«Я был словно Пугало из сказки — совсем без мозгов». Вспоминаем о школе к 1 Сентября

Она была первая и единственная… Нет, не была, а есть, потому что моя первая и единственная любовь продолжается: с 10-го класса и до сих пор. А нам уже по 44 года, в этом году мы отметили 20 лет совместной жизни.

Два года каждое школьное утро он встречал меня возле дома и провожал после уроков. Мы чуть не завалили выпускные экзамены, потому что не до учебы было. Нас поймали со шпаргалками на экзамене по биологии, но пожалели. Краснея, вручили потом биологичке Валентине Васильевне коробку конфет. Спасибо школьным стенам. И 10-му «А» классу. И той искре, которая помогла нам не пройти мимо друг друга.

К слову, когда мы начали дружить, выяснилось, что его мама и папа — одноклассники, брат тоже женат на однокласснице. Сейчас у нас 15-летний сын, и мы каждый раз встаем в стойку, когда он начинает выделять кого-то из девочек своего класса. Вдруг этот пунктик передается?

Подписчица «Чита.Ру» Светлана.

Со школы воспоминаний много. Я учился в Борзе, в 48-й, но в 8-м классе перевелся в другую школу — № 43. Примерно тогда же я начал курить. Эту историю помню как сейчас.

Суббота. Первый урок физкультуры в новой школе. Я решил покурить перед началом занятий (ведь я крутой). Спрашиваю у пацанов: «А где тут курить?» Они, недолго думая, отвечают: «Так вон там, туалет». Чтобы вы понимали, это был туалет в раздевалке физкультурного зала. То есть сейчас я своими уже взрослыми мозгами понимаю, что это было максимально глупо, но тогда дул ветер в голове. Я был словно Пугало из сказки — совсем без мозгов.

В общем, зашел в туалет и закурил. Анатолий Иванович, учитель, зашел в раздевалку и всех выгнал на пробежку. Я еще курил. Слышу, стучат в дверь. Курю. Стучат еще, но уже посильнее. Отвечаю: «Сейчас я приду! Че, заняться больше нечем?» Открываю дверь, а на меня нацелился разъяренный взгляд физрука. Он меня, как Супермен, им испепелил для начала, дал подзатыльник и сказал, чтобы я шел за родителями.

Я сказал, что сегодня суббота и они смотрят «Сто к одному», не пойдут. Учитель ответил: «Тогда я пойду с тобой. Сам с Саней (моим папой) поговорю». Этот физрук учил еще моих родителей. Я, короче, настоял, что всё сделаю, и впервые сам признался родителям, что курю, хотя они, конечно, обо всём догадывались. Признался я, потому что знал, что Анатолий Иванович и правда расскажет им при встрече.

Несмотря на то что я курил, бегал отлично и всегда прибегал только первым. И вот тогда меня признал Анатолий Иванович. Руку пожал и сказал, чтобы я курить бросал.

Я так и не бросил, к сожалению. Но запомнил это на всю жизнь. Учитель, кстати, до сих пор преподает физкультуру и даже играет в баскетбол, а ему, наверное, больше 70 лет.

Подписчик «Чита.Ру» Алексей.

Мне повезло с классным руководителем в старших классах, и теперь я точно знаю, что такое учитель по призванию. Люблю, уважаю, вспоминаю с теплом и благодарностью Ольгу Борисовну Калинину. Добрую, справедливую, неравнодушную, теплую.

Мы рисовали натюрморт — сумку учителя рисования, биологии и жены директора школы в одном лице. Сумка была дорогая, с кодовым замком. И у одноклассника никак не получалось этот замок изобразить на своем рисунке. Когда учительница вышла из кабинета, он психанул чего-то, оторвал этот замок и выбросил в форточку.

К слову адекватный, хороший был мальчишка, учился тоже хорошо, но вот что-то на него нашло. Когда учитель вернулась под конец урока, то заметила, что произошло с ее сумкой. Спрашивала — никто не признавался в случившемся. К разборкам привлекли нашу Ольгу Борисовну. Сказали, что пока не узнают, что произошло, весь класс будет сидеть в кабинете.

Проказник никак не мог осмелиться признаться в своем проступке, никто из одноклассников не хотел его сдавать. Все терпеливо ждали. В школе уже давно закончились все уроки, и все разошлись по домам. Только мы всё сидели в кабинете без учителей. Животы урчали, хотелось домой, а история никак не развивалась. Тогда я решила, что нужно как-то действовать, раз не решается. Пошла к нашей учительнице и рассказала правду.

Она сначала забрала с собой одноклассника, поговорила с ним. Потом, видимо, они решали, [как быть], уже с учителем рисования. Нас отпустили домой.

Для меня, сдавшей паренька, и для самого одноклассника всё закончилось хорошо. Ему не «мстила» учительница рисования, меня никто не обвинял в стукачестве. Потому что такие вот у нас были учителя — неравнодушные и понимающие, что такое подростки и детский коллектив. Это благодарность и память не об одном каком-то событии, не о каких-то конкретных словах, а об отношении к нам.

Было много разговоров о важном, о плохом и хорошем, просто по душам. Было много разных ситуаций у всех нас по этой школьной дорожке, и она нас вела.

Подписчица «Чита.Ру» @Yato4ka.

Я учился классе в четвертом и очень не любил русский язык. Не знаю почему. Хотя учительница прямо нравилась. Мы с ней дружили и потом, спустя годы, встречались, и она меня помнит, и я ее. И вдруг нам внеочередной русский язык поставили. Не знаю, кто-то, может, заболел или еще что-то случилось. И я тогда класс подбил — мол, давайте мы как будто все ручки дома забыли? Приходит учитель на урок — Людмила Михайловна Быкова. А мы такие: «Все вот ручки дома забыли, в общем, писать не можем ничего. Урока не получится».

Была еще одна история в классе пятом-шестом. То есть это год 1982-й. И из нашей деревни девчонка-казашка Марина поехала куда-то в Болгарию. Съездила туда, приехала вся такая восхищенная. Ее пригласили в школу рассказать детям, как там у них Болгарии. И это был очень фееричный рассказ! Он состоял из слов «короче», «однако», «в общем». Я ничего не понял, но это было очень смешно. И мы его с другом, что младше меня на класс учился, даже спустя годы помнили. Что надо книжки читать, мы поняли, а как в Болгарии — нет.

Читатель «Чита.Ру» Владимир.

У меня много хороших воспоминаний о школе и моей классной руководительнице Людмиле Петровне. Она была очень дотошная. Правда. Однажды мы заполняли анонимную анкету от психолога, где был пункт «опишите вашего классного руководителя». Я так и написала: «Занудная». Но я еще много хорошего написала тогда. Мы сдавали анкеты всем скопом, она не сдержалась, быстро проглядела их в стопке, и вся анонимность была предательски исчерпана почерками. Мы все смеялись, убегая из класса. Нам было по семнадцать, и мы всё еще боялись ответить не так — или честно.

Людмила Петровна мне помогала расти в человека. Я металась всё время, пугала этим маму. А ее — нет.

Она вовремя осекала. Однажды я заполняла итоговые грамоты для класса. Мы часто с некоторыми девчонками оставались у нее в кабинете биологии после уроков и что-то поделывали. Людмила Петровна заполняла журнал. Периодически мы отрывались от своих дел и говорили о разном, и вот я в пылу заявила, что все дурацкие и вообще я самая умная.

И нагло посмотрела, конечно.

А Людмила Петровна спросила:

— Это тебе кто-то сказал или ты сама придумала?

Мне было 14. И я так благодарна ей, что она меня в мои 14 разучила мигом полагаться на неподтвержденные данные. Тогда я впервые честно взглянула на себя с точки зрения остроты ума и, как вы понимаете, не порезалась.

Не скажу сейчас, что при этом надо полагаться на оценки других людей. Стоит быть объективным. Стоит ценить уроки и учителей, которые их походя могут дать.

Есть такое понятие «волновой эффект». Его придумал психотерапевт и доктор медицины Ирвин Ялом в качестве метода для развенчивания страха смерти. Смысл этого эффекта в том, что каждый человек распространяет вокруг себя колебания, концентрические круги влияния, которые затрагивают или могут затрагивать других людей не один десяток лет. Мы все влияем друг на друга при жизни, после смерти, эти колебания могут быть разной силы.

И я чувствую такие колебания из кабинета биологии до сих пор. Там Людмила Петровна защищала меня перед мамой, которая явилась в школу со словами «моя дочь неуправляемая и хамит» и потребовала психолога. Там она первая заметила, что я влюбилась. Там она каждый год делала фотографии класса, чтобы проследить наше взросление, и однажды сказала, что у меня красивые печальные глаза. Она сказала, всё, что мне нужно для хорошего фото, — научиться улыбаться ими. Там она верила в меня.

Думаю, что если я всё еще чувствую эти колебания, то она верит и сейчас.

Спецкор «Чита.Ру» Кира Деревцова.

Что вам дала школа? Как написать сочинение на русском, когда до конца урока 40 минут.

— Достаем двойные листочки!

Я прямо слышу голос Натальи Николаевны.

— Жи — ши пишем через И. А брить, стелить — это глаголы-исключения, относящиеся к 1-му спряжению, — говорит она и стучит мелом по доске.

Я обожала русский.

— К доске пойдет...

И ручка скользила по журналу. А вот на математике я умела сокращаться вдвое со словами: «Только не я». Всё потому, что из математики я запоминала лишь счет. Первый, второй. Зато научилась громко кричать на физкультуре: «Расчет окончен».

Школа научила не сдавать других. Когда мальчишки в кабинете физики замкнули металлической проволокой все розетки.

— Кто это сделал? — строго спрашивала директор.

— Останутся только «бэшки», — вздохнули мы. И сожгли классный журнал.

Ох, как мы быстро бегали за вениками в подвал, чтобы первыми помыть коридоры после уроков. А как умело переписывали все формулы по химии на один ластик, когда готовились к экзамену.

Мы были и певцами. Чем громче кричишь «Прекрасное далеко» на уроках музыки, тем выше оценка. А на дискотеке под старенький кассетник пели про «Лондон, гуд-бай, у-и-е», а мальчишки танцевали, как Лемох с Титомиром из того модного клипа.

Умели рисовать акварелью и гуашью картины. Лепили пельмени на трудах, шили фартуки. Только после школы понимаешь, что учителя не желали зла, когда ставили тройку по геометрии в четверти. Но и знать геометрию на пять — не залог успешности в будущем.

Автор «Чита.Ру» Любовь Никитина.