебряную медаль с надписью «За усердие». О шаманах – ни слова. Откуда же стало известно о том, что такая встреча была именно там?

Пять лет назад мне повезло побывать на выставке «Панорама империй. Путешествие Цесаревича Николая Александровича на Восток 1890-1891», которая была развернута в Москве в музее-заповеднике «Царицыно». Авторы выставки издали замечательный путеводитель, в котором впервые приводились выдержки из дневника Цесаревича, в том числе касавшиеся и проезда через Забайкалье. И вот что он сам написал о встрече в Урульге: «...Осмотрел юрты тунгусов и орочен, причём последние поднесли мне свою (написано неразборчиво) с своим бедным бытом. Во время завтрака огромная толпа глазела внутрь, а снаружи играла тунгусская музыка. К концу завтрака тут же произошла пляска с чарами двух стариков-шаманов, напомнившая мне «танец чертей» в Коломбо».

А недавно был обнародован еще один документ, подтвердивший факт этой встречи. В журнале «Хронограф» впервые опубликованы документы из государственного архива Забайкальского края, подготовленные известными архивистами Татьяной Константиновой и Ириной Куриленко. Они сообщили: «В документах фонда «Урульгинская инородная управа» хранится описание встречи Цесаревича с тунгусами в селе Князе-Урульга, составленное начальником 15 родов нерчинских тунгусов князем Г.С.Гантимуровым». Так вот князь и подтвердил факт встречи с шаманами: «Цесаревич осмотрел юрты, познакомился с двумя шаманами, одетыми со всеми атрибутами...» Тут, похоже, уже князь осторожничал. О «пляске чертей» ни слова. Зато он подчеркнул, что предшествовало этой встрече: «Государь наследник Цесаревич со своей многочисленной свитой и окруженный массой всадников-тунгусов с ружьями, охранявших дорогу и присоединившихся по дороге, проехал прямо в церковь, где был встречен священником с крестом и святой водой...». А уж потом было камлание двух шаманов.

Где обитают духи?

Слово «камлание» происходит от тюркского кат – колдун, знахарь, прорицатель. Сущность камлания – это общение с духами ради достижения некоторых целей самим шаманом или заказчиком камлания, которым может быть и отдельный человек, и род, и целая община. Цель камлания – свободное перемещение шамана в небесных, подземных или земных сферах, то есть там, где обитают необходимые для выполнения задачи данного камлания духи. И чаще всего проводится камлание либо с целью лечения, либо гадания, предсказания будущего. Вообще, как отмечают современные исследователи: «Главные обязанности шамана – лечить больных людей, охранять их от злых духов, добиваться удачи охотникам на промысле, своевременно угадывать приближения несчастья в семье или селении, узнавать, какой будет весенняя охота, предсказывать погоду на ближайшие два-три дня».

Для чего же камлали тунгусские шаманы высокому гостю? Не исключено, что для лечения. Ведь у Цесаревича все еще побаливала голова после удара, нанесённого ему в Японии японским фанатиком. А может быть, они гадали для него? Или...? Неизвестно.

Сам же факт такой встречи мог вызывать определённое раздражение в кругах православных иерархов, открыто критиковавших Цесаревича за встречу с буддийскими ламами Забайкалья. Именно поэтому Ухтомский или даже сам Цесаревич, редактировавший книги князя, эту маленькую деталь просто вычеркнул. Но это лишь предположение.

Александр Баринов. «Аргументы и факты. Забайкалье» № 25. 22-28 июня