С КСК — в UFC. Интервью с читинцем Андреем Пуляевым, попавшим в самую крутую лигу мира

Пусть 27-летнего бойца Андрея Пуляева чаще представляют как новосибирца, но на самом деле он — наш. Андрей родился и до 21 года жил в Чите. Совсем недавно — в конце августа 2024 года — он выиграл контракт с UFC, одолев на отборочном турнире в Лас-Вегасе американца Лиама Андерсона. Своими ударами и боевым интеллектом он смог впечатлить главу UFC Дану Уайта и получил его похвалу. Уже 22 марта в Лондоне он проведет первый свой бой в UFC, его соперником станет англичанин Кристиан Лерой Данкан. Стоит учитывать, что читинец в UFC — это вообще что-то фантастическое. Россиян там в целом довольно мало.

Андрей занимается единоборствами уже 12 лет, начинал с секции кудо на КСК. За это время он успел одержать девять побед и потерпеть два поражения в профессиональных боях, чаще всего он выступал в рамках Shlemenko FC. Сейчас он живет в Новосибирске и тренируется в филиале школы «Шторм» у легенды ММА Александра Шлеменко.

Мы поговорили с Андреем перед предстоящим боем о его жизни в Чите, спортивном пути, UFC и о том, что будет дальше.

— Расскажи о начале своего пути в Чите. Как и почему ты пришел в единоборства?

— Вообще всё свое детство я с переменным успехом и перерывами занимался много чем: и биатлоном, и хоккеем, и баскетболом, и армейским рукопашным боем. Но именно в 15 лет у нас на районе открылась секция кудо (современное полноконтактное боевое единоборство, созданное в 1981 году мастером восточных единоборств Адзумой Такаси и включающее в себя элементы и технические приемы из арсенала карате, дзюдо, английского и тайского бокса, а также других видов боевых единоборств. — Прим. ред.). Со мной в классе учился парень, который знал там тренера, а этот парень позвал тренироваться весь наш класс. Мы пошли, и вот как-то зацепило. С того момента, с 15 лет, можно и делать отчет моей карьеры, так скажем.

— Я так понимаю, ты с КСК. Закаляет ли жизнь в таких районах? Повлияло ли это как-то на то, что ты решил заниматься единоборствами?

— На самом деле я как раз-таки был хулиганом — не на стороне хороших мальчиков, которых все обижают, а наоборот, я был тем балбесом, который всех обижал. Не знаю, почему так сложилось, просто каким-то гиперактивным дураком был, молодым, глупым. Не знаю почему, но я делал это, к сожалению.

— Но потом спорт тебя дисциплинировал в этом плане?

— Ну да, можно сказать. Просто реально был суперактивным, много сил, много энергии. И вот опять же меня пригласил на тренировку наш товарищ, и я начал свою энергию тратить на единоборства. Как раз там и первая цель, и мечта появилась, именно такая, уже осознанная, не то, что я там при подростковом максимализме себе что-то придумал, а наоборот, уже когда переходный возраст чуть прошел, я с осознанием своей дальнейшей жизни поставил себе цель. И вот потихоньку двигаемся дальше.

— Было ли сложно как-то отказаться от детских радостей в угоду вот такому серьезному спорту? Бунтовали ли родители как-то?

— Таить не буду, я и не скрывал никогда то, что я и курил сигареты, и алкоголь пил в тот момент — опять же из-за района, в котором всё это происходило на моих глазах, и окружения, которое всё это делало. Тренировки стоили, я помню, рублей 600−700 в месяц. А там первые два занятий были бесплатными. И вот я уже отходил неделю, и тренер мне уже говорил: «Всё, давай плати либо кыш отсюда».

Я к маме подходил, говорил, что надо оплатить, но мама мне не верила, потому что мне давать деньги в руки — это сразу понятно, на что. Родители меня не раз лупили за то, что я сигареты курил, но на момент 15-летия они уже забили, так скажем: «Твое здоровье, что хочешь, то и делай», потому что уже не могли справиться с этим. И вот я ее уговаривал, уговаривал и в итоге уговорил. Для этого я привел своего друга, который жил в доме напротив, мама ему на слово тоже поверила, что мы все на тренировки хотим пойти, и дала деньги на свой страх и риск.

— А что стало таким главным толчком к профессиональному занятию спортом? Не просто тренировки, а вот именно профессионально прямо в это уйти.

— Не знаю. Не скажу, что я там на тот момент был каким-то супертрудягой. Просто мне нравилось драться, нравилось чувствовать, что я сильный. И результаты, которые в первые полгода у меня пошли, мотивировали становиться еще сильнее. Это не про то, чтобы стать профессионалом, а просто меня это мотивировало заниматься дальше, чтобы среди своих же сверстников быть лучше. Представьте, нас в классе 30 человек, из них 25 пацанов, и человек 15 из них занимались в одной группе, и всё равно мы в школе все силами мерялись, в зале постоянно на тренировках три раза в неделю тоже между собой лупились, боролись, и я как-то хотел стать их сильнее. И тот парень, который уже занимался на тот момент года четыре, который нас всех позвал на эту тренировку, — я хотел стать сильнее его. И где-то через год–полтора были соревнования, в которых мы с ним в первом же бою сошлись. Мы уже тогда по разным клубам занимались. Вот тогда я его победил, и моя первая мини-цель выполнилась.

— А как зовут этого парня?

— Артем Болдырев. Я, кстати, один раз в своем интервью уже его упоминал, и он мне после этого написал, сказал: «Классно, что ты не забыл меня, не зазнался». Я говорю: «А зачем мне зазнаваться? Это же было». Он, можно сказать, такую немалую роль сыграл. И в принципе в тот момент моя жизнь изменилась. Я тогда и сигареты бросил, и тренер хороший попался, который после тренировок нас собирал вокруг себя, объяснял, что бухать, курить, шастать по клубам — это стремно. Он нам это каждую тренировку объяснял, и его слова на меня воздействовали. Уже, наверное, тринадцатый год, как я тренируюсь, и тринадцать лет я не пью, не курю — и рад этому.

— Расскажи, какой ты запомнил Читу. Какое у тебя любимое место в городе?

— Вообще, честно сказать, я уже много там мест забыл. Даже иногда названия улиц не могу вспомнить. Я помню, у нас есть на КСК площадь. Если со стороны города в сторону поселка смотреть, то она как раз между микрорайонами и поселком. Не помню, как называется. Мы на этой площади очень часто с одноклассниками зависали. Это место такое памятное очень, мы там гуляли, сидели.

— А в целом есть какая-то тоска о Чите? Какой ты ее запомнил?

— Она, наверное, уже так изменилась. Мой лучший друг до сих пор в Чите живет, и мы с ним частенько созваниваемся. Он говорит, что, конечно, не очень много поменялось, но изменились люди — новое поколение детей с разноцветными волосами, с сережками. Такого, конечно, не было.

На самом деле, когда я переехал в Новосибирск, я думал: «Вау, город-миллионник, метро там, все дела. Я выбрался в мегаполис». А на самом деле, я вообще особой разницы не заметил. Единственное, что отличалось, — это то, что метро есть. По идее, от Читы этот город вообще никак не отличался. Поэтому, в принципе, я в этом плане вау-эффектов к городам не испытываю. Чита — хороший город. Я там родился, вырос, там в армии служил. Поэтому люблю этот город, с удовольствием бы приехал туда еще раз. Просто пока нет возможности.

— Почему ты переехал в Новосибирск?

— Мне 21 год был. Я как раз в этот момент служил в армии и на последнем месяце службы, когда уже там совсем нечего было делать, больше мыслей гонять начал о своей дальнейшей жизни, о карьере. Мне и на контракт предлагали оставаться, и родители пинали в другой город. И я начал смотреть, куда можно было бы переехать. Если смотреть в сторону Владивостока, то там некуда было идти в плане развития именно в единоборствах.

У меня сестра родная в Новосибирске на тот момент жила, и парни, переезжавшие из Читы в Новосибирск на учебу, в филиале «Шторма» уже тренировались и хорошо о нем отзывались. Я подумал: сестра родная есть, крыша над головой есть на первое время, чтобы остановиться. И когда я дембельнулся, то буквально через пару недель улетел в Новосибирск и начал тренироваться тут.

— Ты помнишь точное количество своих побед и поражений за всё время, что ты занимаешься?

— Таких цифр, конечно, я не помню, но побеждал я больше, чем проигрывал, это точно.

— А вот если примерно, навскидку.

— По любителям я, наверное, боев 300 точно провел, если брать вообще все виды единоборств. Наверное, там 250 побед на 50 поражений, может так.

— А ты помнишь свое первое поражение? Что изменилось после него?

— Когда нам было по 15−16 лет, тренер выставлял нас везде, даже в категорию 18+. Первое поражение, которое помню, было в Песчанке, в войсковой части, где как раз-таки я потом срочную службу проходил. Мы там выступали против мужиков 20-летних. В первом же бою так получилось, что я попал на мастера спорта по армейскому рукопашному бою. Тогда, в принципе, я хорошо с ним подрался, но проиграл. Каких-то выводов я особо не сделал. Опять же возраст играл большую роль, то, что я был слишком молодым и по сравнению с мужчиной 25-летним был слабым. Но очень хорошо держался с ним. Наоборот, даже больше плюс, чем минус.

— Какая победа для тебя в жизни была самой главной, самой сложной. Можешь ли ты такой-то поединок выделить?

— Если вообще в жизни, то это мой крайний поединок, когда я в Америке дрался.

— Да, я ожидал этого ответа. Мы к этому бою еще вернемся. А если победа вне ринга?

— Таких, наверное, еще пока не было. Все главные победы вне ринга еще впереди, дай бог.

— А был ли уже какой-то переломный момент в твоей личной спортивной карьере? Если да, то как ты его преодолел?

— Был перелом. У меня по профессионалам 11 боев, из них 9 я выиграл, 2 проиграл. Второе мое поражение — в Питере я проиграл так разгромно. Предыстория в том, что я изначально не хотел там драться. Я был физически и морально не готов. Не то, что к сопернику своему, а в принципе — к поединку не был готов. И там еще в личной жизни проблемы были.

Я тогда только-только подрался у Шлеменко в промоушене в феврале, и сразу после боя он предложил подраться, буквально через месяц, даже меньше, в Питере в марте. Тогда на меня как раз большие надежды у Александра были, у меня был счет 3−0, потом я проиграл, и у меня рекорд стал 3−1. И на меня как на непобежденного были большие надежды. Я хотел как-то исправиться в глазах Александра, потому что чувствовал, что подвел его, и согласился не раздумывая. А сам понимал, что не так уж и хотел этого. Просто хотелось перед Шлеменко как-то исправиться. Травм, слава богу, на тот момент не было.

Когда в раздевалке был, пытался размяться, Андрей Корешков меня разминал, и я понимаю, что даже вспотеть не могу. И мысли вот вообще даже не о бое были. Вышел, отхватил люлей сразу же в первом раунде, техническим нокаутом проиграл. Просто не хотел продолжать, сел там на попу — и всё. И в тот момент я начал размышлять о том, должен ли я вообще кому-то что-то доказывать помимо себя и что я в принципе не должен впредь допускать таких обстоятельств, при которых проиграл на тот момент. Как будто бы это могло сломать, но меня наоборот как-то взбодрило, замотивировало.

— Перейдем к UFC. Вообще, UFC было какой-то твоей конкретной целью в жизни, мечтой, к которой ты шел всю жизнь?

— Это больше стечение обстоятельств, чем какая-то моя мечта. Да, конечно, мысли были об этом, но в связи с ситуацией в мире я вообще не рассчитывал, что из России куда-то выйду и буду драться. Цель была простая — зарабатывать денег, потому что на боях можно заработать. И после десятого моего поединка, юбилейного, так скажем, мне Александр Шлеменко позвонил и сказал, что мою кандидатуру за океаном одобрили. Хотя я вообще ни на что даже не рассчитывал, не планировал, никогда об этом не думал. Это было в прошлом году, в феврале. С тех пор начал уже мысленно готовиться.

Сначала, конечно, с трудом верилось, что вообще такое возможно. Но потом с каждым шагом, с каждым действием, начиная от подписания договора с менеджером, заканчивая сбором документов для той же американской визы, мои сомнения всё больше и больше отпадали.

— То есть ты мечтал об UFC, но не думал, что это возможно?

— Да, это такая даже не то что бы мечта. Она не основная была в моей жизни. Просто такое желание было, конечно, но я понимал, что это как будто бы невозможно.

— Ты сказал, что твою кандидатуру одобрили за океаном. Расскажи, как это происходит. Какие там критерии, на что смотрят, как вообще происходит этот процесс?

— Вот честно, даже не знаю от слова «совсем», как это всё происходит. Просто знаю, что в тот момент было пять кандидатур отправлено от Александра Шлеменко на Contender Series (сеть турниров по ММА, где участники борются за право подписать контракт с лигой UFC. — Прим. ред.), и из пяти человек взяли только меня. Каким образом они меня выбрали, что они во мне увидели, я, честно сказать, даже без понятия. За красивые глаза, наверное. (Смеется.)

— Что ты чувствовал, выйдя в октагон на отборочном турнире Даны Уайта? Насколько это было страшно?

— В тот момент мне даже не столько было страшно, сколько я очень сильно спать хотел. Я в Омске готовился, и разница с Омском была 14 часов. В Америке был день, а в Омске ночь. Я, можно сказать, сутки перед боем не спал на фоне мандража предстартового плюс из-за часового пояса. Когда в России была ночь глубокая, мы только на арену выезжали. Я пытался там как-то поспать, но не получилось. И на бой я очень сонный выходил. А когда в октагон вышел, уже адреналин зашкаливал и я уже нормально взбодрился. В принципе, хорошо себя почувствовал в поединке.

— Но мандраж был именно от утомления, не от страха?

— Не буду говорить, что не боялся, что я какой-то супербесстрашный ультра-боец. Страх был, но страх именно проиграть, а не перед своим соперником. Страх был больше подвести страну, я представлял свою Россию, свой регион. Там плашка, где мое имя, «Чита» написано. Это волнительно.

— А вообще в целом, даже если не говорить про UFC, биться — это страшно?

— Конечно, страшно. Напротив тебя стоит точно такой же мотивированный чувак, обученный, умеющий, знающий то же самое, что и ты, тренирующий те же удары, что и ты. Тут 50 на 50 — либо ты, либо тебя.

— А боишься боли?

— Честно, за 12 лет она уже как родная стала, эта боль. Поэтому нет, не боюсь.

— Как ты думаешь, что тебе помогло вырваться в UFC? Благодаря чему это произошло?

— Наверное, в первую очередь, благодаря команде Александра Шлеменко, его связям, опыту заокеанскому и людям, которых он знает, — благодаря им меня толкнули туда. Почему меня рассмотрели? Наверное, из-за базы кудо, которую мне в Чите поставили, тренер Максим Скрябин поставил мне хорошую ударную технику. Видимо, понравился я им благодаря моей какой-то зрелищности и техничности.

— Какие условия выигранного тобой контракта? На сколько он по сроку, сколько побед надо, чтобы предложили продление?

— Этого я даже не знаю. Но контракт заключен на четыре боя.

— С кем бы ты хотел сразиться в UFC из топов?

— С чемпионом, конечно, хочется попробовать себя.

— Может быть, какие-то конкретные фамилии?

— Дрикус дю Плесси (действующий чемпион UFC в среднем весе. — Прим. ред.), Шон Стриклэнд (экс-чемпион UFC в среднем весе. — Прим. ред.), Исраэль Адесанья (занимает 4-ю строчку официального рейтинга UFC в среднем весе. — Прим. ред.).

— Готов ли ты в UFC быть не только бойцом, но и шоуменом. Вообще насколько это важно, как ты думаешь?

— Там, в той части планеты, очень важно, какой ты боец и какой медийный человек. Но я, честно сказать, не знаю. Если будет возможность какого-то интересного хайпа, то я, наверное, воспользуюсь ей, но только если это не что-то грязное, оскорбительное, даже в адрес моего соперника или по отношению к самому себе. Если что-то интересное будет наклевываться, думаю, почему бы и нет, почему бы не сделать это. У меня чаще всего как-то интуитивно, спонтанно получается что-то смешное выдавать. Всё от ситуации будет зависеть.

— Насколько важны треш-токи (высказывания в адрес соперника, чаще оскорбительного характера, призванные вывести оппонента из равновесия, одна из форм хвастовства или оскорбления в соревновательных ситуациях, например в спорте и многопользовательских играх. — Прим. ред.) перед боями, как ты считаешь? Насколько это правильно, с твоей точки зрения?

— На самом деле, вещь-то неплохая. Это же всё цирк, а мы, грубо говоря, там клоуны. Мы для зрителей выступаем. Да и гонорары, окупаемость для организаторов — это всё со зрителей приходит. И как раз-таки треш-ток, этот хайп, он привлекает зрителя, который готов платить за то, чтобы увидеть какое-то продолжение этого конфликта в октагоне. Это есть, почему бы и нет.

— Ты говорил в одном из интервью про образ — боевой псевдоним, что у тебя есть мысли, что это будет даже что-то связанное с Сибирью. У тебя вот-вот уже дебют, может быть, ты сейчас уже готов озвучить, каким будет твой псевдоним и образ?

— Да, я думал и над этим, но на первый дебютный бой я решил выйти просто как есть — без псевдонима, без образа. Самое главное — выиграть этот дебютный поединок. Потому что соперник у меня, наверное, самый нестандартный в моей весовой категории. Я считаю его одним из самых сложных, он очень неудобный.

— А в чем именно нестандартность и сложность?

— [Кристиан Лерой Данкан] очень много передвигается, меняет стойки, много нестандартных ударов выбрасывает под разными нестандартными углами. Поэтому у меня сейчас больше акцент именно на поединке. Хочу выиграть, хочу закрепиться в лиге. Надеюсь, красиво досрочно выиграть и там уже буду больше об образе думать. А пока самое главное сейчас — в лигу красиво войти.

— Что для тебя важнее — деньги, карьера или слава?

— Да наверное, всё вместе. Одно другому не мешает, если быть честным. Конечно, в первую очередь денег хочется заработать. Просто так этим бы никто не занимался, если бы за это не платили. Мне кажется, из 10 даже один бы не стал этим заниматься, если бы у него там багажа финансового за спиной не было. Поэтому — по-любому деньги. И слава, почему бы и нет, тоже хороший бонус.

— Как ты думаешь, такой спорт может провоцировать агрессию в обществе?

— Если по себе судить, то нет. Я очень много работал в ночных заведениях охранником, чтобы как-то обеспечить себя, получать на хлеб и кров. Очень много там было конфликтных ситуаций, где и оскорбляли, и провоцировали. Я точно знаю, что могу сделать и что может произойти, если я это сделаю, и поэтому всё как-то больше на словах решалось. Физическую силу я применял вообще в очень редких случаях, а если применял, то это в основном какие-то переводы в партер, заломы, удушающие, но никак не какие-то ударные навыки. Но люди бывают разные, у всех разные мотивы. Бывает мотив, чтобы быть сильным на улице и доказывать так свое преимущества в обществе. Но в любом виде спорта главное, чтобы с умом всё было.

— Готов ли ты своих детей в будущем отдать в единоборства?

— Конечно, даже если не брать карьеру какую-то там профессиональную, в любом случае это хорошая база для жизни — это самооборона, физическая форма, уверенность в себе. Даже дочку бы я с удовольствием отдал, чтобы как минимум не бояться за нее, что она сможет за себя постоять в случае чего. Думаю, для жизни это очень хорошее хобби.

— У тебя в твоей спортивной жизни много было наставников? Расскажи, кто стал ключевым и почему.

— Ключевым, конечно, стал Александр Шлеменко, потому что очень много средств он в меня вложил, очень много времени, сил, ресурсов на меня потратил, даже к сегодняшнему дню. Сам он, тренируясь со мной в паре, в спаррингах, тоже много сил на меня потратил, помогал мне, обучал меня. Конечно, не забываю я тренеров из Читы — это Максим Скрябин, Зоригто Галсанов, Вячеслав Степанович Сороканюк. Максим Скрябин основным тренером был, а вот к Зорику Галсанову и Вячеславу Степановичу я ходил часто в зал, тоже очень много от них брал. Все они тоже поучаствовали в том, что я умею, и не хочется их забывать.

— Чем ты занимаешься помимо тренировок в жизни? Какой у тебя любимый досуг? Как от спорта вообще отвлекаешься?

— На самом деле сейчас, наоборот, больше времени спорту уделяю. Такого прям хобби какого-то у меня нет. Но я люблю по выходным, как бы банально ни звучало, в компьютерный клуб сходить, отвлечься от зала, тренировок. Немного в «Контру» поиграть, в «Доту», потому что раньше, когда я в Чите жил, у меня был компьютер и частенько с ребятами по скайпу созванивались, играли. Так скажем, ностальгия по тем временам. В принципе, неплохо получается играть.

— Может быть, ты знаешь, есть игра UFC на PlayStation. Играешь ли ты в нее и хотел бы ли ты сам себя там увидеть?

— Ну конечно же, хотел бы себя там увидеть. Много ребят, из Читы в том числе, писали мне по этому поводу, ждут, когда меня в UFC добавят. Но надо постараться, чтобы меня туда добавили. Было бы круто, конечно.

— Кто из бойцов UFC у тебя вызывает восхищение?

— Раньше я очень сильно фанател от Ти Джея Диллашоу (бывший двукратный чемпион UFC в легчайшем весе. — Прим. ред.). Жозе Альдо (первый чемпион UFC в полулегком весе после объединения UFC и WEC. — Прим. ред.) очень сильно импонировал мне своей доминантностью и техникой. Сейчас, наверное, мне нравится смотреть за Хамзатом Чимаевым (боец смешанных единоборств чеченского происхождения, выступающий под эгидой UFC в средней и полусредней весовых категориях. — Прим. ред.) — как он ощущает себя в октагоне, он уже в клетку выходит победителем и соперников очень сильно этим демотивирует. Даже взять крайний поединок с Уиттакером — как он просто в первом раунде его, как игрушку, смял и ушел красиво. Мне очень нравится за этим наблюдать.

— Какая у тебя главная профессиональная цель и считаешь ли ты возможным забрать пояс чемпиона UFC?

— Конечно, я буду пытаться, буду стараться, буду прилагать все усилия в попытках забраться выше в рейтингах, а там будет видно. Я со своей стороны очень сильно постараюсь сделать всё, чтобы попробовать добраться до своего титульного шанса.

— У тебя очень скоро бой. Как ты сейчас тренируешься?

— Сейчас я в Омске нахожусь, в главном филиале. Я здесь уже, наверное, месяца два с половиной. Много чего сделал. Очень хорошую форму набрал.

Сейчас у меня впереди только весогонка. Я сейчас уже 2 недели на диете сижу, гоняю вес потихоньку. Последующие две недели я потрачу чисто на тактические какие-то наработки и на вес, чтобы уложиться в весовую категорию.

— Что чувствуешь перед предстоящим боем? Готов морально?

— Готов, конечно, но волнение есть. Это дебют. Хоть я и там уже раз подрался на Contender, но для меня это новая глава, новая часть моей жизни. Всегда, когда что-то новое в жизни происходит, это очень волнительно. Даже не страшно, а просто волнительно от того, что ты не знаешь, что будет дальше.

— Но у тебя уже появилось сознание, что ты боец UFC? Тебе это не взрывает мозг?

— Я об этом думал. Пока не выйду в октагон, не подерусь там, я себя прям бойцом UFC не считаю. Подерусь — тогда да. Я подрался в UFC — я боец UFC. А так пока я всего лишь дебютант.

— Какое, на твой взгляд, главное качество, которым должен обладать мужчина?

— Наверное, терпение. Без него никуда. Даже если взять мою эту диету, всё равно магазины посещаю, вижу эти все газировки, тортики, и только терпение мне помогает не сорваться. (Смеется.) Да и в принципе в жизни терпение очень многое решает, часто где-то надо просто перетерпеть, что бы ни происходило. Всё это в любом случае заканчивается, к сожалению. К счастью, и плохое заканчивается. Это как день и ночь — бывают счастливые дни, и бывают плохие дни, и они друг друга постоянно сменяют. Все-таки терпение — это самое главное качество мужчины.

— Я хочу закончить небольшим блицем. Просто выбираешь один ответ из двух вариантов. Хабиб Нурмагомедов или Конор Макгрегор?

— Хабиб.

— Эффектная победа нокаутом или техникой?

— Нокаутом.

— Осторожность или упорство?

— Упорство.

— Вытекающей вопрос из нашего с тобой интервью. «Дота 2» или КС?

— «Дота 2».

— Удары в лицо или в торс?

— В торс.

— Изнуряющий бой или быстрая победа?

— Быстрая победа.