Фестиваль в лесу: как в Забайкалье пытаются сохранить культуру староверов

Портал на «Семейскую круговую» — лагерь «Лесная сказка» прямо в чикойском лесу. По утрам в середине августа здесь собирается густой туман, ночью и утром часов до 9 стоит уже осенний холод. Раз в два года в этих местах собираются потомки и ценители старообрядческой культуры семейских, чтобы сохранить память о ней и передать следующим поколениям. На фестиваль съезжаются тысячи людей. Большая часть из них — местные, хотя из Читы до Красного Чикоя добираться в два раза дольше, чем из соседней Бурятии.

Семейские — потомки староверов, которых в середине XVIII века насильно выселяли в Сибирь из-за отказа принять церковную реформу Никона (всё началось со смены двуперстного знамения на трехперстное). Их считали раскольниками и селили семьями — отсюда такое самоназвание. Многие семейские мигрировали дальше — в Якутию, на Амур, в Приморье, Монголию и даже вглубь Китая, а затем в Австралию и США. Значительная часть вернулась на родину в 1950-х. В советское время всё унифицировалось, головные уборы — кички — были сложены в сундуки, как и остальные детали нарядов. Жить по старым правилам продолжали единицы.

Сегодня ортодоксальных семейских не встретишь даже на «Семейской круговой». Но это всё равно максимально старообрядческий фестиваль, на который съезжаются люди со всей страны. Здесь легко можно встретить московского профессора, поющего на чикойский лад, или певцов из Новосибирска, которые быстро подхватывают частушки. До сих пор живо ткацкое мастерство, рецепты и самое важное — песни, которые удалось до конца 1990-х собрать по пустеющим сёлам.

В Забайкалье не сохранилось семейских общин, и никто не пытается их воссоздать. Но быт и культуру стараются не потерять. Сейчас это выглядит так: девчонки в старообрядческих нарядах носят смартфоны в шитых вручную этнических сумочках или репетируют народные танцы в футболках с надписью TikTok, пока бабушки в доставшихся от предков передниках передают приветы в Viber и обнимают заглянувших в «Лесную сказку» односельчан. «Семейская круговая», несмотря на не всегда точную стилизацию и укоренившуюся уже эклектику, — редкий для России фестиваль и главное этнокультурное событие в Забайкалье. Здесь невозможно не петь, не улыбаться и не радоваться жизни. И ради этого можно пренебречь даже тем, что ленты в кичку вшивали только молодухи, потому что они отлично смотрятся на женщине любого возраста.

Что происходит на фестивале?

«Семейская круговая» всегда насыщенная — здесь не только поют и танцуют, еще проводят лекции, выставляют на продажу поделки, накрывают столы, ставят рекорды: в 2022 году испекли семиметровый пирог с черемухой и выткали огромный половик. Заезд на «Семейскую» проходит ближе к вечеру, в этот же день первая короткая вечерка, когда все знакомятся или вспоминают друг друга с прошлых лет, играют, поют. Кто-то уже надевает народные костюмы, и от этого ощущение, что ты во вневременье — стоишь ловишь LTE под смех и топот людей в цветастых платках, атласных рубахах и многоярусных юбках. После вечерки участники разбредаются по домикам и уже там до глубокой ночи продолжают голосить — народные песни слышно даже за пределами детского лагеря. От этого невозможно абстрагироваться — и не хочется, потому что это правда очень красиво звучит.

Второй день, за исключением нескольких лекций и мастер-классов, полностью посвящен конкурсу коллективов. Это самый долгий этап, творческих групп десятки, большая часть из них пожилые уже забайкальцы, живущие в округе Красного Чикоя. Пока идет конкурс, можно прикупить себе куколок от мастериц из Иркутской области, или туески, или свирестёлки от местных умельцев. В 2022 году «Семейской» придумали символ — это кукла Семисюха, и каждый коллектив пошил свою Семисюшку, поэтому у главной сцены после открытия из забора торчат десятки забавных рожиц.

После конкурса, конечно, все снова поют. Сближение доходит до той степени, когда можно уже выкрикивать матерные частушки и зазывать коллег по цеху к себе в домики под самогоночку тянуть знакомые песни. Застолья на круговой — это ее неизменная и важная часть. Но они, естественно, не на беленькой держатся, а на вкусной пище: сальце, картошечке и другой снеди, которую привозят с собой. И на песне — она почти бесконечно льется над «Лесной сказкой» и согревает холодной ночью каких-нибудь журналистов в отсыревшей палатке.

На третий день все уже как родные, перед закрытием все коллективы выстраиваются в коридор и да — снова поют. А еще накрывают столы, привозят мед, овощи, выпечку для продажи — и такие запахи стоят в воздухе вперемешку с запахами осеннего леса, что уезжать не хочется никогда. Но надо. Следующая «Семейская» будет только через 2 года — можно успеть соскучиться и пошить себе наряд, пока в Забайкалье еще есть настоящие мастера, которые и кичку по правилам делают, и кушаки ткут сами.

Кички, чирки и жерёлки

Валентина Рассохина — из села Архангельское в Красночикойском районе, раньше его называли Качён. Ее сложно не заметить в пестрой толпе, потому что наряд ее — настоящий с головы до ног, старинный.

— Я из рода семейских, старообрядцев — бабушка моя Анастасия Никитина, она была очень верующая. Я застала все традиции, одежду. Чирки (кожаные «носочки» — обувь семейских), кичка, сарафан и кушак — это всё бабушкино, по наследству мне осталась. Кучера из селезня (перышки на кичке, имитирующие кудри), пояска, монисты (украшения), жерёлок — мамины. Запон и рубаху я уже сама шила. Сейчас кучера как украшение редко у кого встречается. Кичке моей почти 200 лет. На шее — натуральный янтарь, жемчуг. И на жерёлке моём гагатки — сейчас всё догоняют такие.

Коллектив наш — этнографический фольклорный. У нас обычно поет до 15 человек. Я петь начала, как замуж вышла в Качён. В этом коллективе лет 10 уже пою — нравится очень. Мы же сохраняем все наши традиции, протяжные песни, строго поем на два голоса — один начинает и только другой подводит. У меня два сына, они не вовлечены в сохранение культуры. Всё же женщины — ее хранительницы. Для меня всё это дорогое — мамино, бабушкино. Хочется, чтобы и внучкам моим досталось.

Галина Косякова — не семейская и поет в коллективе «Рябинушки» недавно, но она прониклась этой культурой и точно будет на следующей «Круговой». А на этой она показывает семейную книгу с древом и историями, которую собрала сама. Всем советует делать так же. Сама Косякова из Урлука — это семейское было село.

— Я председатель районного совета ветеранов. У нас есть «Отрада» — центр активного долголетия, мы его открыли год назад. Спортом занимаемся, стараемся в каждом районном мероприятии участвовать. В фольклорной группе я недавно. Молодая у них самая, сегодня было мое первое выступление. Нас семеро приехало, одной нет — ножку сломала. Мои родители с Урлука, я там выросла и очень люблю, как тянется песня. Впечатления от «Семейской» захватывающие. Самое главное — нужно поддержать нам эту семейскую, старообрядческую культуру. Это меня и притягивает. Фартук я шила сама, бусы мои — жемчуг натуральный. А всё остальное у нас девушка вон шьет — кукольщица. Лида Дианова, иди моя сюда! И расскажи. У нее там самая красивая кукла, обратите внимание!

Лидия Дианова — мастерица, которая обшивает большинство участников «Круговой», тоже не семейская. Более того, она казачка по отцу, а казаки и семейские друг друга ненавидели после раскола. Но так уж вышло, что следующие поколения примирили в себе две эти культурные группы. В «Рябинушке» Лида поет 12 лет.

— Отец у меня казак забайкальский, со Сретенского района, а мама вообще неместная — дед мой якут. Мои бусы — новые, но костюмы я шью, не отступаю от традиций, как положено. Я и ткачеством занимаюсь. Кушаки делаю — тут все с моими ходят. И половина в кичках моих. Шитье у меня в крови. Я медик по образованию, всю жизнь в больнице отработала. А как на пенсию ушла, начала понемногу шить. Сначала кукол наряжала, Барби. А потом думаю — че я их наряжаю, они же такие страшные! Начала своих делать. Первые косяком, всяко разно, а потом приловчилась. Сама рисую. Есть на пенсии чем заняться. Огород огородом, но если бы этого не делала, не представляю, как бы жила.

Потомок семейских Татьяна Иванова покорила всех своими янтарными бусами. Она приехала из бурятского села Хасурта с коллективом «Родник». Наряды ее предков отличаются от забайкальских.

— Янтарные бусы — наследство, передается из поколения в поколение по материнской линии. Мы потомственные староверы. Наш род пришел из Куйтуна, мы переселенцы. Около 250 лет живем в Хасурте. Мы все поем, бабушка моя пела, мама, я пою, дочка, внучки теперь тоже. Мы не первый раз на «Семейской». Наш наряд отличается значительно от забайкальского — с ног до головы. У нас вместо чирок ичиги (кожаные сапожки). Сарафаны отличаются, головные уборы. Кичку в том виде, в котором носят ее забайкальские семейские, у нас надевали только в день свадьбы. А так мы носим простые платки. И даже ткань отличается: мы с Китаем торговали и покупали индийский кашемир для праздничных нарядов. У чикойских ткани более простые.

Сейчас я на пенсии, 35 лет работала в школе, 15 из них — директором. У меня муж — Виктор Иванов, исследователь, основатель нашего коллектива. У него вышло несколько книг, изданий и статей, а я ему посудыркиваю, как у нас говорят. Коллектив у нас был большой — 20 человек, на «Круговую» приехало семеро. «Семейская» — это опыт, обогащение. Каждый черпает свое, изюминку находит. Ну и, как говорится, надо же выйти на людей посмотреть и себя показать.

Арина Зверева — категорическая участница всех «Семейских круговых», сейчас выступает с группой «Живая старина». Арина — исследователь, работает в учебно-методическом центре культуры и прямая наследница семейских. Ее двоюродная бабушка жила по правилам старообрядцев до самой смерти.

— Кичка у меня конца XIX века. Я перешивала только бархат на подзатыльнике и перевязала пояску — бабушкины нитки разносились, и я на свою новую ткань бусины перешила. У меня всё почти этнографическое — кичка, бусы янтарные и стеклянные, и чулки есть, и чирки бабушкины — они подызносились тоже уже, конечно.

Глава Красночикойского района Александр Грешилов — тоже семейский.

— В моём детстве всё это было. У нас ткацкие станки стояли, моя бабушка основу делала на половики — их было несколько таких умелиц. Сейчас, конечно, все на фестиваль только наряжаются. Я помню, что у нас были сундуки дома, кички, кокошники. Татьяна Леоновна — бабушка моя, семейская. Дедушка — тоже, он погиб в 1942 году, и бабушка вдовой подняла троих детей. Семейские корни помогают — нас воспитывали так, чтобы достигать поставленных целей. Дети у нас росли со словом «надо», и нас так же воспитывали. Это жизненные правила — надо, значит надо. Бабушка моя верующая была, у нас всегда иконы стояли. Не было понятия, что это запрещено — они жили как жили, староверами, несмотря на советское время.