Фигурант дела о крупнейшей взятке в истории России мертв — сообщили его близкие. Что будет с арестованным имуществом

В распоряжении «Фонтанки» оказались документы, из которых следует: взяточник-рекордсмен из Cанкт-Петербурга Дмитрий Соколов умер. Это один из двух офицеров Бюро специальных технических мероприятий МВД РФ, которых СК РФ обвинил в рекордной для России взятке в 5 млрд рублей, но так и не смог высказать эти подозрения в лицо. Зато в Петербурге осталась его недвижимость минимум на 340 млн рублей.

Как стало известно «Фонтанке», в январе 2025 года один петербургский нотариус написала другой своей петербургской коллеге запрос на высылку копий договоров купли-продажи и допсоглашений к ним на семь объектов недвижимости. Основание: «Для оформления наследственного дела за номером таким-то после умершего 9 июля 2024 года Соколова Дмитрия Алексеевича, проживавшего по такому-то адресу в Петербурге».

Из этого документа следует, что объявленный в международный розыск самый крупный в российской истории взяточник (по версии следствия) умер. Вернее, максимально точная формулировка такая: наследники Дмитрия Соколова предъявили документы о его смерти. Поскольку доподлинно известно, что он в это время находился не в России, а в одной из очень теплых стран, этот документ выписывался чиновниками этой страны. Однако с точки зрения российской юридической системы он официально мертв со всеми вытекающими отсюда юридическими последствиями.

Одним из таких последствий стало то, что 17 января 2025 года в Росреестре появились записи под соответствующими номерами о том, что семь объектов недвижимости, которые упоминались в наследственном деле, сменили владельца. Он получил «свидетельство о праве собственности на долю в общем имуществе супругов, выдаваемое пережившему супругу, свидетельство о праве на наследство по закону».

Такая же запись появилась и относительно квартиры, в которой был зарегистрирован в Петербурге Дмитрий Соколов.

Соколов и Сатюков успели покинуть Россию и в руки российского правосудия не попали, жили за границей, несмотря на объявленный международный розыск. За это время следователи СК РФ арестовали их имущество в России, причем не только счета, но и многочисленную недвижимость. СМИ писали в основном о московской — в ЖК «Алые паруса» и ЖК «Нежинский ковчег» (их кадастровая стоимость около 50 млн рублей).

Однако, как теперь стало известно «Фонтанке», у Дмитрия Соколова были активы как минимум и в Петербурге. Во-первых, речь идет о нескольких апартаментах на элитном Каменном острове (2-я Березовая аллея, 19, и Большая аллея, 10), а во-вторых, о небольшом особнячке в исторической части Петроградской стороны на Подрезовой, 4. Там выкуплены все квартиры, так что дом был в полном распоряжении. Возможно, есть что-то еще, но «Фонтанка» знает только про это.

Самый внушительный актив — квартира в едва ли не самом помпезном жилом доме в самом помпезном районе Петербурга — 2-я Березовая аллея, 19. Окна выходят на замковый ров, на Малый канал, через который перекинут практически персональный мост. Сколько комнат в квартире, говорить нет смысла, но она четырехэтажная и площадью 479 кв. м.

Кадастровая стоимость — 152 млн рублей. Но в этом же доме квартиры сейчас продаются примерно по 850–900 тыс. рублей за квадратный метр. А значит, если бы квартира Дмитрия Соколова выставлялась на продажу (пока что это невозможно), ее ценник был бы в районе 400 млн.

Далее по списку идут три соседние квартиры в жилом комплексе на Большой аллее, 10 на Каменном острове. Их общая площадь — 386 кв. м, они тоже не одноэтажные. По кадастру — 125 млн рублей, но по рынку можно их оценить плюс-минус в 300 млн, хотя пафоса там чуть поменьше, чем в первой квартире.

Третий актив — четыре квартиры и одно нежилое помещение в четырехэтажном домике с чердаком-мансардой на Подрезовой улице, 4 общей площадью 467 кв. м. Судя по тому, что остальные три квартиры были проданы тем же продавцом и в тот же день, что и первые, можно предположить, что других владельцев помещений в доме нет, так что оно с ноября 2021 года полностью было во владении Дмитрия Соколова. Сейчас дом стоит в лесах — с прошлого года фасад ремонтируется по городской программе.

Согласно выпискам из Росреестра, все эти объекты находятся под арестом на основании решения Басманного суда и протокола наложения ареста, выданного в сентябре 2023 года Следственным комитетом России. К слову, в картотеке судов это решение присутствует, но с отметкой «Публикация определения суда запрещена!» — и ссылкой на ФЗ № 262, ст. 15, п. 5. В нем перечислены случаи, когда суды не имеют права публиковать в интернете свои решения, и первым, под буквой «а», идет «безопасность государства».

В каком именно статусе все эти квартиры в Петербурге были арестованы, из имеющихся документов понять нельзя. Одна версия — как вещественные доказательства, вторая — в качестве обеспечения по будущим искам о возмещении ущерба государству. В обоих случаях до момента снятия ареста следкомом с ними нельзя было совершать никаких действий. То есть сам Дмитрий Соколов ни продать, ни подарить, ни заложить, ни проиграть в карты квартиры не мог. Однако судьба и бюрократия распорядились иначе.

В итоге вышло так, что, несмотря на строжайший запрет на совершение любых сделок с недвижимостью опального экс-офицера МВД, они всё же сменили владельца. Нетрудно предположить, что по той же логике и той же процедуре где-то в районе 17 января сменили владельцев и принадлежавшие ему банковские счета. Ничего определенного о них «Фонтанке» не известно, кроме того, что писалось в СМИ: их десятки, и на них выводились средства, полученные от продажи криптовалюты.

Юридически зафиксированная смерть Дмитрия Соколова порождает правовую коллизию. Согласно последним обнародованным данным, он обвинялся по ст. 291.1 УК РФ «Посредничество во взяточничестве». Сама взятка инкриминировалась его начальнику Георгию Сатюкову.

Положенный по этой статье срок (до 12 лет лишения свободы) или штраф в 70-кратном размере взятки (эта сумма сейчас могла бы перевалить за триллион) ему по простой человеческой логике уже не грозит. По юридической логике следователь, получив документ от иностранных чиновников о смерти фигуранта уголовного дела, мог бы в отношении него преследование прекратить по нереабилитирующим основаниям.

А раз его вина так и не была доказана, значит, обязательств перед государством у него не будет. И с его имущества, перешедшего к наследникам, надо будет снимать арест и позволять распоряжаться по собственному усмотрению.

Однако российская юриспруденция знает немало примеров, когда человека судят уже после смерти. В этом случае Дмитрий Соколов всё же может быть признан виновным и получить посмертно наказание в виде штрафа, покрывать который придется из оставшегося после него имущества. А вступившие в наследство вместе с его активами получат и его обязательства, в том числе и перед государством.

«Фонтанка» официально задала вопрос Следственному комитету России о перспективах уголовного дела, фигурантом которого является теперь уже юридически мертвый Дмитрий Соколов, однако к моменту публикации ответ не пришел.