«Тайны истории»: Загадочный Аркус или первая жертва атамана Семёнова

Режим атамана Григория Семёнова даже белые считали кровавым. И действительно тысячи его противников, а иногда и просто случайных людей, стали жертвами семёновщины. Но при этом сам атаман запомнил только одну свою жертву. Во всяком случае в своих мемуарах «О себе» он вспомнил только об одном человеке, который был казнён по его приказу. Почему?

Возможно, потому, что именно этот человек открыл длинный список казнённых. А, может, потому, что казнить этого человека он приказал лично. Других его сподвижники казнили по своему усмотрению. Про тех, кто погиб в боевых действиях, речи нет. Интересно, что о большинстве боёв 1918 — 1920 годов атаман в своих воспоминаниях не написал. Или была какая-то ещё причина. Мне же интересно другое. Атаман его не забыл. А вот соратники и потомки в советские времена — забыли. И это тоже загадка.

В 1917 году в столице Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) Харбине сложилось не двоевластие, как в большинстве регионов России, а троевластие: Комитет общественной безопасности (КОБ), в котором верховодили кадеты, Совет рабочих и солдатских депутатов, которым руководили большевики, а также управляющий КВЖД генерал-лейтенант Дмитрий Хорват.

Большевистский комитет возглавлял прапорщик Мартемьян Рютин. В него входили Борис Славин, Абрам Майофис, другие их соратники, а также Аркус. Вскоре после октября 1917 года большевики Харбина устроили свою маленькую революцию. Генерала Хорвата отстранили от должности. Место управляющего КВЖД занял большевик Славин.

Но Хорват не собирался просто так сдаваться. Он провёл переговоры с китайцами, и в декабре в Харбине при поддержке войск генерала Чжан Цзолиня вновь забрал власть в свои руки. Руководители большевиков бежали в Иркутск.

Вот что писал в своих мемуарах Григорий Семёнов: «В первых числах декабря 1917 года я получил телеграмму от харбинского полицмейстера г. фон Арнольда, в которой он просил задержать Аркуса, назначенного на место Хорвата и выехавшего в Иркутск за инструкциями. По прибытии в Даурию поезда, в котором ехал Аркус, я арестовал его, имея намерение продержать его у себя неделю или две, чтобы лишить его возможности попасть в Иркутск, о чём мною и было ему заявлено при аресте».

А далее Григорий Михайлович не то оправдывал, не то объяснял своё решение казнить этого деятеля: «Но Аркус с самого момента ареста стал держать себя в высшей степени возмутительно. Он начал ругать непозволительными словами и меня лично, и всё офицерство, угрожал расправой чинам, производившим его арест, и пытался обратиться с зажигательной речью к солдатской массе, собравшейся на вокзале.

Всё это привело к тому, что я тут же на станции нарядил военно-полевой суд, который приговорил Аркуса к смерти, тем более что в его багаже нами были найдены документы, свидетельствовавшие о том, что Аркус принял меры для согласования с китайским командованием вопроса о замене Хорвата и об аресте меня.

С этими документами, которые должны были, по моему мнению, открыть глаза Д. Л. Хорвату на истинное положение дела и заставить его согласиться на предложенный мною выход — формирование добровольческих отрядов для охраны линии дороги — я после казни Аркуса решил больше не откладывать своей поездки в Харбин и 18 декабря 1917 года прибыл на станцию Маньчжурия, где обстоятельства снова заставили меня задержаться».

Прочитав впервые 20 лет назад (в моей библиотеке книга «О себе», изданная в России в 1999 году) этот фрагмент, пытался узнать, а кем же был этот Аркус. Тем более, что это имя очень уж было похоже на псевдоним. И только недавно появилась-таки хоть какая-то новая информация об этом загадочном Аркусе.

В 2018 году в России впервые была издана книга голландского военного журналиста Лодевейка Грондейса «Война в России и Сибири», впервые опубликованная в Париже в 1922 году.

Так уж получилось, что он в январе 1919 года, то есть через год после прошедших событий, оказался в Харбине, где утвердилась власть генерала Дмитрия Хорвата, создавшего там территорию, которую многие эмигранты и те, кто туда стремился попасть называли «благословенной Хорватией».

И вся информация этого свидетеля была получена из «вторых рук». Он писал, что среди большевиков Харбина преобладали евреи. «Обойдённые царским режимом, они, — отмечал голландец, — опьянели от неожиданных перемен и надежд на возмездие, но всерьёз обожгли себе крылышки». И среди таковых был и загадочный Аркус.

«Пример тому, — писал спустя всего несколько лет этот журналист, — Аркус, молоденький аптекарь из Харбина (эта информация раньше не встречалась — авт.), не слишком умный, малодушный, но живой и обаятельный». Лодевейк Грондейс его не знал, Аркус к тому времени был уже в ином мире, а потому судил о нём по словам харбинских собеседников.

«Некому неизвестный, он вышел на первые роли, когда в Харбине появились большевики.

Солдаты обратили на него внимание, им понравилась его «преданность свободе», красноречие, решительность, честолюбие, ненависть к царизму. Единоверцев (т.е. евреев — авт.) он смущал бурным характером и опрометчивостью. Но он нашёл, куда приложить свои силы.

Революционный комитет в Китае (т.е. Совет рабочих и солдатских депутатов — авт.), как впрочем, и повсеместно, состоял в основном из евреев. Председателем комитета (Совета — авт.), т.е. ответственным лицом, был русский, а душой — евреи: Аркус, Славин, Майофис и другие. Солдаты доверили Аркусу ответственейшую должность начальника полиции (милиции, которая была созданная ещё по решению Временного правительства России — авт.). Он сменил грязную рубашку (у аптекаря, она наверняка была чистой — авт.) на новенькую форму и стал прогуливаться по улицам с револьвером, время от времени тыча им в нос какому-нибудь «буржую».

Он арестовал немало «подозрительных», экспроприировал деньги у «капиталистов» и жил припеваючи. Но в один прекрасный день китайские солдаты разоружили две тысячи русских солдат, на которых покоилась власть Аркуса. Президент (председатель Совета — авт.) Рютин, его помощники Славин, Майофис и другие сумели сбежать. Но Аркус был всех на виду.

Сердитые горожане не позволили ему спрятаться. Его арестовали и отвезли под конвоем нескольких китайских солдат (это немного иная версия, чем та, о которой рассказывал атаман Семёнов — авт.) в Маньчжурию, где Семёнов сначала выпорол его, а потом расстрелял».

Большевики чуть позже придумали страшилку о том, что его не просто расстреляли, но буквально изуродовали его тело. Примерно также была придумана «утка» о том, что по приказу Семёнова якобы были изрублены и изуродованы члены Маньчжурского Совета, которых в запломбированном вагоне отправили в Читу. Их действительно отправили в «запломбированном вагоне», но живых и здоровых.

Так и с Аркусом. Его казнь Семёнов никогда не отрицал, но изуверства были явно придуманы.

Итак, Аркус, так и оставшийся неизвестным (ни имени, ни отчества, ни даты рождения) был казнён есаулом Семёновым на станции Маньчжурия. Его соратник Борис Славин, ставший нарком финансов Центросибири, ушедший после падения Советской власти в подполье, был пойман и казнён белыми в 1919 году.

Мартимьян Рютин, также сумевший добраться до Иркутска, сражался на Прибайкальском фронте, издавал там газету «Красноармеец». В начале 30-х стал яростным противником Сталина. Был арестован и в 1937 году расстрелян.

В тот же год был расстрелян и Абрам Майофис. Но об этой троице многое сегодня известно. Есть их фото, биографически справки. Известны даты их расстрела. А вот их соратник Аркус по сей день остаётся загадочной фигурой, о которой почти ничего не известно. Кроме того, что сам атаман Семёнов признавал его своей первой личной жертвой в кровавой гражданской войне в Забайкалье.