Расстрелянная память

Эта статья продолжает серию рассказов о забайкальской казачьей семье Войлошниковых, представитель которой стал первым олимпийским чемпионом из Забайкалья. Начало с подробным описанием судьбы олимпийца Павла Войлошникова можно почитать по ссылке, продолжение о том, как семьи коснулась Первая мировая война - здесь.

Начало 30-х годов прошлого века для СССР были отмечено массовыми выступлениями крестьянства против насильственной коллективизиции. Не обошли волнения и Восточную Сибирь, причём нередко протест принимал форму вооружённого восстания. Крупные вооружённые выступления с числом участников в несколько сот человек произошли в Малетинском, Сретенском, Балейском, Борзинском, Чернышевском и некоторых других районах Читинской области.

Всё это вызывало беспокойство, а порой и страх местных властей. Восстания подавлялись с привлечением частей ОГПУ (например, 70-го Отдельного Читинского дивизиона войск ОГПУ и 2-го Дальневосточного кавалерийского полка войск ОГПУ), пограничных отрядов.

Тщательное расследование органами ОГПУ причин вооружённых выступлений населения, разумеется, не подвергало сомнению аграрную политику руководства страны, а связывало происходящее прежде всего с подрывной деятельностью «антисоветских элементов», в том числе и бывших военнослужащих белой армии, проживающих как на территории Забайкалья, так и в Маньчжурии.

Вот почему советская контрразведка обратила своё внимание на созданное в 1932 году марионеточное прояпонское государство Манчжоу-Го.

В эти годы на территории Маньчжурии активизировали свою деятельность сразу несколько антисоветски настроенных белогвардейских эмигрантских организаций. Против одной из них - отделения «Братства Русской правды» (БРП), возглавляемого генералом И.Ф. Шильниковым, и была направлена тщательно разработанная и методично проведённая оперативная разработка под кодовым названием «Мечтатели». Она осуществлялась с 1931 по 1935 год, руководилась из Иркутска под непосредственным кураторством из Москвы начальника Иностранного отдела НКВД Артузова.

Чекисты создали не существующую в реальности так называемую «Забайкальскую контрреволюционную подпольную организациию» для установки связи с И. Ф. Шильниковым и выявления белогвардейского подполья в Восточной Сибири. В «организацию» удалось привлечь около 30 человек, часть из которых впоследствии стали агентами НКВД, а многие так и не узнали о том, что сотрудничали с организацией, созданной контрразведкой. В ходе операции на территории Забайкалья были провалены «явки» белоэмиграции, нейтрализован ряд антисоветски настроенных элементов, выявлены представители японской разведки и их агенты.

Но вернёмся на несколько лет назад, в 1918 год, когда вернулись с фронта домой отец и сыновья Войлошниковы. Новую власть семья не приняла -насмотрелись, видимо, на фронте на агитаторов и на тот бардак, который царил в армии на фронтах в последний год войны. Нетрудно было предвидеть, что будет, если эта анархия расползётся по всей стране. Вскоре в Читу вступили войска Особого маньчжурского отряда атамана Семенова и многие Войлошниковы оказались в его рядах. Кто-то по мобилизации, а кто-то и добровольно. По-разному и в разное время приходили они к пониманию того, что нет и не может быть победителей в гражданской войне.

Как сложилась дальнейшая судьба Войлошниковых?

След Арсения Ивановича Войлошникова теряется на фронтах Гражданской войны. По крайней мере, более поздней информации о нём я не встречал.

Андрей Иванович Войлошников с остатками артиллерийской батареи после боёв в Приморье перешёл границу и был заключён китайскими властями в лагерь в Цицикаре. Впоследствии он так и остался в эмиграции в Маньчжурии, работал электриком, сторожем, охранником. Не отказался от своих монархистских убеждений и не предпринимал попыток вернуться на родину. Его судьба после 1944 года неизвестна.

Иван Иванович Войлошников с остатками войск эмигрировал в Корею, затем в Китай. Работал на электростанции, а в 1929 году в ходе событий на КВЖД вернулся на родину. Осел в городе Киренске Иркутской области.

Младший - Пётр Иванович - по призыву служил в белой армии писарем. После Гражданской войны работал учителем в школе. В 1934 году был выслан из Оловяннинского района Забайкалья и учительствовал в с. Верхний Булай Иркутской области.

Как известно, старший брат - полковник Павел Иванович Войлошников отбыл заключение в Бутырской тюрьме, затем в лагере, был амнистирован и вернулся к семье в Иркутск. Работал чертёжником в строительной организации.

Вероятно, был в эмиграции и глава семьи Иван Никифорович Войлошников, коллежский асессор в отставке. Затем с женой вернулся в Читу, на пять лет лишался избирательных прав.

Каждый хлебнул горя полной чашей и, казалось бы, к концу 30-х мог спокойно жить и трудиться. Но…

Новым толчком для репрессий стало секретное решение ЦК ВКП (б) от 31.01.1938 «Об антисоветских элементах». ЦК приняло «предложение НКВД СССР об утверждении дополнительного количества подлежащих репрессии бывших кулаков, уголовников, и активного антисоветского элемента» с разнарядкой по республикам и областям. В Иркутской области предстояло подвергнуть репрессии по I категории (расстрел) 3 тысячи, и по II категории (заключение в ИТЛ на длительный срок) 500 человек. Всю операцию (за два месяца!) предписывалось закончить не позднее 1 апреля 1938 года.

Полковник Павел Иванович Войлошников в этом плане, по-видимому, оказался нужной фигурой для дальнейшей раскрутки дел о белогвардейском подполье в Иркутской области. Во-первых, он уже подвергался аресту и заключению в лагерь по обвинению в участии в подавлении восстания в Иркутске в 1919 году. Во-вторых, был лично знаком со многими находящимися в эмиграции офицерами, в том числе по совместной службе и с генералом И.Ф. Шильниковым. «Личные связи были поводом к доносу»,— писал он в опросном листе Красного Креста ещё в ноябре 1920 года, будучи заключённым в Бутырской тюрьме.

Сегодня с большой долей вероятности можно предположить, что братьев Ивана и Петра Войлошниковых, в прошлом служивших у атамана Семёнова, так же «пристегнули» к этому делу, как и ряд других бывших казаков.

В частности, в протоколе допроса Петра Войлошникова от 1 марта 1938 года указывается, что он был арестован «как активный участник контрреволюционной белогвардейской диверсионно-разведывательной, повстанческой организации, ставящей своей целью свержение советской власти путём вооружённого восстания». А поводом для ареста послужили «вредительский» ремонт печей в школе и якобы запрет на распространение брошюрки о сталинской конституции.

Пётр Войлошников показал на допросах, что был завербован в 1930 году бывшим поручиком белой армии Колчака. В выписке из протокола № 21 заседания тройки УНКВД Иркутской области от 7 марта 1938 г. говорится: «Входил в подпольный белогвардейский отряд есаула Токмакова. Лично завербовал в организацию Плотникова. Был связан с агентом японской разведки Войлошниковым и генералом Большевым*, которым передавал сведения о Красной армии Заб. Военного округа.

Виновным себя не признал».

В этот же день Пётр Иванович Войлошников был приговорён к расстрелу. 15 марта приговор был приведён в исполнение.

Несколько месяцев длилось следствие по делу Ивана Ивановича Войлошникова. Он работал электромонтёром в школе ФЗУ города Киренска Иркутской области и был арестован 10 февраля 1938 года. Осуждён 5 сентября 1938 года Комиссией НКВД СССР и Прокурора СССР. Расстрелян 11 октября 1938 года в Иркутске. Подробности дела неизвестны, но номер архивного дела 5574, общий с делом Павла Ивановича Войлошникова, также позволяет сделать вывод, что оба они проходили по аналогичным обвинениям.

Полковник Павел Иванович Войлошников, объявленный японским шпионом, был арестован ещё в 1937 году 15 ноября. Почти год длилось следствие. Осуждён также 5 сентября 1938 года и расстрелян 19 ноября.

Все трое братьев в 50-е годы были реабилитированы.

Совсем недавно сведения из архива подтвердили, что ещё один из братьев Войлошниковых, Николай, тоже подвергался обвинению и аресту. Проживал на станции Бырка Оловяннинского района, был заведующим железнодорожной школой, кандидат в члены ВКП(б). Арестован 28 сентября 1933 года и уже в ноябре обвинён тройкой ПП ОГПУ по ВСК по статье 58-10 УК РСФСР и приговорён к 10 годам лишения свободы. Особым Совещанием при НКВД СССР 7 января 1936 года срок был снижен до 5 лет. Реабилитирован 14 декабря 1989 года прокуратурой Читинской области. Остался ли он жив в конце 30-х?

Некоторые исследователи до сих пор считают, что репрессии в 30-х были неизбежны и во многом оправданы, обеспечив надёжный тыл во время Великой Отечественной войны. Сводить бы их сюда, в местечко Пивовариха под Иркутском, куда свозили во рвы тела расстрелянных в годы большого террора. Пусть пройдут и почитают имена на мраморных табличках, посмотрят на лица людей на стене памяти. Тысячи имён «японских шпионов»!

Впервые я узнал из интернета об этом мемориале жертв политических репрессий год назад, когда готовил для детей и внуков биографию Павла Ивановича Войлошникова. И вот нашёл тему: «Политические репрессии в Иркутской области», которую создала и ведёт на форуме «Предистория» Натали Шестакова, посмотрел на фотографии и вновь защемило сердце…

По данным УКГБ по Иркутской области, на территории спецзоны в Пивоварихе захоронены 15–17 тысяч человек – жертв Большого террора. Вполне вероятно в одном из рвов, куда свозили тогда тела расстрелянных, покоится и прах братьев Войлошниковых.

Только за февраль и март 1938 года в Иркутской области было репрессировано 4005 человек. План по январской разнарядке был перевыполнен. Это как нужно было бояться своего народа, чтобы в дополнение к той разнарядке, которая приведена выше, запросить в апреле у Сталина и Ежова «разрешить дополнительный лимит по I категории по Иркутской области 4 тысячи» человек?! И разрешили…

По большому счёту, тогда в 30-е расстреливали не только людей, расстреливали память о наших предках, без которой невозможно нормальное развитие общества. Да, многие из безвинно погибших не верили существующему строю и имели тогда на то основание. Да многие защищали свою страну, находящуюся на грани распада, с оружием в руках. Но спустя годы они оставались или возвращались на Родину, чтобы быть ей полезными. И наверняка в грозном 41-м с оружием в руках встали бы на её защиту, как в Великую войну начала века. А кучка политиков в страхе за последствия своих решений распорядилась их судьбами по-своему…

*Генерал-майор Большев Александр Владимирович до революции был директором Хабаровского, а затем Псковского кадетских корпусов. Остался в России. Проживал в Иркутске. К 1938 году работал преподавателем в сельхозинституте. Арестован 10.03.1938. Осуждён 05.09.1938 Комиссией НКВД СССР и Прокуроры СССР. Обвинение по ст. ст. 58-10, 58-11 УК РСФСР. Расстрелян в Иркутске. Реабилитирован 20.09.1957 определением Военного трибунала ЗабВО. – справка А.Б. (Источник –ria1914.info).

А. Бурлаков, член Союза журналистов России.

Фото предоставила Н. Катникова-Шестакова.

1. И.В.Наумов. Органы государственной безопасности Восточно-Сибирского края (1930-1936).

2. . «Верой и правдой служа Отечеству. Офицеры Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск. 1851—1920-е». Благовещенск-на-Амуре : Амурская ярмарка, 2018.

3. Архив УФСБ по Иркутской области. Дело №5279 ф/п

4.predistoria.org. Н. Шестакова. Политические репрессии в Иркутской области.

Подписи к фотографиям:

1. Фото без подписи. Но, судя по наградам, вероятнее всего Иван Иванович Войлошников с женой. Фото из личного архива А.Бурлакова.

2. Пётр Иванович Войлошников. Фото из личного архива А. Бурлакова.

3. Павел Иванович Войлошников с женой Екатериной Сергеевной. Надпись на обороте: «1930 г. Январь. От П. и Е. Войлошниковых сестре Шуре».Фото из личного архива А. Бурлакова.

4 и др. Мемориальный комплекс Пивовариха.