Я не расслышала с первого раза. Вытащила из ушей немецкий метал и переспросила.
Бог повторил:
— Выпей со мной. Мне плохо. — И обернулся сидящей на бордюре женщиной неопределённых лет. С прозрачно-голубыми глазами, в довольно опрятной простой одежде. С сумкой, полной печенек.
— Давай выпьем. Водки. У меня сын умер. Ваня.
Я расспрашивала. Ваня повесился несколько дней назад — ему изменила жена. У Лены — бог представился Еленой Юрьевной — осталась ещё дочь.
— Она в Нер-Заводе. Я ей не нужна. Никого у меня нет, Варя. Ты понимаешь, каково это — ребёнка терять? Не понимаешь. И хорошо.
— Сама не вешайся, Лена. Давай обниму тебя.
— А хочется, так хочется! Мне идти некуда. Я на улице живу. Ты придёшь ко мне? Ты верующая?
Какая из меня верующая? Ну, сойдёт. Лена звала в соседний храм (меня именно там и крестили, кстати). Пасха, говорила Лена. Большой праздник.
— На 9-го Января храм. Я там стою. Варя, ты знаешь, что Иисус есть? Что он правда есть, он живой! Вот мы сидим тут, а он вот. Он между нами всеми. Может, я не просто так тебе нарисовалась. Ты приходи. Ты знаешь, кто я, Варя? Я пьяница.
— А сын-то правда умер?
— Правда. А почему?..
— Люди разные бывают. Такого могут наплести, лишь бы денег дали.
Я рассказала Лене, что мне надо домой. Что меня ждёт муж, ужинать надо.
Мы попрощались, но до этого я обещала Лене, что верю.
Разные боги любят являться людям в самых странных образах, чаще всего неприглядных. Такое и про Иисуса слышно, и про Одина. Может, сегодня какому-то богу было нужно, чтобы я посидела рядом на бордюре и выпила с ним не чокаясь водки «Пчёлка» из жёлтеньких пластиковых стаканчиков.