«Бесконечная передача друг другу овец». Интервью с главой АБО о том, как округ живет сейчас

Буянто Батомункуев с 2019 года возглавляет администрацию Агинского Бурятского округа, до этого он был главой поселка Агинское. Впервые за 3 года он дал большое интервью «Чита.Ру», в котором рассказал об особом статусе округа и поделился планами на овцеводство и туризм — две основные отрасли, на которых держится АБО.

— Расскажите, какое у вас видение будущего Агинского Бурятского округа. Как в целом себя округ чувствует? Есть ли ощущение, что снижается уровень жизни спустя годы после соединения с Читинской областью?

— Давайте начнем с текущей ситуации. Агинский Бурятский округ чувствует себя стабильно и в общественно-политическом плане, и в экономическом. Понятно, что, как и по всей остальной территории нашей страны, ощущается и санкционное давление, и поднятие цен на большинство видов товаров. Ситуация по Агинскому Бурятскому округу штатная. Все сезонные мероприятия мы провели без каких-либо больших происшествий, аварий. Что касается пожароопасного периода, это тоже очень большой проблемный вопрос, особенно для нашего степного ландшафта. В этом году нам удалось практически не допустить лесных пожаров (был только один. — Прим. ред.).

Мы активно работаем над реализацией национальных проектов, других государственных, федеральных программ, направленных на ремонт, строительство объектов социальной инфраструктуры. С ней мы тоже справляемся, как и в предыдущие годы, с 2019 по 2021 годы правительство Забайкальского края, наши районы, наши заказчики по срокам, по освоению, по качеству освоения не подводили.

За предыдущие годы мы осваивали примерно один миллиард рублей в год по Агинскому Бурятскому округу в рамках разных программ. В этом году мы осваиваем 1 миллиард 200 миллионов. В основном, это дорожный фонд, «Безопасные и качественные дороги». Это строительство региональной дороги, ремонт дорог.

И много социальной инфраструктуры. Например, за прошедшие годы мы построили два дома культуры в Могойтуйском районе, зал борьбы в поселке Агинское, реконструировали пять домов культуры, четыре школы, 13 детских садов и других объектов. Сегодня идут ремонты в трех школах в Агинском и Дульдургинском районах. Благоустройство четырех общественных территорий по программе комфортная городская среда, девяти придомовых территорий в рамках «Забайкальского дворика» и практически все объекты соцсферы в селе Урдо-Ага.

— В связи с этими успехами вы ощущаете действенность особого статуса Агинского округа или нет? Когда я езжу по районам, то иногда слышу, что все деньги уходят в Агинский округ, а другим всегда меньше достается по разным программам. Чем этот статус подкреплен?

— Он закреплен в Уставе Забайкальского края, в федеральном Конституционном законе об объединении Читинской области и Агинского Бурятского автономного округа. Но определения того, что это за особый статус, нет — он никаким документом не закреплен. Я не думаю, что особый статус — это такой большой проблемный вопрос, который нужно поднимать или говорить о том, что нам статус нужен.

— Сейчас вас всё устраивает как есть и больше вам не надо? Или надо?

— Я имею в виду, что у нас есть программа социально-экономического развития Агинского Бурятского округа, отдельные государственные программы по Забайкальскому краю. Если перейти к перспективам, мы отдельным разделом входим в проект Стратегии социально-экономического развития Забайкальского края до 2035 года как основная сельскохозяйственная территория региона, в первую очередь животноводческая, и как территория с этнокультурными особенностями. То, что есть администрация Агинского Бурятского округа, — в чём это не особый статус? Это всё механизмы реализации этого статуса, они сегодня есть.

По мере возможности мы участвуем в каких-то мероприятиях и привлекаем финансовые средства. Как можно сказать, что у нас особый статус, если, например, сельское поселение Урдо-Ага участвовало в федеральном конкурсе и выиграло в нём 184 миллиона? Эти деньги нам поступили не за счет особого статуса же. По «Забайкальскому дворику», по «Тысяче дворов» я бы тоже не сказал, что мы очень много получили.

— Для вас объединение в 2008 году как ощущается сейчас? К чему это привело? Есть ли какой-то положительный эффект?

— Мне кажется, даже не про это надо сейчас говорить. Мы почувствовали изменения в лучшую сторону, как и весь Забайкальский край, начиная с 2019 года, когда вошли в состав Дальневосточного федерального округа, когда начали реализовываться национальные проекты Российской Федерации. Понятно, что денег много не бывает, их всегда не хватает, но при этом мы действительно ощутили, что появились финансовые средства. Началось строительство, начались ремонты, реконструкции. При этом деньги были направлены в том числе и на развитие экономики. В первую очередь для Агинского Бурятского округа это эффективное конкурентоспособное сельскохозяйственное производство, переработка сельскохозяйственной продукции, и в этом направлении мы сегодня работаем.

— Вы говорили до начала интервью про санкции. Как отразилось санкционное давление на Агинском округе? Есть какие-то конкретные примеры?

— Нет, в целом. Цены выросли. Люди, конечно, это всё почувствовали.

— Но сельхозотрасли это не коснулось, потому что всё свое, или всё-таки есть какие-то сложности?

— А это очень интересный вопрос, потому что во все кризисные ситуации всегда устойчивее всех себя ощущают сельские жители за счет своего личного подсобного подворья, хозяйства, за счет того же мяса, зерна, которое выращивается здесь. Поэтому мы сейчас большой упор делаем на то, чтобы наше население всё-таки занималось сельскохозяйственным производством. Поэтому мы и реализуем комплексную программу развития овцеводств и наш пилотный проект «Семейная ферма. Забайкалье». Мы ее реализуем не только на территории Агинского округа, но и на всей территории региона.

— А что вы делаете по проекту «Семейная ферма»?

— Мы закупили овец и на конкурсной основе раздаем их личным подсобным хозяйствам или фермерам.

— С какого года?

— С прошлого года. Мы закупили порядка 10 тысяч овец, раздали 36 участникам из 11 районов Забайкальского края практически безвозмездно, но при этом они будут возвращать овец из полученного приплода. Мы им передаем в среднем 200–400 голов на одного участника, они в течение 5–6 лет выращивают, получают приплод и со второго года возвращают нам, например, 30% или 40%, а на следующий год — еще 30%.

— Они только скотом обратно возвращают?

— Да, и при этом этот скот мы передаем дальше другим участникам такого же проекта на такой же конкурсной основе. На сегодняшний день по Забайкальскому краю еще примерно 40 желающих, и география расширяется.

И самое главное, что мы не просто отдали и всё — мы закрепили за каждым хозяйством, районом своих специалистов, администрации районов, чтобы они курировали зимовку скота, приплодную кампанию. При этом мы их будем обеспечивать баранами-производителями. В конечном итоге это бесконечная передача друг другу овец для того, чтобы у людей появилось определенное количество поголовья, чтобы они могли нормально на этом зарабатывать. И самое главное, мы посчитали всю экономическую эффективность этого проекта: в течение пяти-шести лет в зависимости от того, какая порода овец — забайкальская тонкорунная порода или агинская порода овец — они удваивают то количество, которое мы им передаем. И, например, 400 голов овец — это экономически ликвидное рентабельное поголовье для одной семьи, и в конечном итоге они получают 400–700 голов, и это у них будет основа для дальнейшего развития.

— Мы плавно переходим к теме про миллион овец, которую когда-то озвучила Наталья Николаевна Жданова. Будто бы к этим показателям, к этой программе Минсельхоз решил вернуться. Есть такая программа или цель у округа и в целом у края или нет?

— По миллиону овец — нет, но есть комплексная программа развития овцеводства. Нас в этом плане поддержал губернатор края Александр Осипов. Давно поднимали вопрос, что нужна отдельная программа по Забайкальскому краю, всё-таки наш край — одна из ведущих овцеводческих территорий в нашей стране. Мы в конце 2020 года ее утвердили, в 2021 году она начала реализовываться. Есть, конечно, показатели увеличения поголовья, но на сегодня у нас стоит основная задача стабилизации.

Нам сегодня нужно остановить это сокращение поголовья. Мы говорим о том, что в течение 2022 года мы всё стабилизируем, и с 2023 года пойдем на увеличение. Но мы не рисуем нереальные темпы увеличения — 10, 20 или 30%. Мы говорим о том, что хотя бы на 5–6-процентное увеличение в год. Если мы такими темпами пойдем, то к 2030 году мы должны повысить поголовье примерно на 50%.

— Есть ли какие-то планы дальше расширять производство полуфабрикатов?

— Обязательно. Это и Агинский, и Могойтуйский мясокомбинаты, это и потребительские кооперативы.

— Сейчас продукция отсюда куда доставляется? Мы знаем, что в Новосибирск что-то увозят.

— В 30 регионов Российской Федерации идут поставки. Но там объемы маленькие, а нам нужно сделать так, чтобы мы выходили на другие рынки с большим объемом. А для этого мы говорим про оптово-распределительный центр, потому что мы не можем круглогодично обеспечивать всю потребность больших поставщиков, магазинов, мясокомбинатов, учитывая сезонность забоя скота.

Кроме сельскохозяйственных производств, есть и другие предприятия, малый, средний бизнес. Несмотря на сложную ситуацию, работает Новоорловский ГОК (ГОК разрабатывает Спокойнинское месторождение вольфрама. В 2020 году суд начал процедуру банкротства предприятия после того, как оно задолжало более 150 миллионов рублей банку «Траст», который унаследовал долги от предыдущих кредиторов. — Прим. ред.) — градообразующее предприятие двух поселков: Орловска и Новоорловска. Работает Урейский угольный разрез.

— А что там сейчас непростого?

— Нужны большие вскрышные работы, во-первых. А во-вторых, они зависят от мировой цены на вольфрам. Тем не менее добыча идет.

Могойтуйская промзона по-прежнему ждет своего часа

— В связи с развитием сельского хозяйства есть ли какой-то шанс вписать туда Могойтуйскую промзону, например, или что-то сделать с ней? Что с ней сейчас происходит?

— Мы сейчас активно ищем инвесторов на Могойтуйскую промзону вместе с Министерством экономического развития и Министерством планирования. Есть некоторые заинтересованные лица, но пока говорить еще рано об этом. Нам разницы нет, будет это сельскохозяйственное производство, какое-то другое или логистический центр. Самое главное, чтобы она заработала.

— А пока она стоит закрытая?

— Пока да. Ангары, которые там построены, сегодня используются как раз-таки сельскохозяйственными производителями как склад, но в последующем планируется создать оптово-распределительный центр.

Туризм: «Какие-то маршруты новые появляются»

— Помимо сельского хозяйства, есть ли еще какие-то экономические задумки, которые хотелось бы реализовать?

— Развитие туризма.

— Сейчас как с этим дела обстоят?

— Активно работают, появились новые туроператоры по Агинскому округу, создаются новые маршруты.

— Расскажите о маршрутах.

— Есть, например, маршрут «Ага сакральная». В основном, Агинский округ — это больше природные памятники и памятники религиозного характера. Поэтому их мы рассматриваем как точки роста.

— То есть это межрегиональный туризм? Иркутская область, Бурятия?

— Въездной туризм для всех всегда был приоритетом, поэтому упор нужно делать на него, а внутренний туризм есть, был и будет всегда. Забайкальцы путешествуют на самом деле очень много. По статистике, одно их основных туристических направлений по Забайкальскому краю — это Агинский Бурятский округ. Это жемчужина края — национальный парк «Алханай», пещера Хээтей, юг Агинского района — Приононье, Агинский, Цугольский дацаны, лечебные профилактории, турбазы.

— Дополнения к существующим местам планируются? Например, какие-то современные культурные парки.

— Я думаю, сегодня нужно делать упор на существующие. Благоустроить места размещения туристов, чтобы были тепло, вода и благоустроенные туалеты. В поселке Агинское нужно больше гостиниц.

— А сколько вкладывается в туристическую инфраструктуру?

— Из бюджета Забайкальского края вкладывается недостаточно.

— То есть местные турфирмы, предприниматели сами вкладывают деньги?

— Да. Но при этом мы сейчас вместе с Министерством экономического развития пытаемся включиться в нацпроект развития туризма и гостеприимства. У нас есть большой проект этнотуркомплекса в поселке Агинское и автомобильного туристического кластера. Ищем соинвестора для этих проектов. Есть еще такое направление по национальному парку Алханай, работаем с инвесторами по строительству современных гостиничных комплексов.

Что будет после Жамсуева

— Что сейчас с кадрами в Агинском округе? Кто придет на смену тем, кто стоял у истоков объединения? Есть ли какое-то понимание, кто будет, например, после Баира Жамсуева?

— Я не думал об этом. Баир Баясхаланович сегодня активно участвует в нашей работе, он очень помогает нам. Представляет интересы края на федеральном уровне. Он является руководителем рабочей группы взаимодействия между правительством края, сенаторами и депутатами.

С кадрами, как и везде на самом деле, проблемы есть. Мы ставим себе задачу заниматься созданием рабочих мест. В прошлом году мы поддержали 54 проекта разных уровней, начиная от Агинского мясокомбината (он наконец заработал) заканчивая мелкими крестьянско-фермерскими хозяйствами, туристическими проектами. В конечном итоге по этим трудоустроено более 70 человек не на бюджетной основе, а частной.

Для того чтобы молодежь не уезжала, а оставалась здесь, в первую очередь ей необходимо создавать условия. Социальные условия у нас более-менее есть, нужно создавать экономические условия, рабочие места с высокой зарплатой.

Я считаю, что ими просто нужно заниматься: людей обучать со школы, профориентировать, дальше обучать в высших учебных заведениях и потом возвращать к себе. И есть примеры, когда люди возвращаются с очень хороших рабочих мест, например, в Москве, возвращаются заниматься сельскохозяйственным производством и очень успешно это делают. На таких примерах, на доверии, на уровне патриотизма всё-таки надо людей обратно завлекать в Агинский округ.

— А вообще уровень миграции молодежи высокий? Я года четыре назад здесь была, мы разговаривали с местными жителями — они говорили о том, что молодежь активно отсюда уезжает, в Улан-Удэ, Иркутск, даже не в Читу.

— Бурятия всегда была основным местом, куда уезжают. За 2021 год миграционный отток составил 704 человека. Это большой показатель. При этом это не только молодежь, но и взрослое население, и пенсионеры, которые уезжают за своими детьми.

Канализация по концессии

— Возвращаясь к комфортной жизни в Агинском, что происходит с горемычной канализацией, которая с 2007 года строится, и будут ли деньги, чтобы достроить? Достаточно большая сумма.

— Мы на сегодняшний день проектируем ее. Проект 2006 года устарел. Он действительно не был завершен. Были определенные субъективные и объективные причины, были уголовные дела. На сегодня задача стоит его всё-таки завершить.

Проектная компания зашла на государственную экспертизу и до конца 2022 года мы постараемся зайти в Дальневосточную концессию. Потенциальный концессионер есть. Необходимо получить федеральное финансирование и через несколько лет запустить. Это наша стратегическая задача по поселку Агинское. Мы всё будем делать для того, чтобы ее завершить.

— Есть ли большие инфраструктурные задачи по другим населенным пунктам?

— На самом деле, во всех крупных населенных пунктах тоже нужно централизованное водоснабжение. Например, в Могойтуе не хватает дебета воды в некоторых водокачках.

По теплоснабжению я считаю, что Агинское нужно включить в программу «Чистый воздух», потому что в зимнее время формируется смог, и есть проблемы с заготовкой дров — их заготавливают на расстоянии 80 километров, и в конечном итоге дрова стоят дорого.

— Сейчас будет наивный вопрос, но мне кажется, что он многих интересует, кто в политике как-то просто, на бытовом уровне ориентируется (как я). Все мы помним народную любовь агинчан к Иосифу Кобзону (певец был депутатом Госдумы и представлял АБО. — Прим. ред.) и то, как говорилось, что он много сделал для округа. Не хватает ли вам сейчас такого же лоббиста в Госдуме или в целом на федеральном уровне, каким был Кобзон, или он не был таким уж сильным лоббистом?

— Нужно понимать, что сильным лоббистом была команда, которая была сформирована при Агинском Бурятском Автономном округе под руководством Баира Баясхалановича. Поэтому говорить о том, что один человек всё делал, неправильно. Это большая командная работа.

— Сейчас это всё сохранилось?

— Сохранилось.

— У вас есть ощущение, что Александр Осипов (губернатор Забайкальского края. — Прим. ред.) понимает особый статус Агинского округа, что он нацелен на его развитие, и в целом округ в таком виде, в котором есть сейчас, нужен, важен, и с ним ничего не будет происходить?

— Безусловно. Есть большая поддержка Александра Михайловича, в том числе и в вопросах этнокультурного, экономического, инфраструктурного развития как Агинского Бурятского округа, так и самого поселка Агинское. Он понимает, что это территория, которая может стать точкой роста для многих направлений развития Забайкальского края.

— Не могу не спросить у вас про специальную военную операцию. Вопросов будет два. Первый — про то, на каком уровне формировалась такая огромная поддержка, которую сейчас оказывают буряты своим пострадавшим в госпиталях? К нам приходили мамы пострадавших русских ребят и говорили, что агинские буряты вообще невероятные, они приходят, всех кормят. Это откуда-то с вашего уровня? Как вообще произошло, что вы начали помогать в госпиталях в Петербурге и в Москве?

— На самом деле, это общественная инициатива. Очень много наших земляков, которые проживают в Москве, Санкт-Петербурге, других городах, здесь, в Агинском округе, проявляют инициативу, занимаются сбором гуманитарной помощи, направляют туда денежные средства, продукты питания, вещи первой необходимости и так далее. Когда такая инициатива идет от общества, мы ее моментально подхватываем, возглавляем ее и организовываем. Пользуясь случаем, хочу всех поблагодарить.

— В связи с этой потрясающей ситуацией того, как буряты умеют объединяться вокруг абсолютно разных вопросов, у меня вопрос про политические и в целом экономические решения. У вас всё так успешно, потому что есть какая-то национальная особенность? Со стороны кажется, что буряты в целом делают всё лучше, правильнее, круче и всегда всё успевают, как-то объединяются, и в целом у них всё получается намного лучше, чем в других районах. Вы что про это думаете, есть ли какая-то национальная особенность, которая позволяет довольно хорошо жить по сравнению со многими районами?

— Я думаю, что здесь нет необходимости сравнивать с другими районами Забайкальского края. Просто сплоченность, единение в Агинском Бурятском округе всегда были, мы их всегда поддерживали и сейчас говорим о том, что мы в едином порыве должны поддерживать наших ребят, которые находятся на специальной военной операции или в госпиталях, санаториях. То же самое и в других направлениях: и привлечение финансовых средств, и в освоении, и в реализации больших проектов.

— То есть можно считать, что если у вас есть цель возвращать сюда молодое поколение, то, скорее всего, она тоже успешно реализуется за счет того, что вы всегда держитесь друг друга?

— Надеюсь.

— Второй вопрос не такой приятный. Часто пишут, что в спецоперации участвует много бурят, на этом делают акцент. Так ли это? Чувствуется ли это в Агинском Бурятском округе? Действительно ли много бурят участвует в спецоперации? Как вообще переживает округ это?

— Конечно, мы все переживаем за своих ребят, земляков. Они действительно участвуют, но насколько много, это не нам рассуждать, потому что люди выбрали эту профессию, она на сегодняшний день престижная во всей Российской Федерации. Это и заработная плата, это и льготы, и военная ипотека. Поэтому они выбрали службу по контракту. А когда ты выбираешь службу по контракту, ты всегда понимаешь, что в случае чего ты должен защитить свою Родину. А чувство патриотизма у наших земляков, я считаю, на очень достойном уровне, и они с честью и достоинством выполняют свой воинский долг.

— Уже много вернулось бойцов, которые участвовали в спецоперации? Общаетесь ли вы с ними, помогаете?

— Такая задача стоит — оказывать им всемерную поддержку вплоть до того, что их надо где-то трудоустраивать. Думаю, это не только у нас, так по всей стране.

— А тем семьям, у которых погибли близкие, тоже будете помогать?

— Конечно.