«Я отобью этот срок». Лазуткин о приговоре и дальнейшей борьбе

«Я сейчас, наверное, слишком много говорю, но мне надо выговориться. Двенадцать лет получить и... не поговорить. Я понимаю, что отобью этот срок. У меня самое эмоциональное отношение к этому решению. Это незаслуженно, необоснованно и бездоказательно. Зато какая красивая версия звучит. Это же не просто так взятку дал. Он целый орган создал специально. Мне нужно время прийти в себя и я начну бороться», — заявил экс-министр здравоохранения Забайкальского края Михаил Лазуткин после оглашения приговора.

Центральный районный суд Читы приговорил его к 12 годам колонии строгого режима и штрафу в размере 12 миллионов рублей. К этому добавляется арест имущества и невозможность занимать должности в органах государственной власти.

Михаил Лазуткин был министром здравоохранения при губернаторе Константине Ильковском. Его обвинили в получении взятки за незаконные действия, связанные с поставкой в регион медоборудования. По версии следствия, бывший министр создал центр материально-технического обеспечения, во главе которого он поставил Дмитрия Ванюрского. Главврачи потеряли влияние на подготовку технической документации для закупок. Они передавали заявку в ЦМТ, который формировал техзадание и проводил конкурс. По версии следствия, Лазуткин и директор центра материально-технического обеспечения договорились о сотрудничестве с руководителем московской фирмы, занимающейся поставками медоборудования. За откаты чиновники обеспечивали победу фирмы в аукционах.

Бывшего главу минздрава обвинили в том, что он получил от руководителя фирмы 9 миллионов рублей за заключение восьми госконтрактов на общую сумму более 60 миллионов рублей, чтобы поставить оборудование в две районные больницы Забайкальского края. А в 2015 году министр получил взятку 5,2 миллиона рублей от руководителя другой фирмы, выигравшей аукцион на поставку томографа за 31 миллион рублей.

Более пяти часов судья зачитывала приговор. Все доказательства защиты о невиновности Лазуткина были опровергнуты. Гособвинение требовало для Лазуткина 13 лет колонии строгого режима и 20 миллионов штрафа. Суд чуть смягчил этот вариант, снизив срок заключения на год и штраф на 8 миллионов. Тем не менее, адвокаты Лазуткина и он сам заявили о несправедливом, незаконном приговоре. Их устроило бы только полное оправдание.

Первую вводную часть приговора судья зачитывала около часа. Все стояли. Поддержать Михаила Николаевича пришли ближайшие родственники: жена и дочь. Также весь приговор выслушала завкафедрой акушерства и гинекологии Читинской медицинской академии Марина Мочалова, которая яростно отстаивает невиновность Лазуткина и в социальных сетях, и в реальной жизни.

Сам Михаил Лазуткин находился в клетке. Он практически не изменился, разве что сейчас у него другая причёска, но вряд ли это какой-то специальный выбор. На условном столе в клетке несколько тетрадей, листок бумаги, ручка, очки, футляр для них. Во время оглашения приговора он улыбался, ухмылялся, закрывал глаза, обращался к своим адвокатам, жестами переговаривался с дочерью.

Она во время перерывов легко отвечала на вопросы журналистов. Говорила, что приговор может быть смертельным. И ещё в момент ареста, по её мнению, было очевидно, что отца осудят. Оправдания не будет.

Жена Лазуткина, напротив, с журналистами говорить не хотела. Заявляла об их продажности и обвиняла в необъективности.

Также в зале присутствовал другой фигурант дела - предприниматель Александр Сорокопуд. Он ещё во время первого судебного заседания признал себя виновным в посредничестве при передаче взяток экс-министру. Суд приговорил его к штрафу в размере 1,5 миллиона рублей.

Было видно, что его и адвоката такой приговор вполне устраивает. После заседания они не остались разговаривать с прессой, а быстро ушли.

Перед финальной частью приговора Лазуткин заявил, что все доказательства его невиновности трактуются неверно.

«Мы всё в суде это опровергли. Техническими доказательствами. Остаётся какой-то рассказ», - заявил он.

После приговора Лазуткин дал 30-минутное интервью присутствующим журналистам. Он в свойственной ему эмоциональной манере говорил о том, что невиновен, что московские именитые эксперты доказали вымышленность слов свидетелей обвинения. Лазуткин говорил о дальнейшей борьбе, жизни в СИЗО, о системе, в жернова которой может попасть любой, вспоминал сына.

Он опроверг то, что сам создал ЦМТ, через которые и проходили закупки.

Говорил, что к деньгам не прикасался. Денег не видел.

Лазуткин рассказал, как копил с женой на диван по 4 месяца.

«Меня изучили с 2013 года. А почему бы не показать, как живёт коррупционер. У меня целая комната ещё без мебели, потому что мы с супругой, где она, Аня, мы по 4 месяца собираем зарплату, чтобы купить диван. Я работал не на слабеньких должностях. На высоких. И нам не хватало этого дохода. Вы у меня не найдёте никакой брендовой одежды. Посмотрите фотографии. У меня даже часов не было».

Назвал Сорокопуда вторым прокурором.

«Такое впечатление: как следователь составил обвинительное заключение, принёс его, и не было этих шести месяцев судебного разбирательства. Страх — это порок. Вы сказку все услышали. Слова Сорокопуда подтверждаются словами Каркуленко (Наталья Каркуленко — руководитель московской компании «Эгетмедикал», которая выигрывала аукционы на поставку медтехники), слова Каркуленко подтверждаются словами Ванюрского (Дмитрий Ванюрский — руководитель ЦМТ), его слова - ещё кем-то. Вы мне покажите телефонные разговоры, чтобы Лазуткин с кем-то говорил о взятке. Нет таких разговоров. Меня в разработке держали в 2015 и в 2016 году. Каркуленко дали штраф в 900 рублей, Ванюрскому тоже какой-то штраф небольшой дали. Сорокопуда сюда посадили — это второй прокурор».

Обвинял бывшего генерала УФСБ.

«Тему эту задал Останин (Виктор Останин — экс-руководитель департамента государственных закупок). Он здесь говорил, что ненавидит Ильковского и ненавидит его команду. Говорил, что Лазуткина тоже ненавидит. Он открыто заявлял, что меня ненавидит. Я что ему сделал? Он ненавидит Ильковского, потому что тот лишил его департамента, но это же не его игрушка».

Заявлял, что будет биться.

«Покажите мою семью, что у нас чрезмерного. Или я имею актив за рубежом? Или ещё что-то. Просто был в Москве и есть билеты, была возможность встретиться. Я не ожидал такого слишком жёсткого наказания. Я говорил такую фразу: я невиновен. Я не ви-но-вен. Я это докажу. Мне надо время, его сейчас будет много».

Говорил о своей уязвимости.

«Меня бы устроил только оправдательный, исключительно оправдательный приговор. Я на другое, вообще, не соглашаюсь. Когда я был на свободе, я всегда относился к этой системе с большим уважением, я и сейчас отношусь с уважением. Сижу в СИЗО, там есть мерзавцы откровенные. Им место там. Но есть и абсолютно нормальные люди и их немало. Это надо ломать. Так нельзя. Легко оказаться здесь за решёткой. Я сейчас понял, какой я был уязвимый. Как поступал недальновидно, когда в визитках писал свои телефоны, электронные почты. Сегодня может кто-то что-то делать тёмное и просто отправить письмо. Но с другой стороны, я же министр, я открытый. Я не могу быть закрытым и не давать свой телефон. Это всё легко доказывается. Мы это доказали техническими экспертизами. А слова... Как словами бороться?»

Вспоминал комедии Гайдая.

«У главного свидетеля обвинения слетел парик, а в ушах было какое-то электронное устройство. В другой раз бы я сказал, что это кинокомедия Гайдая. Но я за решёткой. Я бы рад с вами поулыбаться, но я за решёткой».

Говорил о неизбежности аппеляции и несладкой жизни в СИЗО.

«Мы сейчас посмотрим, всё обсудим, примем решения. Выйдем на апелляцию более подготовленными. Будем более точно подходить к тому, что на наш взгляд абсолютно несправедливо произошло. Дальше и дальше будем. С нами уже это произошло. А это может произойти с каждым. Порочная практика. Я уже об этом говорил. Она может потом быть применена и к следователю, и к прокурору, и даже к суду. Как только они станут неугодными кому-то. Ведь так же легко сказать, и посадить в СИЗО. Жизнь в СИЗО несладкая. Первые месяца три — самые тяжкие. Сейчас я уже адаптировался в СИЗО. Вопросов нет. Но лучше, конечно, на свободе. Я буду за свободу бороться».

О сыне, который находится в федеральном розыске.

«Я борюсь не только за себя, но и за своего сына. Я никогда не прощу кое-кому, за слова: «надеюсь, ты узнаешь голос своего ребёнка, когда он в соседней камере здесь орать будет». Это был для меня не симптом, а синдром, что я попал во враждебную среду, и надо просто адаптироваться и начать спокойно с ними бороться. Буду биться».

Адвокаты Михаила Лазуткина уже заявили о намерении подать апелляцию. Первая инстанция — краевой суд.