Это вы висите на «Новосити»? Интервью с моделью из Читы Валерией Колыжбаевой

«Ты хорошо выглядишь», — говорит Лека (так ее называют). Ее глаза яркие, смеющиеся — уже не такие, как были 1–2 года назад, когда мы виделись в последний раз. Тогда нам обеим было плохо. Хотя мне кажется, что Валерия Колыжбаева всегда выглядит хорошо. Что за этой красотой? Боль и тепло, амбиции и желание создать семью. В конце 2022 года она мне дала откровенное интервью о себе, своем ателье, модельном бизнесе в Чите и Москве, жадных мужчинах и буллинге в школе.

Валерия Колыжбаева — 26-летняя уроженка Читы. В родном городе работала моделью и стилистом. Была индивидуальным стилистом для людей и вела проекты для магазинов. Самым крупным по сей день остается контракт с сетью магазинов одежды DEN. Также сотрудничала с салонами Lara Benar, Pandora и другими. Валерия с 2021 года постоянно живет в Москве, где она открыла свое ателье lIK, для которого сама разрабатывает и отшивает одежду.

— Ты пошла в модельный бизнес в старших классах. Почему?

— Во-первых, у меня не было денег пойти на танцы, школа моделей была намного дешевле. Я еще такая была, знаешь, непропорциональной: у меня были очень худые ноги, но большие щеки и живот, потому что я неправильно питалась. Ну еще из-за гормонального фона. А еще пошла в модели, потому что я была влюблена в мальчика в 8–9-м классе (смеется). У меня была больная любовь, мне нужно было куда-то деться. Я сменила школу и пошла в школу моделей.

— Почему любовь была больная?

— Потому что он обманывал меня и свою другую девушку. Ей сказал, что я к нему клеюсь, а мне сказал, что она к нему клеится. Встречался с двумя сразу. Я тогда думала, что больше никогда не смогу любить, мне было 15 лет. Мне в дневнике писали его одноклассники, что я ужасная, что я проститутка. А сейчас у Влада трое детей от трех разных женщин, он не изменился.

— Ты его в итоге забыла?

— Я ему отомстила. На первом курсе он жил в Китае, как я узнала, он там чуть не женился. Мы с ним встретились в одном из ночных клубов Китая. Я начала пить за его счет, курить кальяны, развлекаться. Мы разговаривали, я вела себя так, мол, «ты так изменился в лучшую сторону». А я к тому времени, конечно, поменялась. К этому времени у меня уже были модельные контракты, я поверила в себя. Он очень сильно хотел со мной переспать. Мы поехали к нему домой, я его возбудила и уехала. Сейчас я бы так не поступила, зачем кому-то что-то доказывать? А тогда я хотела.

— Отомстила через деньги или через секс?

— Через всё. Но слушай дальше: он всем сказал, что мы переспали. Об этом я сказала своему другу, он подошел к нему и сказал: «Зачем ты [врешь], что ты с ней переспал? Я тебе руку сломаю». И тогда он признался, что наврал. Ха.

— Ты была популярна в школе?

— Вообще нет. Я была аутсайдером. В старших классах у меня уже были нормальные годы, но я не была популярной никогда.

— Почему, как ты думаешь, это очень частая история? Есть много историй, когда над топовыми моделями мира издевались.

— Мне кажется, они и стали топовыми из-за этого. Ну, по крайней мере, я стала такой, какая я сейчас, только потому что надо мной издевались в школе. Я пыталась компенсировать, доказать, самоутвердиться. Сказать, что я чего-то стою.

— Ты сейчас крутая как минимум в Чите. Хотя мне кажется, ты это всё равно отрицаешь.

— Ну, я не понимаю. Во-первых, я живу в Москве. И мне хочется быть крутой в Москве. А в Чите все предприниматели почему-то вдруг резко решили, что фотографы, модели, видеографы, стилисты, визажисты — это хобби, а не работа, и им не обязательно нормально платить.

— Становится интересно, что за магазины-жлобы в Чите.

— Рассказываю. На днях пишет мне один шоурум из разряда «перекупили из Китая за 100 рублей» (в Чите, кстати, большинство таких). Предложили сняться моделью. Говорят, за час мы платим 1300 рублей. Чего? Для Читы нормальная цена — 2–2,5 тысячи рублей, особенно если учесть, что многие просят самим создавать образ, брать свою одежду, некоторые просят самим краситься. Девушка только покушает на тысячу после съемки. Для Москвы норма — это 3–5 тысяч в зависимости от востребованности. Можно и 15 тысяч и больше попросить, если ты успешна. Кстати, в Чите почему-то не оплачивают время, пока девушка сидит у визажиста. Она же уже работает. Хотите, ну можете без макияжа ее снять.

— Ты считаешь себя востребованной как модель в Москве и в Чите?

— В Москве нет, в Чите раньше была одна из самых востребованных моделей. Сейчас в Москве я хочу какой-то славы, но не как модель. Как дизайнер.

— Расскажи про свой бренд, про свое ателье. Оно называется «Лика»?

— Нет. Названия я сама не произношу. Вот как написано lIK, так оно и называется. Каждый может произносить так, как он хочет. В детстве я много шила из-за того, что не было денег. На 1 сентября я пришла в вещах, которые мне перешила мама. Так что я смотрела на маму и шила сама, рисовала какие-то непонятные рисунки. Со временем я отучилась на курсах шитья и начала шить, но из-за одного случая я это дело в первый раз бросила. Я шила костюм для девочки на конкурс «Мисс Чита». Мы делали для нее юбку-пачку, и я обрезала юбку на ней, обрезала ровно. Потом оказалось, что на юбке была дырочка — не знаю, правда ли это я случайно сделала или она сама. Но она сказала, что я ужасно шью, забрала себе платье и мне не заплатила. Меня это сломало, я перестала шить. Хотя по факту эта ситуация вообще херня, но это я уже сейчас понимаю. Но тогда я перестала шить на пять лет, пока не уехала в Москву.

— Что случилось в Москве?

— Мы вышли с карантина, я готовилась к съемке. Одежды абсолютно не было, и негде было ее взять. Нужно было что-то придумать, и я сшила себе костюм сама. Тогда я подумала: «<...> я шью очень хорошо!» И в 2021 году я пошла на курсы шитья белья, но поняла, что шить белье на заказ — это нерентабельно. И вообще шить на заказ — это не мое, я не хочу, чтобы мне диктовали, как шить. И я поняла, что хочу шить одежду. Я создала аккаунт lIK и сшила себе платье-водолазку, которое не могла нигде найти. И всё, пошли заказы.

— Но ты всё равно шьешь на заказ?

— Чаще всего мне говорят: «Хочу, как у вас». Но в любом случае я подгоняю платье под модель. Может быть другая горловина, другая длина, рукав. Это будут разные платья. Чуть-чуть изменений, и это уже твой стиль и твое платье.

— После той ситуации с «Мисс Чита» ты боишься недовольных клиентов?

— Да, я всегда этого боюсь, но пытаюсь это проработать. Ну что плохого может случиться? Ну верну деньги, но такого ни разу не было. Всегда говорили: «Это круто».

— Я заметила, что у тебя в ателье много черных вещей.

— Только черное. Я ношу только черное.

— Ты считаешь себя красивой?

— Есть проблема вообще во всём мире, что красивые девушки считают себя какими-то уродками. Я тебе могу сказать честно: я до 26 лет, практически до сентября 2022 года, считала, что я некрасивая. И сколько бы раз мне ни говорили, какая я классная, я этого не могла принять. Это всё сравнение себя с другими девушками. Смотришь в соцсетях, а у нее талия уже.

— То есть еще два месяца назад ты думала, что некрасивая. Что изменилось?

— Я познакомилась с очень крутой женщиной. Она, как старший мой друг. Она взяла мою руку и сказала: «Не бывает идеальных людей, но ты, блин, идеальная». И у меня аж мурашки побежали. Я поверила в себя. Поверила, что я красивая, что я могу чего-то добиться. И добиться с помощью красоты, в этом нет ничего плохого. Просто нам же как родители в детстве говорили: «Недостаточно быть красивой, надо учиться хорошо! Не родись красивой, а родись счастливой». Это не значит, что нужно просто быть красивой и ничего не делать, но своей дочке нужно говорить, что она красивая, что она умная. Не говорить: «А вот Ленка Иванова чище пишет и лучше рисует» — тогда ребенок начинает себя постоянно с кем-то сравнивать, начинаются комплексы. Так было у меня. Говорили, конечно, не умышленно, во вред, но вот так получилось.

— Ты много общалась с читинскими бизнесменами, верно? Тебе нравятся успешные мужчины?

— Да, так получилось. Мне нравится уверенность, которую они дают, и защиту. При этом мужчина может работать и в такси. Мне важен ум и рвение идти вперед, чтобы мужчина не тянул меня вниз. Многие владельцы ресторанов в Чите думают: «У меня есть статус, ты должна со мной переспать». Или показывают тачку и говорят: «Посмотри, какая у меня тачка» — так ты не мне купил эту тачку, ты меня этим не удивишь. На самом деле я знаю нескольких девушек в Чите, которые живут с влиятельными в городе людьми, но пашут, как кони. А за что? Всё равно это обмен: у тебя есть власть, у меня есть красота и молодость. Вы должны равномерно распределять, мужчина и женщина оба должны давать. Если женщина дает больше, зачем ей нужен этот мужчина, если она и сама всё может?

— Как ты думаешь, связаны ли зарплаты в регионе с нежеланием мужчин красиво ухаживать?

— Нет, вообще нет. Я про себя уже давно поняла, что мой язык любви — это подарки. Я люблю дарить, я люблю, когда дарят мне. Но подарки — это не букеты роз, не мерседесы, а это знаки внимания. Подари ей киндер-сюрприз. Если ты студент, подари одну розу — всё, это уже эффектно, это уже знак. Дело здесь абсолютно не в деньгах. Но мужчины в Москве более обходительны. Возможно, потому что больше конкуренция. Но еще они как будто понимают, что это классно — ухаживать за девушкой, заезжать за ней, уделять ей время, дарить ей что-то.

— Расскажи про свою личную жизнь.

— У меня была проблема в том, что мужчины хотели подавить меня и мои амбиции. Например, у них были какие-то деньги, и это должно было меня устраивать. Классно, что у тебя есть деньги, но у меня-то их нет. Мне тоже надо, я тоже хочу. Я считаю, что любая женщина должна зарабатывать. Если она полагается полностью на мужчину, он может с ней делать всё, что хочет: изменять, бросать, унижать.

— Ты видишь себя с мужчиной, который зарабатывает меньше тебя?

— Да, но есть момент. На начальном этапе мужчина зарабатывает меньше, ну пусть это будет 2 года, например. Но он должен развиваться и стремиться зарабатывать больше. Он не должен быть содержанцем. А так, чтобы я батрачила, а он лежал на диване, — такое нет.

При всех амбициях Леки она хочет семью. Но не бросать при этом свое дело, а заниматься им параллельно. Я хочу пожелать ей успехов реализоваться так, как она хочет: стать уже не читинской моделью, а успешным московским дизайнером.