Веру нельзя навязать

Мы продолжаем рассказывать о поездке в посёлки Агинского Бурятского округа. Первая часть «Ойкумены» посвящена истории двух дацанов - Зугалайского и филиала Иволгинского в Могойтуе , - и тому, каким живущие в них ламы видят мир сегодня. Вторая - это очерки о культурологе и создательнице народных бурятских костюмов, которые рассказывают о ремесле, традициях, культуре и вере.

В просторном доме Цыпелмы Намзатовны к нашему приходу достали буузы и большую пароварку. Пока её муж на кухне управляется с обедом, в мастерской, где воздух соткан из запахов нафталина, меха и тканей, мы рассматриваем традиционные костюмы. На рабочем столе лежит рукав и жилет будущего дэгэла (наряда) для замужней женщины из плотной цветастой ткани. Мастерица крутит его в руках и не спеша рассказывает о себе.

- Я начала шить, потому что приспичило, надо было. У нас пятеро сыновей, один был больной с рождения. И вот четверо начали жениться, а бурятские свадьбы проводят в дэгэлах. Учиться мне помогала одна бабушка догойская, наша дальняя родственница. Наши предки же всё шили себе сами... Бабушка эта была мастерица первого класса, всё умела шить. Я попросила, чтобы она показала мне, как надо.

Семья Цыпелмы Намзатовны жила на чабанской стоянке, и они пригласили швею к себе на лето, чтобы та показала все азы шитья. За лето женщины вместе сшили пять дэгэлов для невесты, сыновей, мужа и замужней женщины. Она оценила и сказала Цыпелме Бальжинимаевой: «Но, ты будешь шить».

- И вот с её благословения я шью где-то с 1991 года. Агинские буряты одевали дэгэли для незамужних женщин, и мы начали шить для замужних. Они сложнее.

В этом мастерице помогала ещё одна догойская швея. У Цыпелмы Намзатовны девять братьев и сестёр, у её мужа - тоже. У всех было много детей, которые женились и выходили замуж.

- И вот всем надо. И вот я шью и шью, и конца и края нету. А так, ведь все агинские бурятки шьют - мастерицы есть во всех сёлах.

Сама Цыпелма Намзатовна до того, как начала обшивать родственников, работала директором Дома культуры в Догое - до 1985 года. В 1988-м умер сын, но семья осталась жить на чабанской стоянке до 2015 года. Но саму мастерицу попросили в 2008 году вернуться в Догой на прежнее место.

- Начала работать директором, и это было как оказаться в нужное время в нужном месте. Надо было собрать выставку, и я представила там свои костюмы. И пошло-поехало. Мне повезло, видимо.

Швея начала участвовать в конкурсах и в 2008 же году её пригласили участвовать в крупнейшем бурятском конкурсе «Алтаргана». Тогда он проходил в Иркутске. Она получила серебро с другой участницей, а золото никому не дали. В 2010 году костюмы повезли в Улан-Батор, в 2012-м была «Алтаргана» в Агинском, где Бальжинимаева выиграла первое место, создав 23 костюма. Одной изделия шить было тяжело: она кроила, а шить ей помогала другая швея.

- Костюмы шьются долго. Зимние, осенние варианты - месяца два.

Мастерица показывает шкурки, овечью шерсть, выделанную в Пятигорске. Ей иногда приносят старые ткани или шерсть - например, с Читинского камвольного-суконного комбината. Для создания костюмов используется мех выдры, мерлушка, соболь, а ткани - либо по-старинке парча, либо жандан. Вышивка на ткани делается вручную - в сёлах есть мастера. Шьёт Цыпелма Бальжинимаева на старой машинке - привыкла. В среднем костюм стоит 55 тысяч рублей. На «Алтаргану» мастерица шила на заказ, выставляла, а потом отдавала. Костюмы хранятся семьями, прешиваются. Раньше, говорит Цыпелма Намзатовна, одевали наряды чуть покороче и пошире. Сейчас любят длиннее и стройнее.

В практически ежедневном труде ей помогает муж, которого она называет «мой дедушка». За машинкой он не сидит, «а остальное - всё делает». Он - первый консультант и первый критик. Цвета для будущих дэгэлов выбираются только с его участием. У могойтуйской мастерицы 11 внуков и один правнук.

- Для них всё шью. Внучка в прошлом году приняла участие в «Алтаргане» как красавица. Она хорошо выступила, дангин было целых пять с Агинского.

В роду, в большой семье Бальжинимаевых хорошо шьют, поют и даже ведут блоги. Известная улан-удэнская бабушка-блогер - её сестра Намжилма Бальжинимаева. Она ведёт сайт на бурятском языке «Мунгэн тобшо». Есть ещё брат в Улан-Удэ, режиссёр народного театра, который готовит детей для народных конкурсов.

У Александры Цэдашиевны в доме просторно и уютно, повсюду много национальной атрибутики и священных предметов. Мы провели у неё почти 2,5 часа, слушали монологи о культуре и религии, о быте, пили чай с вареньем и монгольскими продуктами, бурятским десертом с сараной, ели, конечно, буузы. В день поездки в каждом доме нас угощали - по-другому у бурят не принято.

Сперва мы говорим о буддизме и том, как сегодня люди приходят к вере.

- Люди с каждым веком более образованы, и насаждать веру уже сложнее, как это было, например, в Средневековье. Все религии, так или иначе, способствуют хорошему в человеке, но веру нельзя навязать. Есть южный буддизм - Малая Колесница (Шри-Ланка, Камбоджа, Южная Индия) и северный буддизм - Большая Колесница (Непал, Тибет, Бурятия, Тыва, Калмыкия, Иркутская область, Забайкалье). В каждом направлении множество школ. Мы -

последователи школы Гелугпа. К нам буддизм проник в форме ламаизма. Большая Колесница чуть проще, наше учение о карме более понятно, более доступно для многих.

Она считает, что буддизм сложно убедить исповедовать.

- Кто-то начинает погружаться в религию с детства, кто-то приходит в возрасте, как и везде. Всё познаётся и рождается через опыт. Толчком чаще всего служит не убеждение, а проблема - мы ищем выход, поддержку. И находим это в разных местах и людях - кто-то в дацане и ламе.

Александра Цэдашиевна иногда ходит в церковь, на большие праздники, и говорит, что в буддизме никто не запрещает посещать храмы или другие священные места.

- Мы не боимся других религий. Или политики. Да, Далай Ламу не пускают, но когда-то должны, и его святейшество ещё будет здесь. Последний раз он был в Калмыкии в 2004 году. Мы молимся о его приезде. Политика и духовность - две разные вещи. На политике нельзя зацикливаться, мы же живём не одним днём, есть что-то большее, что с нами надолго. А изменения всего остального - вопрос десятилетий. Главное - не переходить из крайности в крайность.

Сама Александра Цымпилова любит Россию и рада, что здесь родилась.

- Я ездила в Индию и Непал - туда, и знаете, мы живём в раю. Над нами светлое небо, видно солнце - как зашло, так и стоит, чистый воздух и вода, и просторы. Мы говорим все, что здесь грязный воздух, но нет, он хороший. Мы должны гордиться тем, что мы живём в России. Это благодатная земля. В Индии же много калек, которых травмируют специально, дома тесно друг к другу - кажется, что всё один город, а это разные... Когда я приехала в Москву оттуда, шёл снег и мне показалось, что он белоснежный. А когда в Могойтуй приехала! Кувыркалась тут от радости в действительно белоснежном снегу.

Есть такая байка о том, как Далай Лама однажды сказал, что от агинчан пахнет мясом.

- Насчёт мяса - не надо переходить крайность. Без него здесь не проживёшь, нельзя здесь быть вегетарианцем. А летом мы ведь мало его едим. На Тибете тоже употребляют мясо. Нужен срединный путь. У агинчан, я считаю, получается не переходить за грани. Мы берём то, что нам нужно. Мы не копим и не выбрасываем. Вот мухи летом достали - нельзя убивать, но они разносят заразу. Или мыши... Ставим капканы.

Говорят, до того добьёшь этих мух - мухой родишься. Но главное

- не переусердствовать. А вот где надо стараться - так это в сохранении культурного наследия.

- Молодёжь у нас плохо говорит на своём языке. Но это не вина детей, это ответственность родителей. Есть два языка - на обоих надо говорить. Это, в основном, проблема Могойтуя и Агинского. Да, наш язык внесён в список ЮНЕСКО, но у него есть шанс при наличии внимания. Если люди хорошо знают бурятский, то и с монголами могут говорить. Я считаю, что современные дети должны знать и английский. Или язык своих соседей - жителей Китая.

Несмотря на забвение языка, агинские буряты, говорит Александра Цэдашиевна, из всех бурят лучше хранят традиции, обычаи и обряды.

- Идёт 21 век, всё модернизируется, меняется, но тем не менее, национальная одежда, праздники у нас остаются. Что-то правильно уходит, всему своё время. Где-то упускать традиции не хочется. Своих детей надо учить навыкам труда, воспитывать трудолюбие. Сейчас родители всё стараются делать сами. И дети растут иждивенцами и эгоистами - они ждут всего от родителей. Труд - это наша традиция.

В случае с традициями стоит вопрос, как называть родителей: на ты или на вы.

- Я считаю, такого вопроса не должно быть. Наша традиция - обращаться на вы, даже если человек старше тебя на год. Вы для многих - отдаляет, а у бурят оно сближает. Ещё у нас обязательно надо привечать гостей, уважать их, встретить. Ладно, сейчас в городах закрыты дома. У нас же когда в гости приезжают, мы выходим из дома, не стоим, не смотрим в окно - мол, сам зайдёт. Мы должны его и проводить. Да, коновязи уже нет. Но уважение остаётся. Мы сразу предлагаем чай, белую пищу - я предложила, вы отказались, но мы всё равно чай попьём.

Современные буряты носят носят национальную одежду, но часто неправильно. На концертах незамужние одевают наряд замужней.

- Дэгэл - это не просто красиво или мне нравится. Костюм замужней женщины одевается с жилетом - она не должна показывать лопатку, а многие снимают - жарко. Но это история не про комфорт, а про соблюдение правил. Это одежда по статусу. Даже косы должны носить по-особому: две косы у замужней, одна - у незамужней. Или вот украшения на шапку - у замужней три ряда, у незамужней - один. А на конкурсах выйдут в бабушкиной шапке с тремя рядами... Или вот пояс у мужчины - некоторые подвязывают его неправильно. Для красоты отпускают концы, как будто сопли распустили. А пояс должен быть заправлен, они должны быть статными. Женщина красива спереди - юрта сзади. А мужчина не должен быть украшен, он должен быть собран.

Есть в нарядах манжета - когда человек заходит в дом, он должен её опустить. Но об этом тоже забывают. Как и о том, что милан - это не первый срез волос у ребёнка.

- Агинчане почему-то год ребёнку стали называть «милан». У агинских бурят не было этого слова. Первая стрижка волос означает, что ребёнка посвящают, принимают в свой род. Ребёнок как бы выходит в люди. А милан - совершенно другой обряд.

Изменилось и восприятие мужского и женского. Мужчина, объясняет Александра Цэдашиевна, должен был обладать девятью способностями: ездить на коне, метко стрелять из лука, ломать кость, ухаживать за лошадью, плести треножник, уметь бороться, быть ловким и так далее. А женщина должна была хранить очаг, шить, готовить, обрабатывать изделия из кожи, меха.

- Расторопной должна быть - а не плясать и красиво ходить, как показывают на конкурсах. Нельзя воспитывать детей в тепличных условиях. Сейчас пуговицу или петельку пришила - вообще мастерица считается. Куртки вон на капюшонах висят, раньше так не было. Ладно сепарировать - никто не просит, но приготовить, связать, подшить - это должны уметь.

Буряты по-прежнему забирают осиротевших детей, они воспитываются как родные.

- Но теперь есть и детские дома, и дома престарелых... Раньше, если чей-то родственник немощен или одинок, это считалось позором для всего рода. Сейчас бывает больно, когда слышишь о брошенных детях и стариках.

Фото: Дарья Номоконова.