Ещё один бумажный год Осипова – топ лучших колонок года от «Чита.Ру»

Каждый год мы подводим черту под тем, что прожили и о чём писали. Сегодня – ещё и топом колонок, которые мы писали и которые считаем лучшими. Каждый автор выбрал то, что считает самым важным, поэтому без лишних предисловий идём смотреть, что там.

25 октября исполняется 2 года с момента назначения Александра Осипова временно исполняющим обязанности губернатора Забайкальского края. К этой дате все ждали от главы региона каких-то откровений или хотя бы пары соответствующих слов, но Осипов отделался онлайн-брифингом на тему ситуации с коронавирусом. За месяц до этого он публиковал подобие программной статьи в «Забайкальском рабочем», но про неё все, включая, кажется, и Осипова, постарались побыстрее забыть.

Колонка впервые опубликована в субъективном обзоре событий недели от журналистов «Чита.Ру» 25 октября 2020 года.

Из всего того, что говорил Осипов, важнейшим, на мой скромный взгляд, является забетонированная губернатором с первых дней его работы в регионе парадигма. В ней два главных тезиса.

Первое и главное: всё, что мы делаем, мы делаем правильно и верно. То, что нашим противникам и их клевретам кажется неверным, на самом деле верно, а противники – озлобленные враги, либо просто не ведают, что творят. Второе и тоже важное: с народом нам не повезло.

«К сожалению, во вторую волну наблюдается обратная реакция. Вместо того чтобы люди оказались более подготовленными, наши решительные меры в первую волну подрасслабили самих людей. Сейчас к соблюдению масочного режима, правилам гигиены, дезинфекции рук стали относиться прохладно. То, что медицина хорошо работала, спасала жизни, менее 1% было летальных случаев, было оценено как неопасность коронавируса. Это с нами играет злую шутку», - мне кажется, что даже местоимение «нами» в последнем предложении цитаты Осипова в выбранном контексте звучит как-то вымученно.

Отказ от личной ответственности за происходящее в регионе не даёт Осипову возможности критически оценивать результаты собственной работы и блокирует возможность слышать аргументированную критику со стороны. Критика по определению считается реакцией, политической отрыжкой недовольных новыми порядками старых элит, а проводники этой критики даже в публичной риторике окружения Осипова признаны радикалами.

Осипов с первых своих шагов по забайкальской земле отдался в руки политтехнологов, которые нарисовали ему выдуманную реальность. Пока художником был профессиональный электоральный менеджер Сергей Нехаев, система со скрипом, но работала – серый кардинал забайкальской политики не только манипулировал губернатором, но и менял под выдуманный для него мир реальность.

После отъезда Нехаева всё почти мгновенно развалилось. Сменивший его на посту руководителя администрации губернатора Алексей Казаков оказался неспособен контролировать чудодейственную машинерию, настроенную циничным эгоцентристом Нехаевым не только под сиюминутные политические цели Осипова, но также и под себя, под свои личные цели и желания.

Казаков мог взять сильных замов и тем самым нивелировать отсутствие в губернаторском аппарате единоличного интеллектуального центра, но вряд ли даже внутри себя был готов хоть в какой-то конкуренции. На ключевой пост первого зама Казаков поставил никому неизвестного и ничем себя не зарекомендовавшего молодого чиновника Якимова (до назначения он несколько месяцев работал под Нехаевым начальником несчастного управления внутренней политики губернатора, куда пришёл из аппарата главного федерального инспектора Цветкова, который примерно в это же время уехал работать в аппарат полпреда президента Трутнева).

Якимову явно строят карьеру. Никак иначе не объяснить необъяснимый прыжок с низовой должности в аппарате федерального чиновника на должность руководителя очень технологичного и вечно критикуемого управления внутренней политики, от которого при этом вечно ждут какого-то политического чуда, и сразу после этого на должность ключевого первого зама, который курирует как минимум внутреннюю и муниципальную политику – и это-то в эпоху тектонических перемен на муниципальном уровне. Страдает от явной неготовности Якимова к этой должности прежде всего Казаков, а через него уже сам Осипов.

Других замов у Казакова де-факто нет. Пришедшая на аппаратную работу из системы образования Людмила Емельянова должна была курировать кадровую работу на уровне краевого правительства, но за несколько месяцев смогла доказать, что не курирует её даже в администрации губернатора. Работавшего чистым техническим замом чиновника Меркулова Нехаев увёз за собой на Камчатку.

Сильных руководителей управлений у Казакова нет, а малейшую фронду он вместе с Якимовым давит привычным и санкционированным Осиповым методом – увольнениями.

В итоге сразу под Осиповым во властной пирамиде царит аппаратная пустота, от которой вниз расползаются бесконечные аппаратные ошибки, результаты которых бьют прежде всего по самому Осипову. Губернатор, и во времена Нехаева не сумевший создать даже подобия управленческой команды, к финишу второго года работы остался в звенящем политическом одиночестве.

Если ничего не изменить, эта пустота довольно быстро сожрёт очередного губернатора. Всё чаще кажется, что Осипов и сам к этой отставке стремится – попробовавший на вкус штабную работу в федеральном правительстве губернатор с видимым трудом переживает сложности работы в региональных окопах.

Губернатору не на кого в настоящий момент опереться. Это хорошо видно в консервации почти всех заместителей Осипова в статусе исполняющих обязанности.

Приставки «и.о.» торпедируют и без того хрупкий скелет региональной политической системы, заложенной Нехаевым (вице-премьеры остались исполняющими обязанности и после того, как их со скандалом утвердило заксобрание. Со скандалом - это я про то, что вместе с утверждением вице-премьеров заксобрание заставили утвердить право Осипова на назначение вольного числа вице-губернаторов, чей функционал даже через полгода после первых назначений так никому и объяснили — я не удивлюсь, если окажется, что если и сам Осипов не знает, зачем ему их навязали).

Губернатор не признаёт ничьего права на критику его действий. Никому не дано права на комфортную работу в команде с ним, вообще на нахождение с главой региона в горизонтальных связях. Исключительно вертикальная конструкция без жёстких, умных и последовательных церберов (таким был Нехаев), контролирующих лежащие под губернатором пласты властной пирамиды, быстро приводит к усталости исполнителей – вице-премьерам, министрам, да и простым чиновникам не помогают даже невероятные по забайкальским меркам деньги.

Губернатор ещё до отъезда Нехаева, практически сразу после выборов, лишился мощнейшей пиар-машины, которая создала из никому не известного в регионе человека самого популярного губернатора в стране. Сначала из Читы уехали федеральные политтехнологи, и почти сразу это стало неинтересно и Нехаеву. Ни Казаков, ни работавший с ним начальником управления пресс-службы и информации Вячеслав Кулаков не справились с задачей удержания и модернизации этого образа. Мне вообще кажется, что эту задачу забыли поставить.

У Осипова нет сильного аппаратчика. И у него серьёзные проблемы с имиджем, от которых он прячется за онлайн-брифингами. Можно было бы вспомнить проблемы с экономикой, социалкой, огромный массив откровенно коррупционных историй, хаос в структуре органов власти, кадровый беспредел, кумовство, непрекращающуюся охоту на ведьм, забвение целых направлений в работе, связанной с миллиардами рублей и десятками тысяч людей. Но на том уровне российской политической системы, на которой трудится Осипов, прямо сейчас критично важны именно аппаратная работа и пиар.

На экономику в регионе Осипов не может серьёзно влиять, а любые проблемы можно и сейчас, и в перспективе года списать на коронавирус. От проблем в социалке Осипов может дистанцироваться привычной риторикой про то, что всё завалили до него, и прошло слишком мало времени, чтобы требовать ответа с новой власти. Тарифы, коррупция, отношения с элитами – всё это никому не интересно до тех пор, пока не вызывает вопросов федерального центра.

А вот с пиаром и аппаратной работой, которые тесно связаны друг с другом, шутить вряд ли следует. Но у губернатора после отъезда Нехаева как будто нет душевных сил на то, чтобы разобраться с проблемами на этих ключевых направлениях. А его окружение явно делает всё для того, чтобы он попросту не видел этих проблем.

Ко второй годовщине работы Осипова на посту губернатора мне – будь у меня такая возможность - очень хотелось бы пожелать ему твёрдости и решительности в кадровой и аппаратной работе. Но чем дальше, тем больше кажется, что Осипов намеренно доводит ситуацию до абсурда, как будто немного завидуя Сергею Нехаеву, который поехал осваивать новые рубежи.

Пенсионерка в Чите скончалась от коронавируса, предварительно записав жуткое видео, в котором сообщала о том, что не может дождаться госпитализации.

Колонка впервые была опубликована в ноябре 2020 года.

Женщина рассказывала о том, что врачи приезжали к ней, собирали данные и уезжали, сын пытался прорваться в минздрав, но его оттуда выперли росгвардейцы, а ей всё хуже и хуже. В конце пенсионерка сказала о том, что в случае её смерти в ней будет виновато только министерство здравоохранения.

Женщина заболела коронавирусом 19 октября, госпитализировали её 28 октября, в эту среду, на следующий день она скончалась. «Минздрав Забайкальского края начал служебную проверку в подведомственных учреждениях, ответственных за организацию медицинской помощи данной пациентки», - сообщали краевые власти.

Шум по этому поводу поднялся в четверг вечером, в пятницу все ждали от правительства какой-то реакции. С реакциями по поводу происходящего в регионе у региональной власти очень серьёзные проблемы, но тут случай вопиющий, и губернатор или хотя бы министр здравоохранения явно должны были что-то сказать людям.

Ну вот они к вечеру и сказали. Губернатор Александр Осипов в свойственной ему манере заявил, что нужно наказать виновных в этой смерти, вплоть до увольнения.

Если кого-то за эту историю и надо увольнять, то Осипова, а не каких-то там врачей. После увольнения любых вообще медиков и без того разгромленная система здравоохранения региона будет работать ещё хуже, чем она работает сейчас.

Это не какие-то врачи или главврачи развалили краевой минздрав. Это не какие-то врачи поставили на должность министра здравоохранения совершенно не готового к этому человека. Это не какие-то врачи допустили бесконечную и смертельно опасную текучку кадров в ключевом социальном министерстве. Не врачи превратили структуру краевого правительства в бюрократический фарш, в котором совершенно невозможно найти ответственных за то или иное направление.

Это именно Осипов добился увольнения с поста министра здравоохранения Сергея Давыдова, позвал и выкинул министра Кожевникова, назначил на должность послушную Шангину, которая уже полгода делает то, что ей говорят, медленно и обречённо закапывая региональное здравоохранение в землю.

Это Осипов потешно фотографировался с первым заболевшим в регионе коронавирусом человеком – подзабытым китайцем Вань Юньбинем, это Осипов был сам не свой в первую волну коронавируса, когда люди с трудом понимали, что происходит, и это Осипов вместе со своими тремя социальными замами и ещё одним замом по ЧС полностью пропали с радаров во вторую волну.

Теперь их нет в больницах – только если сами болеют. Никто из чиновников больше не ходит к больным под камеры. Их как будто вообще нигде нет.

Это Осипов свалил вину за стремительный рост числа заболевших коронавирусом в регионе на самих жителей региона. Осипов возвёл в культ бесконечные увольнения на всех направлениях, вымотал за 2 года тысячи людей в совершенно безумном 24-часовом режиме работы, когда взрослых людей таскают звонками на работу в 2, 3, 4 часа ночи, порушил старую систему органов региональной власти и даже не попытался выстроить новую.

Это Осипов не захотел делать никаких выводов после катастрофы с онкологическим диспансером в начале лета. Осипов поставил пиар и рейтинги выше человеческих жизней. Но уволят теперь какого-нибудь врача или даже главврача – кого угодно, лишь бы быстрее забыть обо всём этом и отчитаться о том, что виновные наказаны.

Благодаря всему этому в крае полумёртвый минздрав – у семи нянек дитя без глазу: три социальных вице-премьера, но ни один из них ни сегодня, ни в последний месяц не могут объяснить, какого чёрта творится в регионе с коронавирусом. Правду они сказать не смогут, потому что придётся описывать бюрократический кошмар, который устроил тут Осипов со своей командой приезжих деятелей.

Они не смогут сказать о том, что из минздрава в 2019 году следом за Давыдовым сбежали почти все организаторы здравоохранения. Не расскажут о том, что из ведомства выкинули неудобного главного экономиста – слишком прямо говорила о проблемах с кредиторской задолженностью больниц. Не смогут опустить глаза в стол и рассказать о том, сколько раз их, как щенков, таскали за шкирку на Чайковского, 8, в ночи и требовали то одного, то другого безумия.

И не придут, конечно, публично к выводу о том, что люди в регионе и в первую, и во вторую волну порой умирают от банальной дезорганизации сложнейшего механизма, в котором отдельно взятые структуры стремительно разучиваются работать друг с другом просто потому, что у системы давно нет головы.

Всего этого никто не скажет. Ну а уволенный Осиповым стрелочник, надо полагать, придёт домой, перекрестится, выдохнет и наутро позвонит в одну из многочисленных читинских коммерческих клиник, чтобы его взяли на работу. Или через пару недель улетит отсюда счастливым человеком в какой-нибудь Краснодар поскорее забывать об этом дурдоме. А мы останемся.

Однако и это не самое страшное. Самое страшное, что в сложившейся системе каждый следующий губернатор Забайкальского края с огромной долей вероятности будет ещё хуже, чем Осипов. Каждый раз становится хуже – над нами как будто издеваются. Поэтому даже напрашивающееся увольнение Осипова, как и увольнение любого стрелочника, скорее всего, ничего не решит.

Вечером пятницы я выбежала с работы, доехала до медакадемии и, прыгая через ступеньку, преодолела совершенно пустую и очень красивую лестницу медакадемии. Там чуть-чуть постояла под дверью проректора, главного внештатного анестезиолога регионального минздрава Константина Шаповалова, успокаивая дыхание, и зашла. В процессе к нам заглянул и остался главный внештатный пульмонолог минздрава Сергей Лукьянов. Закончили в начале девятого. Лукьянову предстояло вернуться в моностационар. Шаповалов, который из моностационара приехал поработать проректором, надеялся быстро закончить с делами и пойти домой.

Колонка впервые опубликована в субъективном обзоре событий недели от журналистов «Чита.Ру» 1 ноября 2020 года.

Перед тем, как мне уйти, мы смотрели это предсмертное и невозможное, казалось бы, видео - и не смогли досмотреть до конца: мои собеседники днём раньше спасали эту женщину в реанимации горбольницы, я чувствовала, что заставляю их оправдываться за кого-то другого.

Говорили ещё о терпении. О том, что надо его набраться. Здоровым, больным, медикам и начальству. Под начальством, кажется, подразумевался очень широкий круг людей, срывы которых очень плохо влияют на и без того сложную ситуацию. О том, что каждый срыв ведёт к увольнению - кого-то снимают, а кто-то плюёт и увольняется сам. А на каждом увольнении мы теряем людей. В прямом смысле этого слова.

Я вышла, села в машину и обнаружила, что в то время, пока мы говорили о терпении, губернатор Забайкальского края Александр Осипов в лучших традициях потребовал уволить кого-то, виновного в смерти этой женщины. Женщины, оставившей нам видео, после которого начал расширяться штат операторов колл-центров, появились автобусы, призванные заменить скорые на транспортировке пациентов на КТ, из относительно благополучных по эпидобстановке районов в город мобилизовали врачей.

Не удивлюсь, если где-то на Чайковского, 8, эта история рассматривается как часть коварного плана по свержению Осипова. Специально записали видео. Специально не госпитализировали. Ну и умер человек, выходит, тоже специально.

Интервью с врачами вышло. Кроме него, почитайте нашу редакционную колонку про это, если ещё не читали.

Минфин на этой неделе предложил разобраться с правоохранительными органами, которые слишком много кушают из бюджета. Документ финансистов довольно обширен. В нём есть и серьёзные намерения по слиянию МВД (полиция), ФСИН (современный ГУЛАГ, оно же главное управление колоний и СИЗО) и ФССП (судебные приставы) в один орган, есть и мелочи вроде увеличения срока службы обмундирования. Но главное - это сокращение на 10% кадровой численности органов внутренних дел. Предполагается, что это произойдёт за счёт вакансий и перевода на гражданскую службу сотрудников, работа которых не связана с выполнением правоохранительных функций.

Колонка впервые опубликована в субъективном обзоре событий недели от журналистов «Чита.Ру» 18 октября 2020 года.

Представляю, как прочитав про эти 10%, в Кыринском районе схватилась за сердце глава Любовь Сакияева. На вверенной ей территории, превосходящей по площади Кипр, Ямайку и Ливан, не хватает полицейских и царит среди жителей, мягко говоря, правовой нигилизм.

«Сотрудники из Акши проводят у нас рейды, но что толку. Есть группа «Акша — Кыра» в соцсетях. Там пишут, что гаишники поехали в район и сразу у нас все [водители, не имеющие прав] машины поставили, все дома сидят», — взывала Сакияева в начале года к заксобранию и руководству УМВД.

Примерно такая же картина плюс-минус, я полагаю, наблюдается и в других районах. Изменится ли она, если правительство пойдёт на предложенный Минфином план? Уверен, что да, несмотря на обещанное сокращение вакансий и тех, кто не занимается черновой полицейской работой. Почему? Потому что страна привыкла к принципу, высмеянному в расхожей фразе «разбомбить Воронеж». То есть сделать хуже там, где и так всё не очень хорошо.

Положа руку на сердце, скажите - в чьё увольнение вы верите больше - перекладывающего бумажки полковника из столичного главка или условного участкового из Кыры? Вот и я про то же. Где-нибудь поближе к Кремлю МВД позволят раздутые штаты, супер-эффективные и столь же дорогие машины для разгона митингов, корпоративные концерты с Олегом Газмановым или кто там у них нынче в моде. Забайкалью же останется «утверждённая штатная численность», которая по эффективности уступает группе в соцсетях.

Министр здравоохранения Забайкальского края Анна Шангина 14 июля поставила точку в истории со строительством краевой детской больницы в лесу на улице Коханского – других участков власти не рассматривали, а по этому приняли решение ещё в 2019 году.

Колонка впервые была опубликована в разборе событий недели 19 июля.

Со слов министра, проект больницы, привязанный к сосновому участку, находится в Минздраве, где уже предварительно одобрили финансирование строительства на 6,25 миллиарда рублей. Вопрос только в сроках начала строительства – 2020 или 2021 годы. Для расчистки места под стройплощадку на лесном участке в 9 гектаров напротив клинички и «Академии Здоровья» вырубят более 800 вековых сосен.

Конечно, реальную точку в этой истории ставила не Шангина, не её уровень, она скорее призналась в том, в чём не хотела признаваться администрация губернатора региона Александра Осипова. Что вопрос по строительству и вырубке давно решён, и мнение жителей Читы властями при этом не учитывалось и учитываться уже не будет.

Большинство подписчиков ИА «Чита.Ру» в соцсетях выступили против рубки, а читинка Татьяна Рашевская даже создала петицию против рубки леса в городе – её подписало более 1,3 тысячи человек.

Юридически про это уже говорилось, даже прокуратура оказалась не против отсутствия слушаний. Но официально администрация упиралась, ещё в мае от имени главы пресс-службы правительства Вячеслава Кулакова обещая публичные слушания. Проводить их будут, видимо, прямо в конференц-зале новой детской больницы.

Пока минздрав Забайкалья готовил ответ Шангиной, в Чите разворачивалась активная борьба с вандалами, которые сверлят дырки в тополях рядом с баннерами и заливают в них яд. Таким образом повреждено уже более 200 деревьев. Борьбу эту возглавила администрация Читы и лично сити-менеджер Александр Сапожников. Уже обратились в полицию, в мэрии прошло специальное совещание. Даже бизнес включился – предприниматели начали отказываться от размещения на баннерах.

Теперь посмотрите на эти истории вместе. С одной стороны – вырубка 800 сосен на 9 гектарах леса в самом центре города с молчаливого согласия всех органов власти. С другой – отравленные ядом 200-300 тополей, вообще-то из-за регулярных обрезок давно превратившиеся в трёхметровые пни.

Да, сохранять нужно всё. Но для меня те чиновники, что одобрят вырубку 800 сосен, являются большими преступниками, чем те, кто сверлит дырки в и без того умирающих тополях. Урона экологии города и здоровью горожан они нанесут больше, и никакая детская больница с ним не справится. А про урон имиджу властей и самой Читы я даже молчу – уехать после прочтения таких новостей не хочется, пожалуй, только главврачу детской больницы, ожидающему новое здание.

Единоросс Роман Амплеев на этой неделе предложил дать улице Анохина имя бывшего президента, бывшего премьер-министра и лидера партии Дмитрия Медведева. В шутку.

Колонка впервые была опубликована в разборе событий недели от журналистов «Чита.Ру» 7 июня 2020 года.

Аргумент у него соответствующий — улицы, носящие имена видных большевиков, это своего рода агитация, которая даёт коммунистам дополнительные голоса на выборах.

На самом деле жизнь тут жутко несправедлива к партии власти, члены которой без малого 20 лет не без устали обещают нам идеальную жизнь. Появление фамилии главного единоросса на карте Читы, конечно, не исправит эту жуткую несправедливость. Поэтому предлагаю размахнуться пошире и связать с «Единой Россией» как можно больше объектов улицы Анохина. Увековечить всё, что звучало рядом с названием партии или из уст её лидеров.

«То, что я говорю - отливается в граните». Дмитрий Медведев.

Безопасные дороги.

Стабильность.

Нанотехнологии.

«Денег нет, но вы держитесь». Дмитрий Медведев.

Прорывной сценарий.

Комфортная среда.

Ещё один – очередной – номер газеты «Экстра» должен был выйти в свет 12 февраля. Так было последние 23 года, механизм работал без сбоев. Теперь печатной версии газеты нет. Тут надо ставить знак равенства с «нет и газеты».

Колонка впервые была опубликована в феврале 2020 года.

До этой недели могло произойти всё, что угодно, хоть переворот Земли, но газета не могла быть не сдана в печать. Самым сложным для журналистов был понедельник, день сдачи номера. Самыми динамичными для вёрстки — вечер понедельника и ночь на вторник, когда сданные тексты и фото становились силой: строчки из чего-то авторского из компьютера превращались в газетные строки, которые еженедельно ждало больше 20 тысяч подписчиков.

Когда я в 2005-м пришла работать в газету, «Экстра» гремела. Равным ей по влиянию был разве что «Эффект». Обе газеты были общественно-политическими, и на страницах обеих публиковались материалы, которые напрямую влияли на жизнь края. Но «Эффект» был в то время уже более консервативным, тогда как смелее «Экстры» не было никого. Работать там для студента было каким-то космосом – почти также, как сейчас сразу после вуза начать писать для «Коммерсанта» (для нежурналистов: это очень круто) так это воспринималось.

Я помню первые стартовые материалы. Помню ощущение правды, свободы и смелость разбираться в самых сложных делах – за спиной всегда стоял редактор, Сергей Владимирович Шайтанов, обещай к нам приехать с разборками бандитствовавшие сыновья краевых чиновников или звони кто-то из администрации края с требованиями перестать о чём-то писать.

Помню его «Ничего не бойтесь, ребята». Помню время, когда за публикациями в газете не стояло ничьих интересов, кроме интереса говорить правду и делать это честно. Помню, как было, когда учредители и информационная политика издания были далёкими друг от друга вещами. Помню, какой был драйв.

Не будь тех свободных почти 9 лет, не было бы той школы независимости, лёгкости, школы настоящей журналистики, которая охраняет не чьи-то интересы и деньги, а объективность и честный взгляд на вещи глаза в глаза.

А потом наступили другие времена, и на первое место выдвинулось другое. Газета из общественно-политического издания превратилась в семейную, а из редакции постепенно начало уходить ощущение того, что на журналиста нельзя давить, диктуя ему, что писать. Так было не всегда, но проявлялось всё чаще и чаще. Остро про политику тогда кому-то говорить стало невыгодно.

Когда и в какой момент всё полетело кувырком, сказать сложно, только на несколько лет работы прежние лидеры – «Экстра» по розничным продажам, а «Земля» по подписке – потеряли позиции, практически без сопротивления сдав их «Вечорке». Тем не менее, ещё пару лет назад издание было не то что безубыточным, а работало в плюс.

Новость о том, что шестой номер «Экстры» от 5 февраля станет последним в печатной истории газеты, появилась 4 февраля 2020 года на сайте «Заб.Ру». Издатель заявил, что газета перешла в онлайн-формат. Но ещё ни одно печатное издание в Забайкалье не смогло осилить этот кульбит, потому что никто из тех, кто пытался раскачать интернет-версии, целенаправленно не перетягивал аудиторию в интернет.

По сути, февраль 2020 года стал концом долгой и славной истории газеты, которая когда-то была силой такой мощи, что утра среды ждали во многих кабинетах, а четверга – простые люди из районов и газетных ларьков.

На минувшей неделе заксобрание заслушало два интереснейших доклада. Первый о бедности в Забайкалье, где говорилось, что малоимущим в регионе является каждый пятый житель и большая часть из них - селяне. Второй о том, что эти самые бедные селяне, грубо говоря, зажрались и потребляют слишком много дров.

Колонка впервые опубликована в обзоре событий недели от журналистов «Чита.Ру» 12 октября 2020 года.

С последним заявлением в парламент пришло министерство природных ресурсов. Ведомство предложило снизить норматив заготовки дров для населения северных районов Забайкалья с 63 до 42 кубометров, а для остальных районов — с 45 до 30 кубометров.

Почему? Во-первых, потому что так решила Счётная палата — мол, в соседних регионах норматив меньше и ничего, не вымерзли ещё. Даже в Якутии. Во-вторых, из этих 63 кубометров выбирают едва ли половину, а значит всё остальное особо и не нужно. И, наконец, надо уже ударить по рукам распоясавшихся дровяных баронов, которые берут от имени односельчан лесосеки, рубят там дровишки и — о ужас — безнаказанно продают. В логике минприроды, они наверняка нарубили себе огромные состояния, с̶и̶д̶я̶т̶ ̶у̶ ̶п̶о̶т̶р̶е̶с̶к̶и̶в̶а̶ю̶щ̶и̶х̶ ̶п̶е̶ч̶е̶к̶ ̶и̶ ̶п̶р̶и̶к̶у̶р̶и̶в̶а̶ю̶т̶ ̶т̶о̶л̶с̶т̶е̶н̶н̶ы̶е̶ ̶с̶и̶г̶а̶р̶ы̶ ̶о̶т̶ ̶п̶о̶л̶е̶н̶ь̶е̶в̶.

Но эта схема работает иначе, так, как её описал депутат госдумы Юрий Волков. Некоторые селяне, действительно, заготавливают дрова на лесосеках соседей, часть отдают им, часть продают. Заработать огромные деньги на этом сложно - нужно заправить машину и бензопилу, сообразить пожрать. Да и вообще работа в зимнем лесу несколько отличается от прогулки по Высокогорью с глинтвейном и селфи-палкой.

«Сдаётся мне, что министр не там ищет чёрных лесорубов и лесную мафию», — подытожил Волков.

Для инициативы министерства, которая выглядит максимально людоедской на фоне доклада о бедности, можно найти множество отговорок. Вроде того, что она рождена в Счётной палате. Но факт остаётся фактом — побольнее ударить по селянам предлагает именно министр, который вышел из района, и наверняка знает, как там обстоят дела.

Заксобрание в итоге не стало урезать норму. Может быть, просто потому, что ни у кого из депутатов нет бизнеса в сфере продажи дров.