«Мам, я пойду». Семьи заключенных из Забайкалья рассказали об уходе мужчин в ЧВК «Вагнер»

В конце ноября тема ЧВК «Вагнер» докатилась и до жителей Забайкальского края — на западе добровольцев из колоний набирали давно. Матери и жёны звонили в редакцию «Чита.Ру» и просили найти их сыновей, мужей, которые ушли на спецоперацию на Украину. Некоторые родственников-арестантов не искали, но поговорили с нами о своих переживаниях. Причины уходить на спецоперацию у мужчин разные: искупление грехов, измена невесты, защита Родины. Что чувствуют женщины, которые во второй раз прощаются со своими любимыми мужчинами? В основном молятся. А еще ежедневно поддерживают друг друга, не давая падать духом.

— Моему сыну за 30, он отбывал наказание за грабеж. Его, так сказать, друг уговорил продать машину, которая принадлежала отцу этого друга. Поймали, посадили. Ему оставалось несколько месяцев, а он ушел на спецоперацию.

Их спросили: «Кто хочет?» И кто-то согласился, в том числе мой сын. Сказали, что сначала повезут на подготовку, обучение перед отправкой на СВО. Я думаю, сын пошел на это из-за другого зека, который собирает общак. То есть половину того, что матери несут своим детям, он отбирает. Он сидит там, как король, и никому до этого нет дела. Я до последнего уговаривала сына не уходить, но он боялся этого зэка. Тот сказал ему: «Не уйдешь, мы тебя тут зачморим». Я буду жаловаться главе УФСИН Забайкалья. Если они ничего не предпримут, я дойду до Бастрыкина.

Вы знаете, наверное, сына еще подвигло то, что, пока он сидел, его невеста ушла к другому. Я сложила деньги в покупку дома для сына. Я ждала сына, сделала ремонт, обставила дом — думала, он будет в нем жить, когда освободится. А невеста, которая прождала его большую часть срока, летом познакомилась с другим зэком. Она позвонила моему сыну и сказала: «Слава (имя изменено), я сошлась с другим». А сейчас мой сын ушел, что с ним будет, я не знаю. Хожу в церковь, плачу, молюсь.

— Мой сын записался по контракту. Позвонил из колонии, сказал, что их [согласившихся участвовать в СВО] перевели на другой этаж, в отдельный барак. Сказал: «Наверное, больше я позвонить не смогу». Я не знаю, на какой срок он уходит. Сказал, что будет всё хорошо: обмундирование, питание. Они сразу написали прошение президенту о помиловании. А когда вернется, должны снять судимость.

Ему оставалось сидеть 8 лет, он сказал: «Я не хочу отбывать здесь, смотреть на этих бездельников. Пойду на спецоперацию сам. Я и его понимаю, но и сама хочу, чтобы он был в безопасности. Сказала ему: «Может, отсидел бы полгода, да там бы отпустили досрочно?» А он ответил: «Нет, мам, я пойду». Так как сотовых телефонов у них там нет, в последний раз он звонил мне со стационарного. И с тех пор связи с ним не было.

— Мы с моим мужчиной должны были расписаться, заполнили все документы и ждали. Но пожениться мы не успели: его увезли на спецоперацию.

Супруг сидел за убийство, он хотел загладить свою вину. Ему оставалось отбывать 3 года и 4 месяца. Я, конечно, не хотела, чтобы он уходил. И я, и его мама считаем, что лучше бы он отсидел.

Несколько дней у нас не было связи, но вчера он мне позвонил и сказал, что всё хорошо, переживать не нужно. Амуницию, снаряжение им выдали, всё есть.

— Сын звонит и говорит, что пришли из «Вагнера», набирают на спецоперацию добровольцев. Сказал мне: «Может, я поеду». Я категорически сказала: «Никуда ты не пойдешь и даже не вздумай ничего подписывать». А потом я узнаю, что в ночь с 28 на 29 ноября 100 парней, в том числе моего сына, увезли в аэропорт Читы и они улетели. Ему оставалось отбывать 2,5 года из 4.

Позже я созвонилась со своим знакомым, который работает в колонии. Он сказал, что мой сын подписал контракт. До этого в колонии мы созванивались каждый день, но с 28 ноября я не слышу голос своего сына. Как я слышала, их, 100 человек, закрыли в отдельном бараке, который охранял ОМОН. Туда никто не может попасти, ничего нельзя передать. Ни исправительная колония, ни краевое УСФИН не говорят мне, где он. Они сказали, что он выбыл в другое учреждение. Куда именно, мне отказывались говорить, пока я не пошла в прокуратуру по надзору. Там мне сказали, что теперь он в Ростове, но в какой колонии, я до сих пор не знаю. И заявляют, что он не поехал на спецоперацию. Не дают никаких документов и не говорят причину, почему его перевели.

Я обращалась везде, куда могла. В прокуратуру по надзору, в обычную прокуратуру, к губернатору Осипову [глава Забайкальского края] и общалась с его замом, писала письменные обращения в УФСИН Забайкалья и Ростовской области. Везде мне говорят, что срок ответа на обращение — месяц. А он будет еще живой через месяц?

***

Женщины не падают духом, особенно матери. Чтобы поддерживать друг друга, они создали чат в соцсети Viber. Там они обсуждают, как будут праздновать возвращение своих любимых. Иногда нервничают и на эмоциях обсуждают новости. Но каждый новый день они желают друг другу доброго утра, пишут с надеждой, что все мужчины вернутся домой.

Редакция написала письменный запрос в пресс-службу ЧВК «Вагнер». Пока ответа не было.